Готовый перевод In the beginning / Тайчу: Глава 1038. Единение с небом и землей сотрясает мир

Том 1. Глава 1038. Единение с небом и землей сотрясает мир

Юй Чаохуа смотрел на Цинь Хаосюаня с восхищением, не переставая про себя радоваться тому, что выбрал правильного человека!

Другие практики бросали на Цинь Хаосюаня взгляды, полные смешанных чувств.

Многие из них потеряли своих собратьев по секте от руки Цинь Хаосюаня, а кто-то и сам испытал на себе его силу, спасаясь бегством. Если бы не вмешательство учеников секты Тайчу, им бы несдобровать. Ужас перед Цинь Хаосюанем, словно перед посланником смерти, глубоко засел в их сердцах.

И вот теперь этот человек, которого они должны были бы ненавидеть до конца своих дней, подарил им шанс пережить единение с небом и землёй — редчайший дар, который невозможно ничем отплатить!

Столкнувшись с таким противоречием, все молчали, чувствуя тяжесть на сердце, словно на их грудь опустилась гора.

«Почему всё так сложно? Почему именно он?» — думали они. Смерть собратьев, внезапное просветление, жажда мести или благодарность за бесценный дар?

На Собрании воцарилась гробовая тишина. Все старались дышать как можно тише.

Цинь Хаосюань, слегка повернув голову, посмотрел на охваченных смятением практиков, но ничего не сказал и направился к выходу.

Юй Чаохуа поспешил за ним.

Весть о том, что произошло на Собрании Просветления, с невероятной скоростью облетела всю Гору Одинокой Луны.

— Цинь Хаосюань вернулся? Неужели? — многие были шокированы этой новостью.

— Да, это подтверждённая информация.

— Невероятно смелый парень! Мало того, что принял вызов небожительницы Цинхун, так ещё и на Собрание Просветления заявился!

— Да он просто наглый! Вы хоть представляете, что он там устроил? Говорят, что из-за вызванного им небесного знамения, даже высохшая пустошь у подножия Горы Одинокой Луны ожила, покрывшись травой! Потрясающее зрелище!

— А я-то думал, что Цинь Хаосюань уже не актуален. Столько лет не появлялся, столько новых талантов появилось в Наследии Десяти Тысяч Сект. А он взял и вернулся с такой помпой! — сокрушались некоторые.

— Единение с небом и землёй! Вот это заявка! Даже практикам уровня Дворца Дао редко удаётся вызвать такое!

— Мало того, он ещё и позволил всем присутствующим это прочувствовать! Вот это размах! Кому такое под силу?!

Некоторые, завидуя тем, кто присутствовал на Собрании Просветления, с горечью говорили: «Знал бы я, что там такое будет, ни за что бы не пошёл на Собрание более высокого уровня! Такой шанс упускать нельзя!»

Слухи о произошедшем дошли и до самых выдающихся гениев Наследия Десяти Тысяч Сект. Они тут же бросились расспрашивать своих людей о подробностях, желая узнать, как Цинь Хаосюаню удалось добиться единения с небом и землёй. Должен же быть какой-то секрет!

Никто не верил, что Цинь Хаосюань смог сделать это, полагаясь лишь на свою силу.

— Старший брат, — обратился статный юноша к мужчине, стоявшему к нему спиной в окружении густой ауры.

Мужчину окружало сияние, от которого исходили тонкие лучи света. Он сиял, словно солнце в зените, заставляя склонять головы. Одно его присутствие вселяло трепет и желание подчиниться.

Это был Доу Цяньшань, ученик Павильона Долголетия, известный под именем Чаншэнтянь — восходящая звезда Наследия Десяти Тысяч Сект.

— Выяснил? — спросил Доу Цяньшань голосом чистым, как звон льда, мелодичным и умиротворяющим.

— Да, старший брат, — почтительно ответил его ученик Ли Гэн. — Те, кто присутствовал на Собрании Просветления, говорят, что перед тем, как вызвать небесное знамение, Цинь Хаосюань достал кусок дерева.

— Кусок дерева? — переспросил Доу Цяньшань с лёгким удивлением.

— Именно так, — подтвердил Ли Гэн. — Что это за дерево, мне выяснить не удалось, но, судя по всему, оно каким-то образом резонирует с гласом бессмертных.

Доу Цяньшань еле заметно улыбнулся: «Не мог же Цинь Хаосюань просто так достать обычный кусок дерева. Скорее всего, именно в нём кроется секрет единения с небом и землёй».

— Старший брат, чего же мы ждём? — воскликнул Юй Мэн, ещё один ученик Павильона Долголетия, любимчик старейшин. — Нужно просто отобрать у этого сопляка его деревяшку!

Юй Мэн, обладатель Синего Семени Бессмертного и невероятного таланта, отличался высокомерием и задиристым нравом. Из всех учеников своего поколения он уважал лишь Доу Цяньшаня.

Доу Цяньшань бросил на него равнодушный взгляд и спросил: «Думаешь, он отдаст его просто так?»

— Какая разница?! — рявкнул Юй Мэн, сверкая глазами. — Не отдаст по-хорошему, отберём силой! Что он нам сделает, жалкий обладатель Слабого Семени? Попросим сначала по-хорошему, а не поймёт — изобьём до полусмерти! Посмотрим, как запоёт!

Доу Цяньшань покачал головой. Он смотрел вдаль, словно пытаясь что-то разглядеть на горизонте, и тихо произнёс: «Ты хоть представляешь, через что прошёл этот Цинь Хаосюань? Из простого никчёмного носителя Слабого Семени из мелкой секты Тайчу он превратился в того, кем является сейчас. Его путь усеян трупами. Вспомни хотя бы, что он творил в Наследии Десяти Тысяч Сект. В одиночку держал в страхе всех практиков. Разве это подвиг для обычного обладателя Слабого Семени?»

Юй Мэн, ошеломлённый словами Доу Цяньшаня, хотел было возразить, но понял, что тот прав.

— Сейчас Цинь Хаосюань — один из самых выдающихся гениев, настоящий лидер. Мы не знаем, насколько он силён. Так зачем же наживать себе врага в его лице?

Чаншэнтянь мыслил масштабно. Он смотрел далеко вперёд: «Единение с небом и землёй — заманчивая вещь, сводящая с ума многих практиков. Но что, если, пытаясь отобрать эту деревяшку, мы пострадаем сами, а наживутся на этом другие?»

Юй Мэн тяжело дышал, всем своим видом показывая, что не согласен с Доу Цяньшанем, но ослушаться его не смел.

Видя, что Юй Мэн не может успокоиться, Чаншэнтянь продолжил: «Несколько лет назад Цинь Хаосюань держал в страхе всё Наследие Десяти Тысяч Сект. Одни слухи о нём заставляли практиков дрожать от страха. Скажи, ты на такое способен?»

— Я... — Юй Мэн выпучил глаза. — Я — нет, но ты же, старший брат, можешь!

Чаншэнтянь усмехнулся: «Да, я могу. Но хватит ли у тебя смелости сделать это?»

Юй Мэн наконец замолчал.

За последние несколько дней практически все известные гении Наследия Десяти Тысяч Сект провели со своими подчинёнными беседы, подобные той, что состоялась у Чаншэнтяня.

Все они хотели заполучить деревяшку Цинь Хаосюаня. Единение с небом и землёй — это шанс, от которого невозможно отказаться. Но они не были глупцами. Они мыслили стратегически, учитывая все риски. Они не спешили нападать на Цинь Хаосюаня не только потому, что не знали, насколько он силён, но и по ряду других причин.

В итоге в Наследии Десяти Тысяч Сект воцарилось шаткое равновесие. Казалось, что все пришли к негласному соглашению: «не трогать Цинь Хаосюаня».

Юй Чаохуа, поначалу охваченный тревогой, постепенно успокоился, но происходящее казалось ему невероятным. Неужели никто не осмелится напасть? Но почему?

— Слушай, Цинь Хаосюань, как ты думаешь, почему.., — начал было Юй Чаохуа, но в этот момент в дверь постучали. Сердце Юй Чаохуа ёкнуло.

— Войдите, — раздался громкий голос Цинь Хаосюаня.

Ученик, дежуривший у дверей, впустил гостя.

— Приветствую! — раздался уверенный голос. — Позвольте увидеть господина Цинь Хаосюаня!

У Юй Чаохуа от волнения застучало в висках.

— Входи, — сказал Цинь Хаосюань.

Гость вошёл. Увидев его, Юй Чаохуа чуть не упал в обморок.

Это был Гу Чанхэ, старший ученик секты Суми, ничуть не уступавший в силе Чаншэнтяню!

Гу Чанхэ был рослым и широкоплечим мужчиной с квадратным лицом, густыми бровями, большими глазами и героической внешностью.

http://tl.rulate.ru/book/108930/5405291