Готовый перевод Вплоть до истощения души / Вплоть до истощения души: Глава 34

Чжоу Фейчэнь уже отправился в Мобей, и Чэнь Сяоюй, который стоял за Шэнь Минхуаном вместо него, собирался предпринять действия.

В недовольстве закричал Не Синью: "Почему я единственный, кто хочет уйти?"

Если бы Шэнь Минхуан хотел его убить, он не был бы так зол. "Шэнь Да Го первым избавился от важных чиновников династии Ци, которые чрезвычайно боялись воров". Это название будет ярко светиться на протяжении тысяч лет.

Но что значит отпустить его? Вы им пренебрегаете?

"Я не могу вам доверять", - честно ответил Шэнь Минхуан.

Неожиданно, он получит такой ответ. Не Синью был ошеломлен: "Что ты имеешь в виду?"

Ку Чжэнчэн, который молча думал, поднял глаза и посмотрел на Шэнь Минхуана. Он слегка двинулся вперед, и когда его никто не остановил, он нагнулся и поднял с земли листок бумаги, исписанный черными словами.

Он прочитал по десять строк за раз, и на сердце стало немного невыразимо сложно. Он снова взглянул на разбросанные повсюду бумаги: "Вы закончили их читать...?"

Шэнь Минхуан кивнул как ни в чем не бывало и сказал Не Синью: "Я еще не уверен, какой вы человек. Если вы хотите меня обвинить, вините Чэнь Сяоюя. Они собрали слишком мало информации о вас".

Он не раздумывая переложил вину на Чэнь Сяоюя, который готовился к действиям.

"Что за информация?"

Услышав это, министры столпились вокруг Ку Чжэнчэна, высунули головы и посмотрели. Несколько из них также начали подбирать бумаги с земли.

"Вся эта информация о нас?" - спросил в шоке Линь Чжихан.

Шэнь Минхуан чувствовал себя немного виноватым, но все же уверенно сказал: "Я верю в видение министра Ку. Раз уж он выбрал нескольких из вас, значит, вы должны быть выдающимися. Конечно, я уделю вам больше внимания".

Шэнь Минхуан знал, что ленив. Как регент, он должен быть хорошо известен всем. Но он пошел по короткому пути и использовал Ку Чжэнчэна в качестве первоначального критерия отбора.

По сути, он не мог гарантировать, что среди оставшихся людей не осталось талантов, оставленных Ку Чжэнчэном и лояльных династии Ци. Это считалось неисполнением обязанностей как царя, поэтому на самом деле у него не было уверенности.

Министры не заметили вожделенной натуры Шэнь Минхуана. Им казалось невероятным, что Шэнь Минхуан собрал столько информации о них и прочитал все это.

И он настолько серьезен, что просто отсеивает подходящих людей? Для кого доступен доступный человек? Они знали, что их единственная верность будет династии Ци. После прочтения информации Шэнь Минхуан также должен знать, что возможностей для изменения не будет.

Так что... его цель с самого начала состояла в том, чтобы найти кого-то, кого можно было бы использовать для династии Ци?

Даже Не Синью, у которого были некоторые опасения, отказался оставаться. Быть настолько преданным и осторожным не похоже на искоренение диссидентов.

Может быть, он тоже делал это для Да Ци?

В сердцах министров было тысяча перипетий.

Система в пространстве сознания и ума не хочет говорить об этом.

Система молча добавила "Идеологию и мораль" на книжную полку и твердо решила призвать хозяина усердно учиться.

На этом мир древности заканчивается. Если в будущем мы отправимся в современный мир, это будет плохой поступок вторжения в чужую частную жизнь!

Люди в других мирах не похожи на этих глупых дураков. Они не только не злятся, но система может даже увидеть немного... трогательного на их лицах?

Шэнь Минхуан, который чувствовал себя виноватым, сменил тему: "Я пришел к вам, потому что мне нужно обсудить что-то важное, так что не теряйте времени. Ну... министр Не, пожалуйста".

Зная, что следующий разговор, скорее всего, будет о спасении страны, как Не Синью мог согласиться уйти? Он посмотрел на коллег вокруг, ища помощи. Только что эти люди держались за руки, чтобы разделить жизнь и смерть, но теперь они смущенно избегают его взгляда.

В конце концов, Шена Минхуана они считали «надежными и преданными министрами», он поставил штамп, ознакомившись с большим объемом информации, а вот позиция Не Синъю была неясна.

Быть может, их настолько шокировало количество бумаг в зале, что они поверили в суждение Шена Минхуана.

Не Синъю понизил голос и сказал, как будто просил пощады: «Какую еще информацию вам нужно? Это господин Чэнь Сяоюй? Вернитесь со мной ко мне домой. Можете обыскать мой дом, осмотреть все вокруг. Можете заглянуть в кабинет, в спальню». Просяще посмотрел на Шена Минхуана: «Этого достаточно?».

Шен Минхуан, который был всегда склонен к мягкому подходу, а не к жесткому, сухо рассмеялся: «В следующий раз, мне кажется, с вами все в порядке. Это же...».

Цюй Чжэнчэн шагнул вперед и заявил, наполовину нерешительно, наполовину торжественно: «Могу поручиться, что Не Шаншу лелеет те же надежды на благо страны и народа».

Он внимательно следил за изменениями на лице Шена Минхуана.

Шен Минхуан был не столь благосклонен к Цюй Чжэнчэну. Он спросил: «На чем основываетесь?»

Цюй Чжэнчэн выдержал паузу и не смог ответить.

Он смел ручаться своей жизнью, но жизнь его не нужна была Даци.

Не Синъю так разволновался, что стал бегать кругами. Внезапно, как будто бы вспомнив о чем-то, хлопнул руками от избытка чувств: «Ваше Величество, когда это все закончится, вы попросите господина Чэнь Сяоюя заточить меня, и тогда вам не придется беспокоиться, что я подслушаю. Что-то случится — это будут мои проблемы».

Не Синъю, пожалуй, первый человек в истории, кто стремился к тюремному заключению и радовался такому повороту.

Шен Минхуан задумчиво повертел веером и согласился: «Хорошая идея».

Остальные министры тоже с радостью закивали, очевидно признав этот метод очень хорошим.

Лишь Чэнь Сяоюй молча заметил: «Меня зовут не Чэнь Сяоюй».

Но никто не услышал, да и если бы услышали, им было бы все равно.

Шен Минхуан извлек из рукавов несколько листов бумаги. Увидев, что их некуда положить, махнул Цюй Чжэнчэну, чтобы тот взял их: «Гляньте сначала».

Не Синъю решил выразить готовность и с радостью шагнул вперед, чтобы взять бумаги обеими руками.

Когда с листами справились, все разложили их на полу, сели или наклонились, нахмурившись и обдумывая.

«Восстановить систему уравнивания земель, реформировать императорские экзамены, чтобы отобрать ученых, забрать все преференции у аристократических семей, переписать законы...».

Цюй Чжэнчэн схватился за грудь, пытаясь успокоить слишком сильное сердцебиение. Заставил себя успокоиться, но голос все равно дрожал: «Вы решительно настроены бороться с семьей до конца».

Каждая из этих мер отрезает жизненную нить семьи.

«Разве это плохо?» — спросил Шен Минхуан.

«Хорошо, хорошо, разве это может быть плохо?» — быстро и отрывисто рассмеялся Цюй Чжэнчэн, выражая невыразимую тоску и ожидание.

Однако вскоре разговор переменился, и он с грустью сказал: «Но вы должны также знать, что вас ждет огромное сопротивление».

«Не меня, нам всем придется побороться», — поправил Шен Минхуан. Он не хотел слишком уставать, а «Шен Минхуан» был обречен на гибель. Пусть дела государства Ци решат герои государства Ци.

Он сказал это небрежно, так что вряд ли заметил, сколько эмоций вызвали у министров, которые это услышали, его слова. Шен Минхуан продолжил: «Я это знаю, поэтому давайте начнем с чего-то простого».

Он протиснулся в толпу, присел, протянул руку и указал на несколько крупных иероглифов.

«Например — уравнивание земель».

Цюй Чжэнчэн удивился: «Вы это называете простым?»

«Система уравнивания земель уже была установлена в предыдущих династиях. Нужно всего лишь повторить путь, пройденный нашими предшественниками. Разве это не так просто?» Шен Минхуан считал, что Цюй Чжэнчэн слишком суетится.

Цюй Чжэнчэн горько улыбнулся, но промолчал.

Правда, в предыдущей династии были прецеденты, но система уравнивания земли в предыдущей династии потерпела неудачу.

Как только эта политика была предложена, император того времени высоко ее оценил и назначил два города для тестирования, не говоря ни слова.

Но когда император хотел распространить ее на всю страну, половина придворных опустилась на колени и умоляла его отозвать приказ, иначе они уйдут в отставку и вернутся домой.

Императора это не испугало. Он увидел неоспоримые преимущества этой системы и был полон решимости дать людям их собственную землю.

Однако чиновники, которых он послал для осуществления этой меры, либо столкнулись с бандитами, либо тяжело заболели. Министр, предложивший уравнение земель, даже "покончил с собой" дома без видимых причин.

Поэтому реформа земельной системы, которая энергично проводилась в течение трех лет, полностью провалилась.

После этого предыдущая династия пришла в упадок, местные влиятельные люди стали еще более беспринципными, а захват земли и торговля ею стали все более серьезными.

Поэтому для нынешней династии Ци будет еще труднее внедрить систему уравнивания земли, чем для предыдущей династии.

Лу Чжи думал, что молодые люди еще молоды, и они не знают, что даже если некоторые вещи верны, их нельзя достичь с помощью страсти. Он деликатно напомнил: "Влиятельная семья контролирует более девяти уровней сельхозугодий. Если вы хотите распределить сельхозугодья поровну между людьми в соответствии с численностью населения, согласятся ли они?"

"Итак, вы беспокоитесь об этом. Не волнуйтесь, я найду способ заставить их согласиться". Шэнь Минхуань был полон уверенности. "Что касается конкретной реализации, то есть ли что-то, что, по вашему мнению, нужно добавить?"

Министры не были такими оптимистичными, как Шэнь Минхуань, но их профессиональные способности были безупречны. Несмотря на то, что они волновались, они все еще обсуждали это.

"Сельскохозяйственные угодья больше не являются частной собственностью. Люди получают только право пользоваться ими в течение определенного периода времени. Какова продолжительность этого периода? Тридцать лет?"

"Не поздно ли делить землю по численности населения после совершеннолетия? Новорожденные дети, как правило, умирают молодыми, так почему бы не сделать это в возрасте двенадцати лет?"

"Что делать, если население увеличится, а земли будет недостаточно? Брат Синъюй, не смотрите на меня так. Я знаю, что мы все еще можем восстанавливать пустоши за пределами города, но что, если через сотни лет пустошей будет недостаточно?"

"Вы думаете слишком далеко. Династии постоянно меняются. Трудно сказать, останется ли династия Ци там через сотни лет".

"Ба, ба, ба, детские слова не имеют границ".

"Хм? Тонъянь? Обзываете меня невежественным и незрелым? Брат Лу Чжи, вы заходите слишком далеко".

"..."

Лу Суйпин опустил глаза и задумался. В его сердце была странная стойкость, как будто если он сегодня заговорит, то признает статус Шэнь Миньхуаня правителя и предаст Да Ци.

Он подумал, что даже если он захочет обсудить, даже если он захочет дать совет, ему следует иметь дело с Ло Сююанем, а не с Шэнь Минхуанем.

Ван Цзинь внимательно посмотрел на Шэнь Минхуаня.

Этот человек был действительно странным. Раньше он смотрел на людей с презрительным видом и был так горд, что никто не мог выдержать его взгляда.

Он также усмехался с свирепым выражением лица и угрожал им, заставляя делать что-то для него.

Ван Цзинь мало что знал о нем, кроме тех слухов, которые были отшлифованы несколько раз. Впервые он встретил этого человека в суде. Этот человек легко сменил императора, а затем назначил нового императора...

Этих инцидентов достаточно, чтобы составить образ злобности и амбиций, в который Ван Цзинь твердо верит.

Но когда он взглянул на серьезные брови мужчины, что-то в нем внезапно дрогнуло.

возможно--

Хотя этот человек и амбициозен, он также будет хорошим королем.

А амбиции для короля на самом деле вовсе не недостаток.

http://tl.rulate.ru/book/108792/4038586