Готовый перевод Xuanjian Immortal Clan / Бессмертный клан Сюаньцзянь: Глава 18. Три года

В деревне Лицзин вчерашняя суматоха не утихала до глубокой ночи. Когда петух прокричал, возвещая о начале нового дня, жители деревни были уже на ногах.

Ранним осенним утром в воздухе витала роса, но в деревне царило мрачное настроение.

Семьи Лю и Ли выдали беженцам, сгрудившимся у входа в деревню, немного сухой еды.

Мужчина средних лет, возглавлявший их, с тревогой посмотрел на группу из двадцати с лишним человек и подумал: «Вот теперь мы действительно в беде. Кто-то из нас убил уважаемого члена правящей семьи. Мы не можем остаться и даже не можем сбежать.

Беженцам было не по себе. Когда они смотрели на горную дорогу, кто-то крикнул: «Смотрите, на дороге кто-то есть! Это старик!»

На извилистой тропинке появился пожилой фермер с седыми волосами. Его одежда и руки были в крови, а в левой руке он тащил окровавленный труп. В правой он нес мотыгу, с которой свисала отрубленная голова со всклокоченными волосами.

«Это убийца!»

Некоторые жители деревни узнали одежду безголового трупа, и по их спинам пробежала дрожь. Убийца сбежал ночью, а на следующее утро был обезглавлен.

Это заставило задуматься о том, кто этот старик и насколько велика власть семьи Ли.

Когда Старый Сюй приблизился, толпа поспешно отступила, чтобы освободить ему дорогу.

Старый Сюй шел с бледным лицом и пустыми глазами, не обращая внимания на зрителей.

Он направился прямо к резиденции Ли на окраине деревни. Один из жильцов уже сообщил семье новость. Они открыли ворота двора, и Ли Мутянь устало повел членов семьи приветствовать его.

«Дядя Сюй, это...?»

«Потомок семьи Юань... Я убил его. Это его труп. Пусть Лю Линфэн и Тянь Шушуй придут, чтобы опознать его».

Старый Сюй положил тело на землю и сел перевести дух, чувствуя холод в конечностях.

Ли Тунъя быстро принес старику чай, но дрожащие руки старика не могли даже удержать чашку. Ли Тунъя пришлось поднести ее к губам, чтобы тот сделал глоток.

Вскоре после этого в резиденцию Ли прибыли Лю Линфэн и Тянь Шушуй со старшим сыном Старого Сюя. Старый Сюй рассказал о событиях, подтвердив, что покойный - потомок семьи Юань.

«Дядя Сюй, вы отомстили за нашего старшего брата. Семья Ли бесконечно благодарна...» со слезами на глазах начал говорить Ли Тунъя.

Старый Сюй со слезами на глазах отмахнулся от него.

«Не нужно меня благодарить. Я в долгу перед Ху'эром, поэтому убил этого человека ради него. Я не жду награды от семьи Ли. Мои дни все равно сочтены. Если хотите отблагодарить меня, приведите ко мне новорожденного».

С этими словами он тяжело поднялся на ноги. Не обращая внимания на просьбы семьи Ли остаться, он удалился вместе со старшим сыном.

Резиденция Ли была затянута белыми тканями. Похороны Ли Чанху продолжались несколько дней. Его жизнь, полная щедрости и праведности, тронула многих, поэтому в деревне царил траур.

Ли Тунъя, поглощенный похоронными хлопотами, был вынужден отложить свой прорыв в культивации. Лишь через два месяца после похорон Ли Чанху удалось стабилизировать свое душевное состояние, что позволило ему сконденсировать чакру Глубокого Пейзажа и встать на путь бессмертного культивирования.

----

Два года спустя...

Утреннее солнце освещало двор своими яркими лучами, отбрасывая замысловатые узоры света и тени на несколько небольших деревьев. Под этими деревьями, скрестив ноги, сидел красивый юноша, глубоко погруженный в дыхательные упражнения.

Через некоторое время он глубоко выдохнул, завершив тренировку на сегодня, и с улыбкой оглядел двор.

На задний двор выбежал двухлетний малыш с полевыми цветами в руках и радостно лепетал: «Дяда... На луки...!»

Ли Чэцзин улыбнулся и протянул руку, чтобы поднять ребенка в воздух. Нежно погладив мальчика по голове, он ласково спросил: «Сюань'эр сегодня хорошо себя вел?»

«На луки....» Вместо ответа ребенок хихикал и извивался в руках Ли Чэцзина.

Жэнь Пинъэр, не решаясь войти на задний двор, тихонько окликнула его от входа: «Сюаньэр! Немедленно выходи оттуда!»

Ли Чэцзин поставил ребенка на землю и наблюдал, как он прыгает в объятия матери.

Затем он пробормотал про себя: «Чакру Небесного Вихря очень трудно сгустить. На это ушло полтора года, но наконец-то все получилось!»

Ли Сянпин встал и со смехом похвалил его: «Потерпи, Цзинъэр! Нам удалось лишь сконденсировать чакру Лучезарного Влечения Дыхания Зародыша. Мы даже не приступили к третьей стадии - чакре Небесного Вихря, а ты уже жалуешься. Ты слишком торопишься!»

Ли Чэцзин лишь рассмеялся и сказал: «Я начну конденсировать чакру Небесного Вихря сегодня вечером. Тогда я покажу тебе, что такое настоящий поток маны».

«Ах ты, сопляк!» Ли Сянпин рассмеялся.

Заметив, что Ли Мутянь вошел во двор, он быстро понизил голос и поприветствовал его: «Отец».

За последние два года Ли Мутянь сильно постарел. Его волосы поседели, а на лице появились глубокие морщины. Он был суров и мрачен, казался старше более чем на десять лет.

«Сюаньсюань совсем не промах!»

Увидев своего внука Ли Сюаньсюаня, Ли Мутянь наконец-то смягчил лицо улыбкой.

После смерти Ли Чанху старик был удручен, но рождение этого ребенка омолодило его.

Когда родился Ли Сюаньсюань, Ли Мутянь собрал семью Ли, чтобы по предложению Ли Сянпина установить последовательность имен поколения, основанную на трех стихах из «Техники приема».

Ли Сянпин несколько дней размышлял, прежде чем выбрал три стиха из текста о царстве Дыхания Зародыша:

«В Глубоком пейзаже, где царит ясность, солнце и луна завлекают Лучезарным Влечением.

В Небесном Вихре человек стремится постичь Лазурную Сущность.

В Нефритовой Столице отражается только Зарождающийся Дух».

В соответствии с этими стихами была установлена традиция наречения детей Ли Тунъя, Ли Сянпина и других. Мальчики получали имена, содержащие «сюань», девочки - «цзин» и так далее[1].

Ли Мутянь также поинтересовался мнением своей невестки. Жэнь Пинъэр, поразмыслив ночь, выбрала для сына Ли Чанху имя «Ли Сюаньсюань».

«Это потому, что ты слишком балуешь его, отец!» с улыбкой заметил Ли Тунъя, ставя деревянный башмачок обратно на полку.

«Ерунда!» Ли Мутянь притворно рассердился, надув бороду в насмешливом гневе, а затем серьезно сказал: «Я бы хотел, чтобы Ешэн больше учился рядом со мной».

Ли Ешэн? Ли Тунъя на мгновение задумался, а затем ответил: «Хорошая идея. Ли Ешэн одинок и очень привязан к нашей семье. Мы часто заняты культивацией, поэтому не можем так часто заниматься семейными делами. Так как он тоже принадлежит к роду Ли, это идеальный выбор».

«Я просто беспокоюсь, что со временем у него могут появиться эгоистичные намерения ради личной выгоды...» Ли Чэцзин нахмурил брови.

«Я смогу держать его в узде еще как минимум десять лет!» - уверенно заявил Ли Мутянь. уверенно заявил Ли Мутянь. «К тому времени, как пройдет десятилетие, ваши дети уже вырастут. К тому времени у него уже не будет шанса затеять что-то неладное!»

«Чтобы эффективно управлять, необходимо соблюдать баланс между добротой и властью. Как только Ли Ешэн обзаведется семьей, все само собой встанет на свои места», - невозмутимо добавил Ли Сянпин.

«Именно так». Ли Чэцзин достал с полки еще один деревянный листок, вытер с него пыль и тихонько захихикал.

«Десять лет бессмертного культивирования действительно дают много поводов для радости».

______________________________________________________________________________

1. Примечание переводчика: Эта традиция именования известна как «имя поколения». Последовательность имен поколений обычно следует за поэмой поколения. Для семьи Ли это три стиха о царстве Дыхания Зародыша.

Первая часть стиха «玄景渊清» (Сюань Цзин Юань Цин) означает «В глубоком пейзаже, где царит ясность». Следовательно, дети четырех братьев будут носить фамилии «Сюань» и «Цзин». Дети тех, кто принадлежит к поколению Сюань и Цзин, получат иероглифы «Юань» и «Цин», и так далее.

Если вам интересно, вот пиньинь всей поэмы:

Сюань Цзин Юань Цин, Си Юэ Чэн Мин.

Чжоу Син Цзян Цюэ, Суй Юй Цин Юань.

Юй Цзин Ин Сян, Вэй Цзянь Линь Чу.

http://tl.rulate.ru/book/107342/4460937