Готовый перевод Xuanjian Immortal Clan / Бессмертный клан Сюаньцзянь: Глава 15. Беженцы

Лу Цзянсянь провел несколько месяцев, знакомясь с нефритом, и полностью овладел его силой.

Он уже хорошо владел техникой малой иллюзии, описанной в «Сутре Дыхания Питания Меридианов Верховной Инь», которая позволяла ему общаться с семьей Ли.

Однако он посчитал, что сейчас не самое подходящее время, и решил не раскрывать свои необычные способности. Вместо этого он неподвижно застыл в зале предков, внешне бездействуя.

В конце концов, семья Ли была проницательной. Зеркало могло иметь большую ценность, но Лу Цзянсянь, по его собственным оценкам, все еще был новичком в области бессмертной культивации.

Если бы он раскрыл себя сейчас, это не только вызвало бы множество вопросов со стороны семьи Ли, но и раскрыло бы его ограниченные способности.

К счастью, его божественное чувство распространилось на всю резиденцию Ли. Наблюдение за их повседневной жизнью было похоже на просмотр телесериала и позволяло с комфортом отвлечься.

Однако иногда мощная или тонкая аура, проходящая по дороге Гули, заставляла Лу Цзянсяня вздрогнуть и отпрянуть от божественного чувства, чтобы остаться незамеченным.

Несмотря на то, что семья Ли считала его неким Бессмертным Артефактом, Лу Цзянсянь прекрасно осознавал свои силы.

Он считал себя скромным по силе - едва достигал Лучезарного Влечения, второго слоя царства Дыхания Зародыша, а Лазурная Сущность, четвертый слой царства Дыхания Зародыша, была для него вершиной стремления.

Сравнивая себя с этими всепоглощающими аурами, он считал разумным оставаться осторожным еще восемьдесят или сто лет.

И все же он не мог не задаться вопросом: «Почему с дороги Гули идут беженцы?»

----

Ли Чанху в сопровождении группы деревенских жителей, вооруженных факелами, вилами и мотыгами, стоял у входа в деревню и противостоял группе растрепанных беженцев.

Этот инцидент произошел всего через несколько дней после церемонии бракосочетания Сянпина и Тянь Юня. Ли Чанху, занятый своими делами, был прерван арендатором из семьи Ли, который срочно сообщил о появлении беженцев у входа в деревню.

«Беженцы?»

Последний раз Ли Чанху встречал беженцев более трех лет назад из семьи Чэнь, которые бежали из-за горы Мейче. Последние годы были щедрыми, река Мейче хорошо обеспечивала водой все окрестности, и на ее берегах не осталось ни одной семьи, оказавшейся в бедственном положении.

«Они утверждают, что они с дороги Гули», - сообщил арендатор, и в его голосе послышалось облегчение при виде Ли Чанху.

«Этого не может быть...»

«Отец уже спит, не будем его будить, - приказал Ли Чанху, направляясь к выходу из дома. Позови дядю Тяня и дядю Жэня. Мы пойдем и все проверим».

Когда они дошли до входа в деревню, глава семьи Лю, еще одной знатной семьи в деревне Лицзин, уже ждал их с зажженной сигаретой во рту.

Увидев Ли Чанху, Лю Линфэн тепло поприветствовал его: «А, ты здесь, Чанху».

«Большой дядя». Ли Чанху кивнул ему.

Лю Линьфэн был старшим братом его матери Лю Линьюнь. Когда Ли Мутянь убил влиятельную семью Юань и перераспределил их земли, отец Лю Линьфэна был очень впечатлен действиями молодого человека. Позднее он устроил так, что Лю Линьюнь вышла замуж за представителя семьи Ли, тем самым установив крепкую связь между двумя семьями.

Ли Чанху и Лю Линьфэн, возглавляя жителей деревни, окликнули беженцев. После трех обращений из толпы вышел мужчина средних лет. Несмотря на грязный и растрепанный вид, он держал себя с достоинством.

Почтительно сжав кулак, мужчина обратился к ним с горькой улыбкой: «Я - предводитель каравана, идущего по дороге Сяли. Мы прибыли из города Цзинся в южной части государства У. На дороге Сяли на нас напали, и я вместе с этими людьми спасся бегством среди хаоса. Я был избран группой, чтобы говорить от нашего имени, надеясь на ваше убежище"[1].

«Дорога Гули давно заброшена, по ней свободно бродят дикие звери. Как вы все здесь оказались?» спросил Лю Линфэн с долей скептицизма.

«Многие погибли на этом пути, включая старый и детей», - с грустной улыбкой ответил мужчина средних лет.

Пока представители двух знатных семей деревни беседовали с предводителем каравана, среди толпы стоял Старый Сюй. В одной руке он держал плетеный из травы сверток, а в другой - мотыгу, внимательно разглядывая беженцев.

Поскольку он жил недалеко от входа в деревню, Старого Сюя рано утром разбудил переполох, вызванный прибытием беженцев.

Узнав о приходе Ли Чанху, он быстро схватил травяных сверчков, которых изготовил несколько дней назад, намереваясь подарить их своему еще не родившемуся ребенку.

Однако вскоре его внимание привлек молодой человек среди беженцев. Одетый в рваную одежду, с обмотанной вокруг талии звериной кожей, юноша смотрел на Ли Чанху и Лю Линфэна, и глаза его пылали как огонь.

«Знакомые глаза», - подумал старрый Сюй, поглаживая свою белую бороду, но не мог вспомнить, где он раньше видел такой взгляд.

«Слушайте все!» Лю Линьфэн призвал беженцев к вниманию, а затем вышел вперед, чтобы обратиться к ним: «Я Лю Линьфэн, глава семьи Лю в этой деревне. В деревне Лицзин есть земли, которые нужно обработать. Если вы согласны, моя семья обеспечит вас едой и инструментами на этот год. Мелиорированные земли будут сдаваться в аренду моей семьей, и мы будем брать только 30 % от урожая в качестве арендной платы».

Ли Чанху, стоявший на полшага позади Лю Линфэна, добавил: «Семья Ли предлагает те же условия».

При этих словах молодой человек из числа беженцев резко повернул голову. Его пылающий взгляд на несколько секунд задержался на лице Ли Чанху, после чего он снова опустил его, похоже, удовлетворенный.

Старый Сюй с усилием протиснулся сквозь толпу. Он внимательно осмотрел беженцев, но так и не смог найти молодого человека.

Обернувшись, он увидел, что юноша уже вышел вперед и стоит в нескольких шагах от Ли Чанху и Лю Линфэна.

Мужчина средних лет, ранее выступавший от имени беженцев, взглянул на юношу и подумал, что у него напряженные глаза. Неужели он все это время был с беженцами? Мы вместе уже три месяца, но я не помню, чтобы видел этого человека раньше.

«В деревне Лицзин можно есть, пить, жениться, растить детей, но нельзя воровать и совершать насилие...» Лю Линьфэн объяснял беженцам правила, как вдруг к нему выбежал молодой человек и упал перед ним на колени, рыдая.

«Моя семья была убита, и я один спасся. Я проделал долгий путь, чтобы найти убежище под вашей благосклонностью. Я бесконечно благодарен вам и никогда не посмею совершить здесь никаких постыдных поступков!»

Его слезы казались искренними, вызывая эмоции у других беженцев, которые тоже начали плакать, создавая хор скорби.

Лю Линьфэн, потрясенный этой сценой, был глубоко тронут их судьбой.

Старый Сюй же сосредоточился на молодом человеке, стоящем на коленях на земле. Его взгляд остановился на левой ноге, покрытой шрамами, видневшимися сквозь рваные штаны, и особенно отметил несколько отчетливых черных родинок у лодыжки.

Старого Сюя охватило чувство узнавания. Он продолжал пристально смотреть на юношу, его лицо раскраснелось, словно он был пьян.

Тем временем позади него Ли Чанху больше не мог сдерживать свои эмоции. Он с чувством сострадания посмотрел на стоящего на коленях юношу, шагнул вперед и наклонился, чтобы помочь ему подняться на ноги.

Внезапно на старого Сюя нахлынули воспоминания. Его зрение затуманилось, словно он перенесся в прошлое на двадцать с лишним лет назад.

Тогда старый Сюй работал арендатором у семьи Юань. Золотистые рисовые поля колыхались под осенним ветерком, когда к ним подошла женщина с ребенком на руках.

Он поклонился им и сказал: «Посмотрите на эти родинки на его ноге! Этому ребенку суждено величие!»

«ПОДОЖДИТЕ!» С внезапным приливом энергии старый Сюй выпрямил спину, чего не делал уже более двух десятков лет, и прокричал с удивлением и гневом.

«ПОДОЖДИТЕ!» Одновременно с этим его призыву вторил голос, раздавшийся неподалеку.

Это был мужчина средних лет, которого выбрали представителем беженцев. Он тоже уставился на лицо молодого человека с выражением крайнего изумления и тоже призвал остановиться.

Не успели они договорить, как юноша резко поднял голову и застал Ли Чанху врасплох яростным, почти звериным взглядом.

1. Беженцы называют дорогу Гули дорогой Сяли, так как дорогу Гули можно также интерпретировать как «Древнюю дорогу Ли», которая на самом деле происходит от «Сяли». ☜

http://tl.rulate.ru/book/107342/4460931