Готовый перевод Врата Балдура: Арфа, посох и кинжал / Врата Балдура: Арфа, посох и кинжал: Глава 6

Призывая стихии или подражая животным,

Друиды воплощают незыблемость, приспособляемость и гнев природы.

Они ни в коем случае не владыки природы —

Вместо этого друиды ощущают себя частью её неодолимой воли.

-Итак, — присев на плотную на вид тяжелую табуретку, наставница положила одну ногу на другую, скрещивая руки на груди, сверля меня тяжёлым взглядом сверху вниз. Во всей её позе чувствовалась напряженность и я, поддавшись моменту, преданным и верным взглядом хорошего ученика застыл на месте, уперев ладони в колени, сидя на земле, — я сама в куда более раннем возрасте начала постигать силы природы.

Щека женщины недовольно дёрнулась, а на лице отразилась печальная память по прошлому.

-Но ты куда взрослее и я надеюсь, что мне придётся лишь сотню раз объяснить тебе всю опасность и могущество магии, — выдув воздух через плотно сжатые губы, эльфийка продолжила монолог, — можно долго рассусоливать об отличиях разных типов магии, в чём преимущества одной над другой, но мне лень разжёвывать всё это, так что прочтёшь в книжках.

-А...

-Попросишь у кого-нибудь из ребят, среди них есть парочка умников, посвятивших себя познанию магии, — отмахнувшись от моего вопроса, едва я раскрыл рот, наставница нетерпеливо затараторила, — я вкратце объясню тебе основы и покажу начальные упражнения, которые ты будешь повторять сутками напролёт и даже если ночью тебя разбудят, ты выполнишь задание. Тебе ясно, Тевиер?

Торопливо качая головой, чуть не сломав себе шею, я предвкушающее улыбался, пожирая наставницу взглядом, нетерпеливо подпрыгивая на месте.

-Ох, я точно об этом пожалею, — наигранно склонив голову, она помассировала виски пальцами, — для начала ты должен понять, что магия друидов сильно отличается от классического волшебства...

Дальнейший рассказ Джахейры я впитывал, как губка, словно утопающий, желающий загрести всё больше и больше. Наставница рассказывала красочно и ярко, не перегружая мои детские мозги, терпеливо повторяя сложные моменты, подводя меня к одной простой мысли, запрятанной в каждом предложении.

«Никогда не переоценивай себя».

Хоть магия друидов имела общие черты с чудесами жрецов, паладинов и других подобных клириков, опирающихся на божественную помощь, она имела значительные отличия от друидической.

-...Начать стоит с того, что весь наш мир пронизывает Плетение, оно присутствует везде, пронизывает и окутывает мир вокруг. Волшебники, чародеи и прочие засранцы годами учатся воздействовать на Плетение напрямую, черпая оттуда силу и обращая её себе на пользу. С помощью определённых жестов, слов, направления воли они выстраивают в Плетении узор, который воздействует на наш мир, получая результат.

Отхлебнув из вытащенной из ниоткуда фляжки, Джахейра сделала небольшой перерыв, давая мне время на размышления и запоминание информации.

-Значит, у классических магов есть преимущество?

-Хех, классических, как ты красиво завернул, — встряхнув фляжку, эльфийка опрокинула ещё пару глотков, — тут уже дело в опыте, мой глупый ученик. Настоящий мастер сможет воссоздать узор за долю секунды.

-Как Эльминстер!?

Перебивая Джахейру, я знал, что подписываю себе приговор, но сдержаться не было сил. Упоминание и поворот в диалоге в сторону приключений великого волшебника, о котором знал каждый на Побережье Мечей, влекло меня куда сильнее.

-Ну да. Старикан великолепный маг и наверняка сможет за мгновения прочитать с пятёрку заклинаний, вообще не прикладывая сил, — задумчиво глянув в небо, Джахейра ещё что-то поприкидывала в уме, — даже не представляю, на что он на самом деле способен. Он избранный богиней магии, от него можно ожидать чего угодно.

-Вау...

-Слюни подотри, — мне в лоб прилетел небольшой желудь, — не выкидывай, он нам ещё пригодится. Так вот... Магия способна на очень многое, если ты задашь правильный посыл, настроишь узор в Плетении без ошибок, то любое твое пожелание исполнится.

Я разрывался от обилия вопросов, но Джахейра видела меня насквозь. Взмахом руки эльфийка посадила меня на место, недовольно сопя, прожигая взглядом мою склоняющуюся к груди макушку.

-Волшебники годами изучают Плетение и его тайны, постигая магию и новые узоры. Просто чтобы выучить уже все имеющиеся заклинания ты можешь потратить всю свою долгую жизнь, а представь какого людям?

-Кажется... Я понимаю.

-Вряд ли, — жестоко обрубила мои потуги в самом зародыше, — но вернёмся к делу. Тебе не нужно будет учить узоры, корпеть над книгами и годами пялиться в нити Плетения. Твоя участь стать друидом и для этого тебе будут помогать сами силы природы.

Кивнув на зажатый между пальцами желудь, Джахейра подобралась ко мне поближе, сжимая своими ладонями мою, сдавливая детскую руку, вынуждая крепко вцепиться в сухой плод дерева.

-Мы, — имея в виду нас обоих, наставница тыкнула мне пальцем в лоб, — просим саму Природу или богов Первого круга о помощи, чтобы они направили Плетение в угодную нам сторону. В тебе явно есть дар к общению с природными духами, поэтому для начала мы должны воззвать к Сильванусу — Богу дикой природы, дабы он направил тебя, а после уже притронемся к более тонким материям, постараемся нащупать связь с самой Природой.

-Звучит потрясающе.

-Знаю, — новая ухмылка озарила её лицо, — Отец деревьев — могучий бог, он суров, но справедлив и если ты будешь почтителен, то он ответит тебе и поможет.

-А как я смогу... Ну, заговорить с ним?

-Всё куда проще, чем кажется, — буднично пожав плечами, будто бы говорим о походе в лавку за пирожками, а не о воззвании к богам, Джахейра вернулась на своё место, — завтра будет проходить ночь Разгара лета, один из четырёх главных праздников, посвященных Сильванусу. Тогда мы и попросим Отца деревьев о помощи.

_________________________

Крепко сжимая руку в кулак, я перекатывал в ладони подаренный Джахейрой желудь, придавая этому маленькому плоду слишком большое значение, вызывая очередную усмешку на суровом лице наставницы.

Она, в отличие от меня, уверенно шла вперёд, пропуская мимо ушей многочисленные шутки и истории Минска, вяло отмахиваясь от его странных предложений и идей, но здоровяку не было до этого дела. Казалось, что следопыт мог часами болтать ни о чём, больше нарушая тишину для своего хомяка.

Взглянув на Бу, я понял, что и самому питомцу Минска было наплевать, он задорно потрошил шишку, выковыривая из неё орешки, хрустя скорлупой, распространяя хвойный аромат на всю нашу команду.

Мы уже давно покинули пределы Внешнего города, идя по лесу, растущего вдоль реки Чионтар, глубокой и полноводной, ставшей основой для богатства Врат Балдура и многих других городов.

Наставница рассказывала мне о многих поселениях, что образовались у её берегов и, не считая Врат, самым впечатляющим являлся Ирайбор, Город Тысячи Шпилей. Невероятное, по рассказам, сооружение, возведённое на вершине гор, состоящее из многих тысяч башен самых разных размеров и стилей. Мастера и торговцы ежедневно конкурируют между собой, выставляя напоказ свои богатства и могущество, добавляя к своим резиденциям новые этажи.

«Хотелось бы там побывать».

-Не отставай, Тевиер, нам осталось недолго.

Нам пришлось углубиться дальше, уходя от побережья на юг, чтобы достичь нашей цели. Взобравшись на холм, Джахейра первой уверенно шагнула под кроны высоких деревьев, скрываясь в тенях могучего и древнего Леса Острых Зубов.

Название этого места говорило само за себя, ведь несмотря на близкое расположение к такому огромному городу, как Врата Балдура, он так и оставался не вырубленным, хотя древесина отсюда могла восполнить многие нужды горожан.

Но здесь обитали самые матёрые и злобные твари, отгоняющие всякого, кто покусится на их дом.

По словам Джахейры, в этом точно проскальзывала незримая воля Отца деревьев, который не очень добродушно относился к уничтожению дикой природы. На мой справедливый вопрос, а не пожрут ли нас самих под его старыми ветвями, я получил лишь улыбку до ушей и задорное подмигивание.

-Давай уже, Тевиер, нам ещё полночи тащиться обратно, хотя делов-то на пять минут.

Торопливо прошмыгнув следом за Минском, который вообще не выказывал никаких опасений, я скинул со спины рюкзак, начав выкладывать многочисленную поклажу, собранную для проведения ритуала в честь Сильвануса.

В то же время Минск и Джахейра, ловко орудуя небольшими лопатками, прокладывали небольшой ров от вырытой ямки, собираясь имитировать реку.

-Отец деревьев должен понять нас, — пыхтя и ругаясь себе под нос, эльфийка убрала последние пригоршни земли, устилая дно рва камушками, — в лесу наверняка есть нормальная река, но заходить слишком далеко опасно, так что немного схитрим.

-Хм, Бу говорит, что нужно провести Бдение, дабы уважить старое божество. Хоть Джахейра и великая ведьма, но даже ей не простится подобное богохульство.

-Лей давай. Потом отмолюсь и принесу достойные дары, сейчас у нас слишком мало времени, да и не факт, что я вообще смогу сделать это потом...

Покосившись на меня, последнюю часть фразы наставница проговорила шёпотом, я а лишь принял вид прилежного ученика, вовремя пропустившего мимо ушей сказанное, хотя в моей голове разорвалась настоящая бочка из дымного пороха.

«Куда же вы собрались? Настолько опасно, что стоит пренебречь уважением к богу?!».

Пока я размышлял, бездумно разглядывая бытовую мелочевку, сделанную из дикой древесины, Минск бережно выливал воду из огромной фляги, что весь путь покоилась у него на спине.

Вода с весёлым журчанием покинула тару, лихо наполняя ямку, начав медленно стекать по рву, словно маленькая речка.

Не медля ни секунды, наставница вытащила из-за пояса три листа: дуба, ясеня и терновника, плавно опустив их на поверхность воды, позволяя листочкам закружиться в танце.

Усевшись на колени, она прижала ладони к земле, прикрывая глаза и медленно, но настойчиво шепча молитву Отцу деревьев, пока мы с Минском ожидали сигнала.

Несколько минут ничего не происходило, но зато потом моя душа натурально ушла в пятки. Древесные кроны недовольно зашумели, а сгущающиеся вокруг тени разогнали птиц и насекомых, что сопровождали нас на каждом шагу в лесу.

С каждым мгновением становилось темнее, нагоняя на нас ужас, и даже твердолобый рашемит ощутимо напрягся, вглядываясь в черноту леса.

Его мускулы застыли в одном положении и только после напряженного кивка от Джахейры он начал помогать мне со второй частью ритуала.

Пока я самолично вырывал новую ямку, наставница оставалась застывшей в одной позе. С её лица начал градом течь пот, а сама она медленно задыхалась, натужно хрипя, будто находилась под водой.

-Надломи.

Изменив своей привычной манере речи, Минск передал мне в руки деревянную кружку, детскую игрушку и пару ложек. Слегка кривоватые, протёртые от времени и со множественными сколами, но они оставались достойными предметами обихода, которыми ещё долгие годы можно было пользоваться.

Не испытывая сомнений после ободряющего кивка здоровяка, я, напрягая приобретенные за долгие месяцы тренировок силы, со звонким хрустом ломал вещи, заставляя Джахейру вздрагивать всякий раз, когда новая вещица приходила в негодность.

-Теперь Тев должен почтить Отца деревьев, — мягко улыбаясь, помогая одним своим спокойным видом мне не запаниковать, Минск подтолкнул меня к свежевырытой ямке, — закопай.

Я помнил всё, что нужно было сделать, но когда наконец дошло до дела я застыл, как оленёнок, испуганный светом костра. Не будь здесь Минска и Джахейры, то в лучшем случае Сильванус бы довольствовался брошенными в лес ложками.

Дерганными движениями, прижатый давлением, исходящим от леса, я закапывал свои дары, повезло, что со страху земли я накопал с лихвой и не пришлось особо заморачиваться, просто свалив всё поверх обломков.

-Не поранился? Старый бог не хочет твоей крови... Пока что.

Отрицательно мотая головой, я спешно отполз назад после разрешающего кивка от рашемита. Он молча удостоверился, что всё сделано правильно, после чего поднёс к земле Бу, дав хомяку понюхать почву.

-Хорошо, крови нет.

Едва закончив фразу, Минск расплылся в тени, словно свежие краски. Его цвета размазались, а сам образ величественного героя исчез из моего восприятия, оставляя наедине с Джахейрой и волнующимся лесом.

-Главное не паникуй, Тевиер.

Слова наставницы слегка опоздали, ведь прямо за её спиной на коре величественного дуба начал появляться образ человеческого лица.

Широкие надбровные дуги из древесных сучьев, длинная густая борода из зелёного мха и недовольное, суровое лицо медленно воссоздавалось под изменяющейся корой.

Грозный лик Отца деревьев взирал на меня сверху вниз, придавливая взглядом. От одного его присутствия становилось тяжело дышать, а ярость могучего божества осязалась физически.

-Говори, Тевиер...

Болезненно поморщившись, эльфийка захлопнула рот. Её руки медленно оплетали лозы, своими шипами раня, проливая на землю густые алые капли.

Завороженный и напуганный этим зрелищем, я, кажется, позабыл как дышать, абсолютно не готовый к подобному приёму от доброго представителя пантеона божеств Природы.

Но миг моего промедления сменился новой обстановкой и вокруг стали расцветать цветы, плавно огибая меня, заползая на одежду и пробираясь в карманы и сквозь швы. Лепестки щекотали кожу, даря радость и тепло, а с моего лица сползали страх и ужас, заменяя их на счастье и восторг. Из памяти будто вырезали недавний образ наставницы, оставляя лишь меня и лицо Отца деревьев, по-новому взирающего на меня с древесной коры.

Его облик сильно изменился, что царапало мне память. Теперь передо мной был суровый учитель, старый воин и мудрец, что веками вёл своих детей, оберегая от бед.

Он смотрел на мальчишку, что побеспокоил его, но не злился и не ярился, лишь разглядывал с интересом, как старый кот смотрит на щенка, глупого и не понимающего своего положения.

Мы не говорили в прямом смысле этого слова, но когда Сильванус задал мне вопрос, я понял его моментально.

Он расспрашивал меня о моей жизни, до самой последней крупицы вытягивая из меня всё, что происходило со мной за мои четырнадцать лет. Его интересовала каждая деталь, постигая которые он составлял своё мнение обо мне.

Его хмурое лицо не претерпевало изменений, лишь продолжало пронзительно разглядывать меня, а я же взирал в ответ, больше не страшась и вообще позабыв о том, как бывает ужасен в гневе один из самых старых богов Фаэруна.

Мы говорили долго и одновременно лишь один миг, мимо нас бурно цвела жизнь и затухала, давая шанс другим детям природы продолжить свой путь.

Вот насекомое, что опыляет цветы, а спустя дни его подхватывает острый клюв голодной птахи, не жуя проглатывая.

Птица падает на землю, опутываемая змеёй, чтобы пресмыкающееся исчезло во рту барсука.

Стая волков задирает гордого зверя, оставляя на месте его плоти лишь крохотные останки. Стая насытилась и отправилась дальше, пока медленно не погибла от ран или старости, отдавая земле всё то, что приобрела за жизнь.

Останки животных, медленно оседающие в земле, постепенно заменялись на прорастающие над ними грибы и растения, шляпки и бутоны которых привлекли насекомых и всё продолжалось по новой.

Тысячи похожих картин окружали нас и исчезали в потоке времён. Столь много историй о выживании, борьбе, страдании и счастьи, но одно было неизменно — равновесие. Природа жила сама по себе и чтобы стать полноценной её частью, я должен был понять и осознать это.

Протянув руку к ближайшему цветку, я на мгновение почувствовал, как напрягается пространство вокруг нас, но вместо того чтобы сорвать бутон, я лишь провёл кончиками пальцев по лепесткам, наслаждаясь красотой и восторгаясь, что подобное может процветать в одном мире с грязными трущобами Внешнего города.

«Ирис бы понравилось...».

Лишь только мысль устоялась в моей голове, как я с рывком вернулся в реальность, где крепкие руки Минска удерживали меня от падения.

Недалеко от него, привалившись к стволу дерева, отдыхала Джахейра, заматывая царапины на руках и матерясь покруче любого моряка, при этом ни разу не упомянув Отца деревьев. Да чего уж там, больше всего в её тираде доставалось мне и, хотя на публику она играла очень достоверно, сквозь всю эту пелену недовольства и злости я видел, как с неё спало напряжение от волнения за меня и в уголках глаз старой арфистки мелькает улыбка напополам с гордостью.

-Хо! Мой юный ученик, Бу был прав, когда говорил, что ты станешь отличным проводником воли старого бога.

Не понимая, о чём говорит рашемит, я проследил взглядом за его глазами в маленький расцветший желудь, всё это время крепко сжимаемый в моей ладони.

http://tl.rulate.ru/book/106241/3872145