Готовый перевод 앙신의 강림 / Пришествие Бога Смерти: Том 6. Глава 2

Не зря армия Широна трудилась в Западной долине Павитона весь вчерашний день. Им удалось очистить котловину от остатков снега и засыпать сухими ветвями и листьями, подготавливая западню для Колома.

«Меж ветками должен свободно циркулировать воздух. Складывайте так, чтобы они могли легко разгореться!» – таков был приказ Широна, и люди безоговорочно повиновались, не зная даже в чём состоит план.

Не ведавшие о том солдаты Колома лишь порадовались такой мягкой подстилке – ведь на ней гораздо приятнее лежать! Более того, многие из них старались подгрести под основание шатра побольше листвы, чтобы как следует расслабить позвоночники…

И тут сверху полетели огненные стрелы армии Широна.

Суисс! Суисс-суисс-суисс!

Аааа!!! Пышущие огнём снаряды заполонили предрассветное небо и метеорами осыпались на лагерь Колома. Тысячи похожих на огненные шары стрел!

Вспыхнуло пламя! Сухие ветви, прошлогодняя листва, пролившееся масло и вовремя подувший в нужную сторону ветер!.. Пожар стремительно охватил котловину.

В зрачках солдат армии Широна также пылало пламя. И казалось, будто тот страшный жар добрался даже сюда.

«Не останавливайтесь! Уничтожим их!» – воодушевляли людей командиры десятитысячных подразделений.

Стрелы уже закончились. Но было заготовлено кое-что ещё.

Солдаты принялись хватать обмотанные промасленной тряпицей камни, поджигали и швыряли в сторону коломцев. Дальность, конечно, была совсем иной, нежели при стрельбе из лука, и снаряды до лагеря не долетали, но это не имело значения, поскольку импровизированные огненные шары падали на склон горы, где тоже вызывали огонь.

Теперь руки огненного демона простёрлись не только до котловины. Они охватили и весь склон, устроив широкомасштабный лесной пожар.

Когда занялись шатры, повалил едкий дым. Чёрное марево стремилось к небесам, вздымаясь над языками алого пламени.

Солдаты Колома наблюдали за разворачивающейся катастрофой в оцепенении. Граф Кунцман был вне себя от гнева.

«Кха-кха! Чего встали?! Вперёд на гребень, убьём их всех!» – ревел он разъярённым медведем, набирая скорость. Глаза его были налиты кровью, изо рта брызгала слюна.

Куда ни глянь, повсюду море огня. В такой ситуации лучшим решением стало бы уводить людей вниз, к подножию хребта, но разум уже парализовало – вместо трезвого рассудка им управляла свирепая ярость.

«Не щадить никого! Перемолоть и сожрать кости галикских тварей!»

Следуя его приказу, рыцари дружно бросились вверх по склону. Часть солдат, с мечами и копьями наперевес, устремились за ними.

Кони по большей части уже либо разбежались кто куда, либо сгорели в пламени, поэтому Кунцман и его рыцари бежали на своих двоих, а не верхом. По пути они отмахивались от тянущихся к ним языков огня щитами.

Рыцари способны пробежать сквозь пламя живыми. Их паноплии защищены заклятиями от разных магических атак. Естественно, что и к огню они также устойчивы.

Вот только у солдат нет такого же снаряжения. Пламя быстро охватывало их одежды, и, истошно вопя, заходясь кашлем, они гибли один за одним.

Но Кунцман так увлёкся атакой, что этого даже не замечал. Он уже не видел и не слышал ничего – в его сознании существовал лишь враг впереди. Рыцари же бежали изо всех сил, чтобы поспеть за ним.

Завидев бегущих вприпрыжку рыцарей Колома, командиры десятитысячных подразделений вскричали: «А вот и коломское зверьё! Давайте же разорвём их на куски! Мы не трусливые галикцы, мы гордые галикцы!»

«Ура-ааа! Убьём их!» – отозвалась армия Широна и, стиснув зубы, с налитыми кровью глазами, набросилась на рыцарей Колома.

Все они находились под влиянием харизмы Широна. Это походило на массовый гипноз – люди не помнили себя и были полны жажды убийства!

Для них более не существовало понятия «страх». Страх обратился в ненависть, и они стали воплощением этой ненависти. А пылавшее повсюду пламя лишь сильнее распаляло толпу, усиливая их желание убивать.

Хрясь! Плеск! – Молот Кунцмана опустился на голову одного из солдат Широна. Череп того раскололся, как гнилой арбуз, во все стороны полетели кровь и мозговая жидкость.

«Ублюдки! Вы все сдохнете!»

Солдаты обступили Кунцмана, выставив перед собой длинные копья.

«Давай, посмотрим, кто из нас умрёт!»

С пеной на губах, граф бросился вперёд, как бешеный медведь. Молот в его руках сиял металлическим блеском.

Хрясь!

Кунцман неистово молотил своим орудием, не обращая внимания на тычки копий. Бояться нечего – лишь редкое копьё в состоянии пробить его доспех. Размахивая молотом во все стороны, граф зычно взревел: «Ну, и кто тут самый сильный? Выходи же, смахнёмся как подобает! Да не прячься же, трус, иди сюда!»

Обычно перед таким натиском солдаты теряются и норовят отступить. Но не в войске Широна. Эти, наоборот, всё подступали и подступали без конца, а глаза их сверкали безумием.

Тут сзади подскочил один из командиров десятитысячных подразделений, и атаковал графа широким взмахом клинка.

«А?! Так это ты вражеский командир?!»

Вжу-уу! Дзанг!

Кунцман мгновенно сориентировался и резко взмахнул молотом. Тот столкнулся с рыцарским мечом и переломил его, после чего с ужасающей скоростью обрушился на противника. Но в тот миг, когда казалось, что рыцарю расплющит череп, на Кунцмана бросился Широн, атаковав в прыжке.

«Твой противник здесь!» – проорал он.

Изначально Широн поджидал врага на пути к подножию горы. Ведь, по его мнению, противник должен был отойти именно туда. Однако обезумевший Кунцман, вопреки логике, помчался в противоположном направлении – вверх по склону! И Широну не оставалось ничего, как пуститься за ним вдогонку.

Дум-м! – Совершив невероятный прыжок, Широн врезался в графа своим телом. Кунцману пришлось оставить предыдущего противника и бороться с инерцией собственного удара.

Шасс! – Копьё Широна оставило на бедре графа широкую рану.

Бам-м! Вжих! – Молот Кунцмана чиркнул Широна по левой лодыжке, возвращая должок.

Несмотря на способность видеть колебания волн, Широн среагировать не успел. Тяжёлый молот резко сменил направление и устремился прямо к нему, потому уклониться было невозможно.

«У-ууух!»

Широн поспешно отскочил, оттолкнувшись здоровой ногой. Кость в левой части голеностопа оказалась раздроблена, так что никаких усилий на эту часть тела он больше прикладывать не мог.

Противнику повезло больше, ведь несмотря на глубокий порез, тот всё ещё мог свободно передвигаться.

«Так это ты, сосунок, вражеский командир? Ну всё, ублюдок, сегодня ты сдохнешь! А-арх!»

Кунцман взревел и бросился в атаку. Крепко сжав копьё, Широн отскочил ещё дальше, поджидая момент для контрвыпада. Тем временем рыцарь, которому Кунцман едва не проломил голову, снова поднялся на ноги.

«Эй! Я всё ещё здесь!»

Выхватив меч из рук своего солдата, он рванул вперёд и ткнул в бедро Кунцмана.

«Ах ты ж крыса!»

Клинок вошёл в заднюю часть бедра графа. Кунцман тут же совершил разворот и замахнулся молотом.

Кланк!

Первым делом он ударил по мечу напавшего сзади рыцаря. И вновь воздел оружие над его головой. Но и в этот раз его атака прервалась на середине.

«Твой противник я!» – не упустил возможность для атаки Широн.

С копьём наизготовку, он оттолкнулся здоровой ногой и напал на Кунцмана.

Вжу-ух!

В этой новой атаке была странная обманчивость. Казалось, будто Широн продолжит двигаться прямо, концентрируя вес на правой ноге. Но тот вдруг скользнул в сторону, точно змея, и крутанул лезвием копья.

Сперва граф хотел проигнорировать его атаку и прикончить-таки рыцаря. Но чувство угрозы, исходящее от копья Широна, оказалось слишком сильным.

И Кунцману ничего не оставалось, кроме как снова сменить противника. Забыв про загнанного в угол рыцаря, он изменил траекторию удара, атаковав орудие Широна.

Дззанг! Хрусть!

Сыпанули искры, и древко копья переломилось. Копьё никак не могло выдержать прямого столкновения с окутанным металлической аурой молотом.

Тем не менее, графу было не до радости. Дело в том, что мастерство Широна столь уникально, что даже будучи сломанным, копьё продолжило скользить вверх.

Кто знает, уместен ли термин «скользить» по отношению к атаке копьём, но лучшего слова для описания движения наконечника орудия подобрать трудно.

Копьё Широна, словно живая змея, обвилось вокруг руки Кунцмана, а затем, точно гадюка, ринулось вверх и вонзилась противнику в подмышку.

Шасс!

Это было одно из немногих мест, которые не прикрывала паноплия. Когда острие ткнулось в тонкую кожу, граф вскрикнул и подскочил на месте.

«Ааа! Ублю-удок!»

Треск!

Кунцман принялся размахивать руками, из-за чего древко копья переломилось окончательно. Наконечник остался в подмышке графа, а Широн отскочил, держа в руке огрызок бывшего оружия.

Но и граф продемонстрировал стойкость. Понимая, что не в состоянии более пользоваться правой рукой, он переложил молот в левую. И, вытащив из раны острие копья, слизал с него кровь.

Он не просто так злобствовал как демон. Внизу, в котловине, всё ещё ревело жаркое пламя, и доносился запах палёной солдатской плоти. Он обязан обезглавить вражеского военачальника как можно скорее!

«Этот выродок!»

Граф Кунцман хорошо владел и левой рукой. Атаки ей были менее точны, чем правой, но мощь вполне сравнима. Кунцман продолжил размахивать тяжёлым молотом словно ветряная мельница и пёр вперёд как медведь.

И как только Широн успевал уклоняться, да ещё балансируя на одной ноге? Он напрочь позабыл об ответной атаке, целиком поглощённый уклонением.

Ших!

Молот графа просвистел мимо щеки Широна. И пусть аура и не вошла в контакт с кожей, давление ветра разорвало её, вызвав кровотечение. Мощь молота Кунцмана просто поражала.

Широн отскочил, начиная собирать яд на кончиках пальцев. Следы чёрной магии сохраняются надолго, и есть опасность, что Луан её выследит. С ядом это, правда, сложнее. Но, похоже, одолеть этого медведя по-другому просто не выйдет.

И тут на выручку пришла его армия.

«Сдохни, ублюдок!»

Один из солдат бросил в Кунцмана бочку с маслом. Другой запалил огонь. Толпа была подобна пчелиному рою. Здесь были и гражданские с кирками и молотами. И солдаты с копьями наперевес. И у всех глаза горели безумием.

«Галикские крысёныши!»

Вжу-уу! Вжух!

Чвок! Чвок! Чвок!

Кунцман заработал оружием с ещё большим остервенением. В мгновение ока четыре или пять голов оказались размозжены его молотом, однако люди не отступали ни на шаг. Они бросались вперёд, швыряли камни, размахивали кирками. Пламя, разожжённое в их душах Широном, горело яростно. Ещё яростнее, нежели то, что выжигало сейчас котловину.

Послышался злой женский голос: «Ублюдок – лидер Колома! Разорвём же его на куски!»

У всех на устах была пена, точно у умалишённых. В глазах плескалась злоба, дыхание было тяжёлым и зловонным.

«Э-это?..»

Кунцман размахивал молотом, не ведая устали. Однако сердце его замирало, а волосы вставали дыбом. Он понимал, что не справится со всей этой толпой в одиночку. С течением времени бросаемые из толпы камни попадали в него всё чаще, а руки постепенно теряли силу.

Придя в себя, он огляделся.

Подавляющее большинство рыцарей погибли страшной смертью. Конечно, они забирали с собой десятки, а то и сотню людей, но не могли противостоять напору неумолимой толпы. Стоило рыцарю упасть, как люди набрасывались на него сверху, забивая камнями и молотами.

«О-они безумны! Иии!..»

Тело Кунцмана задрожало в ознобе, по спине пробежали мурашки.

«Господин граф, мы должны прорваться к подножию! Воссоединиться с графом Любеком!» – закричал один из рыцарей.

Кунцман поспешил кивнуть.

«Все, кто ещё жив, собирайтесь вокруг меня! Пойдём на прорыв вместе!» – проорал он своим людям.

Рыцари бросились в его сторону. Вот только повернуться к толпе спиной – страшная ошибка. И половина ещё остававшихся в живых бойцов пала, получив или камнем по затылку или дрыном по хребтине. Естественно, на упавших тут же накинулись всей толпой.

Глаза Кунцмана налились кровью. Ему казалось, что он сходит с ума, хотелось немедленно броситься в бой и расправиться с этими демонами.

Но он не мог себе этого позволить, понимая, что тогда умрут все его люди. Заняв место в арьергарде своих бойцов, прикрывая их отход, он побежал вниз, к выходу из долины.

«Они отступают! Ура!» – возликовала армия Широна.

Все были невероятно счастливы и орали во всю мощь своих глоток.

Но Широн не позволил унять атакующий пыл.

«Командиры десятитысячных подразделений, за мной! Тысячники – остаётесь в долине удерживать перевал и добивать врага. Убивайте всех, кто не пожелает сдаться, а оных просто берите в плен.»

Широн принял копьё из рук одного из солдат и, опираясь на него, как на посох, поспешил вниз по склону. Он намеревался нагнать графа Кунцмана в долине, где ещё полыхало пламя.

Дно долины обратилось в сущий ад, повсюду стоял запах горелой плоти. Многие коломские солдаты сгорели заживо, тела их переплелись в огне. Были и такие, кто погибли, так и не выбравшись их своих шатров. Немало и тех, кто пали, пытаясь подняться по склону.

Когда Кунцман это увидел, щёки его залила краска. Они стали пунцово-красными, точно у алкаша, к глазам подступили слёзы.

«Кунцман, ты осёл! Всё это моя вина. Я должен был уводить солдат к выходу из долины. Приоритетом должно было стать спасение их жизней… Тупоголовый медведь!»

И граф застонал, схватившись за голову. Слезы потекли из его глаз. И виноват в том был отнюдь не едкий дым.

Остальные рыцари чувствовали то же самое. Обратно в долину сумели спуститься лишь семнадцать из них. Две трети их состава полегли на гребне, насмерть забитые камнями.

Истекая кровавыми слезами, они прокладывали путь сквозь пламя. Огонь словно расступался перед отрядом. В основном, причиной тому была наложенная на паноплии защита от огня.

Но следующая картина, открывшаяся их глазам, была ещё более ужасающей – полусгоревшие трупы солдат, лежавшие повсюду.

«Блюэ-э!»

От увиденного рыцарей вырвало. Казалось, из них извергается всё, что они съели за минувший день.

Но что теперь поделаешь! И рыцари двинулись по трупам товарищей, сокращая путь к отступлению.

Однако куда сильнее они ужаснулись, подойдя к источнику воды. Оказалось что в колодец набились множество солдат, сгорбленных и мёртвых. Видимо, они пытались скрыться от пожара в воде, но огонь достал их и здесь.

«Ааааа!!!» – заголосил опять, не сдержавшись, Кунцман. От крика его содрогнулись горы, но даже это не могло унять боль в его душе.

«Это провал! Разгром!»

Всё так! Как и кричал граф, они потерпели сокрушительное фиаско. И им не оставалось ничего, кроме как бежать и донести о том графу Любеку.

Граф и его рыцари не жалели сил, прорываясь сквозь пламя пожара. А после помчались в сторону крепости Павитон. И спешили они так вовсе не потому, что боялись за свои жизни. Просто чувствовали себя обязанными доложить о провале графу Любеку, чтобы тот пересмотрел свои планы.

Из Западной долины к крепости Павитон ведёт только один путь. Это тропа шириной пять метров, по обеим сторонам от которой расположена насыпь высотой метр семьдесят. Из-за чего тропа похожа на прорытую борозду.

Граф и его рыцари помчались по ней во весь опор. Они бежали по извилистому пути в сторону крепости. Первым был Кунцман, с покрасневшими глазами.

Крики и палящий жар остались где-то за спиной. Неужто им всё-таки удалось прорваться?

Но нет. Широн бы не выпустил их так легко. Они как раз огибали очередной поворот, когда взору графа предстала ещё одна ужасная картина. Солдаты Колома, лежащие грудой на пути!

У большинства из них были опалены спины, но погибли они, получив камнем по голове. Тела других же были поражены стрелой или копьём.

«Ааарх! Тут-то что?! Тоже засада? Неужто никто из моих солдат не избежал смерти?» – голос графа походил то ли на крик, то ли на стон.

И тут из-за насыпей по обе стороны показались человеческие головы. Это была часть войска, поставленная Широном караулить выход из долины.

«В атаку! Смерть коломским тварям!» – прогремел чей-то крик.

Из-за насыпей полетели стрелы и камни.

«У-ууу! Ублюдки, всех вас порешу!»

Кунцман взлетел на насыпь и взмахнул молотом. Но оказалось, что за ней скрывается огромная толпа людей.

Широн готовился дать в этом месте основной бой. По обе стороны насыпи он разместил множество солдат. И теперь они встали и принялись стрелять из луков и бросать в Кунцмана сети.

Как ни размахивай молотом, а всех стрел не отразить. И пусть паноплия защищает большую часть тела, конечности и суставы всё ещё уязвимы.

Понемногу граф терял силы. Он легко раскроил головы первым трём-четырём бойцам, но и сам был ранен поразившими его в ответ стрелами.

А ещё у солдат Широна были заготовлены в большом количестве сети, которые набрасывали на рыцарей, чтобы обездвижить, а после забивали камнями или расстреливали из луков.

И вновь к Кунцману воззвал кто-то из рыцарей: «Господин, мы не можем сражаться здесь. Мы должны прорваться и доложить графу Любеку!»

Кунцман моментально опомнился. Прекратив воевать с армией Широна, он принялся пробивать себе путь. После чего пустился наутёк, игнорируя летящие в него камни и стрелы.

Но и к отступающим армия Широна не собиралась проявлять милосердие.

Донн!

«Ай!»

Кто-то из рыцарей Кунцмана, бежавших позади, вскрикнул и упал. В шлем ему угодил крупный камень, после чего ноги подкосились.

На него сверху обрушился град камней, накрыв с головой. Через мгновение на месте, где он лежал, образовался каменный курган. За сто метров пути по извилистой дороге такая участь постигла одиннадцать рыцарей.

И когда Кунцман выбежал на главную дорогу, за ним последовали лишь шестеро воителей.

«Ыаааааа!» – вопил как сумасшедший, несясь по главной дороге граф.

Впрочем, с ментальным здоровьем у него всё было в порядке, в отличии от здоровья физического. Оставленные копьём Широна раны на бедре и в правой подмышке постепенно становились всё шире. И поскольку в бою наложить повязки возможности не было, кровотечение и не думало прекращаться.

Ныла рана и на задней поверхности бедра. Борода была опалена, лицо обожжено. Ожоги имелись также по всему телу. Оставалось лишь возблагодарить защитные свойства паноплии, что повреждения ограничились лишь этим.

Из глаз графа текли кровавые слезы. Будучи командующим армии, он утратил контроль над ситуацией, в результате чего двадцать тысяч его солдат сгорели заживо в страшном пожаре. Он должен был сразу же скомандовать отступление к подножию хребта. Сделай он так – и многие солдаты выжили бы.

«Тупой дурень, пустоголовый медведь! Ты не достоин жизни! Как ты сможешь смотреть людям в глаза, угробив всех своих солдат? Ааа!..» – рвал на себе волосы Кунцман.

Душевные муки испытывал не только он. Широн тоже обессиленно опустился на землю, хотя глубину терзаний этих двоих невозможно было сравнивать. Он опоздал всего на шаг. Когда Широн обогнул долину и выскочил на тропу, Кунцман уже выбежал на главный тракт.

У Широна нет паноплии, и он не мог прорываться через огонь в лоб, как это сделал Кунцман. Кроме того, левая лодыжка была травмирована и приходилось опираться на посох. Тем не менее, он упорно прорывался к выходу из долины, полный решимости захватить графа.

«Чёрт, я упустил вражеского командира! Теперь, когда этот страшный человек присоединится к основным силам врага, всё будет куда сложнее.»

Широн с досады стукнул посохом по земле. Его бойцы тоже топнули ногами, выражая разочарование тем, что Кунцману удалось уйти.

Но, как бы то ни было, а победа оставалась победой. И притом немалой. Потому Широн похвалил своих солдат, ободряя их.

«Мы победили! Мы разгромили коломцев. Я горжусь вами, мои солдаты!» – потряс Широн над головой копьём.

И рыцари, и солдаты, и даже мирные крестьяне ответили хором: «Славься, Галик! Славься, Широн!»

Люди ликовали, а за их спинами вздымался в небеса дым охватившего Западную долину пожара.

http://tl.rulate.ru/book/104928/3680505