Готовый перевод 앙신의 강림 / Пришествие Бога Смерти: Том 5. Глава 26

Выйдя на свежий воздух, Широн вскочил на коня и помчал в направлении деревни беженцев. По лугу, что у самой обочины, за ним увязалась стайка крыс.

Писк! Писк-писк!

Голос одной из крыс был резким и отрывистым, словно та пыталась доложить что-то важное. Но, несмотря на это, Широн не замедлил бег своего скакуна. Лишь легонько кивнул.

«Коль они начали подъём в гору, то будут здесь к завтрашнему вечеру. Отличная работа. Сопровождать меня сейчас, Биюм, нет нужды. Лучше пересеки хребет Павитона ещё раз и внимательно огляди окрестности – не затаилась ли где вторая ударная армия. И ещё – если заметишь отправленный им вслед обоз с продовольствием, немедленно дай мне об этом знать.»

«Писк-писк!» – донеслось в ответ от стайки крыс.

Вскоре грызуны поотстали, а затем и вовсе сменили направление, устремившись к хребту Павитон.

В деревне беженцев люди сгрудились толпой, ожидая Широна. Весточку с распоряжением собрать беженцев тот отправил заранее.

Когда Широн появился, в толпе стоял гомон. Все беспокоились – не означает ли всё это начало войны?

Прежде, когда Широн своей речью разжёг пламя в их сердцах, все испытывали воодушевление. Однако сейчас люди поостыли, от мыслей о скорой войне в души многих пробрался страх. А самые хитрые уже вовсю паковали вещи.

Широн сразу заметил настроение, царившее в толпе. Запрыгнув на высокий помост, он громко прокричал: «Война! Коломские ублюдки вторглись к нам!»

Он не стал прибегать к долгим вступлениям, а перешёл сразу к главному, взбудоражив толпу.

«Я приказал тщательно осмотреть ваши дома. И уже знаю, что среди вас есть те, кто собрали вещи, готовясь бежать!»

От этих слов некоторые сильно побледнели.

Широн загодя создал отряд из беженцев с рыцарями и солдатами во главе и наказал им обходить дома с осмотром.

Тут появились солдаты, навьюченные узлами с пожитками и, на глазах у всего народа, принялись сваливать их в кучу. Узрев, что слова Широна являются чистой правдой, в толпе загалдели ещё пуще.

Широн соскочил с помоста и выхватил копьё из рук одного из солдат. Едва оно оказалось в ладонях, как он слегка подбросил его и перехватил ближе к основанию древка. После чего с силой метнул.

Вжу-уу, чвок!

Большое и тяжелое копье просвистело в воздухе и угодило в лоб одному из беженцев. Усиленное вращением, оно с жутким хрустом пробило лобную кость и вышло со стороны затылка.

Пораженный копьем человек умер, не успев даже вскрикнуть. Он начал заваливаться назад, однако тяжёлое орудие изменило траекторию падения, в результате чего бедняга растянулся на боку.

«..!»

Толпа притихла в один миг. Из глаз некоторых потекли крупные слёзы. И даже рыцари и солдаты замерли с открытыми ртами.

Широн же вновь запрыгнул на трибуну и продолжил речь.

«Каждый, кто попытается бежать, умрёт вот так. Думаете, я захожу слишком далеко?»

«…»

Но никто из стоявших в толпе не отозвался. Одни от ужаса, другие от злости и разочарования.

Широн умело манипулировал сознанием людей.

«Если считаете, что я зашёл слишком далеко, вы ошибаетесь. Как, по-вашему, станут вас убивать коломские дикари? Думаете, они сделают это также аккуратно, как я? Нет, они раскроят вам головы топорами, они снимут с вас скальпы! Некоторые из них станут вырывать зубы у ещё живых врагов, чтобы после сделать из них ожерелье на шею! Вот так вы все будете умирать! Мужчин разорвут на куски, а над женщинами надругаются прямо на глазах у их мужей. Они не пощадят даже малолетних детей!»

Страх в толпе нарастал.

Если так подумать, то Широн несколькими способами пытался разжечь ненависть толпы. Первый способ вызвал людское негодование, второй – заставил их дрожать от страха. Теперь у них дрожали руки и немели конечности от одного лишь упоминания Колома. Все, о чем могли думать люди – это о побеге.

Прежде чем панические настроения успели целиком захлестнуть толпу, Широн поспешил добавить: «Их свыше сорока тысяч. Армия вторжения насчитывает более сорока тысяч бойцов. Бегите, если желаете. Только куда вы денетесь? Район наш уже окружён!»

Слова Широна прозвучали как гром среди ясного неба. Толпа бушевала от ярости с пеной на устах. Они проклинали солдат Павитона, спрашивая, чем те занимались всё это время, раз довели ситуацию до такого состояния.

«А разве солдаты эти не такие же, как вы сами? Конечно же, они сразу сбежали под защиту крепостных стен и заперли за собой ворота! И теперь мы неизбежно умрём! Прямо здесь, не сходя с этого места. Умрём все скопом, не исключая и меня!»

Едва прозвучали эти слова, как толпа набросилась на Широна. Народ был вне себя от гнева. Солдаты выставили перед собой копья, сдерживая их, и тогда те начали швырять камни.

Тресь!

Один из камней угодил Широну в бровь. Лицо начало распухать, потекла кровь.

Но он и глазом не моргнул. Более того, теперь очи его сверкали еще более страшно.

«Слушайте, глупцы!»

Голос Широна был подобен рёву разъяренного льва. Он брал начало из недр его груди и действительно походил на рык глубоко оскорблённого царя зверей. И голос этот был страшен настолько, что в один миг перекрыл и заставил замереть бурлящую тридцатитысячную толпу.

«Услышьте меня, люди Галика!»

Широн не обращал внимания на струящуюся кровь. Она мешала ему смотреть, но он этого даже не замечал. И потому казалось, будто он плачет кровавыми слезами. Правда, только одним глазом.

На некоторое время вокруг вновь воцарилась мёртвая тишина.

«Галикцы, вы всё равно так или иначе умрёте. Те, кто хочет, чтобы их поймали и оскальпировали во время бегства – можете уходить. Те, кому без разницы, что на его глазах убьют его родителей и братьев, а жену и сестёр обесчестят – тоже свободны идти. Однако!..» – Широн выдержал паузу, казалось, что за это время он успел взглянуть в глаза каждого из собравшихся. – «Однако если я поступлю так же, то не смогу дальше жить. Такие как я предпочтут умереть, забрав с собой в могилу хоть одного коломца. Разве мы теперь не всё равно, что живые мертвецы? Потому мы ни за что не отступим.»

Толпа вновь затаила дыхание – слова Широна ошеломили всех.

«Да, их сорок тысяч. Но сколько нас? Да только здесь, передо мной – тридцать тысяч человек! Почему… Почему, я вас спрашиваю, те, кто кидают в меня камни, не могут бросить их в коломцев? Мне стыдно за вас, люди Галика…» – прокричал Широн, истекая кровавыми слезами.

И вдруг он оторвал свой рукав, после чего молча принялся перевязывать им руку.

Однако перевязывал он не одну только руку, но и копьё, которое держал в ладони, делая то продолжением своей конечности! Наконец, он завершил процедуру, завязав узел с помощью зубов.

Увидев это, солдаты и рыцари принялись дружно рвать на себе одежды и перематывать ими руки. Они крепко стискивали зубы. Их покрасневшие глаза не смогли сдержать горячих слез.

Смысл ритуала скрепления руки и копья был очевиден. Это означало, что человек собирается сражаться до самой смерти. Воля настоящего мужчины – биться до последнего, так и не выпустив копьё из рук.

Именно такое пламя стремился разжечь в людях Широн. Однако человеком, по-настоящему плеснувшим масла в этот огонь, стала какая-то женщина. Он даже не знал ее имени. Это была просто обычная женщина с развитым чувством патриотизма.

«Вы все трусы!» – произнесла она, привязывая кирку, которую держала в ладони, к кисти. – «Такими здоровыми вымахали, а яйца так и не отросли! Я же не собираюсь отдаваться коломским ублюдкам на поругание. Лучше пусть погибну в бою!»

Глаза собравшихся людей покраснели, они принялись утирать их рукавами.

«Что ж, давайте сделаем это! Пусть эти коломские дикари нападают хоть все скопом. Но я умру только вместе с ними!» – шагнул вперёд кузнец, сжимая в ладони молот, которым ковал металл.

Люди принялись озираться по сторонам в поисках, чего бы поднять. Те, у кого было оружие, вздымали оружие. Те, у кого были орудия ремесла, стискивали их. Ну а у кого в руках не было ничего, стремились схватить хотя бы камень.

Теперь в глазах толпы была хмурая злость. И чтобы излить её, требовалось указать путь.

Ведь если, согласно словам Широна, они окружены, то бежать смысла нет. В таком случае лучше уж умереть сразу, чем изводить себя, дожидаясь смерти.

«Идём, братья! За мной!» – вновь возвысил голос Широн.

Пусть и не элитное войско, но армия из тридцати тысяч человек была мобилизована в один момент. Загнанные в угол настолько, что бежать уже просто некуда, они излучали злую решимость и являли собой грозную силу.

Зрение Широна позволяло видеть волны, испускаемые телами людей. И он видел уже не то бледно-голубое свечение, что исходит обычно от напуганных обывателей. Напротив, это был цвет алой крови!

В горах Павитон имеются две глубокие долины. Первая серпантином опускается от западного гребня. В самой нижней её точке располагается относительно широкое плато, из которого можно весьма быстро попасть на дорогу, ведущую к крепости Павитон.

Граф Любек планировал оставить половину коломской армии в этой долине, а сам, во главе второй половины, атаковать замок.

Оставшиеся должны будут дождаться момента, когда на помощь осаждаемым подоспеют основные силы Галика. Едва только враг окружит армию Любека, люди графа Кунцмана выйдут из долины и атакуют главные силы противника с тыла.

Однако действовать хотелось наверняка, поэтому была устроена ещё одна западня. И заключалась она в переброске первого рыцарского Ордена – сильнейшего подразделения Колома. Первое подразделение маркиза Гермюльдера по плану должно было пересечь северный хребет и укрыться в северной долине. Затем, в разгар сражения, они выскочат оттуда и ударят в спины галликским рыцарям.

Тактика окружения столичной армии Галика с трех сторон – ключ к победе или поражению во всей войне. Граф Любек мечтал истребить галикских рыцарей в одной единственной битве, после чего с ними должно быть покончено.

Затем он планировал расстрелять стены Павитона, после чего одним наскоком промчаться по всей галикской земле. Захватить столицу королевства – Беньон, и водрузить над ним знамя Колома. От одной мысли о таких свершениях замирало сердце.

«Погодите, скоро вы всё увидите сами. Вы – все те, кто противился моему возвышению в Арманской империи только из-за моего происхождения – с моими способностями я мог бы легко стать командором рыцарского Ордена Армана. А меня отвергли только за то, что в моих жилах отчасти течёт кровь Колома», – подумал граф Любек и его глаза, рассматривавшие с высоты панораму галикского королевства, сузились.

С вершины Павитона открывался потрясающий вид – бескрайние просторы плодородной земли. Это радовало глаз.

Любек рассматривал земли и вспоминал старые времена. Времена, когда из-за своего происхождения был вынужден экономить на всём.

Но теперь это в прошлом. Будущее его будет совершенно иным. С этими плодородными землями его родная страна, Колом, возвеличится. И однажды станет вровень с великой Арманской империей!

«Мне придется это сделать», – с этими словами граф Любек сжал руки в кулаки, утверждаясь в решении.

Он развернул лошадь и взглянул в противоположном направлении. Теперь перед глазами шагала шеренга солдат, крепких мужчин, которые без единой жалобы тянули тяжелые деревянные балки вверх по ледяному склону Павитона.

По физическому состоянию солдаты Колома могли соперничать с солдатами Армана – лучшей армии на континенте. Любек же привнёс в войска Колома дисциплину и стратегию. По сравнению с ними, Галик не идёт ни в какое сравнение.

«Мы на вершине! Отсюда вы сможете увидеть земли Галикского королевства. Вскоре они будут вашими. Их унаследуете вы, а после – ваши сыновья. Разве это не заставляет биться ваши сердца быстрее?» – прокричал им, воздевая руки, граф Любек.

Глаза солдат разгорелись с новой силой.

«Йо-хо-хо-хоо!» – это подошёл граф Кунцман, потрясая своим тяжелым молотом. Его кустистая борода была белой от инея, но ему было все равно. Крик его гулким эхом разнёсся по хребту Павитона.

Тем временем Широн готовил в западной долине собственную западню. Конечно, если армия Колома, как и прежде, сосредоточится исключительно на штурме замка, план его окажется тщетным. Но ежели они оставят часть войск в этой долине, то познают ад на земле.

Западная долина представляет из себя относительно широкое плато, поэтому здесь солнечно. Снег, который копился на протяжении всей зимы, сейчас весь почти растаял. Долина поросла низким кустарником, земля усыпана прошлогодними листьями.

Армия беженцев Широна двигалась быстро. Люди беспрекословно подчинялись его приказам, не спрашивали, почему им следует делать то или это, а просто доверились и следовали за ним.

Широн взял троих рыцарей и подробно осмотрел местность. Внимание его привлек спуск на центральную дорогу, ведущую из долины. Дорога изгибалась меж бугров, некоторые из которых размером были с взрослого человека, и тянулась примерно на сотню метров. Ширина этой дороги была около пяти метров.

Она оказалась несколько шире, чем хотелось бы Широну, но в пределах приемлемого. Его армия здесь кое-что подготовила. При контингенте в тридцать тысяч человек это заняло полдня.

Покончив с приготовлениями, Широн отвёл своё войско назад. Он отправил солдат обратно в деревню беженцев, поставив во главе одного из рыцарей. Там он велел им затаиться и ожидать дальнейших распоряжений.

Таким образом, в западной долине остались только Широн и два его рыцаря.

http://tl.rulate.ru/book/104928/3680455