Готовый перевод 앙신의 강림 / Пришествие Бога Смерти: Том 5. Глава 22

Король Колома молод. Баньяк фон Колом! Ему всего тридцать – мужчина в самом расцвете сил.

Если дворяне Галика, представляя человека, перед названием его феода ставили приставку «де», то в королевстве Колом вместо неё принято использовать приставку «фон». Хотя между обеими приставками в значении принципиальной разницы никакой.

Король Колома высок. Рост его составляет сто девяносто пять сантиметров. У него короткие золотистые волосы и такого же цвета бакенбарды. Коломцев вообще отличает высокий рост, однако король среди них – один из самых рослых.

Хоть он и представитель высшей аристократии, в талии его нет ни грамма лишнего жира. Он буквально живёт с мечом и копьём в руках и ни на миг не позволяет себе забыть о тренировках.

«А он точно король?» – спросите вы. – «Или же это черта всей их нации?»

Что ж – большинство коломцев и в самом деле худощавые обладатели крепкого костяка. Они сильны и выносливы, и такие явления, как музыка, живопись или гурманство не вызывают у них особого пиетета. Возможно, в следствие того, что местные земли далеко не так плодородны, как в соседнем Галике.

Да, две этих нации совершенно непохожи друг на друга, но общие черты у них всё же есть. И это – их гордость и чувство патриотизма. Кажется, отними эту гордость – и королевства рухнут. Патриотизм же этих народов настолько силён, что без веской причины сплотиться им будет очень непросто.

Только представьте, что по соседству проживают два народа с диаметрально разными взглядами на жизнь, но гордость которых может пронзить сами Небеса. Как таким народам не точить друг на друга зубы?

И хоть галикцы сдерживали атаки Колома с огромным трудом, они неизменно насмехались над своим соседом. И если попросить рядового жителя Галика дать краткую оценку коломцев, ответ его будет приблизительно таким:

«Невежественные дикари!»

С их точки зрения кажется, будто у соседей такое понятие, как «культура» отсутствует в принципе и потому они считают оных дикарями. Но в то же время военной мощи Колома они побаиваются.

И наоборот, житель Колома о галикцах процедит презрительно:

«Расфуфыренные свиньи!»

На самом деле, галикцы не сказать, чтобы толстые. Но в Коломе зовут их именно так. И всё же втайне они завидуют кухне и культуре Галика. Им тоже хочется иметь такие же плодородные территории, как у соседа.

Королевский дворец Колома.

Дворец поражал монументальностью и величием, но отнюдь не роскошью. Это было практичное сооружение, пусть и удивлявшее своей скупой простотой, зато его было легко оборонять.

Самым важным местом дворцового комплекса, конечно же, является центральное строение, где проживает король. Но даже это место было абсолютно прагматичным – без каких-либо украшений – и больше походило на башню, чем дворец. Тем более, что большую часть его окрестностей занимал широкий учебный плац, на котором практиковались в оттачивании боевых умений.

«Х-хаа!» – резкий выдох.

Ту-уум! Тум-тум-тум! – Шквал оружейных ударов. Один вскрик, и четыре хлестких атаки.

На тренировочной площадке кругом висят пятнадцать кожаных мешков. В центре окружности находится мужчина с длинным шестом в руках. У него короткие волосы с золотистым отливом и яркие глаза небесно-голубого оттенка. Интенсивно сокращающиеся мышцы блестят от пота.

«Х-хаа!» – вновь вырывается из уст мужчины, отталкивающегося от земли. Тело его рассекает воздух, а шест яростно пляшет в руках.

Тум-тум-тум-тум-тум! – Следующие пять ударов. При этом пять мешков вздрогнули, и принялись сильно раскачиваться.

Было в этом нечто удивительное, поскольку в этот раз содрогнулся каждый третий мешок. Причём мужчина намеренно наносил удары не по ближайшим к нему снарядам, а тем, что висели в этот миг наиболее далеко.

«Х-хаа!»

Тум-тум-тум-тум-тум-тум!

Шесть ударов! И вот уже раскачиваются шесть мешков... Нет, семь... восемь!.. С каждым ударом число увеличивалось, а абсолютным рекордом мужчины были тринадцать снарядов. Соответственно, с каждым прыжком увеличивалось и время, которое он пребывал в воздухе.

«Ха-ааа!»

И снова прыжок, и вновь град ударов. Теперь раскачивались тринадцать кожаных мешков, а ещё один всего лишь чуть дрогнул. Тринадцать получилось ударить как следует, а вот четырнадцатый мужчина смог только ковырнуть шестом на излёте.

«Ху-ух, да что ж никак не выйдет превзойти этот предел!»

Мужчина забросил шест в стойку для оружия, после чего принялся утирать пот тканью. Сегодня он очень надеялся взять, наконец, планку в четырнадцать снарядов, однако вновь потерпел неудачу.

Вжу-уу! Стук!

На этот раз он взялся за тяжёлую алебарду. Её мощное древко составляло три метра. Навершие венчала острая пика, а чуть пониже располагалось округлое лезвие топора. Это было его основное и излюбленное оружие.

Как только златокудрый мужчина взял в руки алебарду, на площадку выбежали несколько человек и быстро унесли кожаные мешки. Теперь широкий плац был совершенно свободен.

В направлении, к которому обернулся златокудрый боец, возник мощного сложения мужчина. Вновь прибывший не стриг своей бороды, и та свисала до груди. Каштановые волосы были зачёсаны назад и собраны в пучок, а в руках находился молот внушительного размера.

«Вы готовы, ваше величество?» – вежливо обратился к оппоненту бородач.

Вновь прибывшего бородача звали граф Кунцман. Он слыл опытным бойцом, но вот то, что его соперник – король, немного мужчину напрягало. В глазах Кунцмана отражалось явное беспокойство.

«Всё в порядке. Защищайтесь, граф!»

С этими словами златоволосый мужчина, который, кстати, и являлся королём страны – Баньяком фон Колом – совершил прыжок.

Вжу-уу! – Алебарда рассекла воздух и стремительно рубанула, целя в шею графа.

Дз-аанг! – Кунцман проворно крутанул рукоять молота и отразил удар. Он был известен свирепостью нрава и редко проигрывал в рукопашной схватке. Иными словами, числился командором третьего подразделения рыцарей не просто за красивые глаза!

Бешено размахивая огромным восьмидесятикилограммовым молотом, граф бросился в сторону Баньяка. Его атака напоминала рывок дикого кабана. От такой алебардой не защититься. Хоть алебарда тоже не самое лёгкое оружие, но её древко при столкновении с молотом просто переломит.

Зато королевское оружие имело преимущество в длине. И, грамотно ей орудуя, мужчина сдерживал наступление Кунцмана.

Суисс!

Порывом ветра алебарда легонько коснулась бороды Кунцмана. Однако лезвие её было таким острым, что даже столь мимолётного касания было достаточно, чтобы срезать клок волос. Плавно перемещая корпус из стороны в сторону, король Баньяк производил дальние атаки.

Дзаннг! Дзаннг!

Граф Кунцман тоже отлично сражался. Орудуя тяжёлым молотом с поразительной лёгкостью, он точно отражал любые скоростные выпады короля.

Похоже, Баньяк решил, что таким образом не победит, поскольку вновь начал выравнивать дыхание.

Вот послышался звук кипящей воды, и лезвие алебарды полыхнуло золотистой аурой. Её блеск был необычайно ярок, хоть и не дотягивал до уровня кристаллизации.

Глаза Кунцмана блеснули восхищением. Он не ожидал, что король успеет настолько отточить свои навыки – такое поистине заслуживало уважения. Это же чем ему пришлось пожертвовать, чтобы так натренироваться?! Ведь он же король – человек, который мог себе позволить жить комфортной жизнью, наслаждаясь всем, что душе угодно!

Кунцман рубанул оружием крест накрест. Его молот также принялся источать яркий металлический блеск. Это значило, что он тоже влил в него ману, что проявилось в свечении металла.

Король перехватил длинное древко одной рукой и, зафиксировав подмышкой, издал громкий возглас.

«Х-хаа!»

Суисс!

Золотая аура описала полукруг, напоминавший радугу. В пространстве, рассечённом лезвием, завис золотистый след, сильно изогнутый дугой. Вот их стало два, они переплелись друг с другом, словно стремясь разделить пространство и, в следующий миг, закрыли все направления, в которых мог двинуться Кунцман.

«Я иду!» – предупредил граф на манер оппонента.

Молоту без разницы, кого ударить, и мужчина опасался, как бы случайно не покалечить короля. Но и поддаваться было не в его характере.

Раскручивая молот, словно крылья ветряной мельницы, он образовал защитную сферу. И его скрыл мощный барьер серебристой ауры.

Ожесточённое противостояние острой золотистой ауры и всесокрушающей серебряной!

Дз-ззз-занг!

Всякий раз, когда две эти силы сталкивались, слышался звон металла и рассыпались искры.

Бааам!

И всё же граф Кунцман был на шаг впереди. Он теснил своего царственного оппонента с помощью преимущества в грубой силе.

Король Баньяк дрогнул и был вынужден отступить метров на десять, прежде чем с трудом выправить ситуацию. Теперь его тело целиком блестело от пота, а ладони были изодраны в клочья.

Его королевское величество в крови! Граф с обеспокоенным лицом собрался было остановить схватку.

Но в этот миг король Баньяк вновь взвился в прыжке. Теперь он выпустил ауру алебарды уже находясь в воздухе. И, показав, что собирается ударить по-горизонтали, вдруг преломил траекторию и ударил сверху вниз.

Ш-шасс!

Острейшая аура задела предплечье, нанеся Кунцману ранение. Ещё один широкий порез обнаружился на груди.

«Арррх!» – взревел граф Кунцман, увидав свою кровь. За ним водилось прозвище «медведь», и то, что сейчас вырывалось из его гортани, действительно напоминало медвежий рёв. Он яростно замахнулся молотом и принялся дубасить что есть силы, совершенно забыв, кто именно находится перед ним.

Дзанг! Дззанг!

Алебарда Баньяка хороша, но против молота Кунцмана всё равно, что зубочистка. Лезвие топора покрылось сколами, древко выгибало дугой. Более того – окружавшая рукоять молота аура была настолько мощной, что после каждого столкновения с орудием графа алебарду буквально вырывало из рук.

Не было возможности не то, что полноценно защититься, но даже просто вздохнуть! Во рту появился привкус крови. Похоже, внутренние органы также получили урон.

Наконец, короля вынудили шагнуть назад, при этом он оступился и плюхнулся на пятую точку.

Вжу-ууу!

Словно в замедленной съёмке Баньяк наблюдал, как на его голову опускается огромный молот. Если удар достигнет цели, череп сплющит буквально в лепёшку! Король непроизвольно зажмурил глаза.

И в этот самый миг Кунцман пришёл в себя. Он вновь вдруг осознал, что перед ним, вообще-то, король страны! Перестав даже дышать, Кунцман спешно погасил ауру и резко пихнул левой рукой правую, изменяя траекторию молота.

Вжуу… Гроах!

Едва не задев щёку короля, молот просвистел мимо и бухнулся неподалёку. От удара на каменной плите, которыми вымощена была площадка, образовалась вмятина и зазмеились трещины. Каменная крошка сыпанула в стороны, врезаясь в тело Баньяка. Кроме того, в точке, где молот за малым разминулся с лицом, от давления ветра лопнула кожа.

«Фу-уух! В-вы как?!»

Молнией граф рухнул на колени и принялся с беспокойством осматривать короля. Хвала Небесам! Баньяк вроде был цел. За исключением рваной раны на щеке и в клочья истерзанных ладоней, смотрелся он неплохо.

Хлесь! – Внезапно король обеими руками ударил себя по щекам. Кунцман удивлённо спросил, что это с ним, а Баньяк в ответ вдруг расхохотался.

«Ха-ха-ха, это – наказание. До сегодняшнего дня я ни разу не отвёл взгляда от соперника по поединку, но в миг, когда молот свистел у моей щеки, я непроизвольно зажмурил глаза. Да уж, над собой мне ещё работать и работать!»

Король Баньяк поднялся на ноги и принялся отряхивать каменную пыль и крошку.

«Ваше величество, прошу, велите меня казнить! Ваш покорный слуга лишился рассудка, коль посмел ранить ваше величество!» – с раскаянием бросил Кунцман, ударяя челом в пол.

Но Баньяк лишь отмахнулся: «Ни за что. Ежели, граф, я накажу вас сегодня, то кто завтра встанет со мной в спарринг? И как мне тогда оценивать собственный прогресс? Нет, за вами нет греха – вы точно исполнили мой приказ. Я надеюсь, что мы ещё не раз сойдёмся в поединке.»

«Ваше… величество!»

Слёзы потекли из глаз Кунцмана. Он был глубоко тронут широким жестом царственной особы. И очень горд тем, что его королём является столь достойная личность, как Баньяк фон Колом.

И в этот миг…

«Нет!» – резкий голос разорвал дружелюбную атмосферу.

Высокий – более двух метров – сухопарый мужчина средних лет сверкнул глазами и резко остановил свой бег.

Он был закован в тёмную паноплию, на нагруднике которой была выгравирована морда льва. Его звали маркиз Гермюльдер, и он являлся командором первого рыцарского подразделения Колома. И, по совместительству, шурином короля.

«Нет? То есть, маркиз Гермюльдер настаивает на том, чтобы я наказал графа Кунцмана?» – с недовольным видом спросил Баньяк.

«Ваше величество, я не прошу вас нарушить слово. Лишь рекомендую воздержаться от дальнейших спаррингов с графом. Кунцман так несдержан, что едва не угробил вас! Владей он в должной мере собой и своим оружием, не посмел бы вас ранить. Отныне я буду навещать вас как можно чаще и лично стану вашим соперником.»

От слов Гермюльдера, произнесённых ледяным тоном, граф Кунцман повесил голову. Он и сам понимал, что маркиз прав.

Теперь к недовольному тону короля Баньяка приплюсовались хмурые брови: «А, так значит, речь только о поединках с графом… Только вот у меня нет желания спарринговаться с вами, маркиз Гермюльдер. Слишком уж велика разница в наших силах.»

Однако маркиз принялся ему выговаривать строгим тоном: «Коль так, то у меня нет иного выбора, кроме как доложить о произошедшем сегодня госпоже королеве. Сам я, видимо, уговорить вас не смогу. А вот её забота о здоровье вашего величества точно не минует стороной.»

Если и боялся чего на свете король Баньяк, то только слёз королевы. Он представил, как сердобольная супруга будет со слезами на глазах снова и снова убеждать его не подвергать себя опасности.

«Кхем-кхем, не нужно, не стоит доставлять ей беспокойство. Так и быть, я впредь воздержусь от поединков с графом Кунцманом», – пошёл Баньяк на попятную, но про себя в сердцах выругался, обозвав маркиза Гермюльдера стукачом.

http://tl.rulate.ru/book/104928/3680451