Готовый перевод 앙신의 강림 / Пришествие Бога Смерти: Том 5. Глава 17

Охота подошла к концу. Лица возвращавшихся в феод рыцарей выражали скорее гордость, нежели печаль. Тигриная шкура демонстративно свисала со спины запасной лошади. Кони шли в парадном строю.

Рыцари не спешили. Прежде чем они вернутся домой, слугам предстояло выполнить кое-какую работу. И нужно было дать им время.

Слуги, сопровождавшие рыцарей на охоте, умчались вперёд, чтобы оказаться в посёлке первыми. Они громко кричали и хвастались.

«Народ! Скорее выходите из домов! Господа изловили тигра. Это великий зверь, гораздо свирепее льва! Выходите поглядеть на тигра!»

Жители посёлка потихоньку стали заполонять улицы. Это надо же – зверь, что ещё свирепее льва! Поскольку сезон сельхозработ давно завершился, людям было решительно нечем себя занять. Потому пропустить такое зрелище было бы очень обидно.

Рыцари верхом шествовали сквозь толпу крестьян. Первым ехал Широн. Отношение молодых рыцарей к нему изменилось: теперь его пребывание во главе отряда не вызывало у них отторжения.

Сразу за Широном ехал Дюваль. А за ними шествовала лошадь без всадника, на спине оной располагалась шкура огромного тигра.

«Что это? Неужели зверь, именуемый тигром, столь велик? Это ж почти медведь по размерам!»

«Эх ты, невежда! Да, он крупный, как медведь, но при этом опаснее льва. Эта тварь охотится даже на медведей!»

«Чего? Охотится на медведей?!»

Вот о чём шушукались меж собой крестьяне и фермеры. И тут один из рыцарей с гордым ликом приподнял голову тигра, позволяя рассмотреть её во всей красе.

«Ух ты! Вы только посмотрите на эти клыки! Да они с целую пядь размером!»

«Вау! Пап, мне страшно!»

Вид жутких зубов поверг крестьян в трепет. Кто-то из детей, сидящих на плечах отцов, даже захныкали от страха.

Затем горящие восторгом глаза крестьян сосредоточились на рыцарях. Теперь те воспринимались как герои. И большинство из них тут же расправили плечи и задрали носы. Но были и те, кто раскраснелись от смущения.

И, наконец, взоры местных обратились к Широну. Все понимали, что означает пребывание во главе колонны рыцарей. Среди пожилых людей пробежал шепоток: «Эдмон». Похоже, при жизни тот молодой человек пользовался у местных огромной популярностью.

Слухи распространились моментально. И не в последнюю очередь благодаря активности и лужёным глоткам слуг. Вот вести добрались и до крепости. Граф Монтень так обрадовался, что даже лично вышел их встречать к подъёмному мосту.

По дороге к крепости рыцарям пришлось сделать большой крюк. Всё потому, что крестьяне громко галдели, не желая их отпускать.

Затем они сошли с коней, чтобы приветствовать графа, который спускался с дозорной башенки над подъёмным мостом. В середине группы молодых рыцарей стоял Широн. При виде этой картины глаза Монтеня сверкнули восторгом.

Подъёмный мост опустился, и трубачи затрубили в фанфары. Именно так подобает встречать героев. Толпа ответствовала радостным гулом. Люди поддерживали Широна криком до тех пор, пока тот не прошествовал во внутренний двор крепости, скрывшись с глаз.

Шкура огромного тигра. Не скрывая восхищения, граф тщательно разгладил её руками.

«Какой чудесный экземпляр! А какой величественный! Кажется, будто этот духовный зверь вот-вот оживёт и набросится на меня, хо-хо-хо!»

Кто-то из зрелых рыцарей поздравил графа: «Вы правы, тигр этот весьма впечатляет! Прежде вы упоминали, что видели подобную шкуру на полу королевского замка, так не стоит ли и нам теперь украсить главный зал таким же образом?»

«Да, было дело! Но зубы того тигра были отнюдь не так велики, да и выглядел он куда менее свирепо… Похоже, наш красавец был гораздо сильнее, хо-хо!»

Казалось, графа всецело поглотило созерцание тигриной шкуры. Он теребил, разглаживал и крутил её и так и эдак. Наконец он обратился к Широну: «А ты что скажешь? Ты бы хотел, чтоб тигр украсил пол этой залы? Может, давай её разложим прямо сейчас, а после соберёмся отрядом за обеденным столом и послушаем историю вашего подвига?»

Но Широн выразил другую точку зрения: «На мой взгляд, было бы куда лучше повесить её на стене, за вашим креслом. Тогда грозный лик тигра подчёркивал бы ваше величие, господин граф.»

Предложение сразу пришлось графу по душе. Он представил, как это будет выглядеть и в который раз хлопнул себя по колену.

«Чудесно! Мне по нраву твой вариант. Хех, а у тебя, Широн, есть чувство вкуса! Прям порадовал! Ха-ха-ха-ха!»

Весёлый смех Монтеня разнёсся по залу. В последнее время граф стал смеяться гораздо чаще. И началось это с той самой клятвы Широна.

Бросалось в глаза ещё одно изменение. Прежде молодые рыцари, из-за чересчур явного расположения графа к Широну, поглядывали на того искоса. Теперь же всё выглядело иначе. Рыцари отнеслись к звучавшим похвалам так, словно те предназначались лично им. И Широн не преминул ответить взаимностью.

«Здесь не только моя заслуга. Это результат труда всех рыцарей, делавших на этой охоте всё ради достижения цели. И охотник Тибо также внёс весомый вклад в общий успех.»

«О-оо! Да, ты прав! Этот успех действительно общий. Кажется, сегодня нам следует закатить хороший пир!» – обрадовался сильнее прежнего Монтень, ведь воздать должное товарищам – поступок настоящего рыцаря.

Рыцари тоже выглядели растроганными. Ведь, если положить руку на сердце, в бою том отличились лишь трое – Широн, Дюваль и Тибо. Но Широн великодушно поделил славу на всех.

После охоты на тигра отношение к Широну изменилось. Теперь молодые рыцари смотрели на него даже не как на равного, а как на лидера. Зрелые рыцари по-прежнему относились к нему благосклонно. Ну а простые жители феода, завидев Широна, кивали и приветливо здоровались, во взорах их чувствовалось почтение.

Что же касается графа Монтеня, он при любом случае тянулся к шкуре тигра, висевшей теперь у него над креслом. Всякий раз, прикасаясь к ней, он погружался в глубокую задумчивость. Он словно вновь возвращался в молодые годы. А может, и в самом деле становился моложе, общаясь с молодым рыцарем по имени Широн?

«Да, Эдмон… Широн, то бишь, верно говорил. Наш Галик долгие годы находится слишком уж в зависимом положении. Разве священная империя Луан и подобные им не притесняют наши верования? А ведь они никак не связаны с Кроносом. Кто знает, не объявят ли когда-нибудь клятые луанцы сектантством и религии наших народов? Точно также, как это произошло с культом Кроноса…»

Понемногу подобные мысли овладевали им всё сильней.

...Вот так и прошли те два месяца прежде чем однажды в общении с Биюмом Широн не упомянул следующий этап. Посеянные им за двухмесячный промежуток семена начинали давать всходы.

В последнее время, в королевстве Галик резко выросло количество больных лихорадкой. Болезнь захватывала новые территории с такой скоростью, что её невозможно было локализовать. Её эпицентр пришёлся на предместья стольного града Беньона и активно распространялся скорее на восток, нежели к западным областям.

Мобилизованы были все доступные доктора и шаманы-целители. Однако те оказались не в состоянии установить причину заболевания. Больные же страдали от высокой температуры и весьма быстро умирали.

Доктора старались как могли, но всё без толку. Более того, ухаживая за больными, они тоже заражались и сами оказывались на больничных койках.

Всё это время в королевстве дул западный ветер. Кто знает, случайно ли такое совпадение, ведь эпидемия тоже распространялась с запада на восток. Вот врачами и был сделан вывод, что причиной распространения заразы является именно ветер.

В поражённых болезнью районах тут же стали запечатывать наглухо окна. Люди быстро уверовали в то, что от ветра можно заразиться. И действительно – там, где всё было намертво заколочено и законопачено, болезнь распространялась вроде бы не так активно.

Но как можно прожить, неделями не выбираясь из своих домов? И в итоге болезнь в таких местах всё равно распространялась.

Тем временем прошёл любопытный слух. Поговаривали, что лихорадка бушует и по ту сторону гор – в королевстве Колом. По словам очевидцев, симптомы болезни в тех краях идентичны тем, от чего страдали жители Галика. И если слухи правдивы, то разносчиком болезни никак не мог быть ветер.

Королевская семья начала собственное расследование. Хоть стольный град Беньон от инфекции пока не шибко пострадал, но кто ж знает, когда лихорадка доберётся и до них.

Очаг эпидемии тем временем вплотную приблизился к окрестностям Павитона. Дома дипломированных врачей и народных целителей в соседних с Павитоном провинциях оказались переполнены больными. Граф Монтень даже созвал по этому поводу экстренное совещание.

И тут прошёл новый слух. В нём утверждалось, что у подножия Павитона проживает некий ведарь.

«Да что б их черти взяли! Почему их опять так много?» – сокрушённо вздыхал Йехинатал.

Он ведь не какой-то там докторишка, а величайший некромант! Ему приличествует изучать и присматривать за мёртвыми людьми, а не нянчиться с живыми!

Нашлась работа и для Хериджан с Реджиной. Они выстраивали больных в очередь и впускали в дом по одному. А за некоторыми из пациентов даже пытались ухаживать самостоятельно.

«Впускайте следующего ублюдка!» – недовольно прокричал Йехинатал, и Хериджан позволила войти ещё одному пациенту.

Больной заметно дрожал, несмотря на то, что кутался в шерстяной плед. Его лихорадка была настолько сильной, что губы пересохли и потрескались.

«Брр, как же х-холодно. У меня с-сильно чешется в подмышках, вот просто постоянно, а ещё эта температура...»

«Понял, понял. Зуд в подмышках и жар? Вот, прими это!»

Йехинатал отлил немного тёмного настоя и опустил в него зелёный листок зубчатого дуба. Эти листья, часть из них мелко нарезанные, лежали горкой с ним рядом.

Больной кивнул и проглотил то, что ему дали. Но даже выпив лекарство, пациент не спешил уходить, а всё переминался с ноги на ногу. Видимо, не был уверен, поправится ли, и потому хотел ещё что-то спросить.

«Простите, а когда мне станет лучше?»

«А, скоро, скоро. Так что давай, выметайся отсюда», – раздражённо буркнул Йехинатал. – «Эй, впускайте следующего ублюдка!»

Тем не менее, пациент и не подумал направиться к выходу. В душе он полагал, что хватается за последнюю соломинку – так можно ли просто взять и уйти?

Чтобы его застращать, Йехинатал громко стукнул по столу.

«Проваливай, живо! Будешь меня злить, нейтрализую действие лекарства, которое дал. Всё, убирайся!»

Перепуганный больной опрометью выбежал прочь.

Йехинатал и в самом деле был невероятно зол.

После четырёхлетнего отсутствия Широн казался настолько занятым, что на него было больно смотреть. Тем не менее, некромант был рад, когда тот пришёл его навестить. Однако несносный ученик лишь занёс огромное количество какого-то тёмного настоя и обратился к нему со странной просьбой.

Попросил выступить в роли врача, нет, не настоящего, а кого-то вроде потомственного ведаря. Также он предупредил, что вскоре сюда начнут стекаться больные лихорадкой. И тогда нужно будет давать им вот эту чёрную жидкость, перед этим погружая в неё дубовый лист.

«Интересно, что это за настой? Я только-только начал продвигаться в изучении загадок головного мозга… Нет, ну что за удивительный ублюдок, этот Широн? Как ему удалось открыть лекарство от лихорадки? Впрочем, в области ядов и бактерий этот щенок даст сто очков вперёд кому угодно, даже мне.»

Да, Йехинатал был груб. Однако стоило лишь проглотить настой, который он давал, и лихорадка сходила на нет. Жар исчезал как по мановению руки, тело также приходило в норму. Так что люди в знак признательности стали его величать «павитонский святой».

Но если Йехинатал раздражался при виде пациентов, Хериджан и Реджина, напротив, были сама любезность. Не зная отдыха, они помогали больным, при этом не утрачивая способность улыбаться. Они и так были красивыми женщинами, а благодаря своей сердечной доброте, в глазах больных выглядели поистине святыми.

Не забывать улыбаться им советовал именно Широн. И просил терпеть, как бы ни было трудно. Благодаря этому, Хериджан и Реджину называли «святые девы Павитона».

Слух распространился как степной пожар и вскоре облетел всё королевство. Мол, если навестить павитонского святого, то лихорадка отступит.

В какой-то мере, распространение слуха было подобно распространению самой инфекции. За исключением того, что векторы сих явлений были противоположны.

Больные изо всех сил стремились добраться до Павитона. Ведь после заражения люди умирали в течении четырёх дней. Когда чешется голова, в подмышках или паху – это только первая стадия. Сутки спустя поднимается высоченная температура. А на вторые-третьи сутки после того, как начался жар, наступала смерть. Люди просто задыхались в бреду и галюцинациях. Однако три дня – это идеал, практически недостижимый для маленьких детей и тех, кто занят тяжёлым физическим трудом. Они, как правило, умирали уже через сутки после того, как начинался жар.

Так что большинство людей не успевали добраться до Павитона и умирали в дороге. Тем не менее, они стремились в Павитон – гора для них стала символом надежды.

Слух имел хождение по всему горному хребту. Больные приходили даже из Колома.

Как-то в разгар приёма Йехинатал вышел на улицу. Лицо его выражало крайнюю усталость – приём шёл вот уже десять дней, при этом он находился практически без движения и видел перед собой исключительно пациентов.

«Досточтимый святой, помогите нам, пожалуйста!»

Стоило Йехинаталу выйти наружу, больные начали кланяться и молить о помощи. Некоторые изо всех сил пытались подойти поближе.

«Ух, как же шумно! Если сейчас же не заткнётесь, я не стану вас, ублюдков, лечить! Поняли? Ась? Это ты сейчас голос подал? На выход! Так, а это кто сейчас был? Куда спрятался? Я к тебе обращаюсь, высокий ублюдок с красным пледом! Ты тоже проваливай.»

«П-простите, досточтимый святой! Ай!»

Стоило Йехинаталу разнервничаться, как все умолкли. Те, у кого стучали от жара зубы, даже зажали рты ладонями.

Когда воцарилась тишина, Йехинатал вскричал: «О, дьявол! Чтобы благословлять лекарство, мне нужны дубовые листья, но они закончились! Поэтому все, кто войдут в дом с этого момента, должны приносить их с собой. Я буду прогонять ублюдков, пришедших с пустыми руками!»

Окончив речь, Йехинатал вернулся в дом.

Хериджан и Реджина повторили его слова. После чего сами больные или их сопровождающие отправились на поиски дубов.

И вновь стала распространяться молва: «Если идёте к святому, берите с собой дубовые листья.»

И теперь люди шли к Павитону с листвой дуба в руках.

Кто знает, понимали это больные или нет, однако листья дуба являлись символом Кроноса. И в былые времена верующие несли с собой на собрания культа именно эти листья…

Как бы то ни было, а листья дуба стали в королевстве новым веянием моды. Доктора пытались делать из них вытяжки для лекарств, шаманы-целители тоже танцевали свои ритуалы вокруг дубов. Однако никакого эффекта ни те, ни другие так и не добились.

Появились и маги-шарлатаны. Они клали лист дуба в рот и декламировали какие-то странные заклятия, чтобы завлечь людей. Естественно, от участия в подобных ритуалах, число больных лишь увеличивалось.

Известность обрёл не только павитонский святой. Прославился и правитель феода – граф Монтень, хотя, конечно, его популярность со святым сравнить было нельзя.

О провинции Павитон ходили различные слухи. Суть их была примерно следующей.

«Говорят, что в крепости под непосредственным контролем графа Монтеня, а также близлежащем посёлке, инфицированных нет. И что они там вообще не волнуются из-за распространения заразы!»

В слухе конкретных имён не называлось, но на самом деле, главная заслуга такого положения дел принадлежала Широну. И все жители провинции это знали.

Широн добровольно вызвался пресечь распространение болезни. Разволновавшийся граф Монтень пытался было его отговорить, но тот не прислушался к доводам начальства.

Первым делом он изолировал заболевших. Собрав их в одном месте, он отправил всех к павитонскому святому. После чего и дома, где проживали больные, и одежду, что те носили, просто сожгли. И неважно, дешёвые то были вещи или дорогие – всё, к чему прикасались руки больных, следовало немедленно сжечь.

Солдатам было приказано отлавливать мышей. Также следовало по мере сил бороться с блохами. Более того, было выдано предписание как можно чаще устраивать купания в ручье.

По мере того, как исполнялись распоряжения Широна, количество новых заражений постепенно сходило на нет. Поголовье мышей резко сократилось, а улицы стали гораздо чище.

Когда же политика Широна начала показывать результат, граф предоставил ему свободу действий. Монтень назначил его на должность управляющего, и перевёл под его юрисдикцию близлежащий посёлок. И Широн целенаправленно распространил нововведения и на жителей оного.

Конечно, славы павитонского святого он не достиг. Широн сумел предотвратить лишь появление новых больных, павитонский же святой занимался их лечением. Естественно, что популярность святого превзойти не мог никто.

Павитон всегда считался окраиной королевства Галик. Важным пунктом с точки зрения обороны, но не более того. Однако из-за лихорадки Павитон начал привлекать внимание многих жителей не только Галика, но и всего альянса Градун.

Вот что напишут в будущем по этому поводу в священном писании возрождённого Кроноса:

«Царь изрёк: «Лихорадка – результат вашей нечистоплотности». И повелел высылать больных и грязнуль за пределы посёлка. И сжигать вещи, которых коснулась рука нечистоплотных людей.»

Другой же отрывок будет гласить следующее:

«Когда разбушевалась лихорадка, царь остановил болезнь, а святой её вылечил. Святой – первый из апостолов и имя ему – Йехинатал.»

Но всё это случится когда-нибудь потом.

http://tl.rulate.ru/book/104928/3680446