«Кью… С тобой все в порядке?» Девушка со светлыми вьющимися волосами подошла и положила руку на плечо Кью Чжан. Лицо Кью Чжан выглядело не очень хорошо.
Ей нравился Игер. Конечно, Игер, молодой и красивый, богатый и сильный, невозможно сказать, что он не привлекателен. Она была девушкой, у которой в некотором роде имелись интуитивные симпатии.
Если бы дело касалось Игера и короны, то выгодность с Игером была бы еще выше. Конечно, Игер был просто дополнением.
Ключевым моментом была корона…
Для маленьких змеек Слизерина корона могла быть лишь сравнительно ценным антиквариатом или предметом коллекционирования.
Забавная игрушка для детенышей львов Гриффиндора…
Однако для умствующих Рейвенкло значение короны было слишком велико.
Точно так же, как богатые люди желали быть еще богаче, умные люди хотели быть еще умнее.
«Все в порядке, Мэри… Со мной все в порядке…» Кью Чжан выглядела немного смущенной: «На самом деле, он мне не очень нравится, мне просто…»
«Просто ты в себе уверена?» Мариетта тихонько засмеялась, и несколько девушек, стоявших сбоку, собрались вокруг, чтобы пошутить, и неловкая атмосфера, царившая только что, тут же исчезла.
Должен сказать, что Рейвенкло — это место, где обитают все умники. Неважно, речь шла о коэффициенте IQ или эмоциональном интеллекте, маленькие орлята Рейвенкло в плане мышления были более зрелыми, чем студенты других факультетов.
«Я думала, что смогу заинтересовать его…» Кью Чжан выглядела немного расстроенной, и даже если она испытывала к Игеру не так много привязанности, менталитет девушки, которая столкнулась с завуалированным отказом, был бы не намного лучше.
Такие вещи не имеют отношения к правде или лжи, это просто чрезмерная самооценка свойственная молодым людям.
Если ученики Рейвенкло кому-то более всего завидовали, то без сомнений, это была Гермиона Грейнджер, которая постоянно занимала первое место по уровню успеваемости на самом, прямо скажем, безбашенном факультете.
В глазах орлянков эта честь всегда должна была принадлежать Рейвенкло.
Если же говорить о женском инстинкте и том, кому из девушек Рейвенкло завидовали больше всего, то опять же не оставалось никаких сомнений в том, что это должна была быть «середнячковая» Грейнджер.
У Грейнджер были самая дорогая мантия, самая лучшая метла, самые лучшие отметки и самый обильный обед, даже если ее бойфренд был самым красивым, что можно было оспорить…
Самым важным было то, что ее бойфренд также дарил ей множество дорогих безмерно духов, ожерелий и прочих роскошных вещей, и даже если Гермиона ими редко пользовалась, это вызывало зависть других девушек.
Кроме того, Гермиона всегда выглядела как гордая маленькая лебедь. Порой, глядя на Гермиону, девушки просто сгорали от злости. Такое явление наблюдалось не только у девушек Рейвенкло, но вообще на каждом факультете. Просто весь факультет в целом насчитывал очень много девушек Рейвенкло, а сами девушки Рейвенкло от рождения были наделены чувством гордости, которое при таком огромном контрасте создавало огромную психологическую пропасть.
Кислотность свойственна любой женщине, как бы хороша она ни была…
На другой стороне, Игер поспешно вышел за простую и гладкую дверь гостиной Рейвенкло, все еще глядя на бронзовый дверной молоток наверху, размышляя. В отличие от группы болтливых девушек, Игер не сильно впечатлился тем, что произошло только что.
Хотя изначально он думал, что всегда был очень непостоянным человеком, было очень странно, что даже сам Игер всегда считал, что он не мог избежать подобных ошибок, связанных с «принципами мужиков», не говоря уже о том, что его самого он считал мужиком, который совершал ошибки, но, на самом деле, у Игера только что действительно не было каких-либо странных мыслей.
Совсем спокойный, такой спокойный, что Игеру почти пришло в голову, что с ним что-то не так.
«Почему я отверг неоднозначные намеки Кью Чжан, несмотря на то, что я извращенец?» Игер внимательно посмотрел на бронзовый дверной молоток перед ним: «Тебе не нравятся вопросы? Подойди и расскажи мне».
«Это не моя область знаний». Голос молотка по-прежнему был бесстрастным: «Я всего лишь бездушный молоток».
Как можно назвать умным того, кто лишен эмоций? Если умные люди похожи на тебя, то это будет только бичом, ты не должен здесь находиться». Иджер равнодушно произнес: «Рэйвенкло известен как Самый умный человек в мире, я не думаю, что она этого не знает».
Мертвый ворон по-прежнему не говорил. Иджер вытянул пальцы и щелкнул ворона по голове, но мертвый ворон совсем не двинулся.
«Слизерин сказал, что умный не означает мудрого. Кажется, Рэйвенкло отныне можно называть лишь самым глупым колледжем». Слегка вздохнув, Иджер продолжил дразнить, надеясь расшевелить мертвого ворона перед собой, но Ему было суждено разочароваться.
Ворон на молотке-стучалке по-прежнему никак не реагировал и продолжал выполнять свою работу швейцара.
Прикинув время, можно рассчитывать на то, что девушки должны были вернуться в общежитие. Иджер легко нажал кнопку молотка-стучалки: «Впусти меня».
«Что появилось раньше: курица или яйцо?» – спокойно прозвучало у бронзового молотка-стучалки.
«Ты позоришь мою яйце...клетку...» Иджер мрачно посмотрел на бронзовый молоток-стучалку перед собой: «Это круговорот, нет ответа».
«Я не уверен, правы ли вы, поэтому мне нужно некоторое время подумать». Голос у мертвого ворона был спокойным.
«???» Иджер шокировано посмотрел на бронзовый молоток-стучалку перед собой, затем развернулся и ушел с усмешкой, словно что-то придумал.
На сегодня было достаточно, и оказалось, что это не просто молоток-стучалка без эмоций.
По крайней мере, у нее есть свой уникальный способ отомстить...
Иджер был немного взбудоражен, и от радости он отправился в кабинет зельеварения и вытащил банку с мозгами для Крылатого демона в качестве позднего ужина.
Иджер был очень уверен, что к молотку-стучалке привязалась личность Рэйвенкло, но это была лишь личность, а про память и эмоции Иджер все еще не имел ни малейшего понятия. По виду молотка-стучалки, собеседник не хотел показывать смущение Иджера.
Но и этого достаточно, а прогресс – это хорошо.
Иджер не планировал рассказывать Гермионе о том, что произошло сегодня ночью, потому что боялся, что кувшин с уксусом действительно раскроет его живот.
У Иджера нет особых мыслей по поводу своего отказа Цю Чжан. Хотя измена практически стала мужской природой, неожиданно для себя Иджер чувствует, что у него очень высокое сопротивление к девушкам, которые с ними не связаны.
Конечно, также возможно, что это просто потому, что она хочет корону Иджера...
...
Во второй половине второго курса не было слишком много волнений, и дни были такими же спокойными, как гладь Черного озера.
За исключением взрыва, который изредка устраивал капитан Симус, все остальное время Иджер проводил в библиотеке, погрузившись в нее вместе с Гермионой.
«Профессор Дамблдор, что вам от меня нужно?»
Это был очередной вызов, и Иджер снова оказался в кабинете директора.
Так как портрет Слизерина жил в кабинете директора, Иджера могли вызвать раз в день, если с ним было все в порядке, и Слизерин, казалось, всегда надеялся, что Иджер сделает какие-нибудь новые открытия.
«Относительно твоего следующего назначения, Иджер». Прозвучал добрый голос Дамблдора, и Иджер заметил, что в комнате перед столом Дамблдора был еще один человек.
Это был Сириус. На сей раз с немного длинными и растрепанными черными волосами и в изящном халате. Его красивое лицо было ухоженным.
Сириус посмотрел на Иджера, легко рассмеялся и немного лихо распахнул руки: «Как насчет моего преемника? На самом деле, я еще на немногом уровне преподавания Защиты от темных искусств».
«Очень хорошо!» Иджер серьезно кивнул, а затем повернулся, чтобы посмотреть на Дамблдора: «Значит, ты хочешь, чтобы преподаватели Гриффиндора и Слизерина объединили своих учеников? Похоже, ты Думаешь, что у мадам Помфри работы маловато?»
«Я вызвал тебя сюда, поскольку еще не придумал, как передать это Северусу...» Дамблдор с досадой держался за лоб. Если бы Иджер не понимал его глубоко, он, возможно, действительно поверил бы в чушь старика.
"Да, в какой-то степени это действительно печально...", - причмокнул губами Игер, после чего с улыбкой посмотрел на Сириуса: "Конечно, я не отношу это к твоему преподаванию..."
Сириус засмеялся. В это время его лицо было красноватым и зубы казались гораздо чище. Он совершенно не походил на того слабого наркомана, каким он был, когда его только выпустили из Азкабана.
"Полагаю, по поводу преемника у тебя сомнений нет?" - посмотрел на Игера Дамблдор и слегка кивнул.
Игер в знак согласия кивнул, но все же в его душе закралось некоторое сомнение.
Стало быть... А что же насчет Ремуса Люпина? Если не ошибаюсь, он в это время ужасно беден.
Неужели Сириус его никогда не видел?
Но судя по словам Сириуса, Игер казалось, что Люпин не должен быть так уж плох.
И действительно, Игер угадал правильно. В это время в сотнях миль отсюда, в старом доме Блэка, за своим телом ухаживал красавец средних лет и молча готовился к испытанию, которое ему предстояло пройти - на время взять на себя заботу о сорванце…
К поездке Люпин готовился уже целых два месяца. Дамблдор сказал ему, что если он присмотрит за наивным, добрым, милым, но слегка шаловливым ребенком, то за часть каникул получит триста галлеонов, что в свое время очень осчастливило Ремуса.
Ведь нужно учитывать то, что в магическом мире средняя зарплата простого обывателя всего сорок-пятьдесят галлеонов, а профессор Хогвартса уже считается высокооплачиваемой профессией…
К счастью, понятие бедности в магическом мире не связано с вопросом проживания и пропитания.
Откуда взялись деньги, которые выплатили Люпину, Дамблдор не уточнил…
К великому сожалению, опекуном Игера до его совершеннолетия в Министерстве магии оказался как раз Альбус Дамблдор, а у старика имелось право совершенно свободно входить и выходить из хранилища Игера.
Что же касается Люпина, то как только он из уст Блэка услышал имя мальчика, Игер Моррисиус, как целый месяц готовил разные способы защиты от Проклятия Бога с краев и Бесследно, что не оставляет тени…
В магическом мире все знали, что сорванец однажды оторвал оборотню голову с помощью Шэньфэн Уин.
И к несчастью, я тоже оборотень…
Главной проблемой являлось еще и то, что он ученик Снейпа...
Ремус чувствовал, что его жизнь мрачна, но когда он думал о тех трехстах галлеонах, то все же ощущал, что сможет стиснуть зубы, может, как-нибудь и выживет?
И даже несмотря на то, что Сириус постоянно говорил ему, что Игер на самом деле очень хороший парень, Ремус все равно слегка нервничал.
Нервничал Ремус по разным причинам. За многие годы дискриминации со стороны окружающих его комплекс неполноценности почти врос в его кости. Он не решался влюбляться, не решался доверять никому, и даже просто сесть вместе с другими за один стол, он часто не решался из-за боязни услышать, как в голосе, оценивающем оборотня, прозвучит дискриминация, от которой у него будет болеть сердце.
Конечно, болеть слишком долго оно не будет, со временем появятся мозоли.
А как только Ремус подумал, что те, кто любил его всей душой, давно погибли, как тут же после оправдания появился Сириус, и Ремусу стало чуть легче.
Так что у Ремуса по отношению к Игеру было очень сложное настроение, исполненное одновременно благодарностью и волнением. На его взгляд, как ученик Снейпа, Игер вполне мог наехать на него...
Игер не знал, что в его поездке в Албанию на время каникул его будет сопровождать оборотень, иначе, может, он последовал бы примеру Локхарта, написал книгу «Дни с оборотнем», а потом подсчитал бы, скольки золотым галлеонам будет равно его популярность.
Сейчас единственным увлечением Игера являлось целыми днями сидеть в библиотеке вместе с Гермионой. Гермиона в библиотеке училась, а Игер искал истории о четверке великих.
Иногда попадались еще и сплетни о Слизерине и Гриффиндоре и так далее, все это Игер отбрасывал в сторону, что не на шутку злило мадам Пинс.
В ответ же Игер всегда непринужденно говорил ей: Это фальшивка и ее нужно выбросить!
Миссис Пинс, библиотекарша, помешанная на порядке и чистоте, сходила с ума. Айгер был единственным учеником Хогвартса за всю историю школы, кто постоянно бегал в запретную секцию без всякого контроля, а теперь ещё оказалось, что тот самый и преподавателем по совместительству числился.
А библиотека велика, закрытых потайных дверей в запретке много, и Айгер, властитель Хогвартса, мог эти двери открывать в любое время и в любом месте, отчего миссис Пинс рвала и метала.
Представьте себе, бывает, ночью заснуть не могу, встану — обойду владения, а мне навстречу из-под тусклого света масляной лампы — лик отрока златокудрого, лежащего на столе и палочкой любопытствующе в книге “Завываний” ковыряющегося. Своеобразно, что и говорить, и жутковато весьма.
Теперь даже Гермиона, когда ей почитать что-нибудь из запрещённого захочется, к профессору за запиской не идёт. Спросит Айгера обычно, а Айгер сбегает — и вот, пожалуйста~www.wuxiax.com~. С начала до конца миссис Пинс даже портрет его не видит...
А Айгеру и каяться-то особо не в чем. Книга она на то и книга, чтобы читать. Хуже или лучше она от этого станет — неважно.
Кто-нибудь видел, чтоб с лестницы люди прыгали, насмотревшись фэнтези? Невротики...
Айгер всегда считал, что воспитывать учениев не только знаниями нужно, но и личность формировать.
Что человек изначально добр — истина не бесспорная, но и утверждать, что человек изначально зол, Айгер считал неправильным.
Как-то раз Айгер в самом дальнем углу запретки способ создания крестража нашёл, но так же в запретке нашёл Айгер и “любовь”, о которой Дамблдор тут и там рассказывал.
Айгер раньше думал, что слово “любовь” — это такая фигура речи, которую Дамблдор использует, чтобы Гарри на хорошие поступки сподвигнуть. И только когда Айгер в книге “Собрание Древнегреческих Заклинаний” вычитал, что такое “любовь”, он понял, насколько наивен он был.
Для волшебного мира это вообще никогда не было областью науки...
http://tl.rulate.ru/book/104610/3844684
Сказали спасибо 0 читателей