Готовый перевод I will not be the end of your salvation / Я не стану концом твоего спасения: Том 1 глава 19 Отцовский гнев​

Линдеманн не колебался, открывая дверь.

Она протиснулась через слегка приоткрытую дверь, сняла глубоко надвинутый капюшон и тяжело вздохнула.

— Ох, выбраться было действительно непросто.

Их встречи всегда были короткими, поэтому никто не предлагал ей чая из вежливости.

— Почему вы тогда так внезапно ушли?

— Когда?

— В тот день, когда лечили барышню.

Она говорила о том моменте, когда мнения Линдеманн и Ларны разошлись, и его поспешно прогнали.

— ...Вы же сказали уйти.

Женщина, слушавшая его, нахмурилась и спросила в ответ:

— Вы ушли только потому, что вам сказали уйти?

— Да.

— Ну, Ваше Величество, вы даёте!

Женщина покачала головой.

Кто бы мог подумать, что Линдеманн, который не проявляет ни малейшего прогресса в своих действиях, на поле боя является ключевой фигурой, ведущей солдат?

— И как вы собираетесь сделать барышню императрицей при таком подходе?

— Мне от этого ничего хорошего не будет.

— А если вы действительно провалитесь в этом «отборе»? Что тогда? Придётся кусать локти и жалеть!

— Мейси, прекрати.

Гостью Линдеманна оказалась не кто иная, как Мейси, личная служанка Ларны.

Но беседа между ними шла не как между простой дворцовой служанкой и дворянином. Их разговор был непринуждённым, словно они уже давно знали друг друга.

— На удивление, Его Величество слишком беспечен. Если бы не история с тем ожерельем, как бы я вообще туда пробралась?

— Каким-нибудь образом я бы всё равно тебя туда устроил.

— Вот именно, Ваше Величество слишком самоуверен, — раздражённо топнув ногой, сказала Мейси, стараясь убедить Линдеманну.

— Может, вам стоит просто всё рассказать барышне?

Это было нелёгким решением, но даже то, что Мейси заранее оказалась во дворце, тоже входило в планы Линдеманна.

Это решение было частью той же цепочки событий, что и его возвращение из поместья в императорский дворец.

Цель Линдеманна была лишь одна: помочь Ларне занять место императрицы.

Мейси, которая всё это знала, в каждый момент, когда могла, хлопала в ладоши, словно пытаясь подстегнуть его решимость.

— Сделайте её императрицей, пусть она ненавидит вас, но слушается! Это же просто! — настаивала она.

В прошлом, между Империей и вражеским государством существовали люди, которые жили свободно, ни к кому не привязываясь. Мейси была одной из тех, кто потерял родителей во время войны, оставшись одна на руинах.

Многие предлагали оставить таких, как она, на произвол судьбы, но Линдеманн поступил иначе.

Он спас её, дал возможность получить образование и обеспечить своё будущее.

Особенно выделялась тринадцатилетняя Мейси, которая за пять лет выросла из обычной сироты в доверенного человека Линдеманна, находящегося при дворе.

Разумеется, её манеры отличались от тех, что требовались в высшем обществе, но в её лояльности сомнений не было.

— Достаточно, — прервал её Линдеманн.

Это не было совсем уж бесполезным предложением, однако он никак не мог отделаться от мысли: как Ларна отреагирует, если узнает о его скромной, но настойчивой цели? Какое выражение появится на её лице?

«Лучше пусть ненавидит меня», — думал он.

Пусть выживает с ненавистью в сердце, достигая того места, о котором она всегда мечтала.

Даже герцог Руинц должен ненавидеть его, чтобы ещё сильнее угождать императору и пытаться свергнуть его.

Если Ларна сможет достичь самой возвышенной позиции и жить своей жизнью, а цель Линдеманна будет достигнута, ему было всё равно, каким способом это произойдёт.

Его мысли прервал голос Мейси:

— Ничего подозрительного не было.

— Ни одного убийцы, всё спокойно. Хотя, впрочем, это же императорский дворец, сюда пробраться трудно.

Мейси, обладающая навыками фехтования, до сих пор ни разу не доставала кинжал, спрятанный у неё под юбкой.

— Но всё-таки было кое-что странное. А леди… она плохо себя чувствовала.

Слова о её плохом самочувствии заставили Линдеманна вскочить.

— Где? Почему? Когда?

— Ах, как вы испугались! Но раз так беспокоитесь, зачем тогда вообще ушли? Это было в тот день, когда вы в спешке покинули дворец.

— Лекарство, что я оставил, она приняла?

— Да, приняла. Но до того… до того, как она его выпила… — начала объяснять Мейси.

－После того, как вы ушли.

Она говорила о моменте, когда Линдеманн исцелил плечо Ларны с помощью святой силы.

Не было ничего сделано неправильно. Напротив, боль должна была отступить, позволяя ей свободно двигаться.

－…Такого просто не может быть.

－Вы ведь ничего не сделали не так, правда?

－Я просто исцелил плечо с помощью святой силы.

－Плечо-то в порядке. Но… она будто задыхалась, ей было тяжело дышать.

Предположение, что у Ларну могла быть какая-то болезнь, заставило лицо Линдеманна омрачиться.

Мейси, заметив, как он выглядит, одновременно удивилась и нашла это смешным. Она тихонько рассмеялась.

－Это было всего на мгновение. Совсем чуть-чуть. После этого она приняла лекарство и чувствовала себя нормально.

－….

－Я просто решила сказать, на всякий случай. Так что не волнуйтесь. Но ваше лицо… слишком уж вас выдает.

Линдеманн провел руками по лицу, закрыв глаза, стараясь взять себя в руки.

－Как прошёл день?

－Да вы что, не говорите! Это же кошмар какой-то! Она весь день была словно помешанная, металась туда-сюда! Если бы не дворцовая стража, мне кажется, она бы уже прыгнула откуда-нибудь!

Можно было предположить, что Ларна пережила худший день в своей жизни. Это объясняло её состояние.

－Этого не может быть. У неё есть цель в жизни.

－Цель? Но ведь…

Ставить перед собой цель стать императрицей — с такой целью Ларна не могла так просто сломаться. Она была сильной женщиной. Она бы так просто не сдалась.

По крайней мере, так думал Линдеманн. Но Мейси смотрела на это иначе.

Жизнь, наполненная борьбой ради цели, не всегда была ясной или ощутимой. Ларна казалась человеком, полным стремлений, но одновременно абсолютно потерянным. Было неясно, ради кого или чего она жила.

Когда жизнь не принадлежит тебе самой, сломаться легче, чем кажется. Разве можно выдержать такой ритм, не заботясь о себе, живя как раб?

«Может быть, так и принято у аристократов?» — подумала Мейси.

Но ведь Линдеманн поступал так же, истязая себя ради своей цели.

Мейси лишь пожала плечами, понимая, что в её окружении сразу два странных аристократа.

－Я смогу наведаться только ночью, так что ты…

－Сейчас я тоже не могу. Я же говорила, что выбраться было трудно.

－Что сегодня произошло?

－Герцог Руинц приезжал.

Линдеманн затаил дыхание.

－Каждый раз, как он приходит, всех собирают в одном месте. Иногда он даже слуг приказывает держать вместе, словно не хочет, чтобы кто-то что-то услышал.

－Собирает всех вместе?

－Да, поэтому выйти было непросто. Ах, каждый раз после его визита с леди что-то происходит. Теперь я волнуюсь, что это может повториться даже после встречи с вами.

Линдеманн закрыл лицо руками, глубоко задумавшись.

Причина визита герцога Руинца могла быть только одна — событие на учебной площадке.

Если он поговорил с ней об этом, а затем распорядился выставить охрану и запретить посторонним приближаться, то…

－Следи за герцогом Руинц. Он хитрый, может что угодно затеять.

－Я должен пойти.

－Подождите, Ваше Высочество! Ваше Высочество!

Но даже если герцог Руинц ещё не покинул дворец, Линдеманн уже не мог остановить свои шаги.

－Чёртов ублюдок. Подлец.

Мир, в котором никому нельзя доверять, казался ему безнадежно прогнившим. Как все вокруг могли оказаться такими жалкими?

Слова, которые он бессвязно повторял, больше не были адресованы кому-то конкретному. Они рвались наружу, не находя цели, как и его гнев.

Его охватила беспомощная ярость. Ларна же в этот момент испытывала тошноту от происходящего.

－Оставьте меня в покое, умоляю, просто оставьте!

Она крепко сжимала свои волосы, словно пытаясь унять мысли, а её тело дрожало, не в силах оставаться спокойным.

Ларна не могла избавиться от мыслей, что эти новости дойдут до её отца. Она боялась, что он придёт, увидит её провал, и разочарование вновь заполнит его взгляд.

Её разум метался, будто в вихре:

«Что я скажу? Что это не моя вина? Что всё это подстроено императором? Но поверит ли он мне? Нет, конечно, нет…»

В отчаянии Ларна схватила бумаги, исписанные в процессе подготовки к экзаменам, и начала рвать их на мелкие кусочки.

Даже когда её руки поцарапались об острые края и кровь проступила на коже, она не остановилась. Боль была ничем по сравнению с необходимостью хоть как-то заглушить внутренний хаос.

Когда все листы превратились в беспорядочные клочки, и больше нечего было уничтожать, она случайно встретилась взглядом с отражением в зеркале.

Перед ней предстала растрёпанная, измождённая девушка с дрожащими губами и лицом, искажённым ужасом.

－Он придёт. Отец точно придёт.

Её отражение всё больше становилось гримасой страха.

－Что я скажу ему? Что это не моя вина? Что это всё заговор? А если я скажу, что это не я, он... он поверит мне?

Нет. Взгляд отца никогда не выражал веры, только ожидание новых разочарований.

Ларна, с отчаянием наблюдая, как её отражение превращается в образ Руинц, почувствовала, как в её груди разгорается ярость. В этот момент, как будто в ответ на её внутреннюю бурю, она ударила по зеркалу, разбив его. Осколки разлетелись, и кровь потекла из её рук, осколки, порвавшие кожу, казались единственным физическим откликом на её внутреннюю боль.

－Сумасшедшая. — раздался голос, словно из глубины её разума, и Ларна поняла, что это была не её собственная мысль, а некий внешний зов.

Она почувствовала, как мир снова теряет форму, и в тот момент, когда её тело охватило чувство абсолютного безумия, она вспомнила, что она всегда пыталась удерживать свою идентичность, несмотря на все трудности. Но теперь, когда вокруг всё рушилось, она уже не могла быть уверена в своей собственной силе.

С разорванными руками и лицом, усеянным слезами и кровью, она осознала, что её борьба всё больше превращается в борьбу с самой собой.

Она бессильно опустилась на колени, и внезапно из-за её спины, не как галлюцинация, а реальный голос, раздался:

－Проблема не в библиотеке дворца.

В этот момент её тело, как тростник, затряслось от страха. Она медленно повернула голову, и перед ней стояла фигура, полная страха. И ещё один человек был рядом. Мужчина в священническом облачении закрыл глаза, как будто не хотел ничего видеть.

－Ах...

Это был тот самый кошмар, который начинался снова и снова в доме рода Руинцев.

－Ты — тупая, ты, проблема в том, что ты унаследовала кровь Руинцев.

Гневно произнесённые слова сопровождались зловещими нотами. Руинц, с гневом шагая к Ларне, крепко держал в руке подсвечник.

Ларна, не в силах встать или изменить свою позу, осталась стоять, словно закованная в лед. В её мутных, слезящихся глазах отразился тот же образ её отца, как в доме Руинцев. И...

Бах!

Из её чёрных волос потекла контрастирующая красная жидкость.

http://tl.rulate.ru/book/103984/5335568