Готовый перевод After Losing Her Husband She Turned the Petty Villains in the Marquis’s Mansion Into Big Shots / Потеряв мужа, она превратит мелких пакостников в больших боссов: Глава 50. И думать не смей!

Глава 50. И думать не смей!

У Цзинъюнь всегда знала, как хорош У гаолян в интригах, но и представить не могла, что он до этого додумается. Как у него наглости хватило предложить ее бабушке по материнской линии извиняться перед вдовой хоу!

Мачеха строит козни против дочери первой жены, а теперь мать этой покойной первой жены должна разгребать за ней мусор – да где здесь логика?

Возмущение и обида охватили у Цзинъюнь, ее окатило воспоминаниями из этой и прошлой жизней, и глаза сами наполнились слезами.

– Отец, моей бабушке больше шестидесяти лет, она всегда была тверда духом. Когда вы видели, чтобы она склонялась перед кем-то? Как вы можете предлагать, чтобы она… чтобы она извинялась перед вдовой хоу Юннина?

Когда она закончила, ее лицо было мокрым от слез.

Даже У Гаолян, любитель интриг и заговоров, не был лишен гордости. Он покраснел и глубоко вздохнул, прежде, чем сказать:

– Цзинъюнь, у меня нет другого выхода! От поместья хоу в последнее время одни проблемы. Сегодня, хотя я и не встречался с госпожой поместья, я могу сказать, что она не из тех, кого держат прошлые привязанности, иначе она не заявила бы прямо в храме о желании разорвать помолвку.

– Я мужчина, мне не подобает встречаться с ней лично, а состояние Фэн для этого тоже не годится. Я долго думал, и решил, что только твоя бабушка по материнской линии сладит с вдовой хоу. Это не только радо У Цзиншу. Если правда о случившемся в храме Чунгуан выйдет наружу, ты тоже пострадаешь.

– Проблемы вызвали госпожа У и ее дочь, пусть семья Фэн отправится к хоу с извинениями, – ответила У Цзинъюнь, вытирая слезы.

Лицо У Гаоляна скривилось от волнения, как паровая булочка.

– Тебе известно о низком статусе семьи Фэн. Если они отправятся к вдове хоу, они могут сразу пасть перед ней на колени – и как это решит проблемы?

У Цзинъюнь хранила молчание, по ее лицу все так же бежали слезы. У Гаолян нервно расхаживал по комнате.

– Дочь, я знаю, что в этот раз ты серьезно пострадала. Я отдам тебе два поля хорошей земли в деревне Люань, рядом со столицей.

Одно поле составляло пятьдесят му, так что два были – сто му хорошей плодородной земли. У Гаолян правда предлагал достойную компенсацию. Все же у Цзинъюнь все еще молча сидела с низко опущенной головой, и, глядя на нее, У Гаолян мог только скрипнуть зубами.

– Магазин на улице Дэпин в столице тоже станет твоим.

Этот магазин был лучшей собственностью семьи У. Цепляясь за носовой платок, У Цзинъюнь смахнула слезы и ответила:

– Отец, земля и собственность – наружные вещи, материальные. Мне больно за мою бабушку, в ее годы ей придется…

– Я понимаю, правда, понимаю! – сказал У Гаолян, видя, что У Цзинъюнь согласна. – Я отправлюсь в дом бабушки с тобой и лично поговорю с ней.

У Цзинъюнь еле заметно кивнула и У гаолян похлопал ее по плечу.

– Я знал, что ты разумна. Собирайся, а я пойду подготовлю несколько подарков для твоей бабушки.

С глазами, красными от слез, У Цзинъюнь ушла во внутреннюю комнату, чтобы умыться, а У гаолян направился в сокровищницу, чтобы выбрать побольше достойных подарков для госпожи Чжан.

Семья Чжан склонялась к учению, большая часть ее членов были учеными. Дедушка у Цзинъюнь по материнской линии, патриарх семьи Чжан, в свое время был знаменитым ученым, и какое-то время даже был наставником столичной академии Шанлин. Во времена династии Дацинь эта академия считалась лучшей, выпустив бесчисленное количество студентов, громко восхвалявших ее, что, несомненно, говорило о престиже старейшины Чжана.

С тех пор, как старый господин Чжан скончался несколько лет назад, известность семьи Чжан несколько поугасла, но все же многие люди еще уважали и чтили госпожу Чжан.

У Гаолян тщательно выбрал изрядное количество подарков. Когда У Цзинъюнь была готова, отец с дочерью уселись в карету и направились в резиденцию Чжан. По пути У Гаолян спросил дочь:

– Сегодня наследник семьи Сяо сказал, что это ты первая захотела разорвать помолвку. Это правда?

У Цзинъюнь молча склонила голову, и У Гаолян понял, что Сяо Ючэнь его не обманывал. Удивившись, он продолжил расспросы:

– Но почему? Ты же сама умоляла бабушку договориться со старой госпожой хоу о вашем браке.

Сжимая в руках носовой платок, У Цзинъюнь долго молчала, прежде, чем ответить:

– Сердце Сяо Ючэня всегда было занято Лю Бицинь, в нем не было места для кого-то другого.

Это объяснение она успела придумать сегодня. Если бы Сяо Ючэнь попал в ловушку в храме Чунгуан, она могла бы без вопросов тут же разорвать помолвку, ссылаясь на его ущербную нравственность. Но так как он вернулся из храма без потерь, ей нужна была другая причина.

Сяо Ючэнь и его мать никому не рассказывали, что она отравила У Цзиншу и монаха Чанцзина, это само по себе было хорошо. Но она ни за что не взяла бы на себя всю вину за разрыв помолвки.

– Ну, это… – У Гаолян не знал, злился он сильнее, или негодовал. – Да разве семья Лян уже не выяснила все? Сяо Ючэнь не прячет никаких дочерей семьи Лю. А даже если бы и так, что с того? Что может опозоренная сирота? Даже если у Сяо Ючэня есть к ней какие-то чувства, после свадьбы ты была бы его главной женой. Чего тебе бояться с моей поддержкой?

У Цзинъюнь не поднимала головы, упрямо храня молчание, это разозлило У Гаоляна до такой степени, что ему захотелось ее ударить! Но, помня, что ему все еще нужна помощь госпожи Чжан, он сдержался. Наконец, карета остановилась перед резиденцией семью Чжан, отец с дочерью вышли и их проводили во двор старой госпожи.

Семья Чжан процветала. Старую госпожу Чжан окружало несколько детей от пяти до восьми лет, их высокие голоса заставляли ее радостно смеяться. Увидев членов семьи У, госпожа Чжан тут же предложила им присесть.

Обменявшись с ними несколькими фразами, госпожа Чжан почувствовала, что между отцом и дочерью что-то не ладно, и велела прочим выйти, оставив в комнате только свою личную служанку.

У Цзинъюнь приблизилась к госпоже и шепнула ей на ухо:

– Бабушка, попроси тетушку тоже выйти.

Услышав это, госпожа Чжан нахмурилась, но служанку отослала, так что в комнате остались только они трое.

– Говори, в чем дело? – спросила она, глядя на У Гаоляна. Тот пребывал в смущении и какое-то время колебался прежде, чем заговорить, но, наконец, справился с собой и пересказал госпоже Чжоу события в храме Чунгуан, ни словом не упомянув случившееся с У Цзиншу.

Когда он закончил, комната погрузилась в такую тишину, что можно было услышать падение иглы, но уже миг спустя ее нарушил звон разбитой с размаху об пол чашки. Госпожа Чжоу, дрожа от гнева, указала пальцем на У Гаоляна:

– Возмутительно! Невероятно! Как у тебя хватило наглости явиться ко мне?! И ты еще ждешь, что я вместо тебя принесу извинения Юннин-хоу, чтобы исправить сотворенное твоей гнусной второй женой? Не бывать этому!

У Гаолян пал ниц, звучно стукнувшись об пол, по его лицу телки слезы, когда он выпалил, задыхаясь:

– Свекровь, я знаю, что ставлю вас в неловкое положение, но у меня нет иного выхода! Если слух об этом распространится, лицо потеряют не только У с дочерьми, пострадает и Цзинъюнь. Свекровь, умоляю вас, подумайте о Цзинъюнь.

Старая госпожа Чжан скрипнула зубами, если бы она могла, она разорвала бы У Гаоляна на тысячу кусков. И все же ей было нечего возразить на его последние слова. Верно, если это станет достоянием общественности, пострадает и ее внучка.

– Бабушка… – У Цзинъюнь опустилась на колени рядом с отцом и залилась слезами. Не в силах сопротивляться, госпожа Чжан тоже не сдержала слез, и только гладила Цзинъюнь по голове, повторяя:

– Дитя, отчего у тебя такая тяжелая судьба!

http://tl.rulate.ru/book/103339/4422324