Готовый перевод Fate/The Hunter and His Doll / Судьба/Охотник и его кукла: Глава 8

От лица: Энкиду

— Твоя внешность основана на облике ученицы твоего создателя? — спросил я у Куклы.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Охотник и Кукла прибыли в Урук. Что удивительно, вопреки моим ожиданиям, ничего особенно примечательного не произошло. Эта пара, казалось, была довольна тем, что просто наслаждалась городом, обосновалась здесь, не привлекая к себе внимания, и жила тихо.

После моего первого визита я регулярно возвращался, чтобы поговорить с ними. Охотник был молчалив и предпочитал наблюдать и слушать, а не говорить. Я невольно сравнивал его с затаившимся зверем, и, учитывая то, что я узнал о нём, это сравнение было весьма точным.

Кукла, в отличие от Охотника, хоть и предпочитала тишину, всё же любила разговаривать и узнавать новое, особенно об Уруке и его жителях, а точнее — о людях в целом. Казалось, будто она пыталась понять, осознать человеческие чувства и стать ближе к ним.

"Что-то, с чем я мог сочувствовать, находясь в похожей ситуации. Даже несмотря на то, что люди отделились от природы, они всё равно оставались fascinating — чем-то, чем я восхищался."

— Да, леди Мари. Моя внешность практически идентична её, — спокойно ответила Кукла на мой вопрос.

— А ты, Энкиду, твоя внешность основана на ком-то? — спросила она после нескольких секунд молчания между нами.

— На женщине. Шамхат, — мой голос был ровным, но в нём проскальзывала нотка привязанности.

Дни, проведённые со священной жрицей любви, были временем, которое я хранил в сердце. Мои первые дни на этой земле, когда я был лишь существом без сознания, движимым инстинктами.

— Ты тепло о ней думаешь, — произнесла Кукла. Это не было вопросом, скорее утверждением. — Должно быть, она хороший человек.

— Была, — ответил я, позволяя тишине снова окутать нас.

Это было какое-то уютное молчание, словно мы понимали друг друга и нам было хорошо просто наслаждаться присутствием друг друга.

"Интересно, иметь сестру — это ощущалось бы так же?.."

Пока нас окружала тишина, единственным звуком было тихое постукивание фигур по шахматной доске, где играли Гильгамеш и Охотник.

Как объяснил Охотник, это было развлечение из тех земель, откуда пришли он и Кукла. Стратегическая игра для двоих. Он называл её "Шахматы".

Когда я начал эти встречи с Охотником и Куклой, Гильгамеш заинтересовался и попросил привести их сюда.

— Если хочешь разговаривать, пусть это будет в моём присутствии, хотя бы тогда я смогу убить малую часть своей скуки, — такими были слова моего друга.

С того дня я приводил Охотника и Куклу во дворец, где беседовал с ними обоими.

В первые дни Гильгамеш просто наблюдал за моим общением с Куклой, предпочитая роль наблюдателя. То же самое происходило и с Охотником. Казалось, они оба были довольны тем, что просто наблюдали за разговором, не участвуя в нём.

В какой-то момент один из них должен был достаточно заскучать, чтобы начать взаимодействовать с другим. Зная короля, я был уверен, что это Гильгамеш не выдержал от скуки.

С тех пор, когда Охотник и Кукла приходили во дворец, мы с Куклой разговаривали, в то время как Гильгамеш и Охотник играли в эти "Шахматы".

Первая игра между ними была скорее обучающей, чем чем-либо ещё, или, по крайней мере, должна была быть таковой, так как она заняла пять часов.

Гильгамеш проиграл ту первую партию, что, как многие могли бы подумать, должно было разгневать короля, но произошло обратное. Гильгамеш казался поражённым таким достижением, и впервые за месяцы он выглядел искренне заинтересованным чем-то и больше не скучающим.

— Они не собираются двигаться? Не начнут игру? — я услышал вопрос Сидури рядом с нами.

Сидури отвечала за доставку ежедневного расписания Гильгамешу и информирование его о событиях в королевстве, поэтому было ожидаемо, что она в конце концов начнёт взаимодействовать с нашей небольшой группой.

— Они уже играют, — ответил я на вопрос единственного человека в группе.

Первое впечатление, которое произвёл на меня Охотник, заключалось в том, что с ним что-то не так, что он больше, чем кажется. Наблюдение за его охотой подтвердило этот факт. Этот мужчина не был человеком; то, как он двигался, охотился и убивал, было чем-то беспрецедентным.

Казалось, будто всё в нём было создано для охоты; его движения были практически неуловимыми, требуя от меня полной концентрации, чтобы их заметить. Все атаки были смертельными, нацеленными на убийство добычи с максимальной эффективностью, всегда нацеленные на слабые места.

Он говорил, что "Охотник" — это и его имя, и профессия, но это было нечто большее; он был "Охотником", а не просто "охотником".

Но наблюдение за охотой Охотника подтвердило, что он был намного больше, чем казалось; наблюдение за его игрой в шахматы с Гильгамешем подтвердило, что я всё ещё недооценивал его, ведь все игры после первой заканчивались вничью...

... Даже когда Гильгамеш использовал Ша Накба Имуру.

Глядя на озадаченное лицо Сидури после моего ответа, я продолжил свою речь, на этот раз с ноткой веселья в голосе:

— Не думай об этом слишком много, Сидури. Просто знай, что они играют, — количество ходов, которые они должны были просчитывать, могло бы превратить мозг Сидури в кашу.

На самом деле, информация должна была быть настолько обширной, что, вероятно, подавила бы даже бога.

Я не знал, чем был Охотник, но я знал, что его нельзя недооценивать.

"Действительно, какие интересные дни..."

http://tl.rulate.ru/book/103182/5304356