Готовый перевод Боги Бесконечных Земель / Боги Бесконечных Земель: Глава 12

Заброшенная дорога опустела, но изредка из зарослей вылетали копья и стрелы. Ракеш отбивал их руками и ногами, как фокусник, а изредка принимал удар на себя. Проросшие между камнями травы хлестали по ногам Дана. Коляска содрогалась, и Дан начал всерьез остерегаться, что она перевернется. Но Киран держал ее крепко.

Спустя минут десять быстрой езды они подобрались к подножию ступенчатой пирамиды. Сложенные из колоссальных каменных блоков стены уходили в блеклое небо, их нижняя часть позеленела от мха и затянулась побегами местных лиан. На камне изображались гравюры с человечками в странных нарядах, иногда человечки сидели на плечах и головах человечков побольше; эти гравюры шли одна за другой, как фреймы комикса, рассказывая давно забытую историю.

Дорога упиралась в подножие каменной лестницы, которая протянулась вверх под углом в девяносто градусов и заканчивалась далеко наверху, у черного портала, ведущего вглубь пирамиды. Издали лестница казалась полосатым языком каменного чудовища, разинувшего пасть. Вместо глаз по обе стороны портала темнели круглые отверстия в стене – что-то вроде бойниц.

Оттуда удобно метать копья или стрелять из луков... Но не это основная проблема.

– Я не одолею лестницу! – крикнул Дан. Он все еще придерживал на коленях Ирис. От жары и ее тела он вспотел и мечтал поскорей избавиться от этой ноши. Но оставить ее просто так, как они намеревались это сделать прежде, невозможно – ее убьют агрессивные туземцы.

Ракеш облизнул губы и приблизил ухо к плечу, раздумывая. Он тоже взмок, одежда превратилась в лохмотья, разрезанная копьями и стрелами. Его кожа матово блестела, как металл, выкрашенный в цвет бронзового загара, он двигался с трудом, как будто весил с тонну. Возможно, так оно и было на самом деле.

– Главное, добраться до артефакта, – отмахнулся он. – Мы заберем его, инициируем, и дальше ты сам пойдешь!

“Сумасшедшая авантюра! – подумал Дан. – Никакого плана. Наверное, для Эмиссаров прыгнуть в неведомое измерение и навести там шороху – обычная рутина? Или так ведут себя только балбесы вроде Ракеша?”

Ракеш добавил:

– А потом мы перенесемся по мандале назад.

И дернул подбородком в сторону тубуса за спиной.

Спрятавшиеся в джунглях туземцы больше атаками не беспокоили, сообразив, видимо, что дело это бессмысленное. Примолкшие было птицы снова заполнили воздух трелями. Солнце жарило так, что металлические части коляски раскалились, и к ним невозможно было прикоснуться. Изрядно отросшие волосы Дана слиплись от пота, он улавливал запах собственной нагретой кожи и кожи бесчувственной Ирис. Ее запах был тоньше и приятнее.

Из портала наверху выбежало человек пять – все в пышных перьях, в канареечно-желтых набедренных повязках, раскрашенные похлеще тех, первых. Сразу видно: особое сословие. Наверное, жрецы.

Эти жрецы поспешили по лестнице вниз, навстречу Эмиссарам, потрясая короткими копьями.

– И примем наказание за ослушание, – сказал Киран без намека на беспокойство.

Переведя дух, Ракеш начал подниматься по ступеням. В него полетели копья.

– Победителей не судят! – весело выкрикнул он, не оборачиваясь. Копья звенели, отлетая от него, а затем с сухим стуком отскакивали от ступеней.

– Мы еще не победили.

– И не победим с таким-то настроем! Выше нос!

Дан с нарастающей тревогой следил за приближающимися жрецами. Как он поднимется по этой длиннющей лестнице? А Ирис они куда денут? Если, допустим, Киран потащит Дана на закорках, а Ракеш понесет Ирис, то оба действующих бойца будут ограничены в свободе. Как сражаться с напирающими аборигенами?

Расфуфыренные жрецы, впрочем, не особо спешили, хоть и издавали леденящие душу вопли и визг. Не исключено, что здешние дикари всю свою осознанную жизнь ждали встречи с исчадиями ада из местной примитивной религии, а Эмиссары на их взгляд – вылитые черти. Также возможно, что Эмиссары тут не впервые и настолько “понравились” автохтонам, что те усердно точили наконечники копий в ожидании их возвращения.

Вскоре выяснилось, отчего жрецы бегут по массивным растрескавшимся ступенями как-то не слишком шустро и определенно тянут время. Откуда-то донесся грохот и лязг, напомнивший Дану работу экскаваторов в карьере за Камень-градом, и справа из-за угла ступенчатой пирамиды выползла чудовищная конструкция – огромная, с двухэтажное здание, машина в виде несуразной куклы из дерева и бронзы, сгорбленной, с квадратной башкой, веревками вместо мышц.

Исполинская кукла перемещалась на четырех деревянных колесах, в груди зияли прямоугольные отверстия – специально проделанные или оставленные по недосмотру. В них пульсировало серое кожаное сердце размером с бочку. Суставчатые руки свисали до земли. Круглые глазищи-иллюминаторы бликовали на солнце, широченный рот был раззявлен. Когда робот полностью выехал, звеня и лязгая, из-за угла, Дан разглядел у него сзади что-то вроде короткого кузова, наполненного камнями размером с арбуз и больше.

На плечах монстра и в кузове сидели, потрясая дротиками, разукрашенные аборигены. Кое-кто повис на веревках сбоку и над колесами.

Ракеш сказал:

– Голем? Парасаттва?

Дан подавил желание протереть глаза – тем более что их заливал едкий пот. Руки, впрочем, у него были заняты.

– Голем? – пробормотал он в ошеломлении. – Что за голем? Что за парасаттва?

Странно, но механическое чудовище чем-то отдаленно напоминало самого Дана в коляске с колесами. Этакая уродливая карикатура, как попало сооруженная из большущих коробок.

– Сделан из магических артефактов и обычных стройматериалов, – пояснил Ракеш. – Эти парни не отступают! Видно, мы покусились на святое!

Робот медленно катил прямо на них, песок и щебенка хрустели под колесами. Один из манипуляторов согнулся, завернул назад, зачерпнул лапой, похожей на ковш экскаватора, изрядный валун и, широко размахнувшись, швырнул прямо в Эмиссаров.

Ракеш спрыгнул со ступеньки и принял удар на себя.

Удар!

Камень врезался в Ракеша и разлетелся на мелкие куски. Ракеш пошатнулся. Второй манипулятор зашвырнул еще один валун – он тоже не смог нанести Ракешу ощутимый вред, но непробиваемый Эмиссар не выдержал и повалился на спину.

Выскочил вперед Киран, топнул так, что завибрировала земля; нескольких висевших на роботе аборигенов как ветром сдуло, но машина, хоть и приостановила наступление, пострадала не особо. Суставы манипуляторов заскрипели, из сочленений полетели искры, а серое сердце забилось чаще и громче.

На коленях Дана зашевелилась Ирис. Подняв голову, захлопала ресницами, сощурилась. Дан поспешно выпустил из кулака ее собранные в пучок волосы и отдернул руки. Ирис упала перед ним на четвереньки.

– Что? Что такое?

Она встала и покачнулась, ничего не понимая. За ее спиной барахтался на песке Ракеш с разорванной на груди и животе одеждой, весь в пыли и замахивался огромный робот-камнемет. Киран был занят: сбивал с ног оживившихся жрецов на лестнице, которые решили нанести удар во фланг.

– Почему я лежала у тебя на коленях? Что вы натворили?

Ирис обернулась и завизжала как самая обычная девчонка из Камень-града при виде мутантов-пиявок, а не Держатель Тайн и Эмиссар Антарапура.

К ним полетел, переворачиваясь на фоне выцветшего неба, очередной валун, но Киран разбил его в полете вибрационным криком, который никто не услышал, зато все увидели его последствия. Киран обернулся к Дану и Ирис – лицо мокрое, искаженное.

– Лучше помоги нам, благородная Ирис! – воскликнул он; запнулся и добавил: – Нам бы не помешала твоя помощь!

Эти слова произвели впечатление. Ирис выпрямилась и нахмурилась. В трусиках и футболке она не выглядела воинственно, но Дан ощутил исходящую от нее уверенность в собственных силах.

– Ты ни разу за все время знакомства не называл меня благородной, – сказала она Кирану. – Видно, вляпались мы капитально.

Дану подумалось, что обращение Кирана ошеломило ее сильнее, чем то, что она пришла в себя на чужой Земле, где на них нападают злобные дикари верхом на деревянном роботе. Как бы то ни было, сориентировалась она очень быстро – сказался стаж работы Эмиссаром, пусть и небольшой. Рванув с места так, что из-под голых пяток взметнулся песок, она помчалась прямо на робота, облепленного дикарями и окруженного клубами пыли.

На краткое мгновение ее белая фигурка с развевающейся белой гривой исчезла в желтой пыли. Потом прямоугольная конструкция окутала ветвистая молния, заметная даже несмотря на яркий солнечный день; ядовитый треск заглушил шум схватки, крики аборигенов и какофонию местной фауны. Аборигены посыпались с робота как спелые яблоки, парализованные электрическими разрядами.

– Значит, Служитель тоже очухался – одновременно с нашей Ирис! – сказал Ракеш весело. Он поднимался с земли и отряхивал штаны от пыли. – Киран, ты не мог вырубить их качественнее? Нам по возвращении ждет задница! И я догадываюсь, чья!

Перспектива наказания после возвращения в Антарапур его пугала сильнее, чем риск быть раздавленным камнями или пронзенным копьем и дротиком.

Киран насмешливо отозвался:

– С таким настроем мы не победим, Ракеш! Выше нос! Вперед!

Он совершил невозможный для нормального человека прыжок сразу метров на десять и приземлился на одной из верхних ступеней каменной лестницы. Жрецы, которые очутились совсем рядом от Эмиссара, заткнулись и обратились в позорное и трусливое бегство обратно в портал.

Киран не стал их преследовать, сиганул обратно и с топотом приземлился рядом с коляской Дана.

– Я оттуда кое-что разглядел, – сказал он. – Идем!

Не дожидаясь реакции, он наклонился, схватил Дана за локоть и, прежде чем тот сориентировался, перекинул через свое твердое, как деревяшка, плечо. Дан охнул, его живот уперся в плечо, голова свесилась за спиной Кирана, перед лицом заскользила сухая земля с редкими пучками жесткой и желтой травы, замелькали пятки Кирана – Эмиссар был почти босиком, в плетеных шлепанцах.

“Собрались, блин, в поход, – чертыхнулся про себя Дан. – Без оружия, в шлепках и шортах... А Ирис и вовсе почти что голая...”

Но, вероятно, для победы над какими-то зачуханными аборигенами ничего больше и не нужно. Магия – наше все. Не зря ведь Ракеш и Киран шутят, веселятся, будто все это – парк аттракционов, а не далекая Земля, где прежняя великая цивилизация отчего-то погибла, а на ее руинах улюлюкают и трясут перьями и копьями какие-то дикари?

Киран с Даном на плече побежал прочь от робота, которого крушила благородная Ирис, обогнул основание лестницы, и на взмокшего Дана упала прохладная тень. Ракеш вслед за ними заскочил в глубокую нишу, в глубине которой виднелась массивная дверь из потемневшего от времени дерева. Ее покрывали рисунки фигур человеко-зверей, выполненные довольно примитивно. Тут явно постарались здешние современные дикари, а не древние строители пирамид и небоскребов.

Неслышным вибрационным криком Киран разнес дверь в щепки. Дан почувствовал, как щепки стучат по его выставленному вперед седалищу. Киран ринулся в открывшийся проем, сделал примерно два десятка шагов и остановился. Он наклонился и усадил Дана прямо на прохладный и пыльный каменный пол.

Дан быстро осмотрелся. Они находились в высоком коридоре, сложенном из отшлифованных гранитных блоков. Здесь пахло древностью, плесенью и смертью. С одной стороны ярко сиял вход в коридор, с другой – зловеще багровели отсветы огня.

Тарахтя колесами, Ракеш подкатил к Дану коляску и помог ему на нее взобраться. Киран между тем дошел до конца коридора, высунул голову, повертел ею туда-сюда.

– А зачем он меня тащил на себе? – шепотом спросил Дан Ракеша.

Тот ухмыльнулся и постучал себя согнутым пальцем по лбу. Мол, дурак, что с него возьмешь?

– Я думал, здесь будут еще ступени, гений! – яростно зашипел на них обоих Киран, вернувшись. Слух у него был как у летучей мыши.

– Что там? – спросил Ракеш.

– Большой зал. Ты чувствуешь?

– Ага!

Дан не вник в суть разговора. Что они чувствуют? Он бы и сам подключил свое чутье, если бы успокоился на мгновение. События чересчур быстро развивались, его мозг не поспевал. Снаружи один за другим трещали разряды и тонко вскрикивали люди. Грохотал и лязгал механический голем, но что-то – может быть, пресловутое чутье? – подсказывало, что это не шум битвы, а последние звуки разрушаемого робота. Ирис разносила его вдребезги.

– Там жрецы с перьями, – сказал Киран.

– Эти попугаи? – отмахнулся Ракеш. – Они еще те ссыкуны. На них только замахнись, они сразу побегут, сверкая голым задом.

Он выкатил грудь, от одежды впереди почти ничего не осталось, и мускулистый торс был виден без помех. Ракеш одним движением сдернул лохмотья, чтобы не мешали, оставив тубус за спиной, и остался в одних широких штанах багрового цвета. В бою он потерял веревочку, держащие волосы, и черная шевелюра упала на плечи почти до лопаток.

Дан мысленно восхитился его телосложением. Спортивный парень, что ни говори! Ему бы в Камень-град – от девок отбоя не было бы!

– Лекарство там, – возвестил Ракеш, и в его тоне было столько уверенности, что Дану не пришло в голову интересоваться, откуда ему это известно. – Пойдем и возьмем!

И он бросился вглубь пирамиды, навстречу зловещему свету факелов, а Киран взялся за ручки инвалидного кресла и покатил его следом. Никто из них не полюбопытствовал, как там Ирис – ее судьба была им либо безразлична, либо они не сомневались, что она разрушит робота и весь “обслуживающий персонал”.

Они выехали из темного тоннеля, и над ними распахнулось пространство обширного конусообразного зала, залитого светом многочисленных факелов, торчащих в специальных углублениях. Сложенные из каменных блоков стены оплетали лианоподобные растения – белесые, в отличие от тех, что снаружи, похожие на высохших червей или корни.

По периметру на возвышениях тускло поблескивали медные (или золотые?) истуканы с непомерно большими головами и вытаращенными нечеловеческими глазами, узкими щелями вместо носа и клыкастыми широченными ртами; ручки и ножки у истуканов были, наоборот, ненормально крохотными, искривленными, иногда с дополнительными суставами. Перед каждым истуканом стояла гранитная чаша, края каждой чаши были измазаны черно-бурым.

Пахло копотью, сладковатыми травами, тошнотворным тлением. У Дана закружилась голова.

Жрецы с перьями, разукрашенные от макушки до пяток, в длинных деревянных масках – тоже раскрашенных, – ждали пришельцев с оружием наготове, стоя возле жертвенных чаш. Едва Ракеш вышел из коридора, тишину разорвало бешеное улюлюканье и полетели копья.

Киран оставил коляску с Даном у самого выхода из коридора и ринулся в атаку, вынося жрецов своей вибрационной техникой.

При виде масок Дана в самом натуральном смысле переклинило. Эти маски напомнили чужака, превратившего Камень-град в нечто чудовищное и убившего несчетное количество людей на военной базе. В глазах у Дана потемнело, снова перед ним плясали языки пламени и корчились горящие люди.

Плохо соображая, что делает, он нащупал бледную лиану на стене и наполнил ее Потоком. Раздался треск, со стены посыпалась пыль. Гибкая ветвь выпрямилась сама собой, отдираясь от камней, к которым приросла давным-давно. Дан дернул ее, и лиана с громким треском оторвалась от стен, купола, возвышений с истуканами. Эта лиана была очень длинной, ветвящейся, связанной со всеми прочими лианами. С купола вниз вместе с пылью и каменной крошкой посыпались увесистые камни.

Жрецы заорали на сей раз испуганно, а не воинственно, заметались в страхе. Кое-где вниз свалились факелы, разбрызгав вокруг огненные искры, медленно повалились два истукана и покатились, сотрясая пол. Кажется, они были золотыми хотя бы частично, судя по тяжести.

Дан не выпускал лиану, продолжая накачивать ее Потоком. Весь зал наполняла пыль, ветви лиан метались в воздухе, как щупальца чудовища, некоторые бледные отростки сбили с ног жрецов.

Дан снова тряхнул лиану, и вся сеть ветвей оторвалась от основной ветви длиной метров в десять.

“Это моя новая велосипедная цепь”, – мелькнула злорадная мысль.

Он размахнулся этой длинной цепью, сидя в инвалидном кресле у входа в коридор, лиана со свистом описала полукруг в метре над полом, Киран и Ракеш шустро нырнули на пол. Кучка жрецов тоже попыталась укрыться, но не успела. Некоторые спрыгнули с возвышений, но лиана сбила их с ног одного за другим. Наполненное Потоком растение затвердело до состояния чугунной дубины. При ударах о раскрашенные тела слышался хруст костей. Жрецы складывались вдвое, переламываясь как сухой тростник, а жесткая и прямая, как рельс, лиана тащила их на себе, описывая полукруг, вопящих и переломанных.

Дан развернул лиану в противоположную сторону и снова начал движение, наполняя лиану Потоком.

Кто-то крикнул – Дан не разобрал, Ракеш или Киран:

– Данис, хватит!

Но он не отреагировал, кровь стучала в висках, всю его сущность переполняло холодное бешенство. Ему хотелось только одного – стереть с лица земли этих тварей в масках.

Позади загрохотало, и коридор перекрыла каменная плита, выдвинувшаяся сбоку. Одновременно из тайных проходов позади истуканов выскользнули смуглые воины в боевой раскраске, без масок и перьев, зато с луками и колчанами, полными стрел.

Дан вздрогнул и потерял концентрацию, необходимую для поддержания нужного уровня Потока. Лиана сразу потеряла твердость и, рухнув на пол, свернулась кольцами.

– Путь назад закрыт! – завопил Киран. – Ракеш, мог бы предупредить об этой миссии, я бы прихватил оружие посерьезнее собственных кулаков!

– Все случилось спонтанно!

– И ты так и хотел?

– Ага! Нам туда, между прочим!

Ракеш показал на самое большое возвышение, к нему вела лесенка из пяти ступеней. На возвышении в ряд стояли стеклянные на вид емкости размером с обычное ведро, в мутной жидкости внутри плавало что-то темное и взлохмаченное. Ракеш оставался обнаженным по пояс, его мускулы блестели в свете оставшихся факелов, как детали начищенного медного чайника. Он раскидывал туземцев, делая изредка тяжелые шаги. Местное оружие не в силах было оставить на нем даже царапины.

Неожиданно наступила тишина. Секунду назад зал содрогался от свинцовых шагов Ракеша, раздавались глухие удары, крики, вопли, улюлюканье, звон тетивы и кожи Ракеша, когда об нее ударялся стальной наконечник, пробегала вибрация от магических ударов Кирана – и вот, долгожданная тишина. Все защитники храма – несомненно, отважные ребята, о них еще сложат легенды – лежали в глубоком нокауте или вовсе без признаков жизни.

Вдруг кто-то застонал. За поваленным истуканом пытался ползти молодой абориген, потерявший маску, его черные глаза вращались от боли и страха, по лицу обильно тек пот. Одна рука обзавелась лишним сгибом в районе плеча, одна нога превратилась в кровавое месиво.

– Не надо было так, – сказал Киран.

И Дан сообразил, что Эмиссар обращается к нему, Дану Кременеву. И что этого парня, а также десяток других, разукрасил тоже Дан Кременев. Возможно, и убил. Сейчас некогда разбираться, кто покалечен до конца дней своих или отправился к собственным языческим богам.

Дан сцепил зубы. Так вот отчего Ракеш, приняв на себя сотни ударов, которые убили бы любого обычного человека, ни разу не поднял упавшее копье и не нанес ответный удар! Он не хотел убивать! И Киран просто сносил аборигенов, лишая их сознания и возможности оказывать сопротивление; он не бил наповал, хотя такая возможность в его магическом репертуаре несомненно была.

– Ненавижу маски, – процедил Дан. Ничего лучшего на ум не пришло.

Но Киран не был расположен к чтению морали, вся эта кровища, похоже, не особо его расстроила. Он вздохнул и пошел вслед за Ракешем по короткой лесенке к возвышению с бутылями. Ракеш же вовсе не потрудился оценивать потери противника. Он снял тубус, ловко выловил из него свиток, подставил под свет ближайшего факела.

– Ух ты!

Дан снизу ухитрился разглядеть рисунок на свитке – нечто крестообразное. Такие же формы плавали в мутной жидкости в бутылях.

– Это оно? Оно вылечит Дана? – спросил женский голос.

Дан поворотился на звук голоса. Из тайного прохода позади поваленного истукана, откуда совсем недавно вылетали орущие воины, выбралась Ирис, переступая неслышно босыми ногами. На белой футболке желтые и черные пятна. Красных нет... Она тоже обошлась без кровопролития. Битва, кажется, взбодрила и воодушевила ее. Глаза горели ледяным блеском, губы улыбались, ни намека не осталось от ее привычной недовольной гримаски. Она любила драться.

Дан отметил, что она похорошела, несмотря на растрепанные волосы, грязь и неуместный наряд.

– Так вы из-за этого сюда явились?

Вместо ответа Ракеш поднял бутыль и потряс ее слегка над собой.

– Парасаттва! – вскричал он. – Точно как в свитке!

– Его должна вылечить парасаттва? – спросила Ирис, останавливаясь у подножия лестницы.

Дан мало что понимал в этом разговоре. Разве не парасаттвой назвали того гигантского робота? Как этот камнемет его вылечит, окончательно разломает позвоночник, что ли?

Но речь шла, судя по всему, о темной звездообразной сущности в бутыле, а не о роботе. Киран мягко отнял у Ракеша бутыль, бестрепетно сунул туда руку и вынул липкую тварь, наподобие морской звезды или осьминога, у которого оторвали половину щупалец.

– И что с ним? – спросил он. Вопрос был каким-то странным и незаконченным.

– На чакры, – так же кратко ответил Ракеш, просматривая свиток.

Кивнув, Киран спустился по лестнице, неся слизистую тварь, а Дан напрягся.

– Я что, должен ее сожрать? – спросил он. А сам подумал: если понадобится, сожру и не поморщусь. И добавки попрошу, вот там еще бутыли с этими кальмарами есть.

– Посмотрим, – спокойно сказал Киран. – Поднимись-ка.

Дан послушно приподнялся, упираясь ладонями в поручни. Киран встал позади, задрал ему рубашку, и Дан ощутил прикосновение мокрого, холодного и слизистого тела к пояснице. Сразу после этого появилось чувство легкого жжения и щекотки. Все это прекратилось раньше, чем Дан забеспокоился, осталось лишь ощущение влаги, словно ему брызнули водой на спину.

Он опустился обратно на сидение и осторожно ощупал поясницу – спина как спина, слизистая тварь исчезла, будто растворилась. Кожа, впрочем, стала жестче, и возникли еле заметные на ощупь бугорки. Изогнувшись, Дан разглядел, что спина в районе поясницы покрылась темным узором – это были изогнутые линии, похожие на щупальца того самого существа, парасаттвы, – а вдоль этих линий слабо фосфоресцировали бугорки.

Дана окатило потом. Парасаттва слилась с ним! Вживилась, имплантировалась в его плоть, стала одним целым с его организмом! Он сомкнул на секунду веки: перед глазами сияли светящиеся узоры, как у мандалы, но не такие симметричные.

Вдали снова послышались неистовые крики, и Дан раскрыл глаза. Их вновь атаковали неугомонные аборигены. Они лезли из потайных ходов один за другим, без масок, но с бешено искаженными физиономиями. Они довели себя до исступления и готовы были на все, даже мучительную смерть.

Эмиссары без промедления вступили в бой, вокруг затопали, заорали, замельтешили. Дана сильно толкнули, коляска перевернулась, и Дан вывалился из нее, упав у нижней ступени на твердый и прохладный пол. У него внезапно заболела спина – он почти позабыл это отвратительное чувство! Но боль отличалась от прежней: болел позвоночник, и не то чтобы сильно. Боль была почти приятной, томительно-сладкой. Она волнами поднималась от крестца к лопаткам и выше, захватывая ребра и достигая шеи.

Дан ожидал страшной боли, заранее зажмурился и скорчился, лежа на животе. Но сладкая боль постепенно затихла, оставив после себя электрическое покалывание вдоль многострадального хребта.

Пол содрогнулся от тяжкого удара – то прыгнул Ракеш, снова придав телу металлическую твердость и тяжесть. Он молотил кулаками направо и налево, раскидывая аборигенов, чуть дальше наносил вибрационные удары Киран. Еще дальше трещали электрические разряды Ирис.

Дан пополз по-пластунски в уголок между лестницей и фундаментом возвышения, чтобы укрыться. Понятно, что этот уголок – неважная защита от случайного или намеренного дротика, но это лучше, чем ничего. Он не сразу сообразил, что ползет как-то непривычно быстро и что помогает себе ногами, чего раньше не бывало. Не веря происходящему, он вцепился в тонкие лианы, приросшие к фундаменту, на котором стояли парасаттвы, подтянулся – и встал во весь рост.

Его охватило сильнейшее чувство эйфории – без мыслей, прочих эмоций, без ничего. В голове воцарилась звенящая пустота.

Он стоял. Сам. На своих ногах. Без боли и страданий. Впервые за такое долгое время.

Он и позабыл, каково это – смотреть на мир с высоты собственного немалого роста. Пыльный полутемный зал, заполненный неистовыми берсерками, предстал перед ним целиком, от края до края. Дан увидел, как Киран прыгнул вперед и перехватил копье, летящее в Ирис; амазонка обернулась и удивленно воззрилась на Кирана.

Дан слышал шум схватки, но не вслушивался в него, видел пламя факелов, тускло отблескивающие золотые истуканы, потную кожу дикарей – но не всматривался. Он переступал с ноги на ногу, наслаждался прокатывающимся по мускулам жаром, биением жизни, гибкостью и силой.

Совсем позабыв, где он, Дан запрыгал на месте и оглушительно расхохотался. Потом схватил собственную инвалидную коляску, без малейшего труда поднял ее и, размахнувшись, швырнул в дикарей, щедро добавив Потока. Коляска пролетела как пушечное ядро и снесла троих аборигенов в дальний угол зала, где они затихли. А Дан повернулся к стене и, продолжая безумно хохотать, отодрал еще одну лиану. Он наполнил ее Потоком под завязку, до такой степени, что лиана запела, зазвенела, как натянутая до предела струна, и принялся наносить удары, вычищая пространство вокруг себя в радиусе нескольких метров.

Киран нырнул на пол, Ирис последовала его примеру, чтобы не попасть под лиану. Ракеш зазевался, и лиана попала по нему; раздался глубокий звон, точно ударили по огромному колоколу, и Ракеш отлетел к стене, впечатавшись в нее со страшным грохотом, от которого содрогнулся весь храм, посыпалась штукатурка, а кое-где треснули гранитные глыбы.

Лиана от удара ничуть не пострадала. Сейчас в ней циркулировало столько Потока, что ей не повредил бы даже ядерный взрыв. Аборигены завизжали, отбегая к потайным ходам, но Дан шел следом, вращая лианой, воображая, что это очень большая велосипедная цепь, и вырубая дикарей, выкашивая их, сбивая с ног, как кегли. И так продолжалось, пока в зале не осталось ни одного дикаря, который был бы в состоянии сопротивляться.

Некоторые и вовсе были мертвы, их кости были переломаны.

Только тогда Дан перестал накачивать лиану Потоком и выпустил оружие из рук. Он остановился в центре зала, его грудь вздымалась, в ушах шумело. Он жадно хватал пыльный воздух ртом, будто раньше никогда не дышал. Взгляд упал на кусок стены под наклонным потолком – там отвалилась часть барельефа и открылась старая кладка с изображением чего-то круглого, похожего на глаз в окружении иероглифов или пиктограмм. Дан перевел взор на Кирана и Ирис – они таращились на него почти что со страхом.

Из дыры в стене с хрустом выдрался никогда не унывающий Ракеш. От чудовищного удара он ничуть не пострадал, чего нельзя было сказать о его штанах. Они превратились в лохмотья, держащиеся на честном слове. Еще одна схватка, и Ракешу придется разгуливать голым. Он улыбался во весь рот, демонстрируя белые зубы.

– Ты выздоровел! – сказал он. – Парасаттва помогла? Отлично, возвращаемся!

До Дана лишь сейчас дошло, что он все еще глупо хихикает, и тотчас перестал. Сказал:

– Извини... за удар, Ракеш. Я перевозбудился.

Упомянув о перевозбуждении, он осознал еще один факт, куда более деликатный. Парасаттва на спине сняла блок с двух прежде заблокированных чакр, а ведь одна из них – чакра размножения. Дан испытывал прямо здесь, в пирамиде среди раненых и убитых религиозных фанатиков, страшненное сексуальное возбуждение. Не конкретно к Ирис, чьи обнаженные длинные ноги и контуры крепкой груди под футболкой теперь вызывали дикое желание, а ко всему и всем сразу. Его возбуждал даже запах крови и пота.

Дан поспешно шагнул назад, за поваленного истукана, чтобы он прикрыл его как минимум от Ирис до пояса.

Тем временем Ракеш невозмутимо подобрал с пола, где в разных позах валялись аборигены, помятый тубус с напрочь оторванным ремнем и в очередной раз извлек свиток.

Киран и Ирис, бросая на Дана взгляды, подошли к Ракешу. Поколебавшись, Дан присоединился к ним, надеясь, что в зале достаточно темно, чтобы разглядеть его не к месту игриво-воинственное состояние.

– Впустите мандалу в ум и сердце! – провозгласил Ракеш.

Сверкание мандалы ослепило Дана, его закружило в энергетическом потоке, приподняла невесомость. Их понесло в Антарапур, город городов. В состоянии этого полета между мирами Дан заметил, как Ракеш, вскрикнув, выронил тубус, но не придал этому значения.

Плевать на тубус – так же как и на ненужную теперь инвалидную коляску.

http://tl.rulate.ru/book/101372/3496862