Готовый перевод Shadow of Victory / Тень Победы: 42

Глава 42

"Должна сказать, господин Президент, что я была несколько удивлена меню," - сказала Мишель Хенке.

"Правда?" Президент Уоррен Саттлз оглянулся на нее с улыбкой. Президент был скорее ниже среднего роста - для Монтаны, во всяком случае - с темными волосами, седыми на висках. Он был маленьким, компактным человеком, с хорошо ухоженными руками, и Хенке не могла избавиться от ощущения, что он больше похож на профессора в небольшом колледже, чем на президента всей звездной системы. "Надеюсь, это был приятный сюрприз?" - продолжил он.

“О, это было восхитительно!" - заверила она его. “Просто, учитывая то, что говядина, которую вы производите здесь, является отличительной чертой Монтаны, я бы предположила, что она также является основным продуктом любого государственного обеда.”

"Фигурально выражаясь, вы правы". Улыбка Саттлза стала похожа на ухмылку. "Отличная идея, выступить против зерновых. Но шалфейный тетерев - это нечто, что мы здесь, на Монтане, тоже делаем хорошо. Конечно, я понимаю, что это не оригинальный шалфейный тетерев."

"Едва ли," - очень высокий, светловолосый мужчина, стоящий рядом с ними в Бальном зале Устрица, самом большом зале отеля Биверхед, самого высокого роскошного отеля в Эстель, столице системы Монтана. ”Я провел три самых худших года своей жизни на Старой Земле", - продолжил Честер Лопес, Генеральный прокурор Монтаны. "Не хотел ехать, но папа настаивал, что ДеВри - единственное место, где можно получить настоящую юридическую степень." Он резко фыркнул и с отвращением махнул стаканом виски. "Никогда не понимал, потому они не обращают никакого проклятого внимания на свои законы. Во всяком случае, я попробовал "оригинального" шалфейного тетерева, пока был там, и я не верю, что когда-либо был разочарован в чем-то большем в своей жизни.”

Он серьезно покачал головой, но в его темных глазах светилось веселье.

"Это было так плохо, Честер?" - спросил его Саттлз с видом человека, покорно внимающего открытиям.

”Это было не так уж плохо," - ответил Лопес тоном человека, пытающегося быть справедливым. "Но, в любом случае, он был тощим. Я сказал повару, что ожидал увидеть взрослую птицу, и он сказал мне, что так оно и есть. Оказалось, что "оригинальная" разновидность никогда не доходит более, чем до трех килограммов.”

"Трех?"

"Так и есть, мистер президент," - уверил его Лопес, и снова посмотрел на Хенке. "В то время, как тетерев в Монтане считается недоростком, даже если он вырос до девяти-десяти килограммов, графиня Золотой Пик. И тот, которым мы сегодня ужинали, был, вероятно, ближе к двенадцати.”

"Ну, это было очень вкусно," - сказала Хенке со смешком. Она обнаружила во время своего первого краткого визита на Монтану, что на Монтане все было больше - и, конечно же, лучше, чем на любой другой планете. И, чтобы быть справедливым, один взгляд на что-то вроде ущелья Нью-Миссури Сапфировых гор, как правило, подтверждало это. “Я совсем не разочарована тем, что пропустила говядину, тем более, что я уверена, что увижу ее еще много раз, пока мы здесь.”

"В любом случае, адмирал, не могу сказать, что мы сожалеем, что видим вас здесь", - прозвучал еще один голос.

Хенке повернулась, чтобы найти лицо коммодора Франсин Коди из Таможенного Патруля Монтаны. ТПМ, который был в процессе присоединения к Таможенному патрулю квадранта Талботт, был самым близким к флоту, которым обладала Монтана до аннексии системы в Звездную Империю. Он никогда не был более чем горсткой легких, субсветовых патрульных кораблей, но в этих пределах он был профессиональным и хорошо обученным, а Коди была его старшим офицером. Она также была очень высокой, стройной женщиной, почти такой же высокой, как лучший друг Хенке, Хонор Харрингтон. Однако ее голос был гораздо глубже, чем у Хонор, и ее карие глаза были темнее.

"Особенно после того, что произошло на Шпинделе... и на Мантикоре," - продолжила Коди, и ее темные глаза задержали взгляд Хенке. Саттлз выглядел немного неловко и, казалось, хотел о чем-то сказать. Но затем он остановился на небольшом рукопожатии. Лопес, с другой стороны, только улыбнулся.

"Не хочу показаться паникером или пытаться загнать вас в угол," - продолжала коммодор, "но я просто немного нервничаю по поводу того, что может произойти, если вы уйдете. Оставив нас...беззащитными здесь на Монтане.”

"Я это прекрасно понимаю, коммодор," - ответила Хенке. "На самом деле, конечно, Тиллерман немного более беззащитен перед чем-либо, выходящем из сектора Мадрас, чем Монтана," - отметила она, "но мы полностью осознаем угрозу Монтане. На самом деле, именно поэтому я здесь, а не с соединением на Тиллермане." Она глотнула шампанского, затем слегка пожала плечами. “Я думаю, мы можем принять как данность, что то, что случилось с Крэндалл, в значительной степени послужило защитой от Мадраса, поэтому я действительно не ожидаю серьезной угрозы из Мейерса в ближайшее время. И вы правы, с точки зрения атаки непосредственно из Лиги - или из любых...независимых звездных систем, скажем так - Монтана более уязвима.

Как долго мы будем здесь, это тот вопрос, на который я действительно не могу ответить, потому что многое зависит от будущих событий. Я могу сказать, что у нас нет намерения покидать Монтану, если нет прямой, достоверной и более серьезной угрозы для другой системы в Квадранте...или если стратегическая ситуация не изменится таким образом, что потребуются наступательные действия.”

"Наступательные действия против Лиги, миледи?" Саттлз явно занервничал при этой мысли, отметила Хенке.

"Право, мистер президент," - сказала она сухо, - "никто в Звездной Империи не собирается контратаковать Королевство Оз."

Отсылка к сборнику сказок, что не удивительно, прошла мимо него; сама Хенке знала о нем только из-за интересных литературных предпочтений ее подруги Хонор, но он, очевидно, прекрасно понял ее контекст. И он не казался особенно довольным этим, отметила она, и укорила себя за чрезмерное легкомыслие.

Опять.

”Что я имею в виду, мистер президент," - сказала она более серьезным тоном, "это то, что мы уже подверглись нападению Соларианской Лиги, и в данное время мы не можем знать, что они собираются делать дальше. Если в Старом Чикаго найдется хоть капля здравомыслия, они осудят действия Крэндалл и извинятся за них. К сожалению, было очень мало доказательств здравомыслия где-либо в Солнечной системе в течение довольно долгого времени, поэтому вполне возможно, что мы действительно окажемся в состоянии войны с Солнечной Лигой.”

Глаза Саттлза расширились от ее откровенности, но она продолжила ровно.

"Императрица уже поручила нам активировать давно подготовленный план. Мы называем это операцией Лаокоон, и в соответствии с этим оперативным планом, КФМ в настоящее время осуществляет контроль над каждым терминалом, до которого мы можем добраться, и закрывает их для всех судов Соларианского регистра.”

Она увидела, как Коди вздрогнула, понимая, что это значит, но продолжила к выгоде Саттлза. "Как только эти терминалы будут закрыты, межзвездная экономика соларианцев фактически остановится. Некоторая доставка все равно будет проходить, но все это нужно будет перенаправить, и наша лучшая оценка заключается в том, что даже после того, как они пустят все в обход, что займет у них T-месяцы, если не годы, они будут работать на четырнадцать или пятнадцать процентов от их уровня до Лаокоона. Чтобы вернуться, скажем, к пятидесяти процентам, им придется, по крайней мере, удвоить свой торговый тоннаж, и это тоже произойдет не завтра. И если эти терминалы останутся закрытыми для них, они никогда не получат больше шестидесяти процентов от того объема, который у них был до того, как мы их закрыли.”

Она сделала паузу, и подарила системному президенту холодную, жесткую улыбку.

"Мне все равно, насколько велика их экономика, это по ним ударит, мистер президент, очень больно ударит. Идея состоит в том, чтобы причинить достаточную боль, чтобы побудить заместителя министра Колокольцова ...переосмыслить воинственность, которую проявили Йозеф Бинг и Сандра Крэндалл. Это немного радикально, но перефразируя древнего политика до расселения, с которым недавно меня познакомил мой друг: "Солнечная Лига похожа на свинью. Вы должны пнуть ее в рыло, чтобы привлечь ее внимание".

Лопес хмыкнул, и даже губы Коди дрогнули, но Саттлз покачал головой.

"Пинать что-то размером с Солнечную Лигу в рыло для меня... рискованное предприятие, леди Золотой Пик," - сказал он.

"Конечно, так и есть. К сожалению, учитывая то, что уже произошло на Шпинделе, нет ничего, что мы можем сделать, что не было бы рискованным, так или иначе. По мнению Императрицы," - она слегка подчеркнула титул и увидела, что осознание того, что она говорит о своей первой кузине, мерцает в его глазах - “смелость и твердость - наше лучшее средство. Я уверена, что мистер Ван Дорт будет обсуждать с вами намерения Короны более подробно, когда вы встретитесь с ним на следующей неделе или около того, но, по сути, наша позиция очень проста. Мы не будем искать дополнительных военных противостояний с Лигой, но будем тверды перед лицом дополнительных провокаций солли. И если они будут искать дополнительных военных противостояний, мы их им дадим." Она быстро улыбнулась.

"Я считаю, что Новая Тоскана и Шпиндель продемонстрировали, что в обозримом будущем наши военные технологии намного превосходит все, что имеет Лига. Если дело дойдет до еще одного открытого сражения, Соларианский Флот не будет наслаждаться опытом одного удара. И если дело дойдет до дополнительного открытого боя, если идиоты в Старом Чикаго, позволяющие манипулировать собой, обострят конфликт между Лигой и Звездной Империей, тогда, да, мы примем самую наступательную оперативную позицию, которую мы можем. Любая война, которую мы ведем против Лиги, должна быть настолько короткой и решительной, насколько мы можем это сделать, потому что в нашем текущем технологическом преимуществе нет ничего волшебного. Это в большей степени результат восьмидесяти Т-лет НИОКР и боевого опыта. Это не то, что Лига сможет повторить в одно мгновение, но это не то, что она не может повторить, если мы дадим ей достаточно времени.

"Итак, отвечая на Ваш вопрос, коммодор, мы будем здесь до тех пор, пока Лига будет готова не обострять ситуацию. В случае, если ФСЛ направится в сторону Монтаны, мы будем готовы "пнуть его в рыло" достаточно сильно, чтобы убедить его, что он, черт возьми, должен идти куда-то еще. Но мы также будем думать в терминах наступления, если это произойдет, и это, очевидно, потребует перераспределения моей основной боевой мощи. Конечно, в то же время, как я склонна подозревать, солли будут слишком заняты борьбой с Гексапумой, чтобы посылать что-нибудь неприятное к вам."

* * *

"Гардемарин Зилвицкая, я полагаю?" - спросил низкий голос.

Хелен быстро обернулась и увидела перед собой высокого, светловолосого мужчину в безупречно-белом стетсоне, пряжка на котором, сделанная из серебра с аметистом, сияла в огнях бальной залы.

"Мистер Вестман!" Она широко улыбнулась и протянула руку. "Рада снова видеть вас."

"И я даже без пульсера," - сказал Вестман со свойственной ему медленной улыбкой, крепко пожимая ее руку. Затем он посмотрел ей через плечо и протянул руку офицеру, который только что подошел к ней сзади.

"Коммодор Терехов."

Оба мужчины были почти одинакового роста, почти одинакового цвета волос, хотя Вестман - младший из двух - выглядел старше. Отчасти это было потому, что он был настолько обветренным и загорелым, но в основном это было потому, что он был получателем пролонга в первом поколении, в то время как сэр Айварс Терехов был третьим поколением.

"Хотелось бы думать," - сказал Терехов, пожимая протянутую руку, "что теперь, когда мы все граждане Звездной Империи, мы могли бы быть немного менее формальными, мистер Вестман. Меня зовут Айварс.”

"Очень рад встрече, Айварс." Кожа вокруг голубых глаз Вестмана собралась в морщинки. "Напоминает мне одного парня, которого я встречал. Он был очень настойчивым человеком. Капитан Флота, я думаю. Конечно, с удовольствием.”

"Что ж, это интересно. Вы напоминаете мне ковбоя, которого я однажды встретил. Упрямый малый. Попал в то, что как я думаю, вы на Монтане называете кучей неприятностей." Терехов усмехнулся. "Конечно, в конце концов, все получилось. Он мог быть упрямым, и он был немного нетерпеливым, но никто и никогда не называл его глупым.”

”Возможно, вы захотите потратить немного больше времени на разговоры с некоторыми из моих друзей и соседей, прежде чем будете делать такие опрометчивые заявления," - сказал ему Вестман. "Кстати, о глупостях," - он оглянулся на Хелен, "Я слышал о повышении капитана, но, похоже, у вас не было этого..." - его указательный палец коснулся единственной белой полоски на плече ее парадной формы, "в прошлый раз, когда вы были здесь.”

"Нет, сэр." Она приподняла нос. "Я, мистер Вестман, теперь энсин.”

"Что," - сухо объяснил Терехов, - "можно считать личиночной стадией офицера."

"Спорим, вы так не думали, когда были им, сэр," - скромно ответила Хелен. "Конечно, это было достаточно давно, как я понимаю, чтобы у вас возникли проблемы с памятью.”

Вестман усмехнулся, и Терехов улыбнулся, довольный возвращением той Хелен Зилвицкой, которая впервые появилась на борту Гексапумы. В течение первых нескольких дней после известий об уничтожении Гексапумы, - сопровождавшихся прибытием на Шпиндель новостников солли, которые как хрипящие гиены преследовали ее ради рассказов о ее “отце-террористе”, - она была тихой, подавленной, здоровая независимость и юмор, которые были большей частью ее характера, погасли. Но она оправилась. Сэр Айварс Терехов не был настолько глуп, чтобы думать, что в ее эмоциях все еще не было много темных пятен, но путешествие со Шпинделя дало ей время исцелиться. Но затем -

"И как дела у остальных ваших "Бойких Котят"?" - спросил Вестман.

Наступил момент напряженного молчания, крошечный пузырь тишины в переполненном зале, и губы Вестмана сжались, когда он это отметил. Он посмотрел Терехову в глаза, и коммодор слегка покачал головой.

”Мне глубоко и искренне жаль это слышать," - сказал монтанец через мгновение, его манера растягивать слова стала более заметной. "Я слышал, что это было ужасно. Мне никогда не приходило в голову, что Гексапума тоже попалась." Он глубоко вдохнул. "Насколько все было плохо?" - спросил он тихо.

"Насколько мы знаем на данный момент, никто их них не уцелел," - сказал Терехов еще тише, и Вестман содрогнулся.

"Дерьмо", - сказал он с мягкой, ужасной силой и положил руку на плечо Хелен. Она снова посмотрела на него, и отголоски ее боли выглянули из глаз, но слез не было. Она действительно исцелилась - хотя бы немного, - и она выдержала его взгляд.

"Не могу передать вам, как мне жаль это слышать," - сказал он, и он говорил именно с ней, а не с Тереховым. "Я знаю, что вы и ваш корабль сделали для всех нас и особенно для меня, прямо здесь, на Монтане. Я никогда не смогу отплатить вам за это, но -" - его рука сжалась на ее плече, - "это не значит, что я не готов попробовать. Если вам понадобится что-нибудь, что бы это ни было, любому из вас" - он оглянулся на Терехова, "дайте мне знать. Может быть, я не смогу достать это для вас, но это, черт возьми, не значит, что я не попытаюсь."

* * *

"Вам что-нибудь понадобится в течение часа или около того, cэр?" - спросила Хелен Терехова, следуя за ним к лифту, ведущему в причальный отсек.

Четыре дня после официального обеда были заполнены бурной деятельностью для большинства старших офицеров Десятого флота. Нормальный мирный график увольнительных был бы достаточно напряженным, учитывая недавнее включение Монтаны в Звездную Империю и осознание Флотом важности установления дружеских отношений с политическими лидерами и людьми этой звездной системы. Тем не менее, это было более важно, чем когда-либо, в нынешних обстоятельствах, и поэтому офицеры КФМ оказались погруженными в цунами чисто социальных событий - хотя на данный момент ничто не может быть “чисто социальным” - плюс изнурительный марафон конференций по планированию с местными властями.

Хелен и Терехов только что вернулись с последнего выступления коммодора. Она знала, что он ненавидел их, но, к сожалению для него, он был хорош в них...не говоря уже о том, что он был одним из самых популярных мантикорцев в Талботте. Это означало, что он проводил гораздо больше времени, чем предпочитал, в морально-стимулирующих публичных выступлениях...и что Хелен точно также проводила это время.

Он склонил голову и вопросительно посмотрел на нее.

"Только час или около того?" - спросил он.

"Ну, сэр, я сильно отстаю от графика тренировок. Что я действительно хотела бы сделать, так это провести примерно тридцать минут, тренируясь со старшиной О'Рейли, если он свободен - а затем принять душ перед обедом.”

Терехов кивнул. Тамерлан О'Рейли, один из главных старшин лейтенант-коммандера Ольги Санчес в инженерном отделе Квентина Сент-Джеймса, оказался единственным человеком в корабельной команде, который мог сравниться с Хелен в Neue-Stil, боевой технике без оружия, которую она предпочитала. И она была права, подумал он. Как его флаг-лейтенант. За последние несколько дней ее обязанности расширились так же сильно, как и его собственные. Неудивительно, что она запустила свои тренировки.

"Я думаю, что могу отпустить вас. Конечно, это будет большим испытанием. Почему мне, вероятно, придется работать со своими файлами на компьютере самостоятельно или делать что-то столь же трудное. Однако, всегда помня о том, как важно для королевского офицера поддерживать себя в хорошей физической форме, я принесу эту жертву."

"О, благодарю вас, сэр!" - ответила она с соответствующим благоговейным трепетом в голосе.

"Идите." Он поднял правую руку, щелкнув пальцами в сторону шахты лифта. "Идите! Наслаждайтесь, не думая о моем изнурительном труде в ваше отсутствие.”

"Так точно, сэр." - сказала она с усмешкой, и он улыбнулся, когда она убежала.

* * *

КЕВ Квентин Сент-Джеймс был тяжелым крейсером класса Саганами-С, с небольшым корабельным штатом, что стало возможно при его высокой степени автоматизации. Таким образом, даже простой энсин - особенно энсин, назначенный к коммодору, чьим флагманом оказался Джимми Бой, - имел собственную каюту. Это не была невероятно огромная каюта, и если бы была еще одна женщина-офицер младшего ранга, назначенная в штат коммодора Терехова, она бы поделилась ею, но это было не так, и Хелен была так этому рада, выходя из душа и энергично вытирая свои короткие волосы.

Она бросила полотенце на неиспользуемую койку, шагнула к зеркалу, повернулась посмотреть на свое правое плечо, и с усмешкой покачала головой. Старшина добрался до нее с комбинацией, которую она даже не видела, и она подумала на мгновение, что вывихнула плечо, когда ударилась о коврик. Этого не случилось, но синяки обещали быть впечатляющими, и она представила, плечо будет жестким и чувствительным какое-то время.

Вероятно, будет хорошей идеей заглянуть в медотсек и посмотреть, что Док Чжин может с этим сделать. Я сомневаюсь, что она будет готова потратить на меня какое-либо чудодейственное лекарство - скорее всего, укажет мне, что “боль - это учитель, которого мы хорошо слушаем". Она отрицательно покачала головой. Она так же плоха, как мастер Тай! Но бьюсь об заклад, она хотя бы пропишет старомодный аспирин. Забавно, что на протяжении долгого времени первое, за что хватается врач, когда -

Ее мысли остановились, когда мигающий зеленый свет на столе терминала привлек ее внимание. Его не было там, когда она смахнув пот, направилась в душ, и она задалась вопросом, от кого же это сообщение.

Надеюсь, Коммодор не нуждался во мне! Мне действительно нужна была эта тренировка, но я бы не хотела заниматься, если я ему нужна.

Она подняла свое полотенце и обернула его вокруг себя, как саронг, затем села на стул и активировала дисплей. Заголовок сообщения загрузился, и она нахмурилась. Это было сообщение между кораблями, что означало, что оно не от Коммодора, но она не узнала исходящий адрес. Чарльз Вард? Что это за название для корабля?

Ну, я думаю, что это не глупее, чем Квентин Сент-Джеймс или Маркони Уильямс, даже если я никогда не слышала о нем - кем бы он ни был, подумала она, ударяя по кнопке воспроизведения. Интересно, что он...

Ее мысль прервалась в середине слова, когда изображение на дисплее сложилось в лицо отправителя сообщения. Она уставилась на него, не в силах - или, может быть, не желая - поверить в то, что она видела, когда началось воспроизведение.

"Привет, Хелен," - сказал Пауло Д'Ареццо. "Извини, что не смог отправить тебе сообщение раньше. Это просто сумасшествие какое-то! Но они обещали мне, что после обеда бот отправится на Шпиндель. Не знаю, слышала ли ты про Китти. Его лицо скривилось, но он продолжал отстраненно. "У нее не было никаких шансов, когда они вынесли Гефест, но я в порядке - в порядке, ты слышишь меня? И капитан Льюис, и главстаршина Вундерман тоже в порядке. На самом деле, теперь мы все на одном корабле. На Вейланде были учения, и все сотрудники НИОКР были на планете, когда нас атаковали. И Аикава тоже. Его не было на корабле, когда они ударили нас. Он был в пути между Мантикорой и станцией."

Он сделал паузу, его губы на записи, казалось, немного дрожали, когда он подошел к концу этого первого, быстрого отрывка сообщения. Потом он глубоко вздохнул, и его серые глаза потемнели и подернулись пеленой, когда он снова заговорил.

"Трудно поверить, что кто-то еще жив," - мягко сказал он, - "и единственный человек, с которым мне больше всего нужно поговорить об этом, находится на корабле по имени Квентин Сент-Джеймс. Я бы хотел, чтобы ты была здесь в эту самую минуту, но, Боже! Когда я услышал о том, что случилось с Гефестом - и с Китти - я преклонил колени, потому что капитан Терехов взял тебя с собой. Я слишком долго убегал в страхе от привязанности к людям, Хелен. Но Удар Явата прояснил многие вещи для множества людей, и одна из вещей, которые он прояснил для меня, - это то, как я отношусь к тебе. Я думаю, ты чувствуешь то же самое - или я сильно надеюсь, что чувствуешь, потому что я буду настоящей болью в заднице, если нет!"

Его губы снова дрогнули, на этот раз в улыбке - или, как подумала Хелен, в чем-то похожем на улыбку. Она не была уверена на все сто, потому что плакала, поняла она - плакала так сильно, что едва могла видеть даже образ, даже когда она рассмеялась, - и ее руки поднялись, чтобы накрыть рот.

"Смотри," - продолжал он, "ЧВ развертывается на Шпинделе, пока срабатывается наш новый персонал. И когда мы доберемся туда, я отведу тебя в лучший ресторан в Тимбле. А после этого мы найдем гостиницу, и -"

Он продолжал говорить, и Хелен Зилвицкая убрала одну руку с губ и коснулась его лица на дисплее - лица, которое, как она знала, она больше никогда не увидит - дрожащими пальцами, пока оно колебалось и плыло сквозь ее слезы.

http://tl.rulate.ru/book/10132/284672