Готовый перевод Shadow of Victory / Тень Победы: 29

Глава 29

"Привет, Джесс! Ты слышала, кто поймал твой сенсорный фантом?"

Лейтенант-коммандер Джессика Эпштейн взглянула через плечо, но не перестала бежать. Коммандер Фрэнсис Дрешер был ее непосредственным начальником в команде охраны периметра, которой поручено было поддерживать и эксплуатировать впечатляюще чувствительные сенсорные платформы дальнего действия, которые наблюдали за компонентом A двоичной системы Мантикоры. Он был также, как и она, одним из офицеров КФМ, которые любили по-настоящему бегать, а не просто бегать на беговой дорожке для упражнений, и одним из преимуществ службы на борту Космической станции Её Величества "Гефест", главной промышленной платформы Звездного Королевства, было то, что там действительно было место для этого. Фактически целая трехкилометровая труба была преобразована именно в этих целях.

Единственное, что лейтенант-коммандера Эпштейн по-настоящему возмущало в коммандере Дрешере (помимо того факта, что романтические отношения между офицерами в одной цепи командования были строго запрещены Военным Уложением... черт бы их побрал!) было то, что он был на пять сантиметров выше её, с гораздо более длинными ногами. В этот момент эти более длинные ноги быстро несли его сзади, и она знала, что вскоре у нее будет прекрасный вид на его удивительно привлекательный зад, когда он минует ее и оставит её - образно говоря - глотать за ним пыль. Но он мог чертовски быстро сначала догнать ее, если он хотел поговорить!

Что он и делал с раздражающей скоростью..

"Нет", - сказала она, когда он поравнялся с ней и замедлил шаг - черт его побери! - чтобы держать её темп. "К тому времени, когда они отправили кого-то, я была не на вахте."

"Ну, я думаю, ты услышишь об этом," - сказал Дрешер с усмешкой. "Это были Цефеиды. И знаешь, какая новость действительно хороша? Похоже, это действительно был фантом. И маленькая птичка сказала мне, что одна из встреч ОТА, на которой должна быть Бриджит, проходит Прямо Сейчас".

"О, дерьмо." Эпштейн тряхнула головой, её настроение поменялось.

Лейтенант-коммандер Бриджит Лэндри командовала КЕВ Кинжал, а Кинжал входил в состав дивизиона эсминцев 265.2 коммандера Майкла Кэйруса, известного как Серебряные Цефеиды из-за их разведывательного опыта. Лэндри также была одной из близких друзей Эпштейн - они были вместе на острове Саганами - и членом Общества Творческих Анахронизмов. Человеком, который упивался кропотливо точной реставрацией костюмов из обществ, которые остальная галактика забыла около семи или восьми сотен T-лет назад.

В данный момент, благодаря очень слабому гиперследу, уловленному секцией некоего лейтенант-коммандера Эпштейн и посланному по цепи той же самой лейтенант-коммандером Эпштейн, дивизион 265.2 был примерно в одном световом месяце от Гефеста. И судя по широкой улыбке Дрешера - конечно, не следует называть ее ухмылкой, - они, черт возьми, ничего не нашли, когда достигли локуса сигнатуры. Это означало, что это действительно был фантом датчика ... и это потребовало от Цефеид охраны и наблюдения за локусом в течение следующих двух T-недель.

"Она собирается пропустить встречу?" - спросила Эпштейн с некоторой покорностью.

"Не знаю," - ответил Дрешер весело. "Я знаю только, она должна была там быть, потому что собиралась поработать с Хаммондом из Службы обеспечения. Я не знаю, что там у Бриджит, но Хаммонд просто в ярости от того, что она не придёт. Звучит так, как будто у этих двоих есть особые планы."

"Чудесно." Эпштейн закатила глаза. "Она устроит мне ад если пропустит её!"

"Неа." Дрешер помотал головой. "Она не устроит тебе ад, она превратит всю твою жизнь в пекло преисподней. Но не волнуйся. Она обо всем забудет через годик или два."

"О, большое тебе спасибо, Фрэнк!"

Эпштейн ткнула его локтем, но он уклонился, даже не сбившись с шага, и ухмыльнулся ей. Затем его лицо стало серьезным... По-крайней мере, слегка.

"Шутки в сторону, Джесс, возможно все не так плохо. Мы все еще на грани, после того, что сделали хевы. Возможность делать что-то кроме того, чтобы убивать - не может быть плохой. Кроме того, если Адмиралтейство позволит Бриджит поиграть с эсминцем как с собственным, как они , вероятно, настаивают, она сделает то, что они хотят от нее. Я уверен, что она это поймет. Конечно, признает ли она... "

"Напомни мне оставить в твоём нательном комбезе пару старых спортивных носков в благодарность за то, что я почувствовала себя лучше, Фрэнк."

"Для этого я и здесь." Он подарил ей ещё одну ухмылку, затем прибавил газу и побежал прочь от неё.

И его зад выглядел прекрасно, как всегда.

* * *

"Они никогда не разнюхают, где паук, сэр." - сказала коммандерТереза Коулман, изучая тактические данные в глубине главного тактического дисплея КФМС Мако. Это стандартный пикет. Если бы они имели представление, где мы на самом деле находимся, они бы уже направлялись к нам."

"Мне тоже так кажется, Тереза," - кивнул адмирал Фредерик Тополев. "Но давайте не будем слишком самоуверенными," - продолжал он, размахивая указательным пальцем перед начальником штаба. "Во-первых, они, возможно, ясно видели нас и решили не рассказывать нам об этом, следуя за нами. Разве вы не думаете, что их Домашнему Флоту может понравиться возможность микропрыжка пары эскадр своих проклятых подвесочных дредноутов прямо на нашу голову, прежде чем мы сможем снова вырваться в гипер?"

"Ну, конечно, сэр." Коулман выглядела немного ошеломлённо, но она собралась с духом. "Они могут так думать, но это будет больше похоже на то, что могут попробовать солли. Если бы они действительно хотели удержать нас вдали от гипера, им пришлось бы подождать, пока мы не достигнем гиперграницы, и нет никакого способа, сделать так, чтобы манти были столь глупыми, чтобы рискнуть потерять нас на месяц или около того, чтобы мы забрались так глубоко внутрь."

"Конечно, они этого не сделают," - согласился Тополев. "И вы правы, в отличие от солли, манти отличат свою задницу от локтя. Я просто предлагаю, чтобы мы не становились слишком крепко привязанными к мысли о том, насколько мы ослепительны, пока мы не наберём скорость, развернем подвески и не уберемся отсюда." Он слегка пожал плечами. "Честно говоря, я с вами в значительной степени согласен. Но мы получаем это - он указал на тактические значки дисплея - узконаправленными лазерными лучами с платформ, которые мы оставили. Все, что мы видели, предполагает, что платформы манти по крайней мере так же хороши, как и наши, и чертовски скрытные. Я не думаю, что они могли бы развернуть сенсорную сеть достаточно плотно, чтобы засечь паука, если мы не заденем её сами, но пока нет никаких доказательств этого."

Коулман кивнула, отрезвленная, потому что адмирал привёл веский довод. Космический Флот Мезанского Согласия был одним из самых молодых флотов в галактике. Фактически, он находился в процессе проведения своей первой боевой операции ... и использовал то, что, как предполагалось, предназначалось для подготовки кораблей, прототипов испытательных стендов для реального боевого флота, которые все еще находятся в стадии строительства, для этого. С другой стороны, Королевский Флот Мантикоры имел столетия истории ни с чем не сравнимых победоносных традиций и более двух десятилетий жестокой войны против Народной Республики Хевен за плечами.

Наверное, чертовски трудно переоценить ублюдков, подумала она. Но если вы должны сделать ошибку, лучше сделать это, чем недооценить их. С другой стороны, они не десятиметровые великаны, покрытые шерстью. И они не могут отгадать загадку паука. Нам самим сложно отслеживать его, а мы точно знаем, что мы ищем. Тяжеловато для них найти что-то, о чем они даже не догадываются!

Во многом, спайдер-драйв был королевской драгоценностью среди военных технологий Согласия, продукт десятилетий исследований и миллиардов кредитов вложений, и решающим фактором для принятия решения об операции Ойстер-Бей. Первичный датчик, используемый каждым военно-морским флотом для обнаружения и отслеживания враждебных судов с включённым двигателем, был датчиком Варшавской, очень утонченная версия оригинального гравитационного детектора Адриенны Варшавской . Огромный гравитационный след импеллера звездолета, даже при относительно малой мощности, был ярко виден в широком диапазоне, тогда как активные датчики были сильно ограничены по дальности для таких небольших (условно говоря) мишеней, как военный корабль. Даже при наличии лучших маскирующих полей диапазон пассивного обнаружения клина звездолета был по крайней мере в шесть или семь раз больше диапазона, в котором любая активная система обеспечивала обнаружение корпуса корабля. Поэтому было гораздо разумнее использовать эти пассивные системы для обнаружения сигнатур импеллера и поиска электронных эмиссий.

Но невидимость Оперативной Группы 1 была так же хороша, как и у манти, - вероятно даже немного лучше, - потому, что электронных выбросов не было. И гравитационная сигнатура паука была крошечной, по сравнению с любым клином импеллера. Гравитационное поперечное сечение Мако было примерно на одном уровне с чрезвычайно скрытным разведывательным беспилотником, и эсминцы манти, возникшие, чтобы исследовать "сенсорный призрак" очень осторожно, постепенно выходя из альфа-полосы в нормальное пространство, были в паре световых часов за её кормой. При всем уважении к адмиралу Тополеву, эсминцы никак не могли засечь флагман.

И никто другой, - мрачно подумала она. Я не знаю, сработает ли Ойстер-Бэй, как все надеются. То, что я знаю точно, это то, что ни один план никогда не работает так прекрасно, как должен. Но те люди, которые позади нас, не имеют понятия, и первое, о чем кто-то впереди нас узнает, будет облаком гразерных торпед, выходящих из-за абсолютно беспорядочного ниоткуда.

Что, если разобраться, отлично сработает.

* * *

"Прошу прощения, милорд, на связи Министр иностранных дел Лэнгтри. Он просит минуту вашего времени, если Вы позволите."

Хэмиш Александер-Харрингтон, граф Белой Гавани, отвлекся от беседы с капитаном Фарго, начальником штаба Адмиралтейства.

"Он не сказал, о чем хотел поговорить, Эдди?" - спросил он.

"Нет, милорд". Главстаршина Эдвард Нойкирх покачал головой. "Он сказал, что это займет всего минуту".

"Понятно".

Улыбка Белой Гавани, возможно, была немного кисловатой. Сэр Энтони Лэнгтри был старым и близким другом, но во многих отношениях, и несмотря на длительную дипломатическую карьеру, в глубине души он все еще был полковником морской пехоты. Он был склонен делать все как можно более неформально, что, обычно, для Белой Гавани, который имел дело с слишком большим количеством бюрократов, было как глоток свежего воздуха. Иногда, однако, склонность Лэнгтри идти прямо к своим коллегам-членам кабинета, а не по каналам была...контрпродуктивной. Довольно часто кто-то другой, ниже по пищевой цепочке, мог бы ответить на его текущий вопрос, не вытащив кого-то вроде, аж!, первого Лорда Адмиралтейства, из конференции со своим начальником штаба.

"Соедините его, Эдди," - продолжил Белая Гавань через мгновение, двигая свое плавающее кресло на антиграве через свой просторный офис от стола для переговоров к своему рабочему столу. Нойкирх, у которого было достаточно возможностей, чтобы изучить пути своего босса, совместил события почти идеально. Граф ждал не более десяти секунд, прежде чем на дисплее рабочего стола появилось лицо Лэнгтри.

"Привет, Тони," - сказал он. "Что я могу сделать для тебя?"

"Есть ли еще время, чтобы вернуть Хонор до того, как она совершит скачок к Новому Парижу?" - спросил он, и брови Белой Гавани поднялись от отсутствия приветствия с его стороны.

"Нет," - ответил он через секунду. "Восьмой Флот совершил свой альфа-переход около часа назад. Зачем?"

"Черт." - кривился Лэнгтри, но это вышло почти беззлобным. "Я хотел передать ей информацию перед тем, как она будет говорить с Притчарт."

"И что же это за информация?" - спросил Белая Гавань приветливо, и Лэнгтри фыркнул.

"Извини. Извини!" Он поднял вверх раскрытые ладони. "Не собирался быть таинственным. Просто эти ублюдки из Мезы подбросили нам еще одну горячую картошку. Согласно сообщению Лаймана Кармайкла из Старого Чикаго, они только что вручили Лиге официальную ноту, обвиняющую нас в организации ядерной атаки на их граждан.”

"Что?!" Белая Гавань резко выпрямился. Его глаза расширились в неверии, но но почти сразу сузились. "Это дело в Менделе?”

"Прямо в точку". Лэнгтри кивнул, выражение его лица стало кислым, и Белая Гавань мысленно выругался.

Истории о том, что, безусловно, звучало как террористический инцидент, выходящие из системы Meзa, были дико запутанными...и запутывающими. Потребовалось время, чтобы информация дошла в такую даль, несмотря на огромный объем трафика через Мантикорский узел, и вся информация, которую они получали до сих пор, была неполной, внутренне непоследовательной и адски неясной. Единственное, о чем они знали, было то, что Меза - предсказуемо - сразу же настояла на том, что за всем стоит Одюбон Баллрум. Что, учитывая дикую, противоправную кампанию Баллрум против Рабсилы в частности и генетического рабства в целом, не было настолько необоснованным, как хотелось бы думать Белой Гавани. Но это…

"Они говорят, что это сделали мы?"

"Они говорят, что мы спланировали и спонсировали это, а не то, что мы сделали это лично," - фыркнул Лэнгтри. "Они также чертовски ясно заявляют, что единственная причина, по которой они не обвиняют нас в этом, - это то, что они такие изощренные дипломаты. Если бы не это, они, вероятно, были бы такими же грубыми, неотесанными и прямолинейными, как, о!, мы были после этого дела с Моникой, и пришли бы сразу, и сказали бы, что это сделали мы."

"На каком реальном основании?" - требовательно спросил Белая Гавань, и выражение Лэнгтри стало более кислым, чем когда-либо.

"Ну, это и есть главная причина, по которой я хотел поговорить с Хонор прежде, чем она отбудет. Не только потому, что я не хочу, чтобы она оставалась в неведении в Новом Париже, если посол Хевена направит домой почту для Притчарт до того, как туда доберется Восьмой Флот. Я имею в виду, что действительно не хочу, чтобы она действовала вслепую, но реальный вопрос, который я хотел задать ей - это знает ли она, где мог быть Антон Зилвицкий до недавнего времени."

"Зилвицкий?" Белая Гавань склонил голову.

Его жена имела продолжительные отношения с Антирабовладельческой Лигой и (как сказали бы некоторые) с Одюбон Баллрум. Бывали времена, довольно часто, когда эти отношения были совершенно незначительной проблемой Герцогини, Землевладельца, Адмирала, и наперсницы не только Елизаветы III, но и Протектора Бенджамина Мейхью. Тем не менее, Хонор Александер-Харрингтон совсем не собиралась менять свою точку зрения в этом вопросе. Она буквально впитала с молоком матери ненависть к генетическому рабству и Рабсиле, и эта ненависть горела в ней холодным и ужасным огнём. Так что совершенно не удивительно, что Кэтрин Монтень и Антон Зилвицкий стали её друзьями. Как не было сюрпризом и то, что взаимодействие Монтень и Зилвицкого с людьми вроде Джереми Х, теоретически отставного главы Одюбон Баллрум, повлияло на нее.

"Я знаю, что Зилвицкий посещал её флагман перед Ловатом," - медленно сказал он. "Она на самом деле не обсуждала все, о чем они говорили, со мной. Хотя я думаю, что они с Вилли ... поговорили об этом." Он поморщился. "Судя по тому, что он благоразумно ничего не сказал мне, это был не очень ... продуктивный разговор с его точки зрения. На самом деле, это, вероятно, немного удивительно, что оба они остались целы. Из них двоих я бы поставил на Хонор, понятно." Его гримаса превратилась в улыбку. "Вилли полез не в свою весовую категорию."

Лэнгтри усмехнулся. Младший брат Белой Гавани, Вильям - барон Грантвиль и премьер-министр Мантикоры - унаследовал в полной мере знаменитый темперамент Александеров. Министр иностранных дел решил, что хотел бы стать мухой на стене, когда этот темперамент натолкнулся на спокойный, холодный, абсолютный отказ Хонор Александер-Харрингтон сделать хоть на йоту меньше, чем она считала, что требует от неё долг, и к черту любого, кто думает иначе.

"Почему ты беспокоишься о Зилвицком?" - продолжал Белая Гавань. "Учитывая то, что ты уже сказал, я не могу придумать никаких веских оснований, чтобы ты спрашивал о нем."

"По словам Мезы, их заключение, - основанное, как я уверен мы все ожидаем, на тщательном и беспристрастном изучении всех доказательств - подтверждает тот факт, что пресловутый симпатизирующий Баллрум Антон Зилвицкий несет прямую ответственность за нападение на Пайн-Вэлли. Они говорят, что у них есть убедительные доказательства того, что он был на Мезе, что он был вовлечен в террористическую деятельность Баллрум, который фактически установил и взорвал бомбы, и есть косвенные доказательства, которые - по какой-то причине - они не смогли полностью подтвердить 'на этот раз', решительно говорят, что он был там с прямой санкции мантикорского правительства. Они, кажется, подразумевают, что мы предоставили ему и Баллрум поддержку в качестве наказания за их участие в том, что произошло в Талботте. Что, конечно, как они спешат указать, никогда не происходило за пределами нашего собственного параноидального воображения или, наоборот, за пределами наших злых, империалистических макиавеллианских попыток повернуть соларианское общественное мнение против непорочных граждан Мезы."

"Что за кусок конского дерьма," - сказал Белая Гавань кисло.

"Ну, конечно. С другой стороны, нельзя отрицать, что он был тесно связан с АРЛ и людьми, которые, по крайней мере, являются бывшими "террористами" Баллрум. Я имею в виду, что дочь этого человека - королева Факела, а Джереми Х - ее военный министр!"

"Да, и племянница Елизаветы - ее лучшая подруга и управляет для неё разведкой Факела," - заметил Белая Гавань.

"Я никогда не говорил, что Зилвицкий был единственным мантикорцем, связанным с Факелом," - парировал Лэнгтри. "И разве я сказал что-то, что заставило тебя думать, что Меза не указала на это прямо вместе с гражданством Зилвицкого? Или тот факт, что он работал в РУФ? Или что он стал чем-то вроде личного друга королевской семьи с тех пор, как он помог спасти жизнь Рут Винтон в Эревоне?"

"Нет." - тон Белой Гавани стал агрессивнее. "И конечно, ублюдки тоже это вытащили."

"Вот именно." Лэнгтри пожал плечами. "Но именно поэтому я ищу кого-нибудь, кто знал бы, на что он был способен. Я надеялся, что Хонор мне скажет, потому что из того, что ты мне сказал, я понял, что Вилли не скажет. Значит, единственный человек в Старом Звездном Королевстве, кто может знать - это Кэти Монтень. И я позволю тебе догадаться самому, как новостники - и чертовы мезанцы - отреагируют, если обнаружат, что Министр иностранных дел якшается с пресловутого Антона Зилвицкого даже более пресловутой любовницей, пособницей межзвёздного терроризма, рупором кровопролитий и главной извечной антимезанской фанатичкой Кэтрин Монтень!"

"В таком случае, я бы порекомендовал удостовериться, что никто не узнает," - сказал Белая Гавань, "потому, что я не знаю, кто бы ещё мог тебе сказать, теперь, когда Хонор на пути на Новый Париж."

Он слегка улыбнулся выражению лица Лэнгтри, которое он прекрасно понимал.

"Удачи," - сказал он слащаво. "Думаю, она тебе понадобится."

* * *

"Ну, что ты предпочитаешь сначала, Хэго? Хорошие новости или плохие?" - спросила капитан Мерриман.

Коммандер Хэго Шаваршян оттолкнулся от своей консоли и посмотрел на нее не без некоторого трепета. Садако Мерриман была маленькой, изящной женщиной с ярко выраженным разрезом глаз и длинными каштановыми волосами, и при обычных обстоятельствах Шаваршян не возражал бы взглянуть на нее. Конечно, она была вне досягаемости, учитывая ее отношения с коммодором Тургудом. Никто не должен был об этом знать, но правда в том, что все об этом знали. Кроме того, Шаваршян был бы некудышным офицером разведки, если бы он даже не знал, с кем спит его собственный босс.

Однако что-то в сочетании ее нынешнего выражения огорчения, покорности и сочувствия заставило Хэго Шаваршяна сильно занервничать.

"Благодарю за предоставленный выбор, мэм," - ответил он. Она ничего не сказала, и через мгновение он пожал плечами. "Думаю, мы могли бы начать с хорошего."

"Хорошо. Хорошая новость состоит в том, что адмирал Крэндалл и ее оперативная группа скоро нас покинет. Хвала Богу."

Шаваршян мог только кивнуть на это. И он, и Мерриман, оба служили в Пограничном Флоте, который был меньше, чем пыль на каблуках любого из офицеров Боевого Флота, такого, как Сандра Крэндалл. Шаваршян имел несчастье встретиться с несколькими офицерами Боевого Флота, но единственным, о ком он мог подумать, кто бы соперничал с ее непомерным сочетанием высокомерия, самоуверенности, желчности и глупости, был адмирал Йозеф Бинг. Теперь, когда Звездная Империя Мантикоры вычеркнула его из генофонда, Крэндалл оказалась единственной обладательницей этой особой ниши в его заветных воспоминаниях, и чем скорее Бог будет так добр, чтобы вывести ее к чертям из системы Мейерс, - и, если уж на то пошло, из сектора Мадрас - тем более это понравится Шаваршяну.

По виду Мерриман, это было ещё не все.

"Хорошо," - сказал он осторожно. "Я допускаю, что это хорошие новости, мэм. Но почему-то мне кажется, что это не совсем хорошие новости?"

"Потому что ты первоклассный офицер разведки с ясным мышлением и острым умом," - предположила Мерриман. "И потому, что я уже дала тебе чертовски большой намек."

"Так и есть," - согласился он кисло. "Итак, продолжайте, и выкладывайте плохие новости, мэм."

"Хорошо." Тон капитана стал более серьезным - Шаваршян мог бы сказать, почти зловещим. "Плохая новость состоит из двух частей. Первая часть состоит в том, что причина, по которой она покидает нас, - это переход непосредственно к Шпинделю, чтобы потребовать от манти выдачи адмирала Золотой Пик и ее старших офицеров для судебного разбирательства по обвинению в убийстве, и сдачи каждого корабля, который присутствовал в Новой Тоскане."

"Она что?" Шаваршян был так удивлен всем этим вместе, что его вопрос прозвучал очень спокойно.

"Она отправится к Шпинделю со всей своей оперативной группой, чтобы собирать головы, и ей наплевать, сколько будет обломков," - мрачно сказала Мерриман. "На самом деле, я думаю, она надеется, что обломков будет много. То, что она действительно хочет сделать, - это оторвать голову Золотому Пику и помочиться на ее шею, и она сообщила комиссару Веррочио, что она намеревается отбыть в течение сорока восьми часов. Это было позавчера, и я буду совершенно поражена, если она не заберет все эти лоханки Боевого Флота на этой неделе. Но как только она доберется туда, она намеревается совершить то, что словарные программы называют "актом войны"."

"Вы не имеете в виду еще один акт войны, мэм?"

"Ты не заработаешь популярности, отстаивая эту точку зрения, Хэго. Кроме того, она адмирал, даже если всего лишь Боевого Флота, где уровень мастерства оставляет желать лучшего. Я думаю, что тебе бы лучше знать об этом."

"Простите, мэм?"

Шаваршян почувствовал себя немного ошеломленным. Он точно знал, что Мерриман думала о Крэндалл. В этом отношении ее комментарий к уровню квалификации флаг-офицеров Боевого Флота лишь подчеркивал презрение, которое большинство офицеров Пограничного Флота ощущали в отношении своих коллег из Боевого Флота. Что сделало подразумеваемый выговор ее последнего высказывания еще более удивительным.

"Я сказала, что тебе хорошо бы запомнить, что она адмирал," - сказала ему Мерриман. "Потому что даже ей пришло в голову, что, если она планирует броситься в сектор Талботта и вовлечь Солнечную Лигу в потенциальную войну с Звездной империей, ей следовало бы иметь кого-то, у кого есть хотя бы немного знаний о Талботте. Фактически, она официально попросила нас временно назначить кого-то с такими знаниями в свой штаб."

Шаваршян в ужасе уставился на нее, и она медленно кивнула.

"Боюсь, ты просто вытянул короткую соломинку, Хэго. У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы прибраться на своем столе и собрать вещи. Затем ты отправляешься на Бакли для маленького путешествия."

Январь 1922 После Расселения

"Дело не в том, что мы не "любим" мистера О'Шонесси. На самом деле мы очень любим его. Похоже на то, как вы любите двоюродного брата, который, как вы знаете, действительно, на самом деле умен ... и все же хотите время от времени его задушить."

- Адмирал Аугустус Хумало,

Королевский Флот Мантикоры,

командующий, Станция Тэлботт

http://tl.rulate.ru/book/10132/281255