Готовый перевод Largo – Confessions Of A Terminally Ill Princess / Ларго – Исповедь неизлечимо больной принцессы: Глава 1

Перевод: Astarmina

Дневник на следующие девяносто дней.

День сто двадцатый. Ради моего Ларго.

Он всегда был холоден со мной. Поэтому мне казалось, что он презирает меня.

В этом нет ничего предосудительного. Ведь так и должно быть.

Я являюсь порождением нечистоты, непризнанной даже богами. В отличие от него, чистокровного принца, я была скромной незаконнорожденной дочерью.

И дело не только в нем. Среди окружающих было легче найти тех, кто меня презирал, чем тех, кто любил. Это удел любого бастарда.

Даже те, кто произвел меня на свет, неохотно признавали мое существование.

Моя мать, представительница полусвета, работая торговкой цветами в королевском замке, стала первой любовью короля.

Маленькая, грязная комната в трущобах. Серый мир пыли и загаженности.

Она врывалась в комнату в смятой одежде и небрежно плюхалась на ветхую кровать.

Раздавался надсадный скрип, когда она поворачивалась на бок.

Ее седеющие волосы походили на воронье гнездо. Приложив руку ко лбу, мама тихо хихикала.

В подобные дни с ее кроваво красных губ срывались одни и те же слова:

— Я, Кармен, первая подарила королю розу и очаровала его.

Слова, которые я слышала вновь и вновь.

При воспоминании о самом счастливом дне, когда она встретила короля, ее щеки вспыхивали.

Но теперь от нее не пахло цветами. Я всегда задыхалась от запаха алкоголя и каннабиса.

И все же, я ни разу не возразила ей.

Погладив по спине, заворачивала ее хрупкое тело в грязное одеяло.

Ведь я до с их пор могла видеть счастливое лицо матери, озаренное воспоминаниями. Если бы не витала в этих бесполезных мечтах, она бы давно покинула этот мир.

Я зачата и рождена единственным пятном на чести благородного и добродетельного короля. И была несознательным ребенком.

И все же, король признал меня, как свою единственную дочь. Как бы сильно ни любил он мать, все внимание короля досталось маленькому ребенку.

Но полыхавшая ярким пламенем любовь однажды остыла.

— Ваше величество.

— Куда тянешь свои грязные руки?

И вот, как сказала моя мама, это случилось неожиданно.

— Немедленно убирайся, — в своей обычной сдержанной манере король оттолкнул мою мать.

В ее голосе звучала тоска, когда она рассказывала о том дне. То, как король смотрел на нее и качал головой. Она всегда добавляла, что никогда этого не забудет, и затем история продолжалась.

— Ты... — тихо проговорил он. — Как я мог поддаться чарам этой непритязательной девки?

— Ваше Величество?..

— Порочная девка, способная только стонать и раздвигать ноги перед каждым встречным, — эти слова заставляли меня терять дар речи.

Моя мать остолбенела от этой внезапной вспышки гнева. Она говорила, что его взгляд тогда был холоднее льда.

— Сделайте уже что-нибудь. Уберите эту никчемную девку с глаз долой!

Король отвернулся и холодно крикнул.

Моя несчастная мать, которую пытались оттащить слуги, пришла в себя и вцепилась в короля.

— О... О, почему вы так со мной обошлись?

— Хватит цепляться за меня! — закричал король, и влепил ей звонкую пощечину.

Посмотрев на короля с недоверием и отчаянием, она спросила:

— Ваше Величество... Ваше Величество, принцесса!..

— Принцесса... У тебя есть доказательства, что это моя дочь?

На эти ледяные слова мать не смогла придумать оправдания, поэтому ее бесцеремонно выбросили вместе с маленькой дочерью.

Падение моей матери как любовницы было лишь вопросом времени, поскольку она держалась только за счет рождения внебрачного ребенка. Аристократы, считавшие ее бельмом на глазу, радовались и насмехались над ней.

Место, которое она так долго занимала, быстро заняла следующая. Прошло всего три года.

Она была вынуждена покинуть королевский замок, где провела всю жизнь.

И все же, поскольку  я была единственным незаконнорожденным ребенком короля, у него не было иных детей, кроме меня.

Не теряя надежды, моя мать со мной на руках бродила по грязным переулкам. Женщина, продававшая розы при королевском дворе, торговала полевыми цветами, зарабатывая на жалкую жизнь.

— Но, несомненно, ты дочь короля. Единственная дочь короля этой страны.

Слушая историю о короле, я всегда брала маму за руку и спрашивала:

— Король плохой?

Она молча смотрела на меня. Ее взгляд был затуманен. Затем она качала головой и обхватывала мои щеки ладонями, которые, наверное, когда-то были мягкими.

— Нет-нет. Он неплохой человек. Наоборот...

Она надолго замолкала, охваченная эмоциями, и оглядывала меня с ног до головы. Возможно, она искала какое-то сходство с королем.

Мне не досталось ее черт лица или цвета волос, поэтому я, должно быть, выглядела как он. Пустые глаза моей матери были полны гнева.

Затем она заключала меня в крепкие объятия.

— Однажды я возьму тебя за руку, и мы вместе вернемся во дворец. Верно, когда пройдет гнев... Когда он пройдет...

Ее дыхание становилось прерывистым.

«Наверное, она плачет,» — думала я, уткнувшись в ее объятия.

Но все, что я могла сделать, обхватить ее крошечными ручонками и сильнее прижаться к ней.

Запах каннабиса, смешанный с алкоголем, был невыносим, но я не могла отстраниться от нее до самого рассвета, пока прерывистые всхлипы не затихали.

И так продолжалось десять лет.

До самого последнего дня чуда, на которое она надеялась, так и не произошло.

Однажды, когда мне только исполнилось пятнадцать лет, в трущобах, куда не ступала нога посторонних, моя мать тихо закрыла глаза.

Оставшись в одиночестве, я взяла монету и направилась в храм, чтобы похоронить ее.

Ради нее, ради королевского правительства, по крайней мере, на время, священник поприветствовал меня с серьезным выражением лица и  неохотно вознес молитву богам.

«Пожалуйста, направь эту бедную душу в объятия богов».

Молитвы священника были короткими и неискренними.

Безжизненное тело моей матери положили в гроб, закрыли крышкой, и слуги отнесли его в склеп храма. Пока наблюдала, на меня нахлынула волна сожаления, горечи, грусти и воспоминаний. Я оплакала ее кончину и встала.

Но когда обернулась, заметила в этом белом святилище кое-что, что привлекло мое внимание.

— Что это? — вырвался вопрос.

Священник, взявший у меня монету, посмотрел на мои пальцы и равнодушно ответил:

— Пианино.

Очарованная ответом, я подошла к музыкальному инструменту, которого никогда раньше не видела.

— Величайшее творение слуги богов, говорящее с невежественными людьми на языке богов, называемом музыкой.

Я осторожно открыла крышку. Раздался надсадный скрип.

Едва уловимый запах дерева. Черная глянцевая эмаль, отполированная до блеска. Восемьдесят восемь черных и белых клавиш.

Внезапно меня охватило непреодолимое желание. Я не знала, как это описать, и до сих пор не понимаю. Ощутила то, что никогда не знала, не видела, и не испытывала.

Перед моим взгладом возникли неизвестные ноты. Они стали словами, мотивацией, завершенным произведением.

Музыка, так отчетливо звучащая внутри, умоляла выпустить ее на волю. Я закричала.

— Что ты творишь?!

Все, что могла слышать, вопль связенника.

Пребывая в трансе, я колотила по клавишам, словно была единственной в мире. Набор звуков постепенно превратился в музыкальную композицию.

Какофония, расцветавшая под моими руками, стала завершенной музыкальной композицией, заполнившей тишину храма. Мелодия, которая была одновременно величественная и нежная. Моя собственная панихида по моей матери.

Это был язык богов, на котором я заговорила с миром.

— Боже... — пробормотал хриплым голосом священник, стоявший на коленях на полу.

Это привело меня в чувство, и я поняла, что натворила.

Я, низшая из низших, незаконнорожденная дочь, которую не любят боги, оказалась их избранницей.

http://tl.rulate.ru/book/100387/3573244