Готовый перевод Архиепископ жадности / Архиепископ жадности: Новая реальность

На лице сребровласого мальчика застыло печальное выражение, когда он, присев на корточки, осторожно гладил по волосам чужую голову. Голову, отделённую от тела. По спине Макото невольно пробежались мурашки, настолько эта сцена была сюрреалистичной. Ему доводилось убивать лично и видеть убитых чужими руками, но что-то такое он наблюдает впервые. Это проняло даже его.

Стоявший рядом со своим отцом Годжо Сатору почувствовал внутреннее омерзение. Происходящее ему не нравилось, хоть и как-то выражать это своё чувство он не спешил. Канаме всё ещё интересовал этого мальчика, ему хотелось с ним поговорить, особенно после всего того, что обладателю шести глаз удалось увидеть всего несколько минут назад. Впрочем, эта сцена проявления горечи смотрелась предельно неуместно, если учитывать, как себя вёл ещё несколько мгновений ранее его младший брат.

Он походил на крайне нестабильную бомбу — мог просто ничего не делать, а уже через секунду взорваться во вспышке ярости из-за безобидного для любого другого человека раздражителя. Само общение с ним, вероятно, походило игру в лотерею. По крайней мере до тех пор, пока сам общающийся не становился для Канаме кем-то близким. Не раз были зафиксированы случаи, когда местным знакомым и, в особенности, приглядывавшей за ним няне он прощал какие-либо «ошибки». Макото всегда уделял отчётам о действиях своего младшего сына особое внимание.

Самый младший из присутствующих Годжо коснулся линии рассечения, которая отделяла женскую голову от остального тела. Предварительно он соединил их, будто собирался вот-вот пришить саму голову обратно. Сатору невольно отвёл взгляд, не имея желания продолжать смотреть на эту сюрреалистичную сцену. Отец двоих мальчиков же лишь вопросительно поднимал брови, внутреннее содрогаясь от того, с каким сосредоточенным лицом Канаме делает то, что делает, — будто так всё и должно быть, а происходящее абсолютно нормально. Вид, заставляющий по спине взрослого, повидавшего многие зверства проклятых духов и пользователей проклятий, пройти целые волны дрожи. Порой это касалось и шаманов, здесь тоже случались... "Эксцессы".

В следующий момент златоглазый ребёнок погладил место разрубленной шеи, сразу же убрав от неё ладонь следом. На прежнем месте никаких ран уже и не было. Удивления на лице Макото стало только больше, к нему прибавилось ещё и чистейшее в своём роде недоумения. За все восемь лет своей жизни Канаме продемонстрировал необычайно большой спектр возможностей, почти никак их не объясняя, но из тех крупиц информации, которые он всё же кому-то давал, было ясно, что всё когда-либо показанное им — возможности лишь одной конкретной техники. То есть она крайне необычна и многогранна, всё равно что «Безграничность» клана Годжо, вполне возможно, что даже комплекснее и намного сложнее в представлении человеческим умом.

Теперь, когда мальчик закончил, он повернулся в сторону своего отца, взглянув тому прямо в лицо своим невыразительным и немного растерянным взглядом. Точно это не он лишь несколько минут назад хотел убить Макото из-за расплывчатых подозрений. Пожалуй, сейчас он походил на почти что обыкновенного ребёнка. Разве что его с потрохами выдавали абсолютно белые волосы и странные яркие золотые глаза. Он будто задавал своему родителю немой вопрос — что ему делать с трупом близкого человека? Однако же сам отец отвечать не спешил. Кому-то это могло показаться весьма жалким, но для него это было банальным предрассудком и самой обыкновенной осторожностью. Раздавать советы Канаме, говорить ему, как стоило бы поступить? За подобное этот мальчишка вполне способен убить!

Именно поэтому Макото предпочёл молчать, как почти всегда и делал в присутствии мальчика с золотыми глазами. Ему несложно, и это делает всё намного проще. Самое главное, это не позволяет ему забывать, с кем он общается и ощущать перед этим человеком чувство вины — чревато последствиями. Канаме уже демонстрировал, что хватка у него «железная», а потому если дать ему хотя бы намёк, то он возьмёт всё предложенное, а затем оберёт до нитки. Едва ли исключений было так уж много.

— Ладно. — Как-то неуверенно, но по-прежнему до дрожи спокойно, и тяжко одновременно произнёс ребёнок, смотря на своего отца пронзительным взглядом. — Хорошо. Ты!

— …? — Мужчина вопросительно приподнял брови, не став задавать какой-либо вопрос, но на его лице всё-таки можно было рассмотреть недовольство, он явно не привык к такому фамильярному обращению к себе.

— Организуй для Канны подобающую церемонию захоронения праха. Сделай это так, будто тебе нужно проводить в последний путь собственную мать. — На молодом лице, с которого весьма быстро после смерти женщины сошла всякая мёртвенная бледность, гневно задвигались щёки, сжались губы и наморщился лоб, будто Канаме вспомнил что-то неприятное ему. — Но это потом. Сейчас ты отвезёшь меня к главному поместью Зенин.

К этому времени Сатору уже вернулся всем своим вниманием к неожиданно появившемуся в его суетливой и очень насыщенной жизни брату. В этой самой жизни места для размеренности не нашлось бы в принципе. До сих пор Годжо Сатору считался самым хаотичным юным дарованием из всех когда-либо рождавшихся в нынешнем поколении. До сих пор.

***

Зенин Тоджи выглядел так, будто встретился с самим дьяволом, не иначе. Пожалуй, последний раз его губы дрожали так сильно только тогда, когда его впервые бросили в яму с проклятыми духами, которым он был вынужден противостоять, не являясь при этом даже обычным пользователем проклятий. Он не умел видеть проклятых духов, не был способен ощущать проклятую энергию, естественно, не имел и проклятой техники.

Но он всегда был способен постоять за себя, даже тогда, когда, казалось бы, у него не было ни единого шанса. Одна из трёх Великих семей Зенин ценила проклятую энергию и ставила её превыше всего — личностей, особенностей, любых других талантов. В этом клане ты значим ровно настолько, насколько много имеешь этой невиданной силы в своём теле и как хорошо ты ею управляешься. Всё очень просто и так омерзительно для Тоджи одновременно.

По крайней мере было ровно до тех пор, пока молодой человек не реализовал полный потенциал, который даровали ему оковы Небес. Стоило ему ощутить перекатывающуюся по телу бурную и неукротимую мощь, разливающуюся в нём воздушную лёгкость, как стало понятно — всё это было не зря. Не зря он не соглашался из своих мелких обид на проведение ритуала по возвращению проклятой энергии. Не зря он проявил твёрдость характера, ведь теперь… Ему даже учиться ничему было не нужно, он просто-напросто стал подлинным сверхчеловеком, которому противостоять не был способен ни один шаман.

Теперь это он смотрел на всех Зенинов свысока, как на мусор, который способен в любой момент выкинуть. Теперь это он мог плюнуть в миску с едой любому человеку из этого клана, а потом просто и незатейливо ухмыльнуться — нагло и самодовольно. Как и полагается тому, кто стоит на ступень выше, кто превосходит этих шаманов. Ублюдских шаманов, как у себя в уме их называл Тоджи.

Его мир перевернулся с ног на голову, когда он около двух лет назад в зиму встретился с отпрыском клана Годжо в парке. Встречей это было назвать сложно, маленький Сатору просто проходил мимо, но убийце шаманов очень хотелось посмотреть на того, чьё рождение встревожило всё осиное гнездо — весь мир шаманов и проклятий. Тогда впервые за долгое время Тоджи ощутил, как по его спине пробегаются мурашки. Отвратительное чувство шока и неверия, которое возникло при его обнаружении с помощью шести глаз. Годжо Сатору обнаружил убийцу шаманов почти сразу же после начала вторым наблюдения за первым. Это не смотря на то, что в нём не клубится проклятая энергия, что его не замечают и спокойно пропускают даже барьеры Великой Тенген. В тот момент на него как будто пролили ушат воды.

С тех пор у мужчины зародилась личная неприязнь ко всему клану Годжо и конкретно к сопляку Сатору. А затем немногим позже по популярным среди пользователей проклятий каналам разошлась новость об ещё одном чудовище из клана Годжо. Кто-то изнутри слил информацию о некоем Канаме, малявке, что даже страшнее прославившегося на весь магический мир «шестиглазого».

С условной подробностью в этой информации описывались возможности этого Канаме, которые действительно потрясали неподготовленные умы. Тоджи с какого-то момента привык полагать, что он первый и лучший, пускай подготовкой никогда и не пренебрегал. Его мировоззрение по этому вопросу существенно изменилось после памятной встречи с Годжо Сатору, однако он всё ещё считал, что при возможности подготовки ему по-прежнему нет равных.

Такая ошибка стоила ему целой конечности.

«Теперь придётся клянчить у нанимателя встречи с подходящим шаманом…» — Лицо мужчины исказилось в гримасе ненависти. — «Подумать только, что я буду просить о помощи шамана.»

Да, руку ему так или иначе придётся восстанавливать, так как подбирать с травы отрубленную способностью Годжо Канаме он не рискнул, пускай и очень желал. Ещё и этих магов, которые способны лечить своей обратной проклятой техникой других людей, можно было буквально по пальцам пересчитать. А действительно могущественных, способных другим людям регенерировать целые конечности, даже десятка по всему миру не наберётся. Это обойдётся в кругленькую сумму, прямо-таки в идеальную сферическую. Ещё и часть «аванса» придётся отдать, ведь дело он так и не завершил. Но хотя бы в своём праве требовать компенсацию за неполноту информации о возможностях несостоявшейся жертвы, уже неплохо.

«Я тебя обязательно прикончу, мелкая погань.» — Посеянный в его разуме ужас перед подавляющей силой лишь ещё больше злил этого человека. — «Ты сам мне всё рассказал, так что для тебя это точно финиш.»

http://tl.rulate.ru/book/96477/3384168