Готовый перевод Врата в Истину [Мир Сфер] / Врата в Истину [Мир Сфер]: Глава 4.5 — Шесть лет назад. Чужой среди своих.

Тусклая комната пыточной освещалась небольшим масляным фонарём, что висел на вбитом в стену крюке для мяса. Инструменты здесь были скромными, никаких дыб и железных дев: щипцы, ножи и молоточки разного размера. Грэ, беловолосый хранитель этого места, представлял собой человека скромного, молчаливого и весьма добросердечного. Офицер давно удивлялся, как такая личность пошла в дознаватели. Впрочем, сейчас в комнате его не было.

— Откуда пошли слухи о Неправеднике? Кто приказал распускать их? — Брунхильда удерживала окровавленный молоток рукой — девушка таскала его всегда с собой, почти никогда не расставалась с орудием. — Будешь молчать — сломаю и другое колено! 

— Я… я не помню. Кх… Это было давно.

Юноша лет двадцати по имени Донован сидел на крепком деревянном стуле, вбитом в пол. Руки его были плотно привязаны к спинке, а одет заключённый в грязную рубаху, что пропиталась потом. Рекрут, которого поймали за распространением еретической веры, сейчас тяжело дышал. Слёзы на лице израненного давно засохли. 

— Когда-то давно меня… попросили. Ну так… среди солдат пошептать. — Наступила небольшая пауза, и рекрут закинул голову назад, зажмурившись от капель пота, стекавших с бровей. — Больно…

— Кто? Как давно? Это было до начала твоей службы или уже после?! — Схватив молоток за самый край ручки, бывшая аристократка уже собиралась им ударить по сломанной ноге мальчишки.

— Стой. Не торопись. — Руку её схватил Данзан, не давая доломать колено окончательно. — Дай ему договорить. Боль притупляет разум. Будешь колотить со всей силы после каждой фразы — растянешь пытку на целые часы.

— Поняла! 

Брунхи отреагировала, как и обычно. Взгляд сосредоточенный, в голосе явное уважение и почтение. Девушка была прекрасной ученицей — ни разу офицер не пожалел, что решил тренировать её. Правда девчонка явно волновалась. Колени слегка дрожали, и по сбивчивом тону Данзан понял — Брунхильде тяжело этим заниматься.

— Кхм. Так вот! Когда и где тебя попросили? Если это был посредник, то с каким акцентом он говорил? Какой народности принадлежал?

— Я же говорю… не помню. Ночь, пьянка. Кто-то под капюшоном. Запахи в том… кхе… трактире были в медовухе. Дали конверт, деньги, всё… И… знать я не знаю, кто этот ваш Неправедник! — сказал он сипло и хрипло. 

Голова парня наклонилась вниз. 

— Не опускай взгляда и смотри на меня. — Брунхи взяла беднягу за подбородок и подняла его голову на уровень своих глаз. — Ты знал, что идёшь служить в крепость, внутренняя безопасность которой стоит на первом месте. Ты давал присягу. И, в конце концов, все действия того незнакомца не могли не выглядеть для тебя подозрительно. Так какого Вражды тебя стукнуло послушаться словам в записке?

— Я… не знаю. Честно… Возможно, меня околдовали… 

Со всей дури самоназванная дознавательница приложила молотком рекруту по здоровой ноге, и по комнате пронёсся неприятный хруст, а парень истошно закричал.

— Я же сказала!..

— Поступим следующим образом. — Рукой Данзан отодвинул Брунхильду в сторону.

Его взгляд сурово посмотрел на корчащееся лицо новичка, которого мужчина ещё недавно тренировал. Где-то в глубине души южанину было жаль парнишку, но из-за этой оплошности на его господина стала засматриваться инквизиция. Такое с рук не спустят.

— Скажи, зачем ты лжёшь?

— Я… не…

— Ложь. Это всё ложь. — Офицер покачал головой и сел на корточки рядом с парнишкой. Вытащив платок из кармана, Данзан медленно вытер красный лоб рекрута от пота. — Честно скажу. Умрёшь ты или нет, но разбирательства продолжатся, и мы точно найдём подстрекателя. — Сделав небольшую паузу, ладонь южанина легла внутрь кармана. Он достал оттуда небольшую флягу и поднёс ко рту новобранца. — Пей.

— А?.. Что, кхе, это? 

— Радширская грибная. Пей, станет легче. 

После слов офицера, пусть и с некоторым недоверием, но Донован опустил голову и отхлебнул из фляги.

— Кхе… кхе… Спасибо. — Юноша скривился от огненной воды, однако на лице появилась еле заметная улыбка облегчения.

— Донован. Я с Рыжих степей. Да, ушёл оттуда, ибо большего захотел. И всё же наш кордский клан всегда отличался любовью к семье. Для меня, засранец, ты такой же ближний, как для кордов соклановец. Я вас тренировал и следил, чтобы никто не сдох. И планы мои никак не поменялись. По отношению к тебе в том числе. Понимаешь меня?

— Да… Простите. — На болезненном лице рекрута появился оттенок вины.

— Вспомни, как я вытаскивал вас из передряг и выгораживал. Мы с вами по уши в говне плавали, перебирались через ров. Я прошёл через то же, что вам за этот год пришлось испытать. Я знаю вас по именам. Знаю ваши истории. Ты, например, с восточной стороны Раталаса, деревни Щопсы. Бабка твоя была сварливой, но с золотыми руками. И ты пошёл воевать, чтобы мечту её осуществить, купить старухе войвроских мазей. Донован, ты действительно хочешь предать и меня, и её? Своих кинуть? Скажи, кто это, и ноги твои залечим, снова пойдёшь в строй. Никто не будет ничего докладывать. Инквизиции достаточно найти виновного и главного распространителя. 

— Я… — На секунду парнишка замялся, приоткрыл рот, но слова предательски не выходили из его рта, — Я действительно не знаю… не помню… 

Данзан тяжело вздохнул, поднялся и похлопал юношу по голове.

— Отдыхай тогда. Мы ещё вернемся.

После этих слов офицер направился к выходу из комнаты. Пошла за ним и Брунхильда. 

Пыточная находилась в подвале небольшой пристройки замка. Поднявшись по деревянной вертикальной лестнице, они попали в скромный домик, что принадлежал Грэ, главному дознавателю. Там была небольшая соломенная кровать, застеленная тонким льняным покрывалом, стол, на котором лежала засохшая краюха хлеба и кувшин со свежим молоком. Последнее Данзан видел редко: в крепости скоропортящихся продуктов почти не водилось, хоть и маленькое хозяйство здесь имелось.

— Он лжёт, да? 

Девушка села за стол и вытащила тряпку из-под кожаного ремня. Аккуратно и скрупулезно она стала протирать свой молоток. Руки её дрожали. Вряд ли Брунхи скоро привыкнет к пыткам, пусть и всячески старается выслужиться, как может.

— Скорее всего. Кстати, ты за этим молоточком ухаживаешь, будто это питомец какой-то. Может, имя уже ему дашь?

— Хе… А может и дам! Но какое? — Повернув туда-сюда орудие, девчонка стала усердно размышлять, но через минуту стала серьёзнее. — Так вот… И что с этим предателем будет?

— Отправится в кантон инквизиции. Вердруд к этому точно никак не причастен, а проблемы с церковью Единства нам не нужны.

— Но вы же говорили про семью. — В голосе Брунхильды промелькнуло искреннее удивление, однако оно быстро сменилось на спокойствие, и девушка сменился тему: — Кстати, а как вам идея назвать молоток в честь того мальчишки, который мне его дал?

— А ты помнишь имя того дитятки до сих пор? — Данзан выпучил глаза.  — Семья семьёй, однако будучи солдатом тебе нужно уметь выполнять приказы. Особенно здесь, где от субординации зависят не только жизни солдат, но и тех, кого мы охраняем.

— Да, точно. Субординация, иерархия, приказы. — На каждом слове Брунхи кивала сама себе. — И да, я помню его! Конюха Гурди звали. — На лице девушки появилась тёплая улыбка. 

Задумавшись, Данзан уселся напротив своей ученицы, рука мужчины юркнула внутрь кожаной сумки.

«Пока инквизиторы не прибыли…» 

Он вытащил мешочек, пахнущий душистыми травами. Их офицеру подарила жена, что уже полгода жила в этой крепости. 

«Ребекка…»

Когда мужчина увидел её лик перед воротами форта, то удивился не на шутку — было бы вернее сказать, что Данзан впал в ступор. Он кричал, говорил уйти отсюда первым же караваном, но женщина осталась. Да что тут говорить: до сих пор мужчина напоминает ей о возможности покинуть эту опасную зону. И всё же…

«Как же я моей родненькой благодарен…» 

Внутри вояки что-то заклокотало. Пусть обычно он и старался чувства не проявлять, но в моменты, когда мысли о жене занимали всё сознание, на лице проступал румянец.

— Это от Бекки, верно? — Брунхильда прервала размышления своего учителя. Молотка в её руке не было.

— Да. Хочешь чаю? 

— Конечно. — Ухмыльнувшись, девчонка кивнула без промедлений. 

В старой глиняной печке офицер развёл костёр. Засыпал углей, мха и сухой травы, что были сложены в мешке в углу комнаты кучкой. Вода из заткнутой бадьи, мешочек внутрь чайника. Комната запахла цветами. 

— Как там у Бекки дела?

Мельком Данзан заметил, что Брунхильда до странности смутилась, стала качать ногами на стуле и слегка опустила взгляд вниз.

— Она же ведь ребенка ждёт, верно?

— Да. Ещё полгода и обзаведусь вторым сыном. Или дочкой… 

— А кого бы хотели больше? 

— М-м-м… Сложный вопрос. С одной стороны, наследник, исходя из традиций степных кланов, всегда ценнее, но… Я в последнее время всё чаще ловлю себя на такой мысли, что дочку бы хотел сильнее. 

Мужчина на секунду услышал хихиканье сзади себя и, повернувшись, увидел странное выражение лица Брунхи. 

— А что такое? 

Он прищурился, пытаясь понять чувства девчонки. Ухмылка на её лице, задор и хитринка в голосе. Смущение словно испарилось, и сейчас девушка выглядела в его воображении, как какой-то несносный ребенок. 

«Неужели пытается меня подколоть? Настолько осмелела?»

— Да так… Вы обычно такой холодный. Исполнительный. А тут, ну… это. 

— Так и есть. 

Не взяв в толк слова Брунхильды, Данзан просто кивнул в ответ. Он понял, что не хочет разбираться в мыслях и чувствах шестнадцатилетней. 

Когда чай был готов и разлит по глиняным кружкам, офицер и девчонка принялись распивать его в тишине. И разрушить её могла только личность, которую они ожидали, пусть и не желали увидеть в мирном домике дознавателя.

За дверью послышались тяжёлые звуки шагов, настолько контрастные со спокойной и умиротворяющей атмосферой, что Данзан напрягся. Взгляд его тут же упал в сторону двери. 

Секунда, две, три. Фигура остановилась прямо у порога, скрипнули её перчатки, ухватившиеся за ручку, но после — тишина. Брунхи сглотнула, аккуратно и опасливо поднялась и направилась в дальнюю часть комнаты. Девушка нутром чуяла — она совершенно не хочет сталкиваться с таинственным гостем.

Дверь скрипнула, стала медленно открываться вовнутрь, скрывая загадочную фигуру и усиляя напряжение, царившее внутри. 

Прошли мгновения. C грохотом неизвестный закрыл дверь и показал себя. 

— Надеюсь, не опоздал.

Ледяной голос человека, стоявшего неподалёку от офицера, внушал трепет. Невысокий, скрытый под синим плащом. Первого взгляда достаточно, чтобы уверенно сказать — это солдат и далеко не простой. Инквизитор.

— Ты и есть тот офицер? — Человек развернулся.

Под плащом можно увидеть тяжелую кольчугу. Да и сам плащ простым не был: плотное многослойное полотно, способное частично подавить импульс от тупого удара. На поясе у него виднелся длинный эсток в ножнах и оружие, прозванное огненным ужасом, всунутое в небольшой чехол. Стреляло металлом, грохот слышен на расстоянии многих метров. Человек, носивший подобное свободно и непринужденно, внушал уважение. Это был солдат, что воевал исключительно с людьми.

— Да. 

Данзан кивнул, встал из-за стола и слегка поклонился. Не столько из подобострастия, сколько из необходимости. Взор и выражение инквизитора, смотревшего на офицера из открытого шлема с кольчужным воротником, обрели презрительный оттенок. 

— Отлично. Что сказал пленный?

Глубоко вздохнув, Данзан принялся рассказывать обо всём, что знает. Его собеседник молчал, слушал внимательно и старался не перебивать. Он сел за стол, держа руку постоянно на поясе. 

Умолчать о любом факте сейчас — подобно вызову подозрений у церкви, а это было чревато. Коли выяснится факт даже неосознанного утаивания слов предателя, то можно считать себя если не трупом, то точно стоящим на краю пропасти.

Инквизитор принялся рассуждать вслух, когда офицер закончил:

— Ничего не знает. Молчит. Боится… Может ли некий еретик влиять на него извне? Или ваш дознаватель недостаточно пытал его? 

Брунхильда сжалась в уголке, стараясь не привлекать к себе внимание.

— Исключено. Скорее всего, враг некто вне крепости. Наши офицеры неподкупны, барону нет резона так рисковать ради никому не известной цели. Источник слухов — один человек. 

— И тем не менее из небытия слухи и их распространители не появляются. В ваших рядах ничтожный предатель.

Инквизитор наклонился вперёд. Его суровое каменное лицо не выражало ни единой эмоции. Данзану даже было сложно сказать, какой народности он принадлежит. 

— Велика вероятность, что изменник из торговцев. Господин уже проверяет все свои связи на предмет сотрудничества с Неправедником. Я лично обучал и следил за многими рекрутами, ребятами из внутреннего замка и гарнизона крепости. Знаком с офицерами и слугами. Поверьте, мы хотим найти корень проблемы не меньше вашего.

— И что вы сделаете, когда найдёте этот корень?

— Конечно же отдадим вам.

Пристальный взгляд прожигал офицера, но через мгновение человек в синем плаще удовлетворённо кивнул.

— Отлично. Скоро прибудут остальные следователи, они помогут вам в расследовании. А пока…

Поднявшись со стула, что скрипнул от веса, казалось бы, невысокого человека, инквизитор поднял кружку Брунхильды на уровень носа и глубоко вдохнул. 

— Травы. В углу обыватель женского пола. В крепости, не подразумевающей никого, кроме солдат и слуг. По меньшей мере это подозрительно. До встречи.

После этих слов инквизитор удалился, а со стороны Брунхи послышался протяжный облегчённый выдох.

После этого разговора и Данзан, и Брунхильда поспешили удалиться из домика Грэ. 

Жизнь в лагере кипела, но не так хорошо, как хотелось бы. Когда пошли слухи, что крепостью заинтересовалась инквизиция, все были настороже.

— И вовсе я не сплоховала на допросе. — Наклонив голову в бок, девчонка избежала прямого удара своего учителя.

Сейчас они находились на тренировочной площадке. Небольшой спарринг всегда хорош, если нервы на пределе.

— Кх. Я бы сказал, что когда дело… Кх… касается пыток, то тебе стоит лучше чуять момент раскола заключённого и понимать, когда лучше остановиться и дать тому выговориться. 

Не давая Брунхи передыху, Данзан напирал, постоянно шёл вперёд, отпрыгивал в бока и наносил самые простые, но быстрые выпады кулаками.

Мокрый песок тренировочного поля разлетался в разные стороны. Они находились в огороженной тонким заборчиком зоне для поединков. Расположенная позади замка, она открывала вид лишь на серые здания и гарнизонную стену вдали. 

Мельком взгляд Данзана зацепился за кузнеца, который снова тащил мешки к воротам в качестве наказания. Трудно сказать, сколько оно уже длилось. Вердруд не просто наказал мужика, но и сумел убедить отказаться от своих традиций.

— Хорошо… — Девчонка кивнула со всей серьёзностью.

Воспользовавшись отвлечённым вниманием учителя и резко нырнув вниз, Брунхильда избежала атаки солдата и тут же схватила его за бок. Ногой девица решила подцепить офицера, но подножка не удалась — ученица не смогла найти баланс и сама упала на плотный песок. Данзану даже не пришлось ничего делать.

— Ты всё чаще используешь захваты, молодец. В бугурте бей всем, чем можно. Ногами, руками. Как только сцепилась с врагом — переверни поединок в свою пользу, и удар в пах не станет зазорным. Например, в этой ситуации ты не нарушила мой баланс. Удар по ноге перед подножкой или корпусом в живот помогли бы. К тому же… 

Данзан протянул руку девушке и помог той подняться.

— Я ошиблась в ногах. Они у меня заплетаются — не знаю, почему.

Схватив руку офицера, Брунхильда поднялась на ноги и стала отряхиваться. 

— У тебя хорошо получается прикладывать силу к ударам, но вот вёрткости не хватает. Сходи к Брэю Сайрису. Пусть погоняет тебя по делам стен. 

— Так точно… — Настроение Брунхильды заметно потускнело.

Спарринг продолжился, но девчонка вела себя более вяло. Иногда мимо них проходили солдаты и давали ей советы, не забывая подтрунивать над Данзаном. Судя по всему, сейчас у солдат сменка — могут себе позволить такие вольности.

— Ху-у-у… — Жадно глотая воду, Брунхи надула щёки, как хомяк.

Офицер и девчонка уселись неподалёку, возле местных бараков. К стене была приставлена низенькая лавочка. Пара вытянула ноги. Одеты Данзан и Брунхильда сейчас в тонкие рубахи и обвязанные бечёвкой у стоп широкие штаны — именно такие использовались на спаррингах в этой крепости

Заметив понурый взгляд ученицы, Данзан похлопал её по плечу.

— Что случилось? 

— Ну… Я ни в коем случае не оспариваю ваше указание пойти на стену, но…

— Неужели боишься высоты? — Глаза мужчины поднялись от удивления.

— Нет, нет. Просто Брэй, он... — Не найдя слов, Брунхильда сделала небольшую паузу. — Читала его трактат Танце-Света по сражению копьём. Напоминает моих прошлых учителей. Много лишнего — чувство, будто шею сжимает. Не люблю вспоминать, как меня гоняли в старом доме.

— Послушай... —  Обхватив Брунхи за плечо, южанин позволил себе расслабиться и продолжил: — То, что у тебя было в дворянском доме, уже прошло. Здесь настоящая жизнь и работа. Никто не будет душить твой талант. — Сжав руку у противоположного от Данзана плеча девушки, степняк потрепал её с долей задора. — Офицер Сайрес — хороший мужик, и трактат этот к середине разгоняется так, что только успевай читать. Он любит теорию и историю, иногда рассказывает на наших посиделках, как планировал стать светлым умом. Но сейчас Брэй тут. С нами. Я знаю, что твои слова не направлены на оспорение моих приказов, можешь не беспокоиться. 

— Угу. — На лице девушки проступил еле заметный румянец.

— Наш господин и твой отец лично нашёл и привел в эту крепость много смышлёных и хороших солдат, светлых умов, слуг с золотыми руками. Никого из них не назвать пустомелей и горделивым глупцом из высшего общества. Подобные тут не задерживаются, знай это.

Где-то вдали послышался крик буристого орла, похожий на протяжный вой боевого рога. Эти громкие птицы, обитающие только степях перевала Конец и Начало, стали неотъемлемой частью жизни крепости и солдат в ней. Когда-то давно по ним определяли приход монстров, но сейчас уже давно известно, что связи между тварями из Бездны и птицами нет. Зато они всегда кричат ровно в полдень, и рекрутам проще сориентироваться и привыкнуть к распорядку текущей жизни.

Данзан поднял голову и посмотрел на голубое небо. Редкие облака медленно плыли по небосводу, и где-то там, вдали, виднелись тёмные точки, их пробивающие. Странные небесные тела устремлись на юг. Кто-то называл это явление воздушным перекати-полем, кто-то говорил, что это создания Вражды летят по небу в поисках жертвы для козней. Но офицеру как-то повезло поговорить с одним магом воздуха, побывавшем на высоте этих странных точек.

«Когда я оказался среди облаков, то одной из главных проблем стала даже не трудность сделать вдох, а увернуться от этих скоплений пыли, металла и кристаллических образований. Они никогда не опускаются на землю, продолжают лететь, движимые незримой силой. Лишь единожды мне удалось рассмотреть их получше, когда два шара столкнулись друг с дружкой и значительно замедлились», — говорил чудотворец. 

— В нашем мире, Брунхи, столько всего непознанного. — В голосе Данзана послышалась редкая для него меланхолия. 

— А? Вы о чём? 

Не заметившая взгляда офицера в сторону неба и рассматривающая проходящих мимо людей, Брунхильда с интересом взглянула на Данзана.

— Скажи. Ты задумывалась когда-нибудь, как появился этот перевал? Мы, люди. Почему мир такой, какой он есть? Исступления, монстры, Единство и Вражда? Великие Божественные Адепты, которые ведут наше общество к чему-то большему?

— Э-э-э… — Девчушка впала в лёгкий ступор, взялась за подобородок и принялась усердно думать. Её глаза бегали туда сюда. — Не, никогда. Меня интересуют более приземлённые вещи. А всё это, связанное с глубокими и великими — скука.

Данзан опустил взгляд и тяжело выдохнул. Скоро у него появится второй ребёнок — по словам повитух и чудотворцев жизни, это должна была быть девочка. Что ему делать дальше, офицер не знал. Остаться ли защитником этой крепости или найти другой путь. Вряд ли монстр появится в ближайшие года, а южанин всегда отличался любопытством и тягой к новому. Именно они подтолкнули его покинуть свой клан. 

— У меня… мать, кажется, увлекалась всяким высоким. Постоянно вызывала к себе светлых умов. Но я почти не общалась с ней, так как, ну… сами понимаете.

— Твой Дом — Эдек, кажется. Вердруд никогда не рассказывал о герцогстве, из которого ты вышла.

— М-м-м… Из того, что слышала и видела, у нас много менестрелей. Постоянно какие-то обсуждения, вопросы. Иногда мне удавалось посмотреть на шутовские представления.

— Интриганы.

— Наверное, можно и так сказать. — ответила отрывисто Брунхи офицеру.

Девушка вздохнула и напряглась. Она не любила говорить о своём настоящем доме. 

«Пожалуй, пусть отдохнёт…» — подумал мужчина и медленно поднялся со скамейки.

— На сегодня свободна. Наверняка скоро разберёмся и с тайным подстрекателем и решим вопрос с солдатом. Так что иди спать.

Степняк посмотрел на Брунхильду и улыбнулся. Воин медленно поднял свою широкую ладонь и по-отечески потрепал волосы на макушке девушки. Аристократка скривилась: она не любила этот жест. Мужчине же он доставлял странное удовольствие. 

Он был ответственен за дочку своего господина и сделает всё, чтобы она выросла, как личность. Это был его долг. 

***

Брунхильда любила сны. Они позволяли ей отвлечься от грузных мыслей и переживаний. Очень желанной была возможность хорошо и сладко подремать, уснуть без задних ног. В прошлом — редкое удовольствие, но сейчас юная дворянка чувствовала себя свободной и могла как следует расслабиться.

«Как славно, что я могу думать и мечтать… Лучшее, что унесла из того гадюшника».

Аристократка без труда входила в осознанный сон. Она и сама не помнит, когда в первый раз представила будущее сновидение, но точно знает, почему. Дворянка месяцами мечтала погрузиться в грёзы навсегда, но по иронии засыпала очень долго и спала мало. Она боялась, что её в один миг придушат, и девчушка ничего в ответ не сделает. Поэтому долгие часы просто лежала с закрытыми глазами, размышляя о том, что увидит этой ночью.

Сначала она научилась контролировать дрёму. Это было не слишком сложно. А через недели оседлала и сам сон. Что она только не творила, сидя в своем разуме: десятки раз сбегала из дома, селилась в лесу, проживая жизнь с окружающими её лошадьми, превращалась в птицу, разрушала города, унижала мальчишек и девчонок, смевших ей перечить в реальности.

«Хе–хе… А сейчас я могу представить это…»

Брунхильде было поначалу стыдно признаться даже самой себе, насколько ей нравятся такие фантазии. Никому, даже самым близким она о них не говорила.

«И не нужно никому знать… Моя тайна».

Девушка лежала на коленях у Ребекки, жены Данзана. Эта крепкая рыжеволосая женщина, одетая в простую деревенскую бабью одежду, поглаживала её по голове, тихо шептала нежности. 

У Брунхильды не было матери. Эта трусливая сука тихо отживала свои деньки в личном доме при поместье. Ей было всё равно на дочь. А Ребекка отнеслась к девушке, будто к родной.

Началось всё странно. Данзан поручил аристократке помочь своей жене, и Брунхильда относилась к этому с нежеланием. Она терпеть не могла помогать чьим-то супругам, будь то братьев или же других родственников. Чаще всего из-за того, что те вели себя надменно. Дворянка видела в них немощных рыбёшек с большими животам — такие же тупые, беспомощные и жалкие на вид. Именно поэтому Брунхильда по глупости отнеслась к Ребекке так же пренебрежительно: игнорировала её слова, вопросы, отзывалась на просьбы с третьего раза. Она шёпотом оскорбляла, однако женщина хорошо её слышала. Ребекка поначалу терпела, а затем в какой-то момент заломала дворянку. Она всыпала ей, и между ними завязалась настоящая драка.

Это было так неожиданно, что Брунхильда после маленького боя даже не успела понять, как Ребекка завела с ней разговор по душам. Чем-то она напоминала аристократке Вердруда — такая же ловкая на язык, но более напористая  и прямая. 

«Это, судя по всему, у них в крови…» — подумала девушка, вспоминая первую встречу с Данзаном.

Девушка уважала наставника. Очень сильно уважала. Местами даже не понимала, как к нему относиться и как себя с ним вести. Мужчина будто открыл ей дверь в новый мир. Брунхильда задолжала ему и была уверена, что в будущем отплатит сполна. Но сейчас девушку волновало другое.

— Тише, солнце… Тише радость... Погрузись-ка в морской бриз… 

Нежный голос Ребекки её убаюкивал. Внутри клокотало, и Брунхильда чувствовала себя маленькой, слабой и беспомощной, а по сознанию расходилось зыбкое ощущение безопасности. Ребекка никогда не соврёт, не оставит в дураках, всегда поддержит.

Взор женщины во сне будто смотрел на дворянку прямо сейчас. Не во сне, а в реальности.  Голова бывшей морячки опустилась. Её взгляд был таким внимательным, прозорливым и заботливым.

Таким…

«А?!»

Брунхильда вскочила с кровати, как ужаленная. Кто-то усердно тряс её за плечо, и дворянка инстинктивно чуть не врезала этому человеку. Она сейчас находилась в тёмном помещении казарм. Запашок здесь стоял довольно затхлый, но уже привычный.

Перед ней стоял Цит. Уже вскоре разведчика должны были перевести в другой корпус, но он стоял перед ней, взбаламученный и серьёзный.

— Быстро собирайся и к пыточной! — сказал воин без промедлений. 

— Что… Чего стряслось? — Брунхильда протёрла глаза. Внутри она почувствовала неприятное беспокойство.

— Твой отец сказал… Э-э-э… Данзану, а тот послал меня! Долго объяснять, но… Вроде нашего, которого допрашивали, убили. Тебя зовут, как участницу допроса. Так что…

— Вот те… Бегу! 

Не дожидаясь, когда солдат договорит, девушка побежала к указанному месту. 

В комнате пыточной стояло много людей. Стража, слуги, даже Вердруд был здесь — он задумчиво почёсывал подбородок, облокотившись о стену подвала. Барон вскочил со своего кресла и рванул сюда, как только услышал о смерти подозреваемого рекрута. Брунхильда видела на лице отца еле заметное напряжение.

— Что успели узнать? — Дворянин говорил размеренно, без эмоций. Каждый, кто знал этого мужчину, почувствовал бегущие по спине мурашки. — Он ведь не мог умереть просто по воле божьей. 

— Не мог, ваша светлость… Ишь проник Вражда внутрь комнаты! Забрал своего…

— Мне не нужны отговорки. Церковные россказни оставь нашей достопочтенной инквизиции. Я спрашиваю: кто его убил? 

На лице Вердруда расцвела улыбка. Медленным движением руки он достал перо из своей шляпы и прикусил его резцами зубов. 

Наступила тишина, сопровождаемая лишь бормотанием офицеров, осматривающих место преступления.

Не сказать, что Брунхильда испытывала сочувствие к умершему рекруту или своему отцу. Церковь дворянина, несомненно, прижмёт, судя по напряжённым лицам присутствующих. Девчонка не была дурой. Инквизиция наверняка начнёт рыть под всех, допросит офицеров, и многие из них уже не смогут воевать после методов церковных дознавателей. 

«Тот жуткий человек… Бр-р-р. Не хочу сталкиваться с ним вновь. — Внутри аристократки всё сжалось. — Наверняка, когда слухи расползутся по крепости, он снова придёт. И будет задавать вопросы».

Единственное, что удерживало её здесь, в этой комнате — это страх. Не смерти и таинственного линчевателя, и даже не наказания, которое Брунхи могла надумать под влиянием сильных эмоций — давил страх потери новой жизни. Неосознанно взгляд девушки упал в сторону Данзана, внимательно осматривающего комнату.

— Ну не стойте вы подобно олухам. Снимите его уже со стула. Трупы не бегают. Прекратите мешкать и найдите хоть какие-то улики. — Перо разломилось надвое и упало на пол от сильного укуса барона.

Неосознанно кулаки дворянки сжались. 

«Ну так иди и сам сними, козлорог несчастный». 

Следуя вдоль стены комнаты, Брунхильда аккуратно и незаметно добралась до места убийства. Все были слишком заняты и не заметили девчонку, которая крадётся за их спинами.  К тому же не просто же так её сюда позвали. А опыт дворянки мог пригодиться. Ещё одна возможность доказать свою полезность.

Чего аристократка не рассказала учителю изначально, так это то, что, находясь в семье интриганов, ей приходилось видеть всякие ужасы. Отравления внутри Дома — дело частое. Старший брат закашлялся кровью прямо на Брунхи во время званого ужина. Девчонку обычно не трогали, ибо никаких притязаний она иметь не могла, но Брунхильда была уверена: признай семья её права, и у бедняжки не было бы шанса.

Из-за юношеской глупости дворянка поняла это не сразу и сейчас недоумевала: почему её не убили раньше? Почему не избавились — ведь Брунхи была той ещё занозой? У них имелись планы и, возможно, есть до сих пор.

«Что бы они ни планировали… Я не вернусь. Спасибо, что дали шанс, рачки океанские». 

— Удушен верёвкой, заколот в сердце. Удар неточный, но прошил грудную клетку. Били тяжёлой рукой. Узел твёрдый — явно делал человек знающий.

Сайрес, мужчина с короткими кудрявыми волосами и широким лицом, внимательно осматривал тело и делал выводы на ходу. Офицера выдернули из гарнизона сразу после прихода Вердруда на место. Его знания и навыки были здесь как нельзя кстати.

— Кажется, такой уже видел… Это морской. У нас на корабле вязали схожим образом.

Другой офицер, Нургрим — человек с загорелым лицом и специфичной внешностью, — присматривался к узлу на шее рекрута. К его словам Брунхильда прислушалась особенно тщательно — что-то в них заставило девчонку напрячься.

— Это, случаем, не тогда, когда ты курсировал между Фальдемом и островами Ома?

— Да, оно самое. Я тогда ещё капитаном был, так что запомнил. — Бывший моряк кивнул. 

— Так, а это что? Рыжий волос? 

Один из офицеров поднял еле заметный из-за прилипшей к нему крови клочок волос.

— Он самый. Вот Вражда тебя… Грэ, вроде, тоже рыжий, но убить человека... Тем более просто так, без приказа… 

Его взгляд тут же метнулся в сторону Вердруда, но тот лишь покачал головой.

— Где сейчас дознаватель?.. 

Дальнейшее обсуждение Брунхи не волновало. Медленно у неё в голове стал складываться пазл.

«Морской узел. Рыжие волосы. Крепкая хватка. Быть не может».

Брунхильда оторопела. Девчонка прислонила ладонь к горлу, чуть согнулась и припала к стенке. Дыхание аристократки усилилось, а сердце забилось, как бешеное.

— Эм… Данзан… где сейчас… инквизитор? — Голос девушки звучал тихо.

Офицер наконец обратил на неё внимание.

— Зачем он тебе? — На лице южанина появилось недоумённое выражение.

— Я… пойду, пожалуй, отсюда. Ввсё равно не помогу. И, ну… не хочу встретиться лично. Он меня пугает.

Пару мгновений учитель рассматривал её своим прозорливым взглядом, но затем просто кивнул.

— А… Да, конечно. Просто не броди рядом с гостевыми бараками. 

— Поняла!

Брунхильда рванула на выход и быстро взобралась по лестнице. Краем глаза она заметила заинтересованный взгляд Вердруда, но девушке было не до этого.

Она пошла отнюдь не в свою комнату. 

«Идите в зад, семейка. И туда же мой мой отец. Если убийца — это она, то пусть понесёт наказание. Все понесут наказание, кроме него. Прости, Данзан…»

Внутри девушки рождалась уверенность.

http://tl.rulate.ru/book/94774/3196824