Готовый перевод Kun Ning / История дворца Куньнин: Глава 001

001. Солнечный день, укрытый снегом

Когда я была очень юной, Вань Нян сказала мне, что самая уважаемая женщина в мире – это императрица, а дворец, в котором она живет, называется «Дворец Куньнин».

Тогда я спросила Вань Нян, на что похож дворец Куньнин, и она ответила, что не знает.

Сидя под дырявым карнизом в деревне, я думала, как было бы прекрасно, если бы я могла превратиться в летящего в небе гуся, направиться в шумную столицу, заглянуть в Запретный город и увидеть дворец Куньнин.

Ворота дворца были заперты, и только окно слева оставалось открытым.

Небо заволокло тучами, и свет был тусклым.

В прошлом оживленный дворец Куньнин сейчас был тих и безлюден.

Только Цзян Сюэнин стояла на коленях перед столом, держа палочки для благовоний своими белыми тонкими пальцами, осторожно втыкая их в курильницу, и нитевидный дым медленно поднимался проходя через отверстия в крышке.

Одеяния с золотой вышивкой в виде феникса раскинулись далеко за ее спиной, и сложные узоры облаков слабо мерцали в темноте.

Позже я действительно приехала в столицу.

Бог сыграл со мной шутку. Он дал мне пытливый ум, которого у меня не должно было быть, но позволил мне расти в деревне. Я не воспитывалась как известные столичные красавицы и не знала манер дам из знатных семей.

Он поместил меня в это суетливое место, на поле битвы, и дал мне лишь хорошую кожу...

Внешность Цзян Сюэнин была яркой, прекрасной словно цветок.

Тонкие изогнутые полумесяцем брови, слегка приподнятые уголки глаз, губы сандалового цвета с багряным оттенком, природное обаяние и кокетливость, вместе с закаленными за годы пребывания во дворце в статусе императрицы выдающейся грацией и достоинством.

Когда она скромно опускала глаза, одним этим видом можно было заставить чужое сердце учащенно биться.

Ю Фанъинь долгое время молча стояла позади нее, прислушиваясь к ее слабому голосу, словно в трансе размышляя о жизни, полной интриг, стремлений к славе и богатству, признанию в глазах всего мира, и внезапно ощутила смятение на душе.

Сердце стеснила печаль.

Все знали, что ей не скрыться.

Цзян Сюэнин вдруг улыбнулась: «Фанъинь, возможно, на этот раз я действительно совершаю ошибку?»

Ребенком ее воспитывала Вань Нян, и Сюэнин, не знавшая своего статуса, дико бродила по деревне, где они жили. Она была птицей, которую никто не мог контролировать, только румяна и пудра Вань Нян могли вернуть ее домой.

Вань Нян воспитывалась как будущая наложница, женщина среди женщин.

Она говорила, что миром правят мужчины, и только мужчины могут его завоевать; а женщине, чтобы завоевать мир, нужно лишь покорить мужчину.

Попав в столицу, Сюэнин встретила Янь Линя, молодого князя из поместья Юнъи хоу. Он брал ее, переодетую в мужскую одежду, с собой в город погулять и развлечься. Родители дозволяли ей это и не вмешивались, настолько близкими друзьями они были.

Позже семья Янь Линя оказалась замешана в деле о восстании князя Пиннаня и была сослана за тысячи миль.

Той ночью юноша, еще не достигший совершеннолетия, перелез через высокую стену поместья Цзян, чтобы найти Сюэнин. Он крепко сжал ее руку и хриплым голосом попросил: «Нин-Нин, дождись меня, я обязательно вернусь и женюсь на тебе».

Но Цзян Сюэнин сказала ему: «Я выйду замуж за Шэнь Цзе и стану императрицей».

В памяти сохранился образ юного Янь Линя, пронзительно смотревшего на нее покрасневшими глазами, стиснувший зубы, словно загнанный зверь. В ту ночь юноша потерял всю свою незрелость, отпустил ее руку, развернулся и скрылся во тьме.

Пять лет спустя она стала супругой Шэнь Цзе.

Путь к дворцовому рангу был не таким уж гладким, поэтому в ее короткой жизни было еще много таких, как Янь Линь.

К примеру, Сяо Динфэй, служащий министерства чинов.

Или Чжоу Иньчжи, командующий императорской стражей Цзиньивэй.

И даже Шэнь Чжии, старшая принцесса Лэян, позже павшая от рук варваров…

Однако никто не ожидал, что мальчик из прошлого однажды вернется. Совершив военные подвиги на границе, Янь Линь стал приближенным Се Вэя и вернулся в столицу под знаменами «императора Цин» и лозунгом «зачистки злых министров», возвещая о начале политической борьбы за власть. Ведя за собой армию, он взял под контроль весь Запретный город и запретил Сюэнин покидать ее дворец.

Шэнь Цзе был отравлен, оказался прикован к постели и более не вмешивался в дела государства.

Янь Линь открыто входил и выходил из ее дворца, отсылая дворцовых слуг при каждом своем появлении.

Внутри и за пределами дворца никто не осмеливался говорить об этом.

Все знали, что он правая рука Се Вэя.

Когда Се Вэй вырезал половину дворца, именно он повел войска охранять дворцовые ворота, чтобы никто не смог сбежать; когда Се Вэй обезглавил девять кланов рода Сяо, именно он повел людей вскрывать закрытые двери домов и арестовывать мужчин, женщин, стариков и детей...

И теперь именно он стоял у ворот ее дворца вместе с бывшим императорским наставником Се Вэем.

Шэнь Цзе скончался, оставив императорский указ, предписывающий слушаться правительства «за кулисами».

Но когда еще не взошедший на престол наследный принц направлялся в столицу, его путь преградили поднявшие мятеж сторонники Небесной секты Тяньцзяо. Они отрубили принцу голову и повесили у городских ворот.

Теперь настала ее очередь.

Цзян Сюэнин слегка моргнула, ее густые, завитые ресницы отбрасывали слабую тень под веки, из-за чего выражение ее лица казалось немного опустошенным от непредсказуемых переменчивых событий в мире.

Ю Фанъинь посмотрела на нее с некоторым сожалением.

Но Сюэнин уже отложила палочки для благовоний, закрыла курильницу и взяла со стола большую квадратную парчовую шкатулку. Внутри лежали Нефритовая государственная печать и императорский указ, который она написала и скрепила печатью час назад.

В указе было написано, что она добровольно уходит из жизни вслед за покойным императором и просит великого наставника Се Вэя помочь стране, поддержать министров и выбрать добродетельного правителя для наследования престола.

Цзян Сюэнин вдруг подняла голову и посмотрела в окно.

В какой-то момент снегопад, который шел всю ночь, прекратился.

Ослепительный солнечный свет пробивался сквозь хмурые тучи и заглядывал в окна мрачного дворца, озаряя внутренние покои и отбрасывая яркие лучи.

Она прошептала: «Если бы я знала, что сегодня наступит конец моей жизни, зачем бы я так усердно трудилась? Лучше путешествовать за тысячи миль, посмотреть на тысячи миль рек и гор, и чувствовать себя вольной птицей.

В этой жизни было просто ошибкой войти за дворцовые стены и мечтать о процветании, спрятавшись от остального мира…»

Ю Фанъинь промолчала.

Затем Цзян Сюэнин спросила: «Фанъинь, если бы тебе дали возможность выбирать, ты бы все равно пришла?»

Ю Фанъинь была самым странным человеком, которого Цзян Сюэнин когда-либо встречала.

Она была дочерью наложницы, из простого народа, неуклюжей и жалкой, но однажды упала в воду и после происшествия резко изменила свой нрав. С тех пор она открыто появлялась на публике, стала вести торговлю и выставлять счета, основала торговую палату и всего за несколько лет стала ведущим торговцем в провинции Цзяннин.

Называть ее «Ю Бань Чэн – Ю, забравшая половину города» не будет преувеличением.

Просто ей не повезло.

В этой дворцовой схватке она сначала встала не на ту сторону, и хотя потом переметнулась к Се Вэю, но всё равно в итоге оказалась заперта под охраной в этом дворце.

Двое узниц были настолько несчастны, что оказавшись вместе, стали друг для друга родными душами и говорили обо всем на свете.

Цзян Сюэнин слушала рассказы Фанъинь о ее опыте работы в торговле, узнала множество новых слов, слушала и ее жалобы, что у заморских варваров, страны которых она посещала, не было даже паровой машины.

Что такое паровая машина, Цзян Сюэнин не знала.

Еще Ю Фанъинь всегда говорила, что она не отсюда, а из такого далекого места, куда больше не сможет вернуться.

Говорила и о том, что у бывшей династии есть огромная тайна, и если бы о ней стало известно, то ни один человек, имеющий хоть немного мозгов, не пошел бы по ложному пути в этой борьбе.

Жаль только, что поняла она это слишком поздно.

Ю Фанъинь тихо вздохнула и горько улыбнулась: «В этой богом забытой эпохе, когда даже птицы не гадят, всё ещё можно попасть под горячую руку, так что если есть тот, кто желает переродиться, то пусть у него всё получится!»

Цзян Сюэнин давно не слышала таких вульгарных слов и на мгновение оцепенела, но вспомнила о времени и закричала, резко повысив голос: «Господин Се!»

Алые стены дворца были покрыты снегом.

У дворцовых ворот собралась толпа людей.

Янь Линь демонстративно держал в руках свой меч.

Его командир, высокий мужчина, стоял прямо и ничем не выдал, что услышал ее слова.

Цзян Сюэнин знала, что он ее услышал.

Самый расчетливый и коварный человек во всей династии Дацянь.

Святой мудрец с сердцем дьявола.

Императорский наставник двух династий, великий учитель наследного принца, сколько людей уважали его, почитали и восхищались им?

Никто не подозревал, что за этой благородной и чистой внешностью скрывалось сердце, полное жестокости и жажды убивать. На его мече Шанфан, дарованном императором, запеклась кровь императорской семьи, а от количества убитых вода в городском рву окрасилась в алый цвет. В его руках, державших кисть и перебиравших струны на цине, были крепко зажаты жизни всего рода Сяо, а трупы причастных громоздились подобно горе.

Это был единственный человек, кому она не могла угодить при всем своем старании.

«Вы убили семью императора, уничтожили род Сяо и секту Тяньцзяо, в ваших руках находятся власть и моя жизнь, поэтому я не имею права ставить Вам условия».

По щеке Цзян Сюэнин внезапно скатилась слеза и обожгла тыльную сторону ее ладони.

«Всю свою жизнь я использовала людей;

я расчетливо отнеслась к Янь Линю, и он отплатил мне за это;

я использовала Сяо Динфэя и Чжоу Иньчжи на своем пути к власти, но и они использовали меня, чтобы достичь занимаемых ими постов;

я замышляла заговор против Шэнь Цзе, а теперь лишь хочу последовать вслед за ним, чтобы вместе отправиться в загробный мир.

Я ничего не должна им…»

Жизнь, полная взлетов и падений, таков ее исход.

Кинжал был спрятан у нее в рукаве.

Она спокойно вытащила его, клинок холодно блеснул на свету, отразив ее глаза и великолепное золотое убранство головного убора.

Ее тело пробрала дрожь, голос преломился, а глаза наполнились слезами, но Цзян Сюэнин не имела права плакать, и лишь продолжила, отчетливо произнося каждое слово, наполненное горечью и скорбью.

«Но есть один человек, всю свою жизнь он был честен и строго следовал закону; я угрожала ему, заставила сбиться с пути и на полжизни опорочила его имя. Он хороший чиновник. Я искренне надеюсь, что господин Се все еще помнит наш с ним путь в столицу в тот год, и то, как Сюэнин кормила Вас кровью, и окажет милость, приняв мою жизнь в обмен на его. Позвольте ему жить...»

Кто бы мог подумать, что императрица, всегда холодная и равнодушная, однажды променяет свою жизнь на простого служащего Министерства наказаний?

Была ли она действительно бессердечна или все потому, что другие не сумели согреть ее сердце?

Человек у дворцовых ворот замер и долго стоял не шевелясь.

Прошло много времени, прежде чем он бесцветно произнес: «Да будет так».

В самом деле, приятный голос.

Как же давно это было.

Цзян Сюэнин с облегчением улыбнулась и решительно подняла руку.

Когда кинжал рассек воздух, и кровь заструилась по тонкой шее, раздался звук, похожий на шелест разрываемой бумаги, сопровождаемый, как показалось, лязгом упавшего на землю длинного меча, эхом разнесшийся за дворцовыми воротами.

Она тоже упала.

Изысканные золотые подвески головного убора рассыпались, инкрустированный в обрамлении рубин разлетелся на мелкие осколки.

Теплая кровь медленно стекала по ступеням на холодный пол, совсем как мелкий ручеек, по которому она часто ступала босиком, когда играла в детстве.

Было ошибкой войти за дворцовые стены, где мечта о процветании стала клеткой.

Дворец Куньнин определил финал ее жизни, поглотил ее кости, в конце концов став для нее гробницей.

За окном выглянуло яркое солнце, снег засиял в его лучах и потихоньку стал таять…

*

Это был долгий сон, в котором причины и следствия той жизни были наполнены хаосом, и только ощущение лезвия у шеи было предельно ясным.

Было очень больно.

Цзян Сюэнин подумала, что если бы знала об этом раньше, то выбрала бы безболезненный способ умереть.

Послышался вздох.

Во сне что-то давило на грудь, заставляя задыхаться, поэтому она закашлялась и, наконец, с трудом открыла глаза

Но зрелище, что предстало перед ней, выглядело пугающе.

Она лежала на захламленной кушетке, и если точнее, между двумя мужчинами.

Совсем близко к ней находилось красивое лицо молодого человека, почти ловившего ее дыхание и даже поднявшего руку, небрежно заключая ее в объятия.

Голова Цзян Сюэнин взорвалась острой вспышкой боли.

Эта сцена заставила ее вспомнить о том времени, когда Янь Линь вернулся к императорскому двору и заключил ее под домашний арест, после чего постоянно незаметно ступал во внутренние покои, лишая ее сна...

Она тут же стряхнула с себя руку мужчины, повернулась и встала с кушетки.

В этот момент молодой человек, пребывавший в хмельном сне, открыл глаза. Удивившись ее поведению, он приподнялся и потянулся к ней рукой со словами: «Ну, брат Цзян, давай еще поспим…»

Наглец!

Цзян Сюэнин была императрицей, отдавала приказы сотням чиновников, и сейчас, столкнувшись с непочтительным обращением и развязным поведением, совершенно бессознательно дала ему пощечину!

Раздался хлопок.

Звук оказался настолько громким, что наконец побеспокоил юношу в одежде черного цвета, до этого безмятежно спавшего в обнимку с мечом по другую сторону кушетки, и тот открыл глаза, встревоженно вскочив.

У него были длинные брови, прямой нос и тонкие губы, и весь он был окутан аурой решимости.

На мгновение он растерялся, но затем увидел растрепанную одежду молодого человека, пять слегка покрасневших отпечатков пальцев на его правой щеке, а также потрясенное и сердитое лицо Цзян Сюэнин.

Тут же придя в себя, он в одно мгновение встал перед ней и, с лязгом вытащив меч из ножен, прижал острие к шее молодого человека!

Его лицо, еще немного зеленоватое, стало строгим.

Он холодно спросил: «Что вы сделали?!»

В ответ молодой человек удивился его смелости в порыве обнажить меч, а с другой стороны, почувствовал себя обиженным, ведь его вины в этой ситуации не было, а ударили именно его. Он не мог не прикрыть щеку: «Что я мог сделать? Этот князь держит рукава при себе!»

Юноша нахмурился, глядя на него с большим подозрением.

Этот князь...

Цзян Сюэнин внезапно замерла.

Только сейчас она запоздало осознала, что от нее пахнет алкоголем, одета она, словно подросток, в зеленый халат, расшитый серебряной нитью и бамбуковыми узорами, а от ладони, которой она только что нанесла удар, исходит жгучая боль.

Замаскированная под мужчину.

Это не сон.

И лицо молодого князя, на которого был направлен меч, и фигура юноши, стоявшего перед ней, наконец, постепенно всплыли из ее памяти: один был Шэнь Цзе, князь Линьцзы, который позже станет императором, а другой был тот, кто в будущем стал мятежником, молодой князь Янь Линь!

Это то «перерождение», о котором часто говорила Ю Фанъинь?

В прошлой жизни Сюэнин была осторожна и задабривала мужчин, а в этой жизни она с самого начала дала пощечину будущему императору...

Еще не слишком поздно встать на колени и извиниться?

http://tl.rulate.ru/book/93968/3307522