Готовый перевод THE ISLANDS OF THE BLESSED / Острова Блаженных: 14 Глава

ШЛАУП

Прошла неделя, и залив был окутан таким густым туманом, что рассвет едва пробивался сквозь него. Джек и Торгиль путешествовали при свете рогового фонаря, и теперь они ждали вместе на холодном песке. Торгиль едва могла усидеть на месте от волнения. "Мы собираемся снова сесть на корабль. Я возвращаюсь домой. Разве это не чудесно? ” - сказала она.

Джек плотнее запахнул свой шерстяной плащ. Капли воды украшали его волосы. Его зад был мокрым, как лягушачья лапка.

"Ну разве это не чудесно?“

"Полагаю, да", - проворчал он. “Почему они так долго?” Было видно только один или два фута воды, и бледная лента пены появлялась и исчезала из виду.

"Они должны быть осторожны в тумане", - сказала Торгиль. "Эрик Сыпь должен стоять на носу с утяжеленной леской, чтобы определить глубину. Слушай! Мне кажется, теперь я его слышу.

Джек прислушался. Все, что он мог слышать, это бормотание прибоя вдоль побережья. Постепенно небо побледнело, а море приобрело слабый серо-зеленый цвет. Язык суши казался пятном на фоне тумана.

“Глубина в четыре весла”, - донесся голос над водой. Джеку пришлось напрячься, чтобы разобрать слова. Прошло почти два года с тех пор, как он говорил на языке северян. “Глубина в три весла ... Медленно, медленно я вижу землю. Глубина в два весла. Притормози, ты, Kindaskitur! Тут так же мелко, как кошелек у скряги!”

Kindaskitur: овечий помет, перевел Джек. И тогда он увидел корабль: длинные изящные очертания, парус, натянутый на мачту, косматые фигуры, опирающиеся на весла. Нос был странно укорочен, и он вспомнил, что огромную голову дракона, вырезанную Олафом Однобровым, пришлось снять, когда они пристали к берегу. В противном случае это разозлило бы духов земли.

“Бросить якорь!” - взревел голос, в котором Джек узнал голос Скакки.

"Мы здесь! Мы здесь! - закричала Торгиль, подпрыгивая на месте.

Джек услышал плеск и удары, когда весла были отстегнуты и тяжелые предметы упали в воду. Джек обнаружил, что его сердце бешено колотится. Трудно было не испытывать страха при появлении северян. Первая фигура вброд добралась до берега, он был выше, чем имел право быть любой мужчина, и заключил Торгиль в медвежьи объятия.

“Сестренка!” - закричал Скакки. "Ты так же желанна, как солнце после шторма! Тощая, как всегда, я вижу.”

“Я не такая!” - со смехом запротестовала Торгиль.

"Это та слабая саксонская еда. Я положу тебе жареных быков, чтобы откормить. Кто этот коротышка?

Джек в ужасе поднял глаза. Скакки вырос больше чем на фут с тех пор, как он видел его в последний раз, а плечи и грудь мужчины расширились. Теперь он был настоящим сыном Олафа Однобрового, за исключением глаз. В то время как Олаф смотрел на мир с веселой жестокостью, Скакки унаследовал глубину ума своей матери.

“Я помощник Языка Дракона”, - сказал Джек, выпрямляясь как можно выше.

“Ах! Скальд, ” сказал Скакки, используя северное слово для обозначения барда.

"На самом деле он всего лишь ученик", - сказала Торгиль.

Джек пропустил это мимо ушей. Его больше интересовали другие фигуры, появившиеся из тумана: Свен Мстительный, Эрик Опрометчивый, Эрик Красавчик и другие мужчины, которых он знал не так хорошо, но которые выглядели так же злодейски, как и остальные. У Эрика Красавчика были ужасные шрамы и уши, которые были почти отгрызены. “ЭТО ДЖЕК!” - взревел он, и мальчик вспомнил, что мужчина был почти глухим и всегда кричал. "РАД ВИДЕТЬ ТЕБЯ, СКАЛЬД. У ТЕБЯ ЕСТЬ ЗАКЛИНАНИЕ ПРОТИВ ЗАУСЕНЦЕВ? У МЕНЯ ЕСТЬ ОДИН, КОТОРЫЙ СВОДИТ МЕНЯ С УМА ”.

Как тебя могут беспокоить заусеницы после того, как тебя погрызли тролли?подумал Джек, но сказал, что попросит Барда о помощи. Северяне приветствовали его шутливыми ударами и оскорблениями, и мальчик был тронут вопреки себе. Он знал, что они были кровожадными головорезами. Они разрушили Священный Остров и свели брата Айдена с ума. Они продавали рабов и сжигали деревни. Они почти принесли Люси в жертву богине Фрейе. И все же… он не мог заставить себя ненавидеть их.

"Где Руна?“ - Спросил Джек.

“В эти дни ему нужна помощь, чтобы добраться до берега", - сказал Скакки. “Эй, Шлауп!” С корабля донесся звук, похожий на рычание дикого кабана. "Принеси Руну“.

Что-то большое упало в море. В голубовато-сером тумане вырисовывалась какая-то фигура. Если Джек и думал, что Скакки огромен, то он был ничем по сравнению с тем, что приближалось. Существо было семи футов в высоту, оно выглядело выше из-за щетинистых волос, прорастающих из его головы. Его бровь выдвинулась вперед, как Джек уже видел раньше, а два клыка приподняли верхнюю губу в постоянном оскале.

Он тролль, подумал он, пораженный, но ведь тролли и северяне были заклятыми врагами. Когда Шлауп вышел вперед, Джек увидел, что он на самом деле меньше тролля. Он казался, странным образом, более утонченным. У него были когтистые ногти тролля, плоские зубы и глаза цвета гнилых грецких орехов, но эти черты были смягчены чем-то смутно знакомым.

“Хороший Шлауп. Опусти Руну, ” сказал Скакки. И тут Джек заметил истощенного северянина, которого существо несло на руках. Время не пошло на пользу старому скальду, и постоянное пребывание на ледяном ветру тоже не могло быть полезным для здоровья. Но Джек знал, что у Руны не будет другого выхода. Он не умрет в постели, как трусливый раб. Когда придет его время, если боги будут милостивы, он будет держать в руке меч и падет в битве.

“О, Руна”, - сказал Джек, чувствуя боль в задней части горла. “Я так рад тебя видеть”.

”Я бы ни за что на свете не пропустил это путешествие”, - сказал скальд, осторожно вставая. “Мы нашли Торгиль живой, и теперь Драконий Язык отправится с нами на корабль. Клянусь Тором, я с нетерпением жду встречи со старым негодяем!”

Свен Мстительный и Эрик Опрометчивый нарубили дров, чтобы достать сухие дрова, и вскоре на пляже запылал веселый костер. “Ты согрейся”, - сказал Шлауп, подталкивая Руна к огню. Джек был поражен, потому что не ожидал, что это существо заговорит. Тролли испытывали трудности с формированием слов и обычно общались друг с другом мысленно. У тех, кто действительно прилагал усилия, были резкие, немузыкальные голоса. Голос Шлаупа был совершенно человеческим.

Они сидели вокруг костра, обмениваясь новостями и строя планы о том, как загрузить корабль. Торгиль и Джек перевезут товар на полпути, а члены экипажа встретят их. Никто не хотел, чтобы северяне — особенно Шлауп — были замечены вблизи деревни. Джек продолжал поглядывать на него.

“Давай, спрашивай”, - сказала Торгиль. “Я так и сделала, когда впервые увидела его”.

“Ах, но я не рассказал тебе всю историю, сестренка”, - сказал Скакки, который развалился на бревне, вытянув перед собой длинные ноги. “Я сказал тебе, что он был наполовину троллем, но я не сказал, где мы его взяли”.“

"Ты сказал ‘наполовину тролль’?” сказал Джек. Потомство от браков троллей и людей почти всегда было обречено. Они вечно разрывались между двумя мирами и либо сходили с ума, либо становились злобными. Фроти опустошила дворец короля Хротгара и пыталась убить Беовульфа. Ее сестра, Фрит, послала Мару, чтобы убить Барда. Когда Фрит впала в ярость, даже берсеркеры ползли на стены, чтобы спастись”.

Скакки поморщился. “Не все такие существа злые. Многое зависит от родителей. Отец Фроти и Фрита был спасен из-под лавины Горной королевой и заключен в тюрьму в ее гареме. Он провел остаток своей жизни, горько сожалея о своем пленении. Он ненавидел смотреть на своих дочерей. У Шлаупа был другой отец.”

“Я вижу, что он красивый мужлан”, - сказала Торгиль, используя слово троллей, обозначающее мужчину.“Я с нетерпением жду возможности отправиться на корабль вместе с ним”. Шлауп стал ярко-оранжевым, эквивалент румянца у троллей, и опустил свою массивную голову.

"Продолжай", - сказал Джек, но Скакки, к его досаде, настоял на том, чтобы сначала позавтракать. Хлеб и сыр принесли с корабля и поджарили перед огнем. Это был превосходный хлеб, а сыр был достаточно крепким, чтобы вызвать слезы на глазах. Джек, который в то утро ничего не ел, был благодарен, хотя ему хотелось, чтобы Скакки дорассказал эту историю.

Но северяне были не такими. Они предпочитали делать только что-то одно за раз. Если они грабили, то уделяли этому все свое внимание. При кормлении все разговоры прекращались, пока их животы не набивались.

Скакки достал большой горшок с солеными черными ягодами, привезенными из-за моря. Он назвал их “оливками”. Так как северяне, были одурманены всем соленым и расталкивали друг друга, чтобы добраться до угощения.

Звуки чавканья наполнили воздух. Свен Мстительный раздавал по кругу пакеты с сидром, причем один большой был зарезервирован для Шлаупа. Вспыхнула ссора из-за того, кто съел больше оливок, и Скакки ударил ближайших к нему членов экипажа. Джек вспомнил, что именно так его отец поддерживал порядок, за исключением того, что, когда Олаф кого-то бил, об этом помнили по крайней мере десять минут.

Когда с едой было покончено, Скакки предложил устроить соревнование по отрыжке. Торгиль охотно присоединилась к нему, а Джек нетерпеливо забарабанил пальцами. Он знал, что задумал молодой морской капитан. Северяне любили затягивать историю до тех пор, пока вы не были готовы кричать, и половина удовольствия заключалась в том, чтобы заставить слушателей умолять о завершении.

Когда конкурс отрыжки закончился — Шлауп победил с сернистой отрыжкой, которая была чисто тролльской, — Скакки настоял, чтобы Рун написал стихотворение, чтобы отпраздновать их прибытие. “Хватит валять дурака!” - воскликнул Джек. “Я хочу знать историю Шлаупа”.

Все захохотали, а Шлауп издал глубокое ”у-ха-ха", и Джек понял, что они только и ждали, когда он выйдет из себя. “Ты действительно, действительно, действительно хочешь знать?” - проворковал Скакки.

Джек вздохнул. “Я действительно, действительно, действительно хочу знать”.

Скакки сделал эффектную паузу, и все подались вперед, хотя все они, кроме Торгиль, должно быть, знали эту историю.

“Однажды темной снежной ночью, - начал молодой капитан, - мы услышали стук в дверь нашего зала. Каждый прекратил то, что он делал, потому что мы знали, что немногие существа отваживались выходить в разгар зимы. Корабли вытащили на сушу, овец заперли в загонах. Честные люди и даже нечестные укрывались в своих домах”.

“Мы слушали. Один стук означал, что снаружи притаился драугр. Ты определенно не хочешь открывать дверь драугру, потому что—”

“ Не меняй тему, ” сказал Джек.

Скакки злобно улыбнулся. "Я думал, тебя интересуют драугры. Торгиль говорит, у вас в деревне есть такой.

Джек с величайшим трудом сдержался. Ничто так не развлекало северян, как заставить тебя потерять контроль.

”Очень хорошо,” - продолжал Скакки. "Мы ждали и слушали. Кто бы это ни был, он постучал три раза. Мы снова подождали, и звук повторился. И все же мы не хотели торопиться, потому что все виды вещей скрыты во тьме. Мужчины взяли оружие и отослали женщин и детей в заднюю часть зала. Скакки сделал паузу, чтобы глотнуть сидра, не торопясь. Джеку захотелось надеть мешок себе на голову.

“Я приоткрыл дверь на щелочку. Снаружи снег валил хлопьями величиной с мою ладонь. Передо мной, почти невидимые, стояли два огромных существа, завернутые в плащи из белой волчьей шкуры. "Тролли!" Я закричал. Я попытался закрыть дверь, но один из них распахнул ее с такой силой, что она сорвалась с петель.

“Опусти свое оружие, сын Олафа Однобрового’, - сказало существо. - Я привез привет от Гламдис, Горной Королевы. И она — ибо это была женщина — протянула вырезанную из дерева фигурку лося. Ты помнишь, как Олаф любил делать игрушки из дерева и как он украсил наш зал волками и медведями? Никто не мог создать лучших животных. Я узнал его работу.

“Я Фонн, дочь Горной Королевы", - объявил тролль. "Это моя сестра Форат. Я говорю за нас обоих, потому что она не может использовать человеческую речь. ’ Именно тогда я почувствовал бормотание мыслей троллей в своей голове ", - сказал Скакки. “Тем временем снег продолжал валить большими сугробами”.

"Олаф создал этого лося для нас во время одного из своих визитов", - сказал Фонн. "И однажды, когда он навещал нашу мать он создал Шлаупа". Она отступила в сторону, и я увидел третью, меньшую фигуру позади нее. Это был молодой мужлан."

"Подожди!" - сказала Торгиль. “Ты хочешь сказать, что Шлауп - сын Олафа?”

“Действительно, так и есть. Когда вы привыкнете к нему, вы увидите сходство ”, - сказал Скакки.

“Еще один брат”, - воскликнула восхищенная Торгиль. “Я поняла, что он хорош, как только увидела его”.

“Гламдис была так сильно влюблена в Олафа, что не пыталась заточить его в свой гарем", - сказал Скакки. “Это было очень необычно, потому что Гламдис любит порабощать своих хамов, а им, по общему мнению, нравится быть порабощенными”.

“Никто никогда не мог контролировать Олафа”, - сказал Рун.

Джек был потрясен не столько существованием Шлаупа, сколько ролью Олафа в этом. Женщины-йотуны были восьми футов ростом, с колючими оранжевыми волосами, растущими на их головах и плечах. Их клыки, хотя и более изящные, чем клыки хамов, не были тем, что большинство мужчин находило привлекательным в жене.

"ОН ЗАСТАВИЛ КОРОЛЕВУ ТРОЛЛЕЙ ВЛЮБИТЬСЯ В НЕГО. КАКОЙ ГЕРОЙ!" - проревел Эрик Красавчик.

"Тогда почему она изгнала его сына?“ - Спросил Джек.

Все взгляды обратились к Шлаупу, который, казалось, был смущен таким вниманием. "Потому что я не могу мыслить здраво", - сказал он.

“Чепуха”, - сказал Скакки. “С твоим мозгом все в порядке. Ты просто не можешь передавать мысли по воздуху, как тролли. Я тоже.” Он повернулся к Джеку. “Фонн объяснила, что инвалидность Шлаупа сделала его слишком изолированным. Они с Форат заботились о нем, но после смерти Олафа не было никого, кто мог бы по-настоящему поговорить с ним. Ни одна дева-тролль никогда не приглашала его танцевать. Ни один мужлан не пригласил его поиграть в "Увернись от копья". Было решено, что у Шлаупа больше шансов быть счастливым с родственниками его отца”.

"И так оно и есть", - горячо заявила Торгиль. Она села рядом с ним и положила голову на его массивную грудь. “У меня тоже есть инвалидность”, - сказала она. “Моя правая рука была парализована, когда я сражался с Гармом, Гончим Хель. Сначала я был опустошена и хотела умереть, но я вспомнила, что всегда говорил Олаф: ты никогда не должен сдаваться, даже если падаешь со скалы. Никогда не знаешь, что может случиться по пути вниз”.

Шлауп глубоко заурчал, как гигантский кот.

Джек был поражен. После стольких месяцев сетований по поводу своей руки, всех этих истерик и приступов отчаяния Торгиль, казалось, совершенно смирилась со своим недостатком. Должно быть, это было из—за присутствия северян и ее брата - братьев, поправил себя Джек. Боже милостивый, ему было трудно привыкнуть к Орешинке. По крайней мере, она была человеком, а не семифутовым монстром.

Но северяне не судили о людях по их внешности. Они могли быть жестокими, жестокими и опасными, но они также были преданными и смелыми. Если кто-то обладал этими достоинствами, не имело значения, что у него были щетинистые оранжевые волосы и отрыжка, пахнущая дохлым китом. Джек вспомнил, что из всех жителей деревни только Торгиль никогда не комментировала уродство Пеги. И это было потому, что она просто не могла этого видеть в этом изъян.

http://tl.rulate.ru/book/81483/2539396