«Что?!»
Как только я вернулась в Сад, я получила неожиданную новость.
В отличие от нас, Сислин, которого пригласили на тихое салонное собрание знати, попал там в серьезную передрягу.
— Нежный и добрый Сислин?..
Я даже переспросила Сашу:
— Что-что случилось с Сислином?
Неужели он перенервничал и оттого что-то натворил? Что ж, наш милый, послушный и наивный малыш (да-да, это серьезно!), глубоко переживал, оказавшись в незнакомом месте и допустил крохотную ошибку…
— Представляешь, они сказали, что он сжег целый стол. До угольков!
...Поджог!
«Нет, такое можно было бы ожидать от Генриха…»
У меня дернулся глаз. Даже Генрих никогда еще не совершал поджогов.
Розовая прическа Саши раздулась, как сахарная вата.
— Он даже спалил свечкой чьи-то волосы!
— О, правда?..
Я в шоке прикрыла рот рукой. Мне показалось, что Джулиусу на самом деле было наплевать на нас, и он поэтому отсутствовал на банкете, но теперь я полностью понимаю осознала причину.
Он был занят расследованием дела о поджоге салона.
Однако он не показывал этого нам; каким бы подлым не был Джулиус, его профессионализм как учителя благородного этикета заслуживал признания. «Незначительные и распространенные недостойные выражения» Генриха не имели большого значения на фоне выступления нашего великого поджигателя.
Когда разбор полетов и суровые наказания мадам Мимозы окончилась, я пошла в общежитие, чтобы встретиться с Сислином.
— Где он?
Жюльен ответил, сверкнув большими небесно-голубыми глазами и шмыгая носом:
— О, Сислин сюда не приходил.
Так куда же он делся?
Я хмыкнула в унисон очередному шмыганью, напряженно думая, где может прятаться Сислин.
«А если...» Будет ли он там? Я поднялась в пустую комнату, которую мы использовали как убежище, и оказалась права.
Мальчик сидел у окна в лунном свете и смотрел наружу, подперев подбородок кулаком.
— Сислин!
Он был в глубоких раздумьях, но немедля оглянулся на мой зов. На мгновение на его лице появилась улыбка.
— Аннет.
«Ммм, он выглядит лучше, чем я думала?»
— Что случилось? Я слышала, что мадам Мимоза здорово отругала тебя. Если... О боже мой! Что с твоими ногами!
Он выглядел нормально, так что я подумала, что с ним все в порядке, но, подойдя ближе, заметила, что его икры были иссечены в кровь. У меня защемило сердце.
— Тебя выпороли по икрам, Сислин?
— Все в порядке.
Он был спокоен. В прошлый раз, когда выпороли Генриха, ему было так больно, что он проплакал всю ночь в моих объятиях.
А у него все в порядке, конечно же.
— Подожди минутку!
Я поспешно сходила в лазарет, позаимствовал аптечку первой помощи и вернулась. Затем продезинфицировала раны на икрах Сислина и аккуратно нанесла на них мазь.
Сперва Сислин пытался отнять ногу, как будто ему было жаль беспокоить меня.
— Я действительно в порядке...
— Ты же ранен, о чем ты говоришь, Сислин!
«…»
— Мне нормально.
Зато мне – нет. Потому что мне казалось, что кровавые следы побоев на икрах Сислина появились и на моей груди.
Я осторожно нанесла мазь на раны, бережно дуя на них. Разве не было бы здорово, если бы существовало зелье, которое могло бы вылечить все сразу? Но на этот раз я не смогла украсть его.
Если мадам Мимоза узнает, что шрамов больше нет, Сислин будет наказан еще хуже.
Пока я накладывала мазь, Сислин не сводил с меня своих красных глаз.
Я надавила на свое расстроенное сердце и, закончив лечение, посмотрела прямо на Сислина:
— Сислин, ты ведь не случайно устроил там пожар, не так ли?
Сначала я подумала, что ошибка Сислина, возможно, была преувеличена, а потом еще и раздута сплетнями, но, судя по следам от хлыста, это было не так.
Мадам Мимоза никогда не наказывала хлыстом за простые ошибки. Потому что дети – это люди, которые совершают ошибки, однако, если вы намеренно совершил гнусный поступок, и это не осталось незамеченным…
В этом случае вас бы выпороли или сурово наказали, как его сейчас.
— С чего ты взяла?
Я не хотела его упрекать, но спросила чрезвычайно расстроенно:
— Ты ведь никогда намеренно не причинял неприятностей, да? Сислин?
На лице Сислина в одно мгновение промелькнула туча самых разных эмоции. Они отразились в глазах мальчика, горящих, как летний закат, но тут Сислин отвернулся от меня и спокойно ответил:
— Просто потому что.
Просто потому что.
В это было завернуто много чего, что просто так не скажешь девушке, тем более в паре фраз.
Когда этим вечером Сислин пришел в салон, он стал очень популярен среди знати.
Новый мальчик первого специального уровня был талантлив, и несмотря на то, что он был так молод, он создал вокруг себя уникальную ауру, которой не каждый мог похвастаться.
Дворяне с достоинством восприняли эту ауру.
Наконец Садом был выпущен «готовый продукт», который полностью компенсировал личностные недостатки Генриха.
— Этот Саженец действительно хорош. Если мы усыновим его, это обязательно украсит имя семьи в будущем… Он стоит таких денег.
— Вы собираетесь соревноваться с нами? Мы также хотим усыновить этого мальчика.
Однако пропорционально благосклонности знати беспокойство Сислина возрастало.
Он сказал Генриху, что попросит их удочерить меня как свою невестку, но он был умный мальчик и знал, что это не сработает.
Вокруг были дворяне, которые усыновляли детей-сирот ради репутации и процветания своего рода. Из них с Генрихом, как и из любых усыновленных, выдоят до капельки все, что только можно получить от талантливого мага. И если усыновители решат заработать на нем денег, они попытаются свести его с женщиной из богатой семьи, которой будет выгоден такой брак.
Словно породистых свиней разводят.
Конечно, даже если бы ему пришлось так жить, стать дворянином из простого сироты было огромной удачей…
— Сислин!
Но…
Жизнь мальчика ничего не значила, если бы он навсегда расстался с обладателем этого дружелюбного голоса.
Вот почему он намеренно устроил пожар.
Вот поэтому сейчас никто не захотел его усыновить.
И если бы никто никогда не захотел его усыновить, его бы это полностью устроило...
Если бы только он мог быть с Аннет.
— Аннет.
— Да?
Сислин осторожно обхватил ладонями ее маленькое личико и заставил ее посмотреть на него снизу-вверх.
Ясный лунный свет падал на густые ресницы девочки.
Мальчик не мог отвести глаз от ее бледно-зеленых глаз, высокого носа, похожего на небольшой холмик, и бледных губ.
Девушка почувствовала запах свежей сирени.
Это было прекрасно, как смерть.
— Мы...
Мальчик медленно обнял маленькую Аннет.
В его объятиях она казалась нежной и драгоценной, хрупкой, словно он держал крохотную птичку.
Мальчик закрыл глаза и серьезно прошептал:
— Давай мы никогда не расстанемся и будем жить долго и счастливо.
http://tl.rulate.ru/book/80642/3321041
Сказали спасибо 4 читателя