Готовый перевод Звёздные войны: Пути Пустоты / Звёздные войны: Пути Пустоты: VII. Обратная сторона 1

С тех пор Оби-Ван носил маску почти не снимая. Прибыв в храм, они с Джинном практически не виделись вне покоев, так что практически никто не знал, кто скрывается под маской юного аколита. И дело было не только в лице и темных одеяниях. Изменилась сама суть Оби-Вана, скрыв его Свет за темно-серой пеленой.

Изменился не только его отпечаток в Силе, но и походка, движения, навыки. Он перестал пытаться выжить из себя максимум, ограничиваясь теперь лишь необходимым минимумом. За нарочитой заботой о себе пришли леность и распущенность. Окончательно сломался голос. Никто из прежних друзей попросту не узнал его, принимая за нового аколита.

И мастера не спешили развеивать эту иллюзию, решив понаблюдать за тем, как изменится юноша.

К удивлению самого Оби-Вана, их стали реже отправлять на задания вне Корусанта. Оказывается, заданий в ойкуменополесе было превеликое множество, однако мало кто из мастеров стремился их брать, не желая «возиться в этом гадюшнике». По началу Оби-Ван не понимал такого отношения, но позже до него стало доходить.

Главная и единственная проблема, которая в принципе может существовать — это чужие интересы.

Лютоволки, грызущие твоих бант, джавы, разбирающие твой корабль до винтиков или сенаторы, жаждущие забрать твою власть.

— Разумным не нужен мир, — сказал он как-то учителю, — так зачем им мы?

— Чтобы Пути не обрывались, — чтобы то ни значило. Оби-Ван не понимал, кривился, но требования выполнял. Чаще просто защищая, реже находя интересующую информацию.

Как-то раз ему довелось вырваться за пределы планеты самостоятельно.

Он сел на корабль, где был расположен интересующий их чип с данными, спрятался в вентиляционной шахте, дождался, пока основная часть команды будет занята подготовкой к прыжку, забрал данные, а потом вырвал с корнем управляющий узел. Корабль был вынужден пришвартоваться к эвакуационной станции на орбите, откуда Оби-Ван и сел на ближайшую попутку до поверхности.

Все приключение заняло от силы часов пять, и он до сих пор не был уверен в том, знал ли об этом Джинн. В любом случае, когда учитель увидел данные, он никак не выразил свои чувства по этому поводу, просто забрал чип и повел ученика вслед за собой.

Примерно в таких ситуациях и отношениях прошли следующие два года Оби-Вана.

Наслаждаясь собой и собственной жизнью, он позволял себе куда больше вольностей и меньше заботы об окружающих. Тяжесть, что томила его сердце прошедшие годы ушла, оставив за собой лишь пустоту, которая стремилась заполниться лишь тем, что Оби-Ван хотел впустить.

Именно поэтому он два года игнорировал своих друзей и обязанности, как аколита. Он даже нагло игнорировал приказы Джинна выступить на соревнованиях, за что, конечно, получал профилактическую, но весьма щадящую, порку. Джинн, с тех пор как взял из его рук основу для маски, совершенно изменился. Он перестал подставляться, лучше заботясь о себе на заданиях, перестал наставлять Оби-Вана по поводу и без, свел их контакты к минимуму. И, Оби-Ван солгал бы, если бы сказал, что не скучает. Но тяжесть на сердце, которую оставил Джинн своими словами, не позволяла юноше вернуться в то, как все было.

Словно он должен был потерять эту часть своей жизни, чтобы продвинуться дальше.

— Я не хочу. — Это буквально были его первые слова Джинну за последний месяц.

— Прошу прощения? — тот изучал старинную книгу, оторвавшись от нее ради разговора.

— Я не хочу тебя терять. Я чувствую, что с каждым мгновением ты все дальше от меня, учитель. Я не хочу этого. Что мне нужно сделать, чтобы стать к тебе ближе?

Ему было шестнадцать, и он был более чем уверен в себе и своих силах.

Джинн вздохнул и закрыл книгу.

— Ты уже не юнлинг, Оби-Ван, — мотнул головой тот. — Как было уже не будет.

— Я знаю. — Кивнул Оби-Ван. — Поэтому я и хочу узнать, как можно иначе.

Джинн отложил книгу и похлопал по месту рядом с собой. Оби-Ван подорвался и мгновенно плюхнулся рядом со своим мастером.

— Несмотря на то, что мне чертовски повезло с тобой, Оби-Ван, ты все еще предельно юн. Не перебивай, — рукой притормозил он Оби-Вана. — Так вот. Ты действительно умен не по годам, развит, как умственно, так и физически. За эти два года ты провел над своей душой такие сложные алхимические манипуляции, с какими не смог справиться даже я. Из тебя выйдет прекрасный страж. Ты уже отличный мастер, с которым в ордене мало кто сможет потягаться. Но…

Оби-Ван встрепенулся. Сердце провалилось в живот.

— Но ты все еще предельно юн. В тебе нет опыта для того, чтобы мы перешли на иной этап отношений. Пока что мы можем сосуществовать лишь как учитель и ученик. Над и под. Но, так как мне чертовски повезло с тобой, мне практически негде наставлять тебя. Ты схватываешь мои уроки быстрее, чем я успеваю облечь их в слова, — усмехнулся Джинн. — Поэтому тебе кажется, что мы отдаляемся.

— Должно же быть что-то, что ты мог бы рассказать или показать мне.

— Что например? — вскинул бровь Джинн.

— Я не знаю, — всплеснул руками тот. — Что-то… что-то, чего я не знаю и не могу узнать самостоятельно. Что-то, чему ты можешь научить меня. Рассказать мне. Что угодно, что свяжет нас, пока у меня не будет достаточно опыта просто, чтобы быть рядом и не терять тебя, учитель.

Джинн глубоко вздохнул.

— Ты воистину невероятный ученик, Оби-Ван. Однако… если даже ты не можешь представить что-то, чему хотел бы научится от меня, что я могу дать тебе.

— Эй! Из нас двоих у тебя больше опыта! Ты знаешь много таких вещей, о которых я даже не подозреваю, что им можно научиться!

— Правда? — усмехнулся Джинн.

— Я уверен, что это так!

— Ну, сейчас мне ничего не приходит в голову, — с теплой улыбкой пожал плечами Джинн. — Может быть, понаблюдав, ты сможешь найти что-нибудь, что я упускаю из виду?

— Не издевайся, — пихнул его в бок Оби-Ван.

— Прости, — с сожалением пробубнил Джинн, — но мне действительно ничего не приходит в голову. И, мне жаль, что я тот учитель, что заставляет тебя чувствовать себя так, будто мы отдаляемся. Ты никогда не должен был проходить этот опыт… так рано. Честно говоря, я думал, что у меня будет больше времени. Я сожалею, Оби-Ван.

Оби-Ван хмыкнул.

— Знаешь, учитель. За все годы жизни с тобой я понял одну вещь.

— Какую?

— Ты — истинный мастер сожалений.

Глаза Джинна полезли на лоб от такого вопиющего неуважения. Но, он слишком хорошо знал своего ученика, чтобы обижаться на его слова. Поэтому позволил себе громогласный смех.

— Пожалуйста, Оби-Ван, — отсмеявшись, утер слезу Джинн, — никогда не теряй этого в себе.

— Чего «этого», учитель?

— Себя.

Пророненная Джинном реплика «учиться, наблюдая» заставила Оби-Вана не на шутку задуматься. Позволила ему снова ощутить себя неуверенным мальчишкой перед мудростью своего учителя. Позволило им с Джинном наконец-то вернуть некое подобие общения. А также дало Джинну точку давления на своего ученика.

И Джинн ни преминул тут же воспользоваться этой точкой, чтобы загнать своего строптивого ученика на соревнования.

— Мне нужны три победы. — Приказал он. — Дисциплины можешь выбрать сам, но ты обязан принести мне три победы, — Джинн обхватил пальцами подбородок Оби-Вана и придвинулся к самой маске. — В противном случае, тебя ждет наказание. Ты меня понял?

— Да, учитель. — Выражать эмоции за маской было не так опасно, хотя сдерживать их в Силе Оби-Ван еще только учился. Как оказалось, испытывая их, он практически не мог их контролировать. Отдать их Силе он тоже не мог, так что единственное, что ему оставалось — маскироваться.

Смущение при должной сноровке, можно было выдать за испанский стыд, предвкушение за боеготовность, злость и обиду за досаду. В любом случае эмоции в Силе могли служить дополнительным языком общения между одаренными. На простых людей это действовало скорее как тонизирующее средство, если проявлять интенсивно.

В любом случае, Оби-Вану было над чем постараться. Так что, как и в прошлый раз, он выбрал этикет, но кроме него еще несколько дисциплин, связанных с дипломатией. И, так как стражам очень редко требовалось участие в дипломатических мероприятиях в качестве послов, Джинн позволил ему снять маску.

— При одном условии. Никто не должен узнать, что под этой маской находится Оби-Ван Кеноби.

На том и порешили. Оби-Ван разыграл небольшую сценку со своим возвращением в храм, едва смог отмазаться от встречи с некоторыми друзьями, которые присутствовали сейчас здесь, клятвено пообещав встретиться после завершения, а также попросил себе светлый комплект одежд.

Признаться, возвращаться на светлую сторону было оглушительно громким. Он слышал одаренных вокруг без темного марева, защищавшего его душу. Он впитывал эмоции окружающих без фильтра, вновь обращая себя в туку в колесе. Быть лучшим, быть полезным, нужным.

Разница была лишь в том, что теперь он эти порывы видел. Видел, откуда они возникали и куда его вели. И наблюдать за ними было не больно, а интересно. Пусть он и знал, что будет в итоге.

Этикет принес ему первую легкую победу. И, пусть в прочих дипломатических дисциплинах он не получил высшей оценки, полученные баллы и опыт оказались весьма высокими.

Кроме того, Оби-Ван записался на излюбленную атлетику, которую, впрочем, запустил за эти пару лет. Их новые занятия с Джинном пока что не пересекали теории, так что практики у Оби-Вана почти и не было, что наглядно показали его результаты.

Следующим разочарованием стали познания в целительстве. Оказалось, что его знаний более было недостаточно, чтобы впечатлить мастеров своего дела. Это заставило Оби-Вана серьезно усомниться в себе.

С горем пополам выцарапанная победа в Силовых манипуляциях окончательно разрушила его уверенность в себе, сломав самоконтроль и роль. Оби-Ван больше не был тем мальчиком, который мог все, улавливал все с первого раза, был послушным молодцом и сокровищем своих учителей. Теперь он чувствовал себя отстающим должником, потерявшим все свои привилегии.

И эта новая роль не нравилась ему. Но в отличие от чувства потерянности, «не любовь» была для него внове.

Бэнт встретилась с ним после соревнования в слайдинге. Оби-Ван никогда не считал себя хорошим ледорубом, но те немногие вещи которые он умел и понимал он всегда проделывал с блеском. Сейчас же, увидев целую кучу пробелов в своих знаниях, он тупо пялился в монитор с результатами и мягко сказать, охреневал.

— Оби-Ван, — мягко потянула его она. — Пойдем, нужно освободить место.

— А? О, да, конечно, — все еще витая в своих мыслях, он встал и пошел ведомый рукой подруги.

— Ты уже обедал?

— Нет. Мне нельзя плотно есть.

— Понимаю, — улыбнулась она. — Тогда по стаканчику сока?

Только в этот момент Оби-Ван оторвался от своих мыслей и вернулся к Бэнт.

Официально он не виделся с ней три года. Руки сами потянулись обнять ее.

— Прости, задумался, — наклонился он ближе, крепче сжимая тиски.

— Не переживай, я привыкла, — ответила на объятья она. За два года его бытия аколитом Бэнт сильно вытянулась, теперь превосходя Оби-Вана в росте. Возможно, ему стоит отыграть более искреннее удивление?

— Но ты изменился, — опередила его она.

— Правда? — усмехнулся он. — Стал еще медленнее соображать?

Та с улыбкой покачала головой:

— Стал более реальным.

Улыбка сползла с его лица.

— Я что-то не то сказала? — тут же отреагировала Бэнт.

— Стереотипы творят с разумными отвратительные вещи, — ответил Оби-Ван задумавшись над ее словами. — И за ту простоту в понимании друг друга что они дают мы платим непомерную цену.

— Какую? — удивленно моргнула Бэнт.

— Наше развитие. — Кивнул он ей. — Мы ограничиваем себя стереотипами, чтобы быть частью системы. Чтобы не только развиваться самим, но и развивать ее.

— И в чем же непомерность? — смутилась Бэнт.

— Знаешь, сейчас я мог бы стать богом, — усмехнулся Оби-Ван отчего-то уверенный в своих словах. — Я мог бы создавать галактики, порождать новые вселенные. Смог бы сотворить сущность могущественнее Силы. Но я не смог бы рассказать об этом тебе или Квину. — Улыбнулся он. — Никто и никогда не постиг бы моей радости. Мне не с кем было бы разделить мой триумф.

— Звучит очень печально.

— Но знакомо, не правда ли? — грустно улыбнулся Оби-Ван.

Бэнт нахмурилась.

— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

— Сила, — просто ответил Оби-Ван, с улыбкой наблюдая, как расцветает понимание на лице Бэнт. — Могущественная, пронизывает все живое, создает и направляет, разрушает и манипулирует. Делится собой и творит через других. Но ни одна живая душа не способна ее постичь. Как ей должно быть одиноко.

— Но Она не одна! Мы все есть у Нее!

— Мы все — Ее часть.

— Это тоже самое!

— Отнюдь. — Мотнул головой Оби-Ван. — Взгляни на свою руку и скажи мне, позволят ли тебе твои когти чувствовать себя менее одинокой?

Бэнт взглянула на руку и нахмурилась.

— Ты можешь рассказать им, но они не поймут. У них нет того, что сделало бы их равными тебе. Хотя, ты могла бы напрячь воображение и, — он засмеялся.

— Эй, прекрати дразниться!

— Прости. Что-то я слегка увлекся. Так, пойдем выпьем по соку? За одно расскажешь мне, как провела все это время!

http://tl.rulate.ru/book/79576/2416340