Готовый перевод Deep Sea Embers / Последнее пламя среди морских глубин: Глава 144. Хайди и ее семья

Хайди благоразумно не стала задавать лишних вопросов.

Она знала, что отличается от Ванны, и хотя номинально она считалась «священником» и даже была зарегистрирована в Академии Истины, ей лучше удавались научные исследования и размышления, чем реальные столкновения с опасными скрытыми силами — она могла выудить секреты из умов культистов и самое важное из их потока бреда, но это сильно отличалось от работы инквизитора.

Ей не хватало чувствительности к некоторым угрозам.

Но Ванна — человек, который провел годы, сталкиваясь лицом к лицу с еретиками и скрытыми силами. Возможно, она остро ощутила присутствие какой-то тени, или даже случайно коснулась ее.

Уже подъезжая к дому, Хайди решилась спросить:

— ...С тем антикварным магазином все в порядке?

— С антикварным магазином... все в порядке. — Ванна управляла машиной, медленно замедляя ход, выражение ее лица сделалось задумчивым. — Но в нашем городе-государстве может быть что-то не... в порядке.

Уже совсем стемнело, колокол зазвонил одновременно со свистом из центрального парового ядра, пронзая темные облака над городом—государством. Газовые фонари на улицах верхнего района зажглись полчаса назад. Хайди подъехала к парадной двери своего дома и услышала, как отдаляется шум от машины позади нее.

Ночью в городе вводился комендантский час, но запрет распространялся только на простых людей, не имеющих возможности защитить себя; инквизиторов Собора это, видимо, не касалось — Ванна должна была осмотреть музей, прежде чем вернуться в Собор и встретиться со стражниками, которым было поручено оцепить территорию. И, как часто бывало в ее выходные дни, она никогда не отдыхала по-настоящему.

Случайно вспомнив об очередном испорченном выходном, Хайди горько вздохнула и открыла дверь.

В просторной гостиной горел свет, но никого не было видно. Стояла тишина. Горничная, нанятая для уборки и обработки , ушла еще до захода солнца. В огромном доме было немного прохладно.

Но Хайди уже давно привыкла к этому: ее отец был человеком, который, оказавшись в своем кабинете, не хотел его покидать, а мать, которой нездоровилось, время от времени отдыхала в своей спальне. Поэтому в особняке, который был слишком просторен для семьи из трех человек, большую часть дня было так тихо.

Но это не означало, что в большом доме не было общения — у Хайди всегда были хорошие отношения с родителями.

Она тихо переоделась, убрала шляпу и аптечку, заглянула в кабинет, где горел свет, и, вместо того чтобы побеспокоить отца, который, вероятно, погрузился в литературу, как обычно, подошла к спальне родителей и постучала в дверь.

— Я дома — вы там?

За дверью послышался голос матери с оттенком беспомощности и притворного раздражения:

— Как поздно!

Хайди высунула язык и быстро выпрямилась, прежде чем с улыбкой на лице открыла дверь.

— Я ходила гулять с Ванной. Вам не стоит беспокоиться, она может победить весь город одной рукой…

Освещение в комнате было приглушенным, так как слишком яркий свет раздражал глаза ее матери — она пострадала от химических паров во время утечки на фабрике одиннадцать лет назад, и с тех пор ее глаза так и не восстановились.

Хайди приспособилась к приглушенному свету в комнате и увидела, что у изголовья кровати сидит ее мать — очень добрая пожилая женщина в мягкой ночной пижаме. Она вручную плела что-то вроде узелковых поделок, характерных для города-государства Пранд. Она посмотрела на Хайди в тени приглушенного света, в ее голосе чувствовалась какая-то беспомощность:

— Ты целыми днями проводишь время с Ванной. Рано или поздно ты не сможешь выйти замуж, как и она. Я знаю, что она каждые выходные тайком ходит в центр помощи, выбирает кого-нибудь, а потом избивает его. В Собор каждый день поступают жалобы…

Лицо Хайди слегка порозовело.

— Ну... Не говори так... Ванна теперь инквизитор…

— Это ничего не меняет. Я помню эту девушку, которая несколько лет обедала в нашей семье, до того, как ее дядя стал консулом. После этого в его голове не осталось никаких забот об образовании дочери, только о городе, — болтала старушка, ее руки быстро двигались. — Будь я его на месте, я бы отправилась в Собор и потребовала отменить все клятвы, которые она давала. Большинство женщин дают всего одну, а она по какой-то причине дала три! Именно из-за них она до сих пор не замужем.

Слушая бессвязный рассказ матери, Хайди могла лишь улыбаться со смущенным лицом. С трудом дождавшись, пока та переведет дух в середине своего повествования, она взглянула на творение в руках матери и сменила тему:

— Ты почти закончила?

— Ткала, ткала, ткала, и вот, наконец, я довольна, — засмеялась мать, показывая Хайди великолепную тонкую ленту, сплетенную по особой технике и украшенную красивыми камнями и цветным бисером. Этот вид ремесла был характерен только для города—государства Пранд, и считалось, что такие изделия отгоняют злых духов. — Не знаю, удастся ли тебе найти хорошего молодого человека к тому времени, когда я закончу…

Хайди посмотрела на уже почти готовую ленту и осторожно предложила:

— Тогда почему бы... не начать все сначала? Может быть, еще не поздно…

— Не зли меня!

Хайди поспешно улыбнулась ей, повернулась и ретировалась из комнаты.

Голос матери доносился из-за ее спины, и Хайди небрежно закрыла дверь в комнату, затем на цыпочках шагнула на кухню, но в тот самый момент, когда она уже собиралась уходить, она увидела стоящего в коридоре отца.   

Моррис, обладавший элегантным характером и редеющими седыми волосами, несколько беспомощно посмотрел на свою пронырливую дочь.

— Я слышал, что ты давно вернулась домой... Ты опять рассердила свою мать?

Хайди поспешно замахала рукой.

— Нет-нет, мы просто болтали.

— Отнесла подарки мистеру Дункану? — переспросил Моррис.

— Да — мистер Дункан был в восторге, — кивнула Хайди и тут же, не удержавшись, добавила: — Но я не думала, что ты согласишься отдать свою любимую коллекцию книг.

— Это была всего лишь коллекция — а он спас твою жизнь, — легкомысленно сказал Моррис. — На самом деле я думаю, что даже этого недостаточно. Я непременно должен буду зайти к нему еще раз через пару дней, чтобы поблагодарить.

Хайди вдруг вспомнила про сеанс лечения для Нины и произошедшую «маленькую ошибку» и смутилась.

— Может, не нужно такой… торжественности?

— Дело не в торжественности, мистер Дункан спас тебе жизнь, а я не только твой отец, но и учитель Нины. С другой стороны, мистер Дункан тоже торговец антиквариатом с сильным желанием учиться, с социальной точки зрения эти отношения стоит развивать, — объяснил Моррис. — Мне нравится слово, которое произнес мистер Дункан, «судьба»…

— Так-так-так, твоя идея имеет смысл, — у Хайди немного разболелась голова, когда она услышала, что ее отец, человек, который и сам не умел общаться, снова пытается привить ей социальный этикет, — но не делай там больше покупок, ладно?

— Зависит от того, появится ли там вещь, которая меня заинтересует, — непринужденно ответил Моррис, потом задумался на мгновение и спросил как бы невзначай: — Ты сегодня гуляла с Ванной?

— Ах да, она сегодня оказалась свободна, и я взяла ее машину.

Моррис снова задумался, на его лице проявилась нерешительность.

— Мне кажется... что вы с Ванной очень близки.

— Я была близка с ней все эти годы? — Хайди почувствовала легкое недоумение. — Мы знаем друг друга с детства…

— Нет, я просто подумал... — неожиданно заикнулся пожилой джентльмен, и в этот момент ему почему-то вспомнилось то, что сказал ему мистер Дункан, когда он заходил в антикварный магазин: «Это школа для девочек…»

— Отец? — Хайди странно взглянула на своего отца.

— А, все в порядке. — Морис мгновенно пришел в себя. Он почувствовал, что его прежние мысли слишком возмутительны. Он уже собирался сменить тему, но как раз в этот момент его взгляд упал на запястье Хайди.

На браслете не хватало красного камня, символизирующего покровительство Бога Мудрости Рама.

Выражение лица старика резко изменилось, но, тут же заметив совершенно деловое выражение лица Хайди, он заговорил вроде бы непринужденно, стараясь успокоиться:

— Ты потеряла один из камней на браслете?

— Камень? — Хайди растерялась, посмотрела на запястье и увидела недостающий камень, но вполне естественным голосом сказала: — Разве так не было с самого начала?

Моррис попытался подавить свой вихрь из эмоций и мыслей, словно опасаясь, что они привлекут опасные взгляды. Одновременно с этим он начал вспоминать, как выглядел браслет, когда он в последний раз видел его на руке своей дочери.

Через несколько секунд он закончил и спросил обычным тоном:

— Кстати, ты ведь сегодня ходила в этот антикварный магазин?

http://tl.rulate.ru/book/76198/3471996