Готовый перевод Перезагрузка / Перезагрузка: Глава 15. Награда победителю

Гарри вскочил и подбежал к окну. Чувство было такое, словно макнули с головой в дерьмо. Как так получилось? Как он здесь оказался? Эта ужасная, отвратительная ведьма в кресле — его кровь, мать родного отца, бабушка, в конце концов… Нет, конечно, это слово к ней не подходило. Уж скорее, “карга”... Но одно дело — хладнокровно закопать в землю Абраксаса Малфоя, и совсем другое — отдать под нож маггловскому мяснику женщину, которая произвела на свет его отца. И чем после этого он лучше того же Волдеморта, испытывающего радость от страданий своих жертв? Чем лучше той же самой Беллатрикс Лестрейндж, лично убившей малышку Нимфадору?

Сзади прошелестело платье, твёрдая рука развернула его к себе и склонила, укладывая щекой на почти обнажённую грудь с рубиновым кулоном. При этом Беллатрикс гладила его и нежно нашёптывала что-то на ухо. Словно маленького ребёнка утешала.

— Уже лучше? — спросила она.

— Да, спасибо, — откликнулся Гарри.

Она отпустила его, позволяя разогнуться, и он проследовал обратно к своему креслу. Мысль созрела вполне ясная. Уж если он смог обуздать будущую маньячку и психопатку так, что она теперь сама в состоянии испытывать к нему жалость и сострадание, то почему бы не попотчевать тем же лекарством ту, что, как оказывается, вольно или невольно приложила руку к появлению на свет Беллатрикс Лестрейндж?

— Посмотрите на меня, — велел он. Вальбурга повернула голову, сверля его своими чёрными глазами, и он повёл палочкой, отменяя Конфундус: — Финита. Я не стану вас принуждать. Вы дадите Обет Белле. Всё, что ей придёт в голову. После этого я верну вас на приём, и вы будете вести себя, как ни в чём не бывало. С поправкой, конечно, на то, что минимум половина из присутствующих там не очень, мягко говоря, довольна вашей сегодняшней выходкой.

— А если я откажусь? — требовательно поинтересовалась она. — Ты отдашь меня этим грязным мясникам?

— В том, что конкретно эти — грязные мясники, я с вами соглашусь, — ответил Гарри. — Нет, я не отдам вас им.

— Я не намерена приносить никаких обетов, — воскликнула она, вскакивая и тыча в него пальцем. — Я найду на тебя управу, дрянной мальчишка!

— Тётушка, ты жить хочешь? — не очень ласковым тоном поинтересовалась Беллатрикс.

— И ты… — задохнулась в ярости Вальбурга. — Ты… моя любимая племянница, которой я собиралась завещать всё…

— Гарри пообещал вернуть тебя целой и невредимой, — поморщилась Беллатрикс. — И он вернёт. А после этого тебя настигнет такая же смерть, какую заслужил Абраксас Малфой…

— Я знала, что это не было случайностью… — завопила Вальбурга.

— Выбор за тобой, — пожала плечами Беллатрикс. — Из папиного дома ты живой не выйдешь, я даю тебе в этом слово. Пойдём, Гарри. Мне уже не терпится.

— Постойте! — замотала головой Вальбурга.

Было видно, как страх и желание жить борются в ней с ненавистью, которая сжигала её с малых лет.

— Постойте! — повторила она, всё-таки решившись, и протянула руку Беллатрикс: — Вот. Я согласна. Я дам чёртов Обет.

— Будет трудно, тётя, — спокойно откликнулась та, захватывая её предплечье.

— Я хочу жить, чёрт подери вас обоих! — снова вспылила Вальбурга. — И не надо на меня так смотреть! Да, я хочу жить! Это не означает, что я перестану ненавидеть грязных ублюдков без имени и родословной, которых иные считают магами…

Гарри взмахнул палочкой, кладя ладонь сверху, и руки всех троих окутало волшебное сияние.

— Обещаешь ли ты, Вальбурга Блэк, что никогда в жизни не обидишь ни Нимфадору, ни кого-то другого из потомков своих или Сайнуса с Альфардом вне зависимости от породистости их отцов или матерей? — оборвала её излияния Беллатрикс.

— Я… — Вальбурга даже задохнулась от возмущения.

— Обещаешь? — с нажимом переспросила Беллатрикс.

— Обещаю, боггарт меня возьми! — выплюнула Вальбурга. — Ни одного из ваших ублюдков я в жизни не трону!

— Обещаешь ли ты, Вальбурга Блэк, что приложишь все усилия, чтобы любить, восхищаться и всегда быть ласковой с Нимфадорой и остальными потомками своими или Сайнуса с Альфардом вне зависимости от породистости их отцов или матерей? — спросила Беллатрикс.

— Мы так не договаривались! — вскричала Вальбурга, пытаясь освободить свою клешню из её цепкой хватки. — Пусти! Пусти сейчас же!

— Петрификус Тоталус! — скомандовала Беллатрикс, обездвиживая лекаря и медсестру, которые вместе вернулись в кабинет и застыли от удивления. — Петрификус Тоталус! Тётя Валли, хватит юлить. Либо вы повторите всё, что мне от вас нужно, либо я вас живьём закопаю. Ну же! — прикрикнула она.

— Я, Вальбурга Блэк, обещаю, что приложу все усилия, чтобы любить, восхищаться и всегда быть ласковой с Нимфадорой, дочерью моей племянницы Андромеды, и остальными потомками своими или Сайнуса с Альфардом вне зависимости от породистости их отцов или матерей, — выдавила сквозь зубы Вальбурга. — Довольна?

— Обещаешь ли ты, Вальбурга Блэк, что с этого момента ты перестанешь восхвалять дело Тёмного Лорда и его самого, перестанешь помогать ему либо агитировать за него, перестанешь заниматься притеснением нечистокровных магов? — спросила Беллатрикс.

— Обещаю, — кивнула она. — Обещаю, что вопреки всем своим убеждениям с этого момента перестану восхвалять Тёмного Лорда и его дело, перестану ему помогать или убеждать других вступать в ряды его сторонников, перестану преследовать грязнокровок и полукровок!

— Что-то ещё? — спросила Беллатрикс Гарри.

— М-м, — задумался он. — На самом деле, не стоит оставлять у Доры плохое впечатление от бабушки Валли…

— Обещаешь ли ты, Вальбурга Блэк, что по возвращении в особняк моего отца ты попросишь прощения у Нимфадоры и сделаешь всё, чтобы она осталась тобой довольна? — моментально сориентировалась она.

— Обещаю! — воскликнула она. — Давайте уже закончим это издевательство!

— Тогда у меня всё, — покачала головой Беллатрикс. — Тётя, а вам в голову ничего не приходит?

— Будьте вы прокляты — немедленно откликнулась она.

— Я так и думала, — удовлетворённо поджала губы Беллатрикс. — Гарри, всё ли ты услышал?

— Я всё услышал и готов свидетельствовать, что Обет прошёл по правилам и без принуждения, — подтвердил Гарри.

Свет, обволакивающий их руки, стал нестерпимо ярким, вспыхнул, а потом будто впитался в кожу.

— Я хотел бы добавить, — произнёс он, успев опередить раскрывшую рот для очередного ругательства Вальбургу. — Альфард, он… как бы это сказать… успел погулять. Вы понимаете? Его потомством может оказаться любой человек, более-менее похожий на Блэка в возрасте лет до…

— Если он начал так же рано, как папа с мамой, — подсказала Беллатрикс.

— Поэтому хотя бы потерпите со сквернословием до возвращения к Саю, поскольку я дал обещание вашему мужу, — мягко сказал Гарри.

Беллатрикс тем временем занялась очисткой памяти маггловского лекаря и медсестры. Гарри тоже подошёл, чтобы забрать у него обратно чек — улика всё-таки. Они вышли и оказались в сквере межды фасадной частью здания и его крыльями, и Гарри протянул руку Вальбурге.

— Нам нужно сделать ещё одну остановку, — объяснил он, когда она гневно фыркнула. — Мы потеряли очень много времени, и мне не хотелось бы заставлять Ориона волноваться понапрасну.

Беллатрикс тоже за него ухватилась, и они аппарировали к воротам его поместья.

— Надо отдать тебе должное, — процедила Вальбурга, глядя на особняк. — Дом Абраксаса перестал выглядеть, как свинарник.

— О, большое спасибо за комплимент, — откликнулся Гарри, кланяясь. — Из ваших уст он особенно ценен!

— Я не собиралась… — выдавила она и снова замолкла.

Вспомнила, видать, про возможных детей Альфарда. Гарри нужен был Маховик Времени из верхнего ящика большого стола в кабинете. Артефакт буквально пару дней назад по его просьбе прислала Минт Бангалот. Она отчего-то сразу решила, что всё-таки сможет этими довольно роскошными подарками подтолкнуть его к соблазнению Амелии Боунс. За кого она его принимает? Нет, сама мисс Бангалот уже успела, конечно, несколько раз удостоиться высочайшей аудиенции, но при чём здесь подарки и Амелия Боунс? Нет уж, пусть Амелией Боунс занимаются те, кому по вкусу крупные костлявые девушки с тяжёлой челюстью. Но Гарри же не из таких! Вальбурга с Беллатрикс ждали его там же, где он их оставил, то есть у ворот. Вести Вальбургу на территорию он не решился — может, как раз в этот момент Добби приспичит кому-нибудь дать пинка… Отмотав время назад, Гарри дисаппарировал с Вальбургой и Беллатрикс.

По его расчётам, должно было пройти лишь пять минут, но напряжение в гостиной, где оставшиеся ждали развязки, успело достигнуть апогея. Орион громко хрустел костяшками пальцев, Сайнус нервно мерил шагами периметр комнаты, Поллукс успел ополовинить бутылку дурнорома, игнорируя устремлённый на него тяжёлый взгляд жены, Друэлла делала вид, что читает Нимфадоре книжку, хотя первой встретила Гарри взглядом, когда он вошёл, а Альфард с Нарциссой и Андромедой, собравшись в кружок, о чём-то неслышно ругались.

— Что? — воскликнул Орион, бросаясь к жене. — Что он тебе сделал?

— Не трогай меня! — завопила она. — Как ты мог отдать меня в руки этому…

Она выпучила глаза и закрыла рот ладонью, для надёжности прихлопнув сверху другой.

— Что вы с ней сделали? — требовательно воскликнул Орион, шарахнувшись к Гарри.

— Взял обещание, — пожал он плечами, — что будет ласкова с Нимфадорой и другими детьми, которые рано или поздно появятся у девочек…

— Он мне угрожал… — протянула в его сторону крючковатый палец Вальбурга.

— Тётя, ты ничего не забыла? — участливо поинтересовалась Беллатрикс.

— Боггартово дерьмо! — закатила глаза Вальбурга.

Она принялась пальцами ожесточённо массировать лицо, и через пару минут титанических усилий и применения магии запредельного уровня на нём появилась вполне благожелательного вида улыбка, зафиксировав которую Вальбурга направилась к Друэлле. Гарри удивило, что последняя сначала адресовала озабоченный взгляд ему, а не кому-то другому в комнате. Он прикрыл глаза, обещая, что ничего страшного не произойдёт, и она кивнула в ответ, заметно успокаиваясь. Вальбурга подошла к ней и опустилась на одно колено, чтобы оказаться на одном уровне с Нимфадорой, непроизвольно вжавшейся спиной в любимую бабушку.

— Нимфадора, — скрипучим голосом произнесла Вальбурга, — я поступила плохо, очень плохо. Прости меня, пожалуйста! Я обещаю, что подобное впредь не повторится. Отныне я всегда буду с тобой ласкова и приветлива…

По напряжению в её голосе можно было судить, с каким трудом даются ей эти слова. Нимфадора выглянула из-за её головы и посмотрела на Гарри, изображая на лице немой вопрос. Он улыбнулся ей и послал воздушный поцелуй. Она наклонилась к Вальбурге, обхватив виски ладошками, и поцеловала в лоб.

— Это значит… что ты не сердишься? — осторожно спросила Вальбурга.

— Всё холосо, баба Валли, — серьёзно ответила Нимфадора и потянула себя за юбку, делясь сокровенным: — Дора платье!

За столом расселись так, что практически получилось “старшее поколение против молодого”. За одним исключением. Сайнус с Друэллой, как полагается, сидели на противоположных концах стола. Дальнейшую расстановку пришлось изменить, поскольку Орион возжелал во что бы то ни стало сидеть рядом с внучатой племянницей, не подозревая ещё, что за этот внезапный приступ любви к детям будет облит супом и оплёван пюре с ног до головы. Гарри, который пытался его предупредить, всё время обеда откровенно любовался своей воспитанницей, отлично усвоившей уроки непослушания. Тем не менее из-за этого запроса Ориона поменяться местами пришлось и остальным. Изначально предполагалось, что по левую руку от Сайнуса сядет Ирма, потом Поллукс, Беллатрикс, Вальбурга и Орион, который в итоге как раз оказался бы по правую руку от Друэллы, но в результате рядом с Сайнусом разместилась Вальбурга, за ней Орион, потом Нимфадора, Ирма и Поллукс, не очень довольный своим местом на максимальном удалении от главы стола. По другую сторону тоже произошёл небольшой бунт, который заключался в том, что Альфард был отсажен к Друэлле по левую руку. Сёстры не пожелали садиться далеко от Гарри, а потом, когда смогли настоять на своём, быстро посчитались, кому сидеть не совсем рядом с ним. Беллатрикс в любом случае оказалась по правую руку от отца — как раз напротив Вальбурги, потом Нарцисса, Гарри, Андромеда и наконец Альфард.

— Поведайте же нам, милый Гарри, как вы оказались отцом Нимфадоры, — попросила бабушка Ирма.

— Боюсь, не совсем понял вашего вопроса, — учтиво склонил он голову.

— Готов поспорить, маме вовсе не интересно, чтобы ты наконец раскрыл ей глаза на то, как детей делают, — в том ему заметил Альфард.

— Альфи, негодник! — воскликнула она. — Вот я помою тебе рот с мылом! Но мой сын, конечно, прав. Я надеялась, что у вас была какая-то романтическая история…

— Ну конечно, — согласился Гарри после того, как бросил внимательный взгляд на Вальбургу. — Я воспылал страстью, едва увидел Энди в первый раз. Её образ преследовал меня ночами, и я буквально сходил с ума…

— Энди? — переспросила она. — Отчего “Энди”?

— Мне нравится, когда Гарри так меня называет, бабушка, — подала голос Андромеда.

— А ты, внучка? — спросила Ирма. — Что случилось с тобой? Как такая порядочная и воспитанная девочка, как ты, пала жертвой пусть и обаятельного, но всё же искателя приключений?

— Я виновата, бабушка, — развела она руками. — Но сердце иногда бьётся так трепетно, так сладко, что приказывать ему нет никакой возможности.

— Безобразие! — рявкнул Поллукс.

Бабушка Ирма строго на него посмотрела, и он затих.

— Главное, что ты счастлива, внученька, — улыбнулась она.

После обеда Гарри пошёл укладывать Нимфадору, которая из-за сдвинутого расписания пропустила свой полуденный сон, и теперь зевала, тёрла глаза кулачками и прислонялась ко всем горизонтальным — да и вертикальным тоже — поверхностям. Остальные разместились в гостиной, где Поллукс с Ирмой продолжили расспрашивать внучек об их делах и планах. Вернувшись, Гарри молча уселся на место, которое ему оставила рядом с собой Андромеда, и тоже прислушался к допросу. Как раз в этот момент Нарцисса бойко отбивалась от выпытывания у неё планов на замужество, мотивируя это тем, что раз старшие пока ещё не пристроены, так ей и вовсе неприлично найти себе пару до того, как это сделают Беллатрикс с Андромедой. К этому она добавила, что вместе с сёстрами продолжает учиться магии, чего уже не сможет сделать, выскочив замуж. Альфард, будучи в курсе тренировок, в которых сам же и участвовал, с важным видом подтвердил её слова.

Потом дошла очередь до Беллатрикс. Она заметно волновалась и всё время косилась на Гарри. Он с удивлением подумал, что они как-то никогда не обсуждали её бытность в тренировочном лагере Волдеморта и потенциальное замужество за Лестрейнджем. Бабушку же это всё очень интересовало. У Беллатрикс отговорки про старших сестёр не оказалось, и ей пришлось выслушать в какой-то степени справедливые упрёки в том, что стоило бы ответственнее подходить к вопросу счастья младшеньких, которое затруднено, пока она ещё не выдана. Гарри этой спешки не понимал. Если девушка не нашла себе достойную пару, то зачем мучить бедняжку? Чтобы деду с бабкой скорее внуков понянчить? Так Сайнус с Друэллой вроде особой нужды во внуках пока не испытывают — Друэлла так вообще, как оказалось, вполне могла бы составить конкуренцию дочерям в вопросе охоты за женихами. Да и ещё детьми обзавестись ей вовсе не поздно.

Гарри нет-нет, да и поглядывал на неё. Безусловно, ей, в отличие от дочерей, не было нужды поразить своей красотой того, для кого принарядились те, и её декольте не раскрывало таинственных подробностей, но она была сдержанно-изящна и блистала, как скромно закованный в платину бриллиант, иногда даже теряющийся на фоне золотой оправы рубинов и изумрудов. Собственно, даже украшения она подобрала, словно намереваясь проиллюстрировать это наблюдение — в волосах неброско сияла диадема с алмазами, на запястье переливался браслет из того же набора, серьги в ушах и ожерелье дополняли комплект, делая её совершенно неотразимой. Гарри перехватил восхищённый взгляд, который временами бросал на невестку Альфард, но всерьёз его покоробило отсутствие внимания со стороны Сайнуса, который равнодушно поглядывал по сторонам и отчего-то не испытывал желания восторгаться своей великолепной супругой — причём, не было похоже, что они в ссоре. Всего лишь результат того, что две трети жизни они уже провели вместе.

Бабушка Ирма успела отвести Гарри в сторонку, чтобы подтвердить свои догадки относительно его отцовства.

— Я думаю, самое главное — что я безумно люблю Нимфадору, — с улыбкой ответил он. — Именно это определяет все мои поступки в отношении неё.

— То есть ваше заявление было направлено на то, чтобы напомнить моей дочери, что у малышки есть надёжный защитник, — кивнула она.

— Не только Вальбурге, — возразил Гарри. — Хоть мне соображения чистоты крови и кажутся выдумкой, созданной для того, чтобы немного перераспределить собственность в пользу тех, кто успел её бездумно лишиться, но в данном случае мне не кажется зазорным использовать этот довод. Если известно, что отец — я, то никто не сможет позволить себе подобного упрёка.

— Вы и вправду чистокровный, Гарри? — прищурилась она.

— Сайнус сказал, что готов в этом поклясться, — напомнил он. — Не вижу необходимости что-то добавлять к слову джентльмена.

— Бедняга Бракси всё-таки не был большого ума, — улыбнулась бабушка Ирма. — Как он мог сделать такую ошибку? Из десятка моих вопросов прямо вы ответили лишь на два, и не видно, чтобы при этом особо напрягались.

— Мне нет нужды скрывать от вас свою природу, — поклонился Гарри. — И я надеюсь, что моя некоторая нынешняя скрытность не послужит поводом обсуждать её… за пределами этого круга.

— Я должна бы наказать вашу дерзость, — пожала она плечами, — но мои глаза иногда видят несколько больше чем доступно другим.

— Правда? — удивился Гарри. — Не хотелось бы снова показаться дерзким…

— А мне-то думалось, что Орион всегда был верен моей дочери, — покачала она головой. — Сходство не очень бросается в глаза, но некоторые детали, неразличимые для неискушённого глаза… — заметив тень, что пробежала по его лицу, она дотронулась до плеча: — Но не волнуйтесь, Гарри, я вас не выдам. Теперь мне и самой понятно, отчего Сайнус так в вас уверен, и отчего он не желает обнародовать ваше настоящее имя. Я думаю, что моя дочь будет вне себя, если узнает, что вы — Блэк.

— Я тронут, — склонил он голову.

— Как и другие сыновья моего непутёвого зятя, ты можешь называть меня “бабушка”, — добавила она. — Для меня главное, что ты Блэк, пусть и не прямой мой потомок.

— Спасибо, бабушка, — согласился он.

Несмотря на некоторую растерянность от того, что его узнали, и на ложность предпосылок, которые привели к установлению новых доверительных отношений, Гарри почувствовал необычайный душевный подъём. Бабушка Ирма определённо нравилась ему больше, чем Вальбурга, и сам факт того, что есть на свете человек, которого можно называть “бабушка”, приводил его в состояние дикого восторга. Ещё он надеялся, что с дедом Орионом удастся выправить отношения, несмотря на сегодняшний очевидный разлад. В том, что дед Поллукс будет к нему относиться так, как посчитает нужным бабушка Ирма, он не сомневался. Почувствовав его состояние, подошла Андромеда и сжала руку, заглядывая в глаза.

— Я бы хотела минуточку внимания! — громко, на всю комнату, произнесла Ирма. Дождавшись, пока присутствующие оставят разговоры и к ней повернутся, продолжила: — Мне так понравилось то, что я сделала на нашей прошлогодней встрече, что я решила сделать это нашей ежегодной традицией. Я вижу, что Белла надела подарок, что я ей сделала тогда… Выйди вперёд, дорогая, покажи, какая ты красавица.

Зардевшаяся Беллатрикс вышла к бабушке и обернулась вокруг себя, взметнув подол. Все зааплодировали. Гарри хлопал машинально, не в состоянии думать ни о чём, кроме мягкой груди Андромеды, которой та вжималась в захваченное плечо, добавляя эйфории в его состояние. Она, правда, что-то ещё шипела себе под нос, но это он предпочёл игнорировать.

— Спасибо, дорогая, ты просто чудо! — произнесла Ирма. — Нарцисса!

Андромеда вздрогнула, как от удара.

— Подойди сюда, милая! — попросила бабушка и взяла с соседнего столика тяжёлый футляр.

— Чёрт меня подери, она издевается, что ли? — прошептала Андромеда.

Нарцисса, улыбаясь и смущённо размахивая руками, вышла и встала рядом.

— Я думаю, будет правильно, если мои любимые… — провозгласила Ирма.

— Мои любимые! — сердитым шёпотом заявила Андромеда.

— …Мои любимые серёжки с браслетом будут сверкать на моей красавице-внучке, — сказала бабушка.

— Это я их хотела! — горячо зашептала Андромеда. — Я всё детство с ними играла и мечтала, что они достанутся мне!

— Потому, что ей они более к лицу, — закончила Ирма. — Сразу наденешь?

— Конечно! — радостно запрыгала Нарцисса.

— Мне они к лицу, мне! — прошипела Андромеда.

Несмотря на пышущую негодованием у его плеча девушку, Гарри искренне сопереживал счастью Нарциссы, которая в присутствии бабушки снова стала такой же, какой он помнил её ещё в те времена, когда был большим чёрным зверем — весёлой егозой и непоседой. Ему даже стало немного жаль, что не в последнюю очередь с его лёгкой руки эта непосредственность в ней сменилась, — не серьёзностью, конечно, — но радость на её лице теперь обычно была более спокойной, что ли. Будто она знает, чего хочет, и получает тоже… Не откладывая в долгий ящик, она надела серёжки и браслет. Предметы очень подходили к рубиновому колье Беллатрикс. Может, даже были из одного комплекта.

— Ей же к платью совсем не идёт! — прошипела Андромеда, глядя на сияющую сестру. — Мерлин, какая несправедливость! Почему всё ей достаётся? Ей и Белке, чёрт подери! И украшения им, и…

Она осеклась, бросив на него быстрый взгляд, а Гарри вдруг задумался о том, что же она хотела сказать и не сказала.

После этого приём достаточно быстро закончился. Орион, который остаток дня не спускал с Гарри настороженного взгляда, пожал ему руку на прощанье, пожалуй, даже намного более радушно, чем позволяло ему гневное шипение Вальбурги, после выполнения своего обещания относительно Нимфадоры так и не произнесшей ни слова. Бабушка Ирма поцеловала в обе щеки, а дед Поллукс даже обнял, похлопав по спине. Сайнус настойчиво звал всех пятерых остаться, напомнив, что здесь тоже их дом.

— Мам, нельзя ли Дору… — начала Андромеда, которая уже перестала дуться, но по-прежнему не выглядела счастливой..

— Ты же знаешь, что с удовольствием! — рассмеялась Друэлла.

— Дора, останешься с бабушкой? — спросила она.

— С бабой Эллой?! — воскликнула она так звонко, что даже ухо заложило. — Могу с бабой Эллой!

Девушки же изъявили желание вернуться к нему в поместье — даже Андромеда, которая продолжала переживать и нервно кусать губы. Однако оказавшись в гостиной особняка, сразу убежала наверх, даже не попрощавшись.

— Белла, мне нужно переговорить с Цисси, — сказал Гарри. — Наедине.

— Ты уверен? — поинтересовалась она, поглядев на оживившуюся от его слов сестру. — А я?

Беллатрикс была в курсе его игры с Нарциссой, и в данный момент её не столько интересовало, отчего вдруг он готов остаться с той наедине, практически отдавая себя в её руки, сколько то, останется ли у Гарри после этого время и силы навестить саму Беллатрикс.

— Если у меня получится, то сегодня ничего не выйдет, — покачал он головой.

— Тогда я переоденусь, а после займусь твоим оружием, — сообщила она.

— Иди сюда, — позвал Гарри, притянул её к себе и подарил долгий поцелуй, игнорируя вытаращенные глаза Нарциссы.

— Хм, — озадаченно произнесла та, когда пунцовая Беллатрикс стремительно унеслась по ступенькам наверх. — Значит ли это, что правила игры меняются?

— Пока не знаю, — пробормотал он.

Нарцисса ойкнула, когда он неожиданно зарылся лицом ей в декольте, с наслаждением целуя ложбинку, а потом даже прижала его голову, гладя затылок.

— Пока не знаю, — отозвался Гарри, не отрываясь и надеясь, что она разберёт его глухое бормотание. — В данный момент мне не до того.

— Да не обращай внимания, — весело воскликнула она. — Приятного аппетита, кстати!

— Ом-ном-ном! — шутливо откликнулся он.

— Слушай, как вспомню, как ты от меня поначалу буквально прятался… — хихикнула она. — Неужели круглой попки и налитой груди достаточно, чтобы переменить твоё отношение?

Гарри вынырнул из сводящей его с ума впадины и хмуро поглядел на Нарциссу.

— Шутка! — воскликнула она. — Я пошутила!

— Цисси, мы же тогда едва были знакомы! — упрекнул он. — Теперь ты мне дорога. Оттого и всё остальное! Мне просто нравится быть с тобой!

— Ну ладно, я же тоже тебя поначалу очень боялась! — призналась Нарцисса, расстёгивая пуговицу у него на рубашке и просовывая туда руку, чтобы погладить грудь. — А теперь я думаю, что бояться тебя должны те, кто вознамерится меня обидеть.

— Ты и вправду моя любимица! — улыбнулся он и звонко чмокнул её в тубы.

— Я это от многих слышу! — согласилась она.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Гарри с серьёзным видом.

— М-м, — задумалась она, выглядывая что-то в его глазах. — Что я буду с этого иметь?

— Цисси! — картинно возмутился он. — Ты загоняешь меня на скользкую дорожку торговли собственным телом!

— Погоди-ка, — вскинулась Нарцисса. — Ты сам добровольно мне себя предлагаешь? — и покачала головой: — Мне надо подумать.

— Да ты же только что готова была… — воскликнул он.

— Да ну, ты сравнил! — протянула она. — Одно дело, когда мне от тебя что-то нужно, и совсем другое — когда ты меня добиваешься!

— Да откуда же? — не понял Гарри. — Ты меня совсем запутала!

— Я девушка порядочная, — надулась она, задирая носик, — и не могу привечать каждого, кто возжелает моего роскошного тела!

— Цисси, не зли меня, — предупредил он.

— А ты меня отшлёпай, — насмешливо предложила Нарцисса, а потом глаза её загорелись: — Точно, ты меня отшлёпаешь, вот! Только не так, как в прошлый раз… Так, чтобы мне понравилось!

— Ну у тебя и запросы! — вздохнул он.

— А кто обещал, что будет легко? — откликнулась она, откидываясь на его руке и прикрывая глаза. Гарри склонился к ней, нежно целуя. — Рассказывай, что нужно сделать?

На самом деле, исполнить этот план оказалось не так уж просто. Гарри долго сидел под окнами, ожидая, пока Андромеда заинтересуется странным жужжащим звуком и выглянет наружу. Незадача заключалась в том, что скоро должно было стемнеть, и тогда момент оказался бы упущенным. Это тоже было не очень страшно, но сегодня он уже загорелся и буквально трясся от предвкушения. Наконец, она выглянула, заставив сработать простенькое заклинание, которое Гарри навесил за её окном, и он на цыпочках двинулся вдоль кустов, изображая, что крадётся.

— Гарри! — послышался её голос. — Гарри!

Он обернулся, будто ища, откуда идёт звук, “заметил” Андромеду и махнул на неё рукой, прикладывая палец к губам. Развернулся и более проворно двинулся прочь, предварительно сжав в кармане сигнальный галлеон. Оставалось только ждать. Она должна была клюнуть — уж больно она была расстроена днём на приёме. Гарри укрылся за кустами, но так, чтобы его можно было легко обнаружить — иначе, опять же, чрезмерно испытав её терпение, можно было упустить рыбку с крючка.

Она всё-таки появилась — сначала послышались лёгкие шаги, потом зовущий его шёпот. Когда она вышла, он сделал вид, что застигнут врасплох, На ней было простое повседневное платье вместо того праздничного.

— Энди! — издал он вздох облегчения. — Ты что тут делаешь?

— Там Нарцисса, — сообщила она. — Я слышала, как она крадётся, разыскивая тебя… и зовёт шёпотом.

— Чёрт! — воскликнул он, в панике оглядываясь. — Она же могла прийти по твоим следам!

Андромеда открыла было рот, чтобы возразить.

— Гарри! — послышался тонкий голосок словно в подтверждение его слов.

— Так, это она! — прошептал он, изображая панику. — Я побежал!

— Вот, в кусты полезай! — скомандовала она, указывая на лаз у корней.

Гарри его загодя проверил и убедился, что он достаточно просторный для воплощения его замысла.

— Хорошо, — покорно согласился он, вставая на четвереньки. Она присела рядом. — Стой, а ты куда?

— Если она увидит меня, то сразу что-то заподозрит, — пояснила она, его подталкивая.

— Гарри! — раздалось уже ближе. — Где ты? Твоя Цисси ищет тебя!

— Твоя Цисси! — злобно прошипела Андромеда. — Дулю тебе!

— Что? — переспросил он. — Ты что там бормочешь?

Она втиснулась вслед за ним, и оказалась на боку лицом к лицу, пытаясь хоть чуть-чуть отодвинуться в тесном пространстве.

— Вдвоём мы сюда не поместимся! — шепнул Гарри. — Вылезай давай!

— Куда я полезу? — возмутилась она. — Цисси уже совсем рядом!

— О, Мерлин! — закатил он глаза. — За что мне это всё!

— В следующий раз будешь следить, под чью юбку лезешь! — злорадно прошипела она. — Поворачивайся ко мне спиной!

— Сама поворачивайся спиной! — возразил он. — Я сюда первый залез!

Треснул сучок, и они оба затихли. Мимо прошла, внимательно оглядываясь по сторонам, Нарцисса. Гарри почувствовал, что рука лежит на бедре Андромеды, и непроизвольно сжал. Она издала неясный хрип и гневно вытаращила глаза, показав ему плотно сжатые зубы.

— Гарри! — тоненьким голоском позвала Нарцисса. — Гарри!

Он осторожно дотронулся до губ Андромеды. Она попробовала мотать головой, но многочисленные ветки, между которыми они были зажаты, не давали ей отклониться. Гарри захватил её губы в свои и стал посасывать, водя по ним языком. Она пискнула, и откуда-то из макушки куста вверх взлетела птица.

— Гарри! — воскликнула Нарцисса, оборачиваясь на шум крыльев.

Андромеда, сдавшись, ответила на поцелуй, и Гарри двинул руку вверх. Ягодица оказалась такой, как он себе и представлял — крепкой и упругой. Андромеда стремительно начала краснеть и снова вытаращила глаза. Он повёл бровями в сторону Нарциссы, которая буквально в десятке шагов от них медленно поворачивалась вокруг себя, держа палочку наготове. Если хочет, пусть сдаст его сестре. Если не хочет… она знает, что он воспользуется положением, и знает, — или должна предполагать, — как именно.

“Мерзавец!” — произнесла она одними губами и обречённо прикрыла глаза.

Точно, знает! Целуя её при этом, он потянул юбку наверх, чтобы оголить бедро. Её рука, на которой она лежала, скомкала рубашку у него на груди.

“Мерзавец!” — повторила она ещё раз, когда он на секунду оторвался.

Нарцисса удалилась вдоль кустов, продолжая свои поиски. Гарри чувствовал, как его тяжёлое дыхание смешивается с горячим — Андромеды. Юбка зацепилась за сучок, и он чуть не порвал подол, от нетерпения дёрнув слишком сильно. Наконец край ткани оказался в руке, и она, словно только сейчас осознала, что происходит, вцепилась в его кисть, не пуская дальше. Гарри поднёс её пальцы к губам, целуя, а потом снова положил руку себе на грудь. Пока она была занята ощупыванием, он быстро опустил руку к своей цели. Она пискнула, когда, подтянув вверх краешек сатиновых панталон, он сделал то, о чём мечтал уже долгое, долгое время — запустил ладонь под тонкую ткань. Пальцы коснулись бархатной кожи бедра и по ней провели. Невольно прикрыл глаза, чувствуя, что моментально пришёл в состояние полной боевой готовности. Приложил к бедру всю ладонь и двинул вверх, проникая дальше под панталоны и гладя голую кожу ягодицы.

Андромеда снова распахнула глаза. Та рука, на которой она лежала, казалось, пыталась его оттолкнуть, и в то же время другая ощупывала и поглаживала его торс.

— Мерзавец, — горячо выдохнула она ему на ухо.

Узкое пространство, помогая сократить дистанцию, мешало всему остальному. Спустить с неё панталоны оказалось целой проблемой, в особенности оттого, что она принялась дрыгаться — то ли решив его подразнить, то ли и вправду опять передумав. Подмяв Андромеду под себя, коленом раздвинул бёдра, распустил шнуровку платья на спине, чтобы оголить её грудь, и сжал вожделенную мякоть. Она тихо охнула, когда он вошёл в неё, прикусила губу, откинув голову набок, и пальцами вцепилась в спину.

Вот он, момент, о котором он мечтал с тех пор, как впервые увидел Андромеду в этом времени… Точнее, с тех пор, как впервые увидел её переодевающейся. Глухо застонав, он непроизвольно выгнулся, до предела вонзаясь, и счастье, затопившее его до самых краёв, толчками стало выплёскиваться в неё. Андромеда вскрикнула то ли от боли, то ли он неожиданности, и её когти вонзились глубоко ему в спину. Гарри склонился, губами засасывая кожу на шее и наслаждаясь тем, как она дрыгается, пытаясь освободиться.

— Я же говорил, милая, — прошептал он ей на ухо. — Ты должна была знать, что это обязательно случится.

Она не ответила, продолжая цепляться за его лопатки и судорожно дышать в сторону. Гарри чувствовал под рукой, которой продолжал нежно тискать грудь, силу, с которой её сердце пыталось выпрыгнуть из груди. Истосковавшийся за день взаперти член снова набух, и Гарри осторожно двинулся. Андромеда глубоко вдохнула, запрокинув голову, было застонала, но почти сразу заткнула себе рот запястьем, лишь глухо мыча по мере того, как он продолжал медленно вращать тазом. Осторожно потянул её руку вниз, но она протестующе замотала головой, крепко сомкнув губы и попискивая.

— Расслабься, — попросил он. — Я хочу тебя услышать.

Она покраснела и ещё сильнее замотала головой.

— Скажи мне, милая, — продолжал он настаивать, с улыбкой глядя ей в глаза. — Скажи мне, как тебе приятно. Мне обязательно нужно это услышать.

Она снова мотнула головой, но уже не так уверенно. Руку удалось поместить себе на ягодицу, и она теперь робко наглаживала мышцы, каменеющие в такт его движениям.

— Ах, — робко вздохнула она, и это так возбуждающе прозвучало в её исполнении, что он, не выдержав, выгнулся, снова в неё извергаясь.

Она опять вскрикнула, пытаясь его оттолкнуть, но Гарри вжался всем своим весом и замер. Несмотря на серьёзность случившегося, ему хотелось петь. Душа летала где-то в небесах, беззаботно трепеща крылышками, а руки с наслаждением мяли буквально тающее под ними тело Андромеды.

— Мне безумно хорошо, милая, — тихо прошептал он. — Спасибо тебе!

Глядя в сторону, она кивнула и положила руку ему на макушку, рассеянно теребя волосы.

— Ты не против, если мы переместимся в спальню? — спросил он.

Она опять кивнула.

— Тогда погоди, сейчас я нас трансгрессирую, — предложил он.

Можно было, конечно, расцепиться, кое-как натянуть портки — и ему, и ей — и направиться пешком, но у Гарри возникли сомнения. Было такое ощущение, что Андромеда ужасно стыдится — не стесняется, а именно стыдится — того, что всё-таки отдалась ему, и отчего-то казалось, что вполне вероятно это был последний раз — тем более, что его выступление при этом и вовсе было сложно назвать блестящим — кончил два раза подряд, толком даже не начав и полностью проигнорировав потребности девушки. Словно сопливый юнец, в первый раз оказавшийся в постели с женщиной. И опять же — придётся расцепляться, чего уж он после соития вовсе не любил.

— Ты ножками меня обними, — предложил он. — И вообще покрепче прижмись.

Она послушалась, и Гарри быстро произнёс многократно отработанное заклинание. Мир сменился тесным кривым коридорчиком переноса, и они рухнули на постель в её спальне. Андромеда сдавленно охнула под его весом, вышибающим из неё дух, и замерла, так его и не отпустив. Гарри развернулся набок и задрал юбку до талии, чтобы удобнее было гладить бедро и попку. Спрятав лицо у него на шее, руку оттолкнула и одёрнула платье вниз, прикрываясь. Он отобрал руку, несколько раз поцеловал и снова водрузил себе на ягодицу, а потом опять задрал платье вверх. Она протестующе замычала.

— Не пойму, — покачал он головой. — Что не так? Ты же этого хочешь, правда?

Андромеда оттолкнула его и отодвинулась, выпуская обмякший член на волю, потом сползла с кровати, опуская юбку, и, так и не встретившись с ним взглядом, убежала в ванную. Послышался шум воды. Гарри воспользовался её отсутствием, чтобы избавиться от одежды и отмыть последствия того, что произошло в кустах. Снова улёгся и стал ждать, прокручивая в голове детали, от которых почти сразу член встрепенулся и налился кровью. Она вернулась, наряженная в свою обычную плотную ночнушку, и сразу отвела взгляд в сторону от голого мужчины в собственной постели. Бочком добралась до кровати, залезла под одеяло, укрывшись до подмышек, и вытянула руки поверх, одновременно прикрыв глаза. Мол, делай со мной, что хочешь — меня здесь нет!

— И что это означает? — поинтересовался он. — Тебе холодно? — Андромеда помотала головой. — Ты стесняешься? — пожала плечами. — Тебе стыдно?

Предположение было вовсе безумным, но она кивнула. Гарри от удивления даже открыл рот.

— И что, пока мы с тобой в постели, ты будешь упорно молчать с закрытыми глазами? — ужаснулся он. — И прикрывать все свои прелести?

Она кивнула.

— Глупости! — воскликнул он, вставая перед ней на колени. — Ещё чего не хватало! Посмотри на меня!

Андромеда опять помотала головой.

— Энди, — ласково сказал он, — скажи мне, ты читала книжки про любовь? Не детские, а те, что для взрослых? Ты не встречала в них такое выражение — “слились воедино?” — она упрямо сжала губы в ответ. — Ты никогда не задумывалась, что оно означает, а? — она неуверенно качнула головой.

То есть читала, но не очень-то и задумывалась — ну слились, и слились, что тут думать-то?

— Ну сама подумай, как мы с тобой “сольёмся воедино”, если между нами твоя толстая рубашка, и ты сама меня не видишь? — с упрёком в голосе спросил Гарри. — Или ты вовсе этого и не хотела? Посмотри на меня, милая!

Андромеда крепко зажмурилась, вздохнула и распахнула глаза, сразу подняв на его лицо и миновав взглядом всё остальное. Он склонился к ней и нежно поцеловал в губы.

— Так и будешь молчать? — тихонько поинтересовался он.

— Мерзавец, — пожаловалась она в ответ и снова потянулась к нему губами.

Увлёкшись поцелуем, она ухватила его за вихры и притянула к себе. Гарри потянул вниз край одеяла. Она дёрнулась было остановить его, но сразу вернула руки на место.

— Ужас какой, — прошептала она. — Какое бесстыдство!

— В этом и смысл, — улыбнулся он. — Снимай рубашку!

— Я не могу, — замотала она головой. — Это слишком…

Гарри фыркнул от осознания гротескности происходящего. Конечно, и Нарцисса с Беллатрикс не сразу осмелели, но у младшей была ясная цель… которую она, впрочем, до сих пор себе не представляет. Насколько Гарри в этом мог разобраться, Нарциссе просто хотелось чего-то… Тепла человеческого тела. Чтобы её кто-то обнял, прижал к себе, приласкал, осыпал поцелуями. Не то, чтобы ей не хватало ласки в семье, — та же бабушка Ирма, судя по всему, готова была баловать любимую внучку до бесконечности, — но с появлением в доме человека, рядом с которым она однозначно ставила слово “самец”, — особенно после того, как столь много внимания уделила подробностям анатомии его звериной ипостаси, — её потребность почти моментально обрела чёткую направленность и уверенность настолько сильную, что она сама пришла к нему и настояла на своём, даже невзирая на страх, в котором буквально накануне ему призналась. И эта тяга провела её через… некоторую непривычность нового увлечения.

Беллатрикс же толкали совсем уж дурацкие — с точки зрения Гарри — соображения вроде того, что она “должна”. Сначала она “должна” любой ценой ввязаться в драку, потом так же “должна” она оказалась выплатить “залог”. Гарри же в тот момент не захотел с ней особенно церемониться, и поэтому возможный стыд с её стороны попросту не принял во внимание. Ещё точнее — наплевал. Особенно в свете того, что никак не мог предположить, что у Беллатрикс до него вообще никого не было… В итоге получилось, что ни собственная нагота, — наедине, естественно, — ни его внимание или прикосновения её не смущали. На людях же она сразу становилась смущённой и стыдливой.

Гарри как-то подспудно распространил отношение сестёр к интимному процессу и на Андромеду тоже — то ли внешнее сходство, особенно с Беллатрикс, сбило его с толку, то ли факт её замужества, несмотря на то, что Тонкс практически прямым текстом сказал ему, что делал это всего два раза, да и то практически украдкой. Три года назад, подумать только! Три года назад! На поверку оказалось, что из них троих как раз Андромеда наиболее зажата в этом вопросе. Такое ощущение, что она самая настоящая средневековая маггловская девушка, воспитанная, в первую очередь, в боязни греха и красоты собственного тела.

— Порву ночнушку на мелкие кусочки, — пообещал он. — Никакое Репаро не поможет!

— Не на-до! — жалобно взмолилась она, приподнимаясь и прижимая ночнушку к бёдрам, и тут её взгляд упал на головку члена, которая оказалась совсем рядом с её лицом — ещё немного, и она просто наткнулась бы носом.

Замерев и стараясь не дышать, словно кролик, попавшийся на глаза удаву, она сглотнула вставший в горле ком. Гарри, улыбнувшись этому трогательному зрелищу, качнул членом в стороны, наслаждаясь видом её глаз, неотрывно следящих за колебаниями.

— Я, наверное, очень развратная, — завороженно произнесла она, и её ноздри вздрогнули. — Чистый… — добавила рассеянно.

— Не хочешь попробовать? — осторожно спросил он. — На вкус…

Она вздрогнула, снова принюхалась и лизнула. Коротко, словно змейка высунула язычок.

— Не стесняйся, — подбодрил он.

— Не смотри, — попросила жалобно Андромеда, снова высунула язычок и на этот раз лизнула уже всерьёз. — Ой!

Член вздрогнул и ещё сильнее надулся, хотя казалось, что куда уж больше…

— Обхвати головку губами, — посоветовал он, — и во рту ласкай языком.

Как ни странно, она послушалась — не сразу, конечно, а через минуту, когда закончила наливаться багрянцем — и осторожно нанизалась ротиком на член. Гарри запрокинул голову и застонал. Она подтянулась, обняв его ягодицы, и прижалась к бёдрам. Легонько шевельнув тазом, он намекнул ей, что ещё можно сделать, и Андромеда стала двигать головой взад-вперёд. Постанывая от удовольствия, Гарри потянул вверх подол рубашки, сначала обнажив бёдра, а потом заголив самый низ живота с густым тёмно-каштановым пушком между ног. Андромеда, поглощённая увлекательным занятием, не сразу поняла, что он делает, и лишь машинально раздвинула бёдра, когда он потянул коленку в сторону.

Коснувшись горячей плоти, он замер от наслаждения и необходимости совладать с собой, — кончить, когда она так мило ласкает его ртом, в планы не входило, — но до чего же приятные ощущения!

— Сладкая, сладкая Энди! — блаженно простонал он.

Пальцы сами раздвинули в стороны пухлые губки, буквально сочащиеся удовольствием, и легко скользнули вдоль, нащупывая клитор. Средний палец сдвинул капюшон и потеребил.

— М-м-м! — громко промычала Андромеда и выпустила член изо рта, изумлённо глядя на его руку в промежности и не обращая внимания на ниточку слюны, тянущуюся изо рта к головке. Гарри замедлил движения, скользнул глубже к щёлке, чтобы зачерпнуть пальцем соков, вернулся и продолжил, надавив чуть сильнее. — А-ах! — не выдержала она, вскрикнув в голос.

Свободной рукой Гарри притянул её голову к члену, и она, прикрыв глаза, снова взяла его в рот. Опять вскрикнула, когда он погрузил палец внутрь, но член не отпустила, продолжая любовно облизывать со всех сторон. Через пару минут мычание стало громче и протяжнее, и Андромеда стала двигать тазом, сама пытаясь тереться о пальцы. Выпустив член, громко застонала и сдвинула бёдра, стискивая его руку, потом упала головой в подушку и закричала, содрогаясь всем телом, по которому словно волны пробежали. Гарри, расположившись над ней, покрывал поцелуями шею и плечи, при этом задирая ночную рубашку. Когда её перестало трясти, совсем развернул на живот и навалился сверху, направив член между ягодиц. Тугое тепло мокрой щёлки с готовностью его приняло, и он стал двигаться, каждый раз ударяясь животом о попку. Андромеда ещё сильнее втиснула лицо в подушку и громко застонала, а потом опять начала кричать. Он не собирался сдерживаться, и когда член сжало в ней, как в тисках, кончил, своим стоном присоединившись к её заглушенным подушкой крикам.

Пять минут они пролежали почти без движения. Она продолжала постанывать, а Гарри целовал её за ухом и в шею.

— Я совсем голая, да? — шёпотом спросила она.

— Ночнушка всё ещё на тебе, — откликнулся он, покусывая ушко.

— Убери уже руку, — попросила Андромеда и попробовала пошевелиться, чтобы стряхнуть ладошку, которая так и продолжала сжимать её сокровище — то, что между ног.

— Ты прекрасна, — отозвался он, даже не подумав послушаться. — Моей руке очень приятно.

И пошевелил утонувшими в её соках пальцами, нежно лаская.

— Не сомневаюсь, — блаженно простонала она. — Ты всё-таки мерзавец.

— А ты всё-таки очень красивая, — откликнулся он, подсунул другую руку и сжал грудь.

— Гарри! — возмутилась она. — Я просила убрать ту, а не добавлять ещё одну к моему стыду!

— Чего ты стыдишься, милая? — спросил он.

— Я не знаю, — пробурчала она. — Я так воспитана…

Гарри осторожно высвободил руки, поднялся, перевернул её на спину и усадил. Игнорируя протестующие вопли, стянул через голову ночнушку и отбросил в сторону.

— Ты красавица, — ласково отметил он. — У тебя прекрасная фигура, тонкая талия, соблазнительная грудь и круглая аппетитная попка.

— Прекрати! — взмолилась Андромеда, краснея и пытаясь прикрыться руками.

— Я готов тобой любоваться целые дни напролёт, позабыв про всё на свете, — сказал он. — Чего же тебе стыдиться?

— Когда ты глядишь на меня, ты… — замялась она, с подозрением глядя на член, который снова начал набухать. — Вот именно! — кивнула она.

— А тебе разве не этого хочется? — тихо спросил Гарри, касаясь губами её уха.

— Я… я не скажу! — надулась она.

Он улёгся на спину и потянул её к себе.

— Ты что делаешь? — запротестовала она.

— Садись на меня сверху, я буду тобой любоваться, — предложил он. — Да не на живот, а ниже!

— Но там же… — замялась она, глядя себе между ног, где как раз виднелась головка придавленного члена.

Он взял грудки в обе руки, сжимая, и она вздохнула. Опустил руки на талию и стиснул бёдра. Она двинула тазом и распахнула глаза, чувствуя, как при каждом движении головка упирается в щёлку, готовая скользнуть внутрь. Снова сжав грудки, стал их массировать, теребя соски. Упираясь грудью в его ладони, Андромеда поёрзала, тяжело дыша, изогнулась и зажмурилась, когда член погрузился в неё до самого основания. Сделала несколько движений, издала глубокий стон, а потом посмотрела ему в глаза совершенно пьяным взглядом. Похоже, ненужная стыдливость постепенно сдавала свои позиции…

Проснулся он резко, как от толчка. Отчего-то было светло, будто кто-то зажёг рядом Люмос.

— Ну что, не спишь? — раздался рядом насмешливый голос.

Знакомый насмешливый голос. Любимый. Увидев Дафну, сидящую на краю кровати, Гарри резко отдёрнул руку, которая даже во сне продолжала сжимать круглую попку Андромеды.

— Дафна? — шёпотом воскликнул он. — Чёрт!

— Я тоже рада тебя видеть, — насмешливо произнесла она.

— Я не в том смысле… — взмолился он. — Любимая!

Усевшись, он попытался её обнять, но она со смехом увернулась и вскочила с кровати.

— Фу-фу-фу! — сказала она, картинно зажимая носик двумя пальчиками. — От тебя пахнет, будто ты переспал с другой женщиной!

— Но Дафна! — простонал он, заламывая руки.

— Не желаю ничего слышать! — топнула она ножкой. — Бегом в душ! И чтобы всё скрипело!

— Я быстро! — пробормотал он, вскакивая, и побежал в ванную.

— И Гарри! — остановила она его уже в дверях. — Зубы почисти хорошенько! — и погрозила пальцем. — Я всё видела.

Моясь, он пытался сообразить, что происходит. Что за чертовщина внезапно случилась!!! Итак, его галлюцинация снова явилась ему. Галлюцинация? В этом он не был до конца уверен. В прошлый раз, целуя её и сжимая в руках попку, он был уверен, что к нему прижимается настоящая живая девушка. Его жена и любимая. А потом она — раз! — и исчезла, даже не оставив намёка о своём визите. Кроме рецепта зелья, который он внезапно вспомнил. Вспомнил, потому что и так знал. И вот она снова здесь. Гарри вздохнул. Совсем не важно, живая она или призрак. Пусть даже галлюцинация — ради неё он готов отдать всё и пожертвовать чем угодно. Если нужно бросить Андромеду и сестёр — так и сделает. Потребуется убить или предать — он на всё готов, лишь бы его ненаглядная ещё хотя бы раз навестила его ночью, когда все спят. Вот только от малышки Нимфадоры не откажется ни за что, но в этом случае и сама Дафна должна понимать…

— А ты молодец! — похвалила она, когда он распаренный выскочил из ванной, не забыв — как она просила — почистить зубы.

Ну да правильно — она же его галлюцинация, и она видела, где совсем недавно гулял его язык. Дафна с коленями забралась на кровать и, откинув в сторону одеяло, разглядывала Андромеду, которая голышом разметалась по кровати.

— Надо же, она и вправду красивая, — вздохнула она. — Была бы мужиком — сама бы на неё взобралась…

— Прости, любимая, я… — шагнув к ней, вымолвил он.

— Переспал с бабушкой малыша Тэдди? — усмехнулась она.

Её издевательства были ему понятны. Потому, что заслуженны.

— Она не… — качнул он головой.

— Подумать только, совсем недавно — перед тем, как мы с тобой оказались здесь, — напомнила она, — я видела её уже в годах… Со внуком. А теперь она молодая, красивая… Желанная, да, Гарри?

— Это больше не повторится, — твёрдо сказал он и взмолился: — Я обещаю. Я… что угодно, любимая, только не уходи!

— Гарри, Гарри, Гарри! — покачала она головой, подходя к краю кровати и распахивая объятья. — Иди ко мне, любимый мой!

Не думая, он схватил её и прижал, вдыхая запах волос. Любимая! Это Дафна, его любимая Дафна. Тёплая и родная!

— Я без ума от тебя, — сказал он. — Что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила?

— Я умерла, Гарри, — вздохнула она, и эти слова вонзились, как нож ему в сердце, снова заставив кровоточить подживающую рану.

— Не говори так! — попросил он, чувствуя, что хочет плакать. — Прошу тебя…

— Я умерла, Гарри, — повторила она. — Но ты, мой единственный и ненаглядный, не пожелал меня отпустить и призвал… Позвал с собой, не думая, чем это обернётся. У тебя большое сердце, Гарри. Мне в нём тепло и уютно, и живя в нём, каждую минуту, каждую секунду я чувствую, как ты меня любишь. Как видишь мои глаза в синеве неба, волосы в солнечном свете, голос в журчании воды… Поверь мне, это не просто слова, — она отстранилась, заглядывая ему в глаза. — Меня просто не было бы сейчас здесь, если бы это было не так. Временами я чувствую, что снова живу… Ненадолго оживаю в твоём сердце, когда ты даришь его кому-то ещё. Мне горько и странно видеть тебя с другими женщинами, — он встрепенулся, чтобы снова сказать ей, что готов на всё, лишь бы… — Молчи! — скомандовала она, прикладывая тонкий пальчик к его губам. — Да, да, именно так — горько и странно, но… Я умерла, Гарри, и могу жить лишь в те моменты, когда ты… и когда та, что с тобой… когда вы дарите себя друг другу… Я не хочу умереть ещё сильнее, Гарри, ты понимаешь? Я хочу жить, пусть так, понемножку…

— Погоди, я… — пробормотал он.

— Сегодня случилось что-то особенное, — продолжила она. — Я чувствовала, что оно давно уже копится…

— Что? — не понял он.

— Я не знаю, — прикусила она губу. — Это как если зарядить артефакт магией, когда она почти кончилась… Что-то, что позволяет мне оказаться в твоих объятьях, и что в данный момент тает и уносится прочь с ужасающей меня скоростью…

— Постой, тогда… — сказал он.

— Я знала, что оставалось ещё достаточно много времени, пока я смогу тебе явиться, — покачала она головой. — Но сегодня так резко… Этот момент наступил неожиданно. И это не только потому, что ты переспал с бабушкой Тэда, — проказливо улыбнулась она, как котёнок высунув кончик языка между зубок. — Что-то ещё сегодня случилось, что вызвало у тебя душевный подьём…

— Постой, дай-ка подумать, — нахмурился он.

— Нет, Гарри, у меня и вправду мало времени, — покачала она головой. — Ты был скверным, скверным мальчишкой всё это время, и я истомилась, глядя на тебя с другими и не имея возможности быть с тобой…

Встала на кровати, задрала юбку и стянула с себя трусы, запустив ими ему в лицо. Потом уселась и откинулась на спину, подтягивая юбку кверху, обнажая сначала стройные ножки, а потом и то, что между ними. Гарри, как зачарованный, следовал за ней, нависая сверху.

— Не тяни, милый, — проворковала она, приглашающе раздвигая бёдра и легонько надавливая ему на затылок, направляя лицом как раз туда, к призывно блестящим розовым губкам. — Раз уж ты почистил зубы, не мог бы ты первым делом повторить мне то, что два часа назад с таким увлечением нашёптывал мисс Блэк?

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/74095/2356132