Готовый перевод Ханец / Ханец: Глава 5

Ноздри забивало едким дымом с вонью палёной кожи. Резко открыв глаза, Хенг закашлялся. Он почувствовал жаркое пламя, обжигающее его кожу. Всё вокруг заполонили густые облака дыма.

В попытке вырваться из пожара он обнаружил под собой груду тел. Он свалился с этой горящей кучи.

Оглушённый и шокированный сотник не сразу сообразил, что происходит. Толпа до крайности изумлённых людей в белых одеждах, стоящая вокруг огромного погребального костра с кучей тел, позволила Хенгу сложить два плюс два. Его чуть окончательно не угробили местной погребальной процедурой.

Среди провожающих покойных Хенг обнаружил испуганно выпучившего глаза Амара.

— К-ха! Что, не ожидал?! — зло оскалился Хенг.

— Демон! — попятился Амар.

Наплевав на слабость и боль от обширных ожогов и едва заживших ран, ханец резко сорвался с места. Мощный удар в кадык бросил хрипящего Амара на землю. Удар стопой в висок отправил его на встречу индуским богам.

В толпе испуганно заверещали женщины. От страха завопили мужчины-шудру.

— Живой мертвец!

— Бегите!

— Он пришел за нашими жизнями!

— Демон убил брахмана Амара! А-а-а!!!

С воплями ужаса народ начал разбегаться кто куда.

С Амаром было два воина. Они единственные, кто не побежали, а схватились за сабли. Но пока шудру метались в панике, воины никак не могли вырваться из толпы.

Хенг воспользовался замешательством, рванул из ножен Амара саблю. Его лицо скривилось от злобы. Эти воины были из тех, которые напали на его поместье.

Он замахнулся саблей. Но воин сумел отбить удар. Но тут же ему прилетел удар ногой в пах. И пока тот сложился пополам от боли, клинок снёс ему голову.

Второй воин атаковал Хенга. Но сотник ушёл в сторону, затем атаковал сам. Началась яростная дуэль. Сабли свистели, на лице кшатрия при виде озлобленного Хенга проступил животный ужас. Он изо всех сил сражался за свою жизнь.

— БАНЗАЙ!

Боевой клич на миг ошеломил кшатрия, чем не преминул воспользоваться Хенг. Удар сбоку рассёк бедро противника. Отскок, отвод клинка врага в сторону, и Хенг рубанул по кисти кшатрия. Рука, сжимающая саблю, полетела к земле. Из культи с толчками сердца вырывалась кровь.

Расплывшись в хищной улыбке, Хенг сказал:

— Асталависта бейби!

Свист стали, и голова кшатрия, как была с тюрбаном на голове, покатилась по земле.

Собрав оружие и деньги, Хенг поспешил покинуть место погребальной церемонии. Он не сомневался, что вскоре перепуганные шудру схватятся за дубины и вернутся большой толпой добивать «ожившего мертвеца». Ну его нафиг! Против обезумевшей толпы никакое воинское мастерство не спасёт.

Бредя окольными путями к своему поместью, Хенг размышлял над тем, как быть дальше. Местные точно не позволят оставаться рядом с собой тому, кого считают зомби или демоном. Даже если удастся доказать, что он не зомби, убийство брахмана на глазах толпы свидетелей ему никто не простит. Нужно бежать подальше от этих мест, но не бросать же всё, что нажито честным трудом.

«Интересно, — подумал он, — а куда делся этот прохиндей йог? Я его в ночь нападения не видел. В то, что он предатель, не верится. А вот предвидеть неприятности, как и Хенг, он вполне мог. Тогда, скорее всего, он сбежал».

Старая служанка прибиралась в гостиной, когда услышала, как открывается дверь. Обернувшись посмотреть, кто зашёл в дом, она обомлела. Её смуглая кожа моментально стала белее мела.

На пороге стоял ОН! Господин, душа которого в данный момент должна была освободиться от тела на погребальном костре. Израненный, замотанный в погребальный саван забрызганный свежей кровью, с саблями в каждой руке.

— Г-г-г-осподин?!

— Шейла, — как ни в чем ни бывало слегка обозначил кивок Хенг, показывая, что заметил внимание служанки. — Что-то не так?

— В-вы же м-мертвый!

— Слухи о моей смерти излишне преувеличены.

— Но, г-г-осподин, на вас окровавленный саван…

— Да?! — невозмутимо протянул он. — Бывает. К сожалению, проснувшись, я не обнаружил своих одежд…

Служанка и вовсе посерела, казалось, сердце в её груди бьётся подобно соловью в клетке.

— Но-о… Господин, вы же сейчас должны быть на погребальном костре!

— Мне там не понравилось: дымно, жарко, толпа врагов кругом… Дома лучше. Итак, не стой столбом, лентяйка! Всё бы вам языком почесать, лишь бы не работать. Распорядись наполнить мне ванную и приготовить одежду.

— Ванную… — словно завороженная пробормотал Шейла.

— Да, ванную. Ну, знаешь, ёмкость, в которую наливают воду для купания.

— Конечно, господин, — насмерть перепуганная служанка рванула прочь из гостиной, но на середине пути застыла и медленно обернулась назад. — Прошу милости, господин, но в доме не осталось слуг, кроме старой Шейлы. Брахман Амар увёл из дома всех шудру, лишь меня оставил приглядывать за домом.

— Ладно, — тяжело вздохнул Хенг. — Планы меняются. Сам помоюсь у колодца. Тогда тащи мне одежду.

— Эм…

— Что? — вздернул брови Хенг. — Шейла, не мнись, как девственница перед супружеским ложем!

— Прошу простить, господин, но вашей одежды тоже нет, — поникла головой служанка.

Хенг прикрыл глаза, переложил сабли в левую руку и устало потёр переносицу правой.

— Позволь догадаюсь, Амар забрал мою одежду?

Увидев, как Шейла закивала, он грустно продолжил:

— Не стоит сомневаться, что деньги и ценности «гости» тоже прихватили?

— Простите, господин, — ещё ниже опустились плечи служанки.

— А еда? — с надеждой посмотрел на Шейлу сотник. — Хотя бы еда в доме осталась?

— Да, есть немного.

— Тогда, пока я моюсь, найди мне хотя бы чистый отрез ткани и приготовь еды.

Сказать, что Хенг был зол, всё равно, что промолчать. Он был в ярости. Но это не была жаркая ярость, как во время битвы. Это было холодное чувство, требующее мести и возмещения как материального, так и морального.

После омовения ледяной колодезной водой старая дрожащая служанка протянула Хенгу чистый отрез белой ткани. Он обмотался ею на манер тоги.

Поев, Хенг соорудил из куска кожи подобие пояса, на который повесил обе сабли, после чего выдвинулся к поместью Амара. Пришлось идти пешком, избегая дороги и людных мест. К сожалению, «гости» забрали всю живность, в том числе и коней. Вообще, они знатно прибарахлились, в доме осталась лишь самая тяжёлая и габаритная мебель. Всё мало-мальски ценное они забрали. Но одну сумку, пару глиняных плошек, плохонький бронзовый нож и немного припасов в дорогу найти удалось.

Так и отправился в путь сотник: тога, с обеих сторон на поясе висят сабли, через правое плечо перекинута полупустая сумка.

Обогнув по большой петле поля, Хенг нырнул в джунгли. В отличие от крестьян, которых заросли и их обитатели пугают до жути, он не боялся леса. Но и той уверенности, с которой по джунглям передвигаются егеря, в нём не было. И всё же выживать в лесах он умел, как и любой ханьский гвардеец.

Вскоре Хенг отловил несколько ядовитых змей. В местных джунглях их водилось бесчисленное множество, частенько они выползали к людям. От змеиных укусов в год гибло множество шудру, особенно страдали маленькие дети, которые ещё не научились бояться змей.

В мире найдется немного мест, где ползучие гады чувствуют себя так привольно, как в Сатавахане. Здесь змей почитают за священных, они окружены уважением и заботой. В их честь возведены храмы. Часто возле дорог, водоёмов и деревень можно встретить высеченные из камня изображения рептилий.

Культ змеи в этой стране насчитывает более трёх тысяч лет.

Согласно древним верованиям индусов, опорой Вселенной служат многочисленные головы змея Шеши, который лежит на водах Мирового океана, а на ложе из его колец отдыхает хранитель жизни Вишну. В конце каждого космического дня, который равен двум миллиардам ста шестидесяти миллионам земных лет, огнедышащие пасти Шеши уничтожают миры, а творец Брахма затем отстраивает их заново.

Ещё одного могущественного змея, семиголового Васуки, бог-разрушитель Шива постоянно носит на себе в качестве священного шнура. С помощью Васуки боги добывали напиток бессмертия под названием амриту.

Шеша и Васуки — цари нагов. Наги по местным поверьям — полубожественные существа со змеиными туловищами и одной или несколькими человеческими головами. Обитают наги в подземном царстве — в Патале. Его столица — Бхогавати — обнесена стеной из драгоценных камней и пользуется славой самого богатого города в четырнадцати мирах, составляющих, по легенде, основу мироздания.

Но Хенгу было плевать. Он доставал из широких штанин дубликатом бесценного груза кое-что, и клал это на священность ползучих гадов. Он их ловил и доил их яд, после чего выкидывал на волю подальше от себя. Так он набрал достаточно яда.

Затем он срубил бамбук и сделал из него духовую трубку. Из стебля бамбука он нарезал тонких и длинных деревянных игл.

Пошерудив в паре заброшенных птичьих гнезд, он набрал пуха и перьев. С помощью них и нитки, которую вытянул из тоги, он соорудил несколько десятков игл для духовой трубки.

Всё это он проделывал буквально в дороге. Самые трудоёмкие задачи он совершал во время привалов, а вытачивать бронзовым ножом иглы или делать дротики можно и на ходу.

К ночи, когда Хенг добрался до обнесенного каменной стеной поместья Амара, он был готов к мести. Этот брахман забрал всё, что было ему ценным. А он заберёт за это виру. Семь друзей, семь старых соратников, которые были ему верны, но отправились на встречу к духам предков. Воинская честь требовала забрать не меньшую кровавую виру. Одна «кровавая монета» была уплачена: жизнь самого Амара. Жизни двух его воинов он не считал — тем он мстил отдельно. Осталось не меньше шести «монет».

Хизеши был бы против. Он бы вопил о жестокости и несправедливости, но Хенг больше не был рафинированном японцем из будущего. Хотя он и так считал себя излишне мягким. Раньше, до первой смерти, он бы за такое вырезал всех родных Амара до седьмого колена. Но память прошлой жизни смягчила его нрав.

Ночью он скинул приметную белую тогу и весь с головы до пят вымазался в черной грязи. Сумка с дротиками была тоже измазана грязью. В одной руке сабля, в другой духовая трубка. Подобно шиноби он скользил в ночи. Вскоре он бесшумно преодолел стену. Двое сторожей слегли в конвульсиях раньше, чем успели понять, что такое их «ужалило». Отравленная стрелка, впиваясь в открытый участок кожи, оставляла там ядрёную концентрацию змеиного яда и опадала на землю. Найти её в темноте без освещения было сложно. А со светом факела проще себя ослепить, чем обнаружить что-то маленькое под ногами. Повсюду много всяких жалящих насекомых, поэтому болезненный «укус» хоть и вызывал у воинов, охраняющих поместье, раздражение и злость, но не воспалил сильных подозрений. А зря.

Токсин яда блокирует мускульные сокращения, что вызывает паралич дыхательной мускулатуры, остановку дыхания и смерть. Его силы и объёма при попадании в шею (куда целился сотник) хватает, чтобы вызвать смерть в течение пятнадцати минут. А поскольку яд быстро проникает в мозг, то паралич быстро охватывает всё тело.

Избавившись от охраны, Хенг пробрался в дом. Там он использовал яд змеи Эфу и тонкую деревянную иглу для его введения. Тихо пробираясь по дому, он заглядывал в комнаты и иногда посылал из духовой трубки дротик с ядом змеи Эфу. Её яд обладает обезболивающим свойством. Спящий человек зачастую не чувствуют укуса этой коварной змеи, а в данном случае укола дротика. В итоге наутро человек не просыпается. Он убивал лишь сыновей Амара, коих было трое. Все они были уже взрослыми, хотя и жили в родительском доме.

Дочерей и жён он не трогал. Им и так придётся несладко, ведь власть в руках мужчин. Местные женщины бесправные. Вдова обречена на вечные скитания подобно прокаженной. Дочерям не достанется ни капли богатства отца. Эти муки Хенг счёл более жестокими, чем смерть во сне. Оттого он сам себе зачел весь кровный долг исполненным. Но женщин и слуг он не оставил как есть. Все они получили дротики со снотворным эффектом.

В итоге ни один человек в поместье не мешал Хенгу всю ночь производить обыск.

Он стащил всё золото, серебро и украшения, собрал все монеты вплоть до свинцовых. Рулоны с шелком, резные фигуры из полудрагоценных камней, драгоценные камни, бронзовые ложки, стальные ножи, наконечники копий и стрел, сабли и мечи. Были там и целые стрелы с болтами, ханьские арбалеты из его поместья и несколько луков. Не забыл он и о провизии для долгого похода для себя и корма для лошадей.

Десять лошадей он нагрузил баулами с добычей. Помимо возврата своих ценностей он прихватил вдвое больше сокровищ Амара.

Вести вереницу груженых лошадей в одиночку очень сложно, особенно по предрассветным джунглям. Но не жадность, а жажда справедливости гнала Хенга вперёд. Оставлять семье врага хоть какие-то ценности он не собирался.

В путь он отправился сильно усталым, ведь долго не спал, зато чистым и в своей походной одежде из натурального хлопка. На поясе висел его верный меч, трофей с далёкой родины.

Одно радовало Хенга — его раны почти зажили. Осталось множество свежих шрамов, но они со временем сойдут, он был в этом уверен. С ним вновь останутся лишь старые шрамы, полученные им до первой гибели, как это уже не раз бывало.

***

С десятью конями в десять раз больше проблем, чем с одним. Их всех нужно стреножить, разгрузить, обтереть, накормить, напоить. Если есть поляна с сочной травой, то поесть они могут сами, но это не уменьшает иных забот. К этому прибавлялась защита животных от хищников, паразитов и змей, расчистка пути от зарослей, ведь через джунгли не так просто пробираться.

С другой стороны, на себе Хенг ни за что не унёс бы настолько много груза.

Двигался он медленно, но большой запас провианта подобное позволял.

Через пару суток Хенг почувствовал неладное. Предчувствия кричали о приближении неприятностей. Единственное, что он мог предположить — по его следам пустили погоню. Убийство брахмана — непростительное преступление. Но его могли искать и не из-за этого. Скорее всего, искали не совсем его, а вора, который ограбил дом брахмана и убил аж троих представителей знати. Десять лошадей оставляли отчётливый след в джунглях. Целая просека, прорубленная саблями.

Сотнику вспомнился один старый фильм. Боевик-ужастик, просмотренный в прошлой жизни. Там солдат боролся с опасным инопланетянином с помощью охотничьих ловушек. Он решил принять на вооружение эту тактику.

Набредя на удобную поляну и стреножив коней, Хенг отправился обратно по своим следам. Шёл он, можно сказать, налегке. С собой взял лишь лук, несколько арбалетов и по колчану стрел и болтов к ним. Плюс моток веревки, нож, топор и саблю.

Остаток дня сотник натужно трудился. Рубил брёвна, точил колья, копал, натягивал веревки, ветки и деревца. Маскировал ловушки, устанавливал самострелы.

К вечеру он взмок и сильно устал. Во время установки очередной ловушки он уловил изменение в фоне леса. Внезапно вдали зашумели обезьяны. Он помнил эту стаю хвостатых приматов. Когда сам проходил мимо, обезьяны шумели аналогично.

Бросив недоделанную ловушку, он вооружился и тихим скользящим шагом двинулся через джунгли к одной из приготовленных лёжек.

Лёжа в засаде на поваленном стволе дерева в стороне от тропы, Хенг размышлял о том, что ему сильно не хватает бинокля, а лучше тепловизора. Ещё снайперской винтовки или хотя бы автомата, а в идеале боевого робота. Но всё это из разряда несбыточных мечтаний.

Грустно вздохнув, он натянул тетиву на лук, выложил в ряд пять стрел и отложил лук в сторону. Наступила очередь чо-ко-ну. Десять болтов с отравленными наконечниками легли в магазин, движением рычага тетива была взведена, а нижний болт занял место в ложе. Дальше пошла в дело хитрость ханьских гвардейцев — одиннадцатый болт занял место в слегка опустевшем магазине.

Издали Хенг заметил пеший отряд из двадцати двух человек. Выглядели они не лучшим образом. Усталые и слегка потрёпанные. Их тела были мокрыми от пота. Сразу было заметно, что передвигаться по джунглям — это не их призвание, но и совсем профанами они не были, по крайней мере, среди них затесалась пара следопытов.

Хенг радовался, что не одному ему приходится тяжело. Сильная влажность, днём жарко, ночью холодно, в воздухе насекомые, в воде пиявки, на земле змеи и хищники, вай-фая нет и не будет ближайшие пару тысяч лет.

Кшатрии были облачены в длинные хлопковые рубахи и сандалии. Их ноги ниже колен были голыми, а пальцы на ногах сбиты о лесной ландшафт. Из вооружения маленький щит, сабля на поясе и у некоторых простой лук, перекинутый наискось через плечо. Проводников можно было запросто отличить от воинов, у них из оружия были длинные ножи и луки, а на ногах брюки и туфли. А ещё, в отличие от воинов, у них на головах не было тюрбанов. К счастью, стрелкового оружия оказалось немного, лишь у каждого пятого кшатрия имелись лук и стрелы.

Хенг затаил дыхание. Отряд приближался к первой ловушке.

Проводники не заметили замаскированной ловушки и прошли мимо по прорубленному в джунглях коридору. За ними шли кшатрии. Один, второй, третий.

Хенг взмок от напряжения. Ни один из людей не наступил на ветку-активатор. Он взмолился духам, чтобы, наконец, кто-нибудь наступил уже на эту чёртову ветку! Видимо, его молитвы оказались услышаны.

Четвёртый воин, следовавший за парой проводников, шёл, держась правой стороны, он-то и наступил на ветку. Раздался предательский хруст. Кшатрий замер и взглянул вниз. Услышав сверху шорох, он задрал голову. В тот же миг головы задрали его соседи по цепочке спереди и сзади. Их глаза расширились от ужаса, огромное бревно, утыканное заостренными кольями, летело сверху.

— А-а-а!!!

Джунгли огласил пронзительный вопль кшатрия, который столь неосмотрительно наступил на замаскированную ветку-активатор. Его тело пронзило сразу тремя кольями и сверху придавило тяжелым бревном.

Третьему в цепочке кшатрию колом распороло правую руку и ударом бревна отбросило в сторону.

Пятому воину не повезло так же, как впереди идущему. Колья не причинили ему вреда, а вот конец бревна упал ему прямо на голову и размозжил её.

Тут Хенг открыл стрельбу из лука. Для маломощного арбалета было слишком далеко. Он очень быстро выпустил пять стрел. Когда первая стрела пронзила первого проводника, пятая уже слетела с тетивы в воздух.

Воины были не пальцем деланные, они сразу сообразили, что на них напали, и приготовились к бою — бросили на землю походные баулы с провизией и достали щиты и сабли, а четверо вооружились луками, поскольку пятый лучник был ранен.

— Он там!

Палец одного из кшатриев показывал прямиком в сторону Хенга. Четверо лучников тут же наложили стрелы на тетиву. Крики раненых товарищей на миг отвлекли их. Пока воины на мгновение обернулись и обнаружили, что ещё трое воинов и проводник подстрелены, Хенг успел схватить чо-ко-ну и, пригнувшись, поспешно покинул засвеченную позицию. Он отступал к следующей лежке.

Один из проводников, которому предназначалась одна из пяти стрел, чудом умудрился выжить. Каким-то звериным чутьем он почувствовал опасность и упал на землю. Стрела просвистела мимо на высоте его торса и воткнулась в дерево.

Лучники разозлились и стали осыпать стрелами всю местность в направлении, в котором был замечен враг. Вот только они лишь бесцельно тратили стрелы, ни одна не попала в сотника.

Сердце в груди Хенга билось подобно молоту по наковальне. Адреналин зашкаливал, натруженные и усталые мышцы натужно скрипели, но выдавали свой максимум. В душе он ликовал. Избавиться разом сразу от семи врагов он не ожидал даже при самой большой удаче. Точно убиты четверо, а трое под вопросом. Но раненые даже лучше. Они сильно задержат перемещение преследователей. Правда, и столь большого отряда он тоже не ожидал. И вот беда — теперь воины будут настороже. Вряд ли они попадутся в столь примитивную ловушку повторно. Но партизанскую тактику никто не отменял. В данных условиях она наилучшая.

Злые от накопившейся звериной ярости кшатрии рванули в погоню за беглецом. Лишь трое из них остались оказывать помощь раненым. Среди преследователей оказались все лучники и семеро воинов с саблями и щитами.

Выкрикивая угрозы и ругательства, они пёрли напролом через джунгли.

Внезапно один из них, бегущий вторым за самым быстроногим воином, зацепился ногой за верёвку. Он не успел удивиться, как услышал в кустах слева и справа щелчки тетивы.

— ЛОВУШКА! — во всю глотку завопил он, падая на землю.

Его товарищи успели среагировать, отскакивая в стороны или падая плашмя. Но один из них думал, что, пробежав вперёд, он будет в большей безопасности. Это был тот, кто следовал по пятам за воином, зацепившим верёвку. Ему-то в грудь и прилетел отравленный болт из самострела-ловушки. Второй такой же болт пролетел мимо, никого не задев.

Схватившись за живот, из которого торчал болт, раненый дико завопил от боли.

— Раджив! — с воплем бросился к нему обеспокоенный товарищ, из-за которого сработала ловушка. Он схватил его за плечи и посмотрел в наполненные болью глаза. — Раджив, нет! Я спасу тебя. Погоди, не уходи в круг сансары! Я вытащу стрелу.

Первый из преследователей, командир отряда, прекратил свой забег, проявив повышенную осторожность.

— Этот лес может быть напичкан ловушками, — громко сказал он. — Будьте осторожней и внимательней. Идём. Пракаш, помоги Радживу.

Пракаш и так пытался оказать первую помощь раненому, потому лишь молча кивнул и продолжил разрезать ножом окровавленную ткань вокруг раны.

Уже не столь резво, с подозрением зыркая по сторонам, отряд из девяти кшатриев продолжил преследование.

Они шли довольно долго и по пути обнаружили ещё одну ловушку, которую обогнули по дуге. На берегу широкого ручья они потеряли следы беглеца. Отряд разделился. Трое переправились через ручей и стали удаляться от него в поисках следов. Трое отправились вверх по течению, а оставшаяся троица вниз.

Вскоре отряды скрылись из поля зрения друг друга. Троица, которая шла вниз по течению, миновала небольшой холмик. Стоило им удалиться примерно на десять метров от него, внезапно позади отряда из земли приоткрылся люк из бамбука, с которого посыпалась листва. В щели показался чо-ко-ну.

Щелчок арбалетной тетивы заставил всех воинов резко обернуться назад, но один из них вскрикнул. Из спины у него торчал короткий арбалетный болт. Он рухнул на колени, спину заливало кровью. Руками он попытался достать болт из раны.

Привлекая внимание товарищей громкими криками, два кшатрия с саблями наголо понеслись в сторону холма.

— Он тут!

— К нам, скорее! Мы его наш…

Хлопок тетивы совпал с криком этого кшатрия. Захлебываясь кровью, с хрипами он рухнул на колени. Сабля и щит выпали из ослабевших рук. Он обеими руками схватился за болт, который торчал из горла.

Последний воин почти успел добежать до лежки, но, услышав щелчок тетивы, он резко отскочил в сторону и перекатился через плечо. Когда же он поднялся на ноги, то обнаружил, что люк над небольшой ямой-лежкой полностью распахнут и рядом в полный рост стоит его противник с саблей в руке.

Кшатрий рванул в сторону сотника.

Хенг оскалился. Он резко вскинул левую руку и с неё сорвался в полёт метательный нож. Кшатрий чудом сумел взмахом сабли отбить нож, но следом за этим ему в голову прилетел удар сабли Хенга, который резким прыжком сократил расстояние.

Оставив тела врагов, хрипло дышащий сотник собрал трофейное оружие и поспешил подальше убраться с места битвы, к которому спешили два отряда подмоги.

http://tl.rulate.ru/book/73953/2109683