Готовый перевод L'Ancien est mort. Vive l'Ancien! / Древний умер. Да здравствует Древний!: 2

На этот раз я не видел воспоминаний этого тела. Видимо из-за того, что мои воспоминания сливались с телом мальчика, я видел именно их. Старый мир…

Урбанизированные города, механика и инженерия просочившиеся в каждую сферу жизни, люди, что спокойно жили и мечтали лишь о такой жизни… Это мир до всемирной катастрофы, мир, созданный людьми для людей, мир в котором мне с самого начала не было места…

Я не скучаю по прежнему миру, скорее наоборот, мне больше нравится настоящий. То были бесполезные для меня времена. С самого рождения я был тем, кто появился не в том месте, не в то время. Родившись с фатальным телосложением семи ян или семи солнц, когда энергия солнца скапливается в семи жизненно важных точках организма, тем самым сильно его травмируя, в лучшем случае я всю жизнь должен был прожить в слабом, болезненном теле. Везение или нет, но мой отец как-то раз пролил на меня, случайно, кипяток, что для организма годовалого ребёнка в любом случае должно было быть смертельным, а с моим телосложением, мои кровеносные сосуды, изначально повреждённые энергией ян, начали лопаться. Мне чрезвычайно повезло, что в городе, в котором я жил, оказалась сильная целительница. Она не просто меня вылечила, она помогла моему телу пройти через перестройку акупунктурных точек и сосудов, что в буквальном смысле является искусственным перерождением тела. Не только моё врождённое телосложение начало приносить пользу, но и больше, такое лечение привело к искусственному созданию нижнего дань-тяня. Иметь нижний дань-тянь и тело прошедшее через перерождение на первом году жизни! Да это никак, кроме везения и не назвать! К сожалению, та целительница умерла, израсходовав не только свою Ки, но и всю жизненную энергию, на моё лечение. С моими способностями я многого добился. В семь я впервые открыл для себя энергию, а из-за обстоятельств, которые этому предшествовали, это открытие сопровождалось процессом самостоятельной демонофикации, причём успешной, в восемь постиг движение Ки в теле, в одиннадцать я открыл верхний дань-тянь и смог выпустить внешнею Ки, в двенадцать я понял как поглощать энергию извне и перерабатывать её в Ки, в семнадцать воссоздал технику, которую люди называли демоническим поглощением, к двадцати я постиг законы движения и воплощения энергии, к сорока я переработал всю свою Ки в чистейшую Ци, что сделало мои атаки в разы сильнее, в сорок шесть прошёл через пробуждение, а так, как первое перерождение тела я испытал ещё в младенчестве, то в шестьдесят семь я достиг перерождения Феникса, вернув себе молодость и получив вечное тело, и, наконец, в сто четырнадцать лет возвысил технику демонического поглощения, позволив своему телу поглощать энергию на прямую, не перерабатывая её в Ки, а сразу управляя всеми типами энергии и содержать их в одном теле. Подобный уровень развития не снился людям даже в эпоху героев в Муриме. С тех пор я погрузился в глубокое развитие. Когда мне было чуть больше двухсот мир начал рушиться. Вспышка на солнце вызвала такую волну энергии, обрушившуюся на планету, что она начала трещать по швам. Когда часть мира сгорала от высокой температуры, другая замерзала от дикого холода. Этот катаклизм подействовал и на тектоническую активность ядра. Множественные извержения, землетрясения и цунами, вызванные перемещением тектонических плит, начали медленно уничтожать живое на планете. Нехватка ресурсов сильно повлияла на человечество. Буквально за два десятка лет люди стали кровожадными животными. Первыми развязали войны крупные державы, а когда они почти полностью истребили маленькие государства, они начали войны друг-с-другом. К катаклизмам планетарного масштаба добавилась ещё ядерные войны. Как итог чуть меньше чем за сотню лет, человечество оказалось на грани вымирания, а по всей планете бушевали бури и ураганы из радиации, в то время как районы на краях тектонических плит подвергались ужасным катастрофам. Но я лишь смотрел. К тому времени я уже мог поглощать любой тип энергии и использовать его, в том числе радиацию и бешенную энергию ян идущую от солнца. Я просто поглощал всё. День за днём, год за годом, я потерял собственное сознание где-то глубоко внутри себя. Очнулся я чуть больше, чем сотню тысяч лет назад в горной цепи, которую люди позже окрестили как Мировой Крест, место, где обитает Великий Древний, одной из самых высоких горных цепей на нынешней планете. В этом месте я и провёл первые десять тысяч лет. Я просто жил. На какое-то время я потерял смысл существования. Я- существо которое имело силу одним ударом уничтожить всё в радиусе десятка километров, с вечной жизнью, телом, которое даже будучи разрубленным напополам, сможет восстановиться. Я никогда не признавал себя человеком, потому мной не двигали глупые человеческие ценности по типу избирательного добра или искренне лицемерной справедливости, ещё в детстве я разобрал все эти глупые человеческие чувства, извращённые разумом, на составляющие их инстинкты, а инстинкты, которые формировались у предков тысячи лет, на страхи, потребности и возможности. Если посмотреть со стороны продуктивности, я в сотни раз мыслил лучше, чем люди. Я не понимал и до сих пор не понимаю любви, которую самовлюблённый разум человека создал из похоти, не понимаю гендерных различай людей, кроме как в физическом и гормональных планах и что я вообще не понимаю, так это логики людей, которые считают что мир был создан для них, что с тех пор как они родились, мир должен кормить их с ложечки, одевать, давать жильё и отгонять страшных животных в придачу. Я не знаю сколько я был в бессознательном состоянии, но даже если сравнить людей прежней эпохи и современной, они всё так же думают, что имеют право на всё и единственные, кто может это всё забрать, это другие люди, которые почему-то имеют такие же права. Я так и жил. Следя за единственным более или менее разумным видом на планете, путешествуя по миру и, иногда, устраивая длительные осмысления на своей горе. Так проходили тысячи и десятки тысяч лет. И мне это нравилось. Ни на одном языке людей, нельзя описать тех чувств, которые ты испытываешь, просто живя. Я учил новые людские языки, что бы смеяться над их глупыми выходками, я познавал их обычаи, что бы удивляться их глупости. Но не только люди вызывали мой интерес. Я проводил тысячи лет, не сдвигаясь с места в лесах и ли погружаясь на дно океанов. Я наблюдал. С тех пор, как я очнулся, я больше не заморачивался на увеличение своей силы, мне просто нравилось смотреть. По меркам людей это доходило до абсурда. Как-то раз я посадил несколько тысяч елей, и наблюдал за тем, как они растут. Через несколько сотен лет это был мощный еловый лес, который меня сильно радовал. Наблюдая как одни деревья, сменяют другие, я провёл почти тысячу лет в том лесу. Уйдя оттуда всего лишь на две сотни лет, вернувшись я обнаружил поля и луга, которые люди возвели там. Деревья стали стройматериалом, а земля сельхозугодиями. Лишь увидев это во мне вскипела ненависть, одна из эмоций, которая так и осталась со мной до сих пор. Я не знал, какое именно поселение людей, сделало это, потому я уничтожил все города, посёлки и малые кланы в радиусе нескольких тысяч километров. Мне не важны были эти люди, ведь даже с биологической точки зрения, я не имел сейчас с ними много общего из-за обширных мутаций, но мне были важны те деревья, которые я посадил, за ростом которых я наблюдал так долго и от утраты которых я испытывал грусть. И таких примеров сотни, если не тысяч и именно из-за них, в одних местах меня почитают как бога, покланяются и даже приносят жертвы, в то время как в других называют олицетворением зла, призывают людей к объединению, ради моего уничтожения и плюются при моём упоминании. Так всё было до того момента двенадцать тысяч лет назад. В битве с Кури Тренадо я сильно пострадал, была почти полностью уничтожена правая часть тела, и, даже если я её восстановил, нервная система новой половины, а так же, её гормональный баланс были нарушены. Поэтому я начал испытывать ту странную близость к Виир, которую я никогда не испытывал ни к кому другому. Я даже испугался. Испугался смерти. Я! Существо, которое тысячи лет существовало вне понятий жизни и смерти! Это стало причиной, по которой я начал создание массивов возрождения: массив, скрепляющий душу; массив, содержащий мои воспоминания; массив, хранящий моё новое тело; и массив, внедряющий душу в новое тело. Это сложные, почти невозможные массивы. Лишь на исследование в области энергии самой души ушло почти два тысячелетия, а на создание этого массива так ещё больше. Даже сделав лишь два массива, они помогли мне возродиться в теле человека, кровно и духовно связанного с моим, что является невероятным! Это словно призрак или демон, что может вселяться в родственное тело!

Вспоминая во сне всё, что со мной приключилось за мою жизнь, я начал просыпаться. Потихоньку я возвращался в сознание, боль в боку немного стихла, но я знал, что, когда начну двигаться, кровь растечётся по телу и боль вернётся. Пока это не случилось, я решил составить план действий, определить свою цель. Вспоминая как мне нравилось просто смотреть за существованием, я решил, что стоит вернуть себе силы, отомстить и опять просто наблюдать. Идеальный и очень надёжный план. Мне нравится. Вот только сейчас я полуживой мальчик лет десяти, с кучей проблем, без крова, покровителей или даже просто денег.

Думая над этой проблемой, я не заметил, как к стойлу подошёл толстый корчмарь, а вот он меня прекрасно заметил. Даже ничего не говоря, он подобрал камень и зарядил мне прямо под колено. На секунду я даже забыл о сломанных рёбрах, и, подскочив на месте, я резко шлёпнулся на задницу.

- Чёртовы нищие! Убирайтесь прочь, сколько раз я должен говорить, что это не ночлежка для говна! Не платите- не живёте! Проваливай пока я не позвал стражников!

После его слов второй камень просвистел около моего уха. Для современного мира было нормально, что из-за большого количества энергии в мире, которую люди поглощали, даже не делая для этого чего-то особенного, взрослый мужчина мог обладать физическим и духовным уровнем от пятого до девятого, в то время, как в прежнем мире люди с трудом достигали подобных результатов. Всё дело в том, что не важно, что это будет, физическая сила, или наоборот духовная, одно будет тянуть за собой другое. В процессе жизни люди поглощают энергию, которая их окружает, и достигают значительного прогресса, и даже не упражняясь физически, духовная энергия со временем подтянет уровень силы до того же значения. Бросок камня с такой силой, вполне мог убить меня попади в голову, поэтому я выбрал стратегическое отступление. Второй раз за два дня мне пришлось убегать от жалких людей, даже не вышедших за предел человеческой ступени. Это позор. Я не мог направиться на базар, ведь кто-кто, а хромающий на правую ногу голодранец, еле державшийся на ногах, явно привлечёт внимание. Это не позволит мне что-то украсть, но всё ещё помня ландшафт этих мест, который не сильно должен был измениться по прошествии тысяч лет, я знал, что в нескольких километрах к востоку, должна быть узкая река, спускающаяся с горы, а в этой реке рыба, которая в этот момент может мне спасти жизнь.

Еле дойдя до конца базара, я заметил небольшие коробки, покрытые чёрной тканью, и кувшины с тканьевой крышкой. Выбор не большой, а если кто-то меня узнает и притащит в клан Крамхол, я явно умру. Оглядевшись по сторонам, я снял с кувшина тканьевую крышку с завязками, и, смотав волосы в плотный узел, покрыл их полностью. Тряпка была промаслена и пахла каким-то жиром, но чёрные, длинные волосы были моей отличительной особенностью, которую знающий человек сразу приметит. Далее я сдёрнул квадратную чёрную ткань с ящиков. Она вся была в дырах и пятнах, но даже так выглядела лучше моей одежды. Свернув её треугольником, я положил её на землю и камнем прорвал небольшое отверстие для головы. Тем же камнем сделав грубые разрезы снизу к тому самому отверстию с обоих сторон от него и связав вместе получившиеся лоскуты ткани, получились нормальные рукава. Найдя ещё одну похожую ткань, но уже серого цвета, я разделил её напополам и обмотал вокруг ног, закрепив точно так же обмотав тонким шпагатом, который до этого держал эти ткани от ветра. Тысячи лет скитаний давали о себе знать, ведь идти в города за новой одеждой мне не всегда хотелось, а скитаться по земле голым идея тоже была не из лучших. В итоге получилось что-то на подобие пончо, только с рукавами, а штаны выглядели не очень красиво, но это были одни из самых распространённых среди путешественников, за счёт простоты и удобства. Теперь меня нельзя было узнать ни по волосам, ни по бедной одежде. Парадной её конечно не назвать, но для путешественников и бедных торговцев, почти всегда находящихся в пути, такое было нормой. Сейчас я уже мог, не привлекая к себе внимания, тихо украсть еду, но мне хотелось чего-то кроме овощей и фруктов, потому я направился прямо на восток. Перепутать направление было невозможно, ведь с остальных сторон света город был окружён горами.

Идти пришлось дольше, чем я планировал, но как не странно, город не закончился до реки, а уходил дальше, ещё на несколько километров. Для того, чтобы меня не заметили, я решил направиться ближе к истокам реки, ближе к горе на севере. Дома кончились, когда я приблизился к склону горы. Выше идти не было смысла, ведь людей вокруг быть уже не должно. Аккуратно сняв с себя одежду, первым делом я решил омыть тело. Глубоко в реку заходить я не мог, течение горных рек успокаивалось только через несколько километров, а в этом месте его можно было назвать только диким. Смочив свою изодранную майку в воде, я смыл грязь со своего тела. Приятное ощущение чистоты сопровождалось мурашками от ледяной воды. Осматривая травмы, я понял, что почти весь правый бок был иссиня-чёрным от синяков, а нога сильно распухла от попадания камнем. Мне кране повезло, что камень не попал в сам сустав, а лишь рядом. Я сидел рядом с водой, которая, из-за быстрого течения, всё время рябилась, но в одной из не больших лужиц на берегу я мог разглядеть своё лицо. Худое, узкое и неестественно бледно, с большими мешками под не менее большими глазами. Ярко зелёные зрачки, словно светились, а растрёпанные, чёрные волосы выглядели хорошо, будучи даже грязными. Долго я не мог это делать, как не крути, а моё тело и так болеет чем-то и длительное умывание не пойдёт мне на пользу. Быстро одевшись и развернув свою мокрую майку на ветках кустов неподалёку, я нашёл почти идеально прямую ветку, которую быстро подточил камнем. Подойдя к реке, я видел множество мелких рыбёшек, которые пытались плыть вверх по течению, но поймать столь маленьких рыбок будет проблемно и принесёт мало пользы. Я провёл около часа, просто смотря за рекой и выжидая крупной рыбы. Я несколько раз видел подходящую, но не успевал среагировать, но мне повезло, большая рыба, с красной спиной, на которой торчал такой же красный гребень. Я понятия не имею что это была за рыба или даже к какому семейству она принадлежала, хотя я уверен, что люди уже классифицировали её и занесли в какие-то крайне полезные таблицы. Мне явно хватит этой рыбы что бы наесться сейчас, но я понятия не имею, что будет к вечеру, потому через какое-то время я смог поймать вторую. И тут произошло ужасное. Я понятия не имею, как разжечь огонь. Раньше я это делал с помощью чистой Ци, что позволяло сгустить кислород в определённом месте, при желании хоть до жидкого состояния, и создать искру через столкновение двух твёрдых веществ с большой скоростью. Это было легко и занимало пару секунд, но в сравнении с моим нынешним запасом Ки, для этого метода понадобилось бы больше сотни таких малявок, как я. Как же сложно быть маленьким и слабым человеком. Это до ужаса раздражало. Если вспомнить, то я слышал о нескольких способах, и так как кремня у меня не было, кажется, самый простой сейчас будет с помощью трения. Как я помню, мне нужна какая-то верёвка или тряпка, натянутая на палку, как маленький лук, и другая палка, которую можно будет обвязав этой же верёвкой и двигая первой с большой скоростью и надавливая на вторую камнем, создать жар, от которого зажжётся сено и сухая трава. Сложно, но за пол часа я сделал все приготовления и приступил. Как не странно, но ушло меньше десяти минут на то, чтобы получить тлеющую траву, а раздув огонь и подкладываю к нему сначала мелкий хворост, а потом и большие ветки, уже через пол часа я сидел около хорошего такого костра. Рыбу жарить я решил на огне, всё же я не могу ждать, когда останутся угли и жарить на них. Много времени это не заняло. Как только рыба была готова, первую я съел на месте, а вторую завернул в майку, которая к тому моменту уже высохла. Костёр может отпугнуть диких зверей, но вот людей он скорее привлечёт, а ждать гостей мне не хотелось, независимо от их намерений. Немного подумав, я решил, что нужно искать место для ночлега, время близится к обеду, но мне всё также стоит просто спрятаться где-то и спать, пока мои кости срастаются.

Долго думая, я решил, что лучшим местом для ночлега будет какая-то корчма или постоялый двор. Сейчас мне хотелось бы узнать ещё и слухи. Я вспомнил жирного ублюдка-корчмаря, который этим утром устроил мне пробежку. Этот гад не просто ударил меня, но и оскорбил! Подобное отношение недопустимо! А если бы он меня убил!? Мне плевать на остальных людей, но оскорбив меня он явно совершил ошибку. В голове быстро складывался план. Сейчас я уже не похож на бездомного, скорее просто на странника, какие часто останавливаются в маленьких и не дорогих корчмах, как та. Не думаю, что он вообще заморачивался, чтобы запомнить моё лицо, а значит меня не узнает. Единственная проблема была в том, что денег у меня не было. Вот только, мертвецы платы не требуют. В прямом противостоянии я даже коснуться его не смогу, но, если напасть исподтишка, я смогу справиться с человеком, который даже обычному бою не обучен. Но мне нужно оружие. А какое оружие я должен найти рядом с перелеском? Палка или дубинка, а лучше что-то схожее с тростью. Путешественники часто такие с собой носят. У такой трости сразу несколько предназначений, основное из которых это как раз не облегчение ходьбы, а использование в качестве оружия. Ну палку долго искать не пришлось. Это была достаточно длинная палка, длинной в полтора метра, она идеально подходила мне по росту, немного не ровная, но крепкая и увесистая. Так, как я собираюсь убить корчмаря, а не договариваться, то стоит выбрать время, когда нам никто не помешает. И, казалось бы, сейчас, в обед, когда большинство людей работает, в корчме должно быть почти пусто, но на самом деле, лучше его убить уже поздним вечером, когда там будет выпивать толпа народа. Где-то между закатом и поздней ночью, когда посетители уже будут не в состояние на что-то отвлекаться, но ещё не будут расходиться по домам. Отведя от толпы пьяниц в сторонку под каким-нибудь предлогом, люди уже не смогут заметить смерть бедняги и помочь ему. Просто идеальный план.

Дождавшись ночи, около входа в городские районы, я спокойно побрёл к той же корчме у базара. И я пришёл уже вовремя. Единственная лошадь в стойле уже тихо спала стоя, в то время как из здания доносились громкие разговоры. Знак того, что гости уже давненько внутри, но ещё не смертельно пьяны. Без стеснения я открыл большую дверь из сколоченного сруба и вошёл. Что меня удивило, так это то, что в суете никто даже не обратил на меня внимания. Жирный корчмарь стоял около печи, в то время как какая-то женщина, наверное, его жена, бегала с кружками к погребу с выпивкой и обратно. Подойдя к столам, рядом с печью, мне не пришлось даже начинать разговор.

- Пришли койку снять, сударь? – со странной улыбкой спросил он у меня. Я решил ничего не говорить, а просто кивнуть.

- Сюда, я покажу, где вы можете лечь. – он вышел из-за столов и пошёл в пристроенный к корчме, не большой сарай. Конечно, я сообразил, почему он не назвал даже цену жилья, а просто повёл меня. Я- десятилетний мальчик-путешественник, а так как я всё ещё жив, то скорее всего, я начал путешествовать только недавно. Он не назвал цену в самой корчме, что бы посетители не услышали это и не окрестили его жуликом. Когда мы придём, скорее всего он попросит баснословных денег. Ну а для меня это лучший вариант, как никак, а мне даже не пришлось его выманивать. Идя за ним, я вошёл в сарай. Сам сарай был поделён на семь маленьких отделений, каждое из которых разделялось хлипкими деревянными стенками с трёх сторон, с грязной тряпкой вместо двери. В отделении была подстилка, немного набитая соломой. На самом деле это даже не худшее место, для ночлега.

— Вот здесь вы може… - он уже начал говорить, когда, идя впереди вошёл в крайнее отделение, но я не дал ему ни сказать что-либо, ни повернуться ко мне лицом. Первый удар пришёлся прямо по коленному суставу левой ноги. Послышался тихий треск, по-видимому, связки не выдержали такого удара, а после того, как вся туша приземлилась на одно бедное колено, послышался треск уже более громкий. Я не дал ему шанса вскрикнуть. Размахнувшись тростью, я со всей силы зарядил прямо по его затылку, одной из самых опасных частей для нанесения ударов. Но, к моему сожалению, его голова оказалась крепкой. Трость разломилась по середине, а корчмарь просто упал на левый бок, потеряв сознание, со слегка кровоточащей, но ещё не пробитой черепушкой. Хорошо, что все гости в этот момент пили в самой корчме и никого, кроме нас в сарае не было. Недолго думая, я решил его обыскать его, перед тем как решать, что делать с телом. Мне не пришлось долго шарить по карманам. Не большой мешочек с монетами висел на поясе, а в сапоге нашёлся ещё один побольше, в правом кармане была связка ключей. Ну, это уже прекрасный улов, с одного грубого идиота. Осмотревшись, я увидел вход в погреб с продуктами, который был заперт на небольшой замок. План был моментально готов. Погреба в корчмах, всегда больше, чем в обычных домах и помимо вместительности, это так же даёт неустойчивость. Даже не входя в сам погреб, я уже знал, что его потолок держат подпорки. Затащи я туда корчмаря и обрушив одну подпорку, его завалит, а его смерть будит выглядеть как несчастный случай. Сказано- сделано, я спихнул жирную тушу вниз по вырезанным из земли ступенькам, укрытых небольшими досками и положил в самый дальний угол погреба. Ему может повезти и если потолок погреба обрушится не на него, то он выживет, а я не хочу оставлять ему ни шанса. Взяв обломок своего посоха, который разломился так, что его конец был достаточно острым, и камень, который валялся в сарае, я, приставив деревяшку к затылку корчмаря, начал вбивать её в его голову. Если первые удары лишь сдирали кожу, то, когда его толстая шкура была прорвана, я легко начал заколачивать деревяшку прямо в мозг. Она входила всё глубже и глубже, с мерзким чавкающим звуком, а из раны, в которой была часть моей трости, тихонько сочилась свежая кровь. Всего около десятка ударов, а моя трость уже вышла у него из глазницы, выдавив перед собой и сам глаз. Из раздробленной глазницы хлестала кровь, вперемешку с розовыми кусочками мозга. Не скажу, что для меня это было отвратительным зрелищем, но даже так, меня начало немного мутить. С первой частью плана закончили, теперь осталось обрушить погреб. Сам по себе погреб был не очень большим. Примерно два на три метра. По середине стояли две подпорки, и ещё несколько у стен. И легко сказать, но подпорки были плотно зажаты между потолком и полом, сдвинуть их для меня не было возможным. Но самое хорошее, что я там увидел, это была еда. Нормальная еда! Связка копчёных сосисок, вяленные или сырые мясо и рыба, начатая головка сыра, фрукты и овощи, хлеб. Погреб для напитков и погреб для еды были в разных местах, потому здесь не было ни пива, ни эля, что меня немного расстроило. Схватив связку сосисок, а также целую краюшку хлеба и набрав столько вяленных мяса и рыбы, сколько, только мог, я выбежал из погреба. Зайдя снова в ту комнатку, которую мне предложил корчмарь, я спрятал всю еду под подстилкой. Выбежав через дверь сарая сразу к конюшне, я заприметил верёвку. Она мне идеально подходила. Привязав один край верёвки к седлу лошади, дремавшей у стойла, я вбежал в погреб через дверь сарая и привязал второй к сразу двум подпоркам. У самого стойла я лишь потянул лошадь за поводья, от сарая, но эта кляча, мне ни то, что не давалась, она ещё и попыталась меня укусить! Меня это раздражало поэтому я просто хлестнул по её заднице прутиком, который валялся в грязи неподалёку. Она сорвалась с места, проскакала метров пять, а после того, как верёвка натянулась и с ужасным скрипом погреб обрушился вместе с куском стены корчмы и сарая, остановилась и пошла в обратном направлении. Мне крайне повезло, что после того, как погреб рухнул, верёвка была вырвана из обломков, потому мне оставалось, лишь отвязать её с седла и кинуть обратно к стойлу. Прошло меньше минуты после того, как я замёл последний след, а к обрушившемуся погребу уже подбежали люди. Видимо я зря волновался за жизнь нашего дорогого толстячка, потому что, подойдя ближе к обломкам можно было увидеть, медленно формирующуюся, лужицу крови. Бедная девушка, до этого бегавшая с кружками слёзно кричала стоя на коленях перед этой лужей, ведь понимала, что кроме её мужа, никто в погреб войти не мог. Самые трезвые резко сообразили, что стоит разобрать завал и, возможно, спасти пострадавшего. Мне не было до этого дела, потому подойдя к женщине я тихо спросил:

- Я уже оплатил вашему мужу место, я ведь не должен платить за него вам ещё раз?

Кажется, от такой бестактности девушка чуть не упала.

- Мне плевать! Спи, жри, делай, что хочешь! Просто отстань от меня!

Формальности с комнатой уладили и, не обращая внимания на старания других гостей таверны разобрать завал, я спрятался в той комнатушке, оставшейся в уцелевшей части сарая. Было два важных дела, поесть и пересчитать деньги, украденные у корчмаря. Ну считать монеты под яростные завывания той женщины я не хотел, да и если кто-то зайдёт спросить меня, что я видел, им явно станет интересно, откуда маленький путешественник взял два кошеля с монетами, поэтому, в кой то веки, хорошо поев, я лёг спать. Проснулся я посреди ночи, потому что женщина стала ещё громче реветь. Я уже жалел, что не убил её вместе с мужем. Выйдя из своей комнатки, я заметил, что не равнодушные постояльцы, всё же смогли вытащить тело корчмаря. Оно было напрочь усеяно маленькими ранами и ссадинами, а моя трость, до этого торчавшая из его головы ещё сантиметров на тридцать, ещё больше разломалась, при этом разорвав его голову на две большие половины. По мимо моей трости в его теле торчали ещё множество деревяшек, а левая часть тела, на которую вместе с потолком погреба рухнула ещё и часть стены, была раздавлена, а лопнувшие раны были забиты уже свернувшейся кровью. Женщина сидела на коленях и, держа в руках тело мужа, качалась назад-вперёд. Рядом стояли стражники пытающиеся забрать тело на повозку, а некоторые из гостей пытались успокоить хозяйку, не желающую отпускать тело. Меня это особо не касалось, потому я просто ушёл обратно в комнатку, перекусив ещё раз, дождался пока звуки стихнут и снова заснул.

http://tl.rulate.ru/book/72201/2044392