Готовый перевод The One Who Stayed / Владыка: Тот, Кто Остался: Глава 8

Ночной плащ был любимым одеянием Клементины. Среди огромного кладбища Э-Рантела, где мертвецы существовали в одиночестве, в своем собственном маленьком мире, отдельном от города. Каменные могилы и небольшие памятники усеивали местность, словно небольшой каменный лес. Она пробиралась вперёд, среди беспорядочно расставленных могил. Если бы она не была тем, кем являлась, она бы уже тысячу раз споткнулась.

Темнота не была для неё преградой, поэтому она мчалась как ветер, прохладный воздух проносился мимо, а её ноги ступали по могилам мёртвых, совершенно не заботясь об оскорблении их памяти.

В центре огромного пространства находилась единственная гробница, глубокая, предназначенная для самых богатых жителей этого города, которые даже после смерти не потеряли свою надменность, предпочтя быть захороненными отдельно от всех остальных.

Мягкий могильный свет выделял фигуру женщины, которая носила легкие кожаные доспехи, к которым были пришиты бесчисленные пластины авантюристов, образуя своего рода кольчугу на её груди и верхней части бедер. На руках у неё были длинные кожаные перчатки и рукавицы, а по бокам - две пары зачарованных стилетов. Их мерное постукивание о её тело в время бега прекратилось почти в тот же момент, когда она начала красться.

Её грудь поднималась и опускалась очень медленно, подобный забег, измотал бы обычного человека, но для неё это была всего лишь пробежка.

Она шла в тени, пока не оказалась в глубине гробницы, эта часть считается одним из самых старейших сегментов, в нём покоятся представители знати и богатой элиты Э-Рантела, жившие шесть веков назад. Там никто не побеспокоит незваных гостей, которые решили занять это место.

— Привеееееет! — прокричала она и, вынув стилет, стала лениво вертеть его в руке. Фигура, к которой она обратилась, была похожа на неё, по крайней мере, отчасти.

Он был в красном плаще с капюшоном, а в правой руке держал посох. Он был сгорблен, стар и мрачен лицом. Он был полной её противоположностью.

Но, несмотря на это, у них обоих было то, что их связывало.

Он встал над трупом, произнёс заклинание, и тело начало двигаться.

Она едва заметила, как скелет встал и пошел туда, куда он указал.

Связывало их то, что они оба были, в какой-то степени, безумны.

— Приветики, Дейл! Я здесь, обрати на меня внимание! — она положила руки на бедра и слегка наклонилась вперед. — Ты не можешь позвать такую красивую девушку, как я, на жуткое тёмное кладбище, а потом просто игнорировать её.

— Я знаю, Клементина, я знаю, — сказал Дейл блондинке и повернулся, чтобы поприветствовать её.

Через мгновение Клементина оказалась почти рядом с некромантом, её мощные ноги понесли её вперёд, а стилет был готов пронзить его сердце. Но вместо этого он врезался в стену из костей и намертво в ней застрял.

— Больше так не делай, иначе я тебя убью. И не называй меня Дейлом. Или ты хочешь, чтобы я снова называл тебя Клеменджус? — его бесстрастное лицо расплылось в беззубой открытой улыбке, и её глаза сузились.

— Будешь пытаться мне угрожать, и я тебя воткну, старик, — сказала она, хотя остановила атаку, сделала назад и резким движением вложила в ножны свой стилет, не сводя с него глаз.

— Именно за это ты и получила своё прозвище, — его издевательский смех вызвал у нее «виноватую» улыбку, когда она признала правду о своей садистской натуре.

— Уел, — её улыбка превратилась в оскал.

Она пристально посмотрела на него, а затем надулась, глядя на его бесстрастное лицо.

Когда ей стало скучно, она огляделась.

— А где остальные члены твоего маленького клуба? — Клементина была права, они были одни, если не считать нежить.

— Не называй Зуранон "клубом", ты говоришь так, будто мы тут чаи распиваем, — его глаза сузились, и он чуть крепче сжал свой посох.

— Ой-ой. Мне таааак жаль, — она насмешливо извинилась. — В знак моих извинений у меня есть для тебя маленькая безделушка, — она полезла в мешочек на боку и достала маленький обруч со свисающими вокруг него драгоценностями, узором паутины, бегущей вверх и вниз, а в центре был драгоценный камень, такой же тёмный, как ночь, через которую она бежала.Каджит ахнул и мигом забыл все подколки блондинки.

— Это-

— Ага, — почти по-девичьи хихикнула Клементина. — Корона Мудрости от принцессы-мико, одно из сокровищ Теократии. Я сняла её с одной бедной девушки, чья голова казалась отягощенной этой тяжелой старой вещью. Но, видимо, она ей очень нравилась, потому что, как только я сняла корону с её светловолосой головки, она начала кричать, бесноваться и ещё раз кричать. Правда, произошел несчастный случай, и она споткнулась и упала прямо на мой стилет, — хихиканье перешло в гогот, когда Клементина вспомнила произошедшее.

— А ещё это бесполезный мусор, — проворчал Каджит. — Если никто не может её использовать, то какой от неё толк? Лучше бы ты принесла мне сокровище шести великих богов. Это… просто красивая игрушка. Едва ли одна девушка из миллиона сможет надеть такое и выжить, не говоря уже о том, чтобы стать магическим предметом, который я смогу использовать для заклинаний высокого уровня. Если у меня нет такого человека, что тогда? — Он постучал посохом по камню у себя под ногами, эхо отразилось от стен гробницы на несколько долгих секунд.

— Даже я не хотела бы связываться с извращенкой, которая охраняет сокровища шести богов, — Клементина вздрогнула. — Когда я ещё была частью Чёрного Писания, я сражалась с лучшими из лучших, и, как и все остальные, я не смогла даже коснуться её. Она выше всех людей не только в плане силы, но и в плане своей извращённости, — она с отвращением скривила лицо. — Кто на самом деле стал бы спать с монстром только для того, чтобы у них появились сильные дети. Настоящий извращенец, вот кто. Она просто должна была заниматься убийствами, как я, как разумный человек, — Клементина задумалась.

— Мне придется поверить тебе на слово насчет такой силы, ты явно не из пугливых, так что твои слова что-то да значат, — Каджит признал это с некоторым недовольством. Он терпеть не мог, когда кто-то говорил неправду, но за всё время, что он знал Клементину, она никогда не говорила о ком-то столь же непобедимом, как Зесши Зецумеи, та, кто охраняет сокровища богов.

Он предпочел вернуться к её прошлому вопросу:

— Остальные мои ученики находятся в других частях гробницы, они собрали достаточно негативной энергии, чтобы самостоятельно поднимать скелетов даже с их собственными, более незначительными запасами маны. Благодаря сфере смерти, это намного эффективнее.

Он погладил место на своей мантии, где находилась сфера, хотя у неё был своеобразный нрав, сравнимый с самой Клементиной, она всегда стремилась помочь там, где дело касалось смерти.

— Это хорошо, потому что знаешь что, в Э-Рантэле есть парень, который сможет использовать корону… если ты всё ещё заинтересован в возвращении своей мамочки, — она подмигнула ему, и Каджит обратился в слух.

**********

«Так по-настоящему», — подумал Аинз, когда щебет птиц донесся до его ушей, и они пошли по дороге, тёплое солнце, падающее на его магически созданную броню, было, одним словом, восхитительным. Трудно было не улыбаться всему. Он ни на мгновение не скучал по прежней жизни. — «Может, я и не похож на себя прежнего, живой или в виде нежити, но, к счастью, я также не «чувствую» себя прежним. Моё старое тело было в такой плохой форме, что десять минут такой ходьбы в доспехах, и я бы потерял сознание», — не раз он чувствовал, как его руки поднимаются, чтобы согнуть пальцы, и желание ощутить тяжесть его двойных клинков продолжало грызть его, как зуд, который он никак не мог унять.

— Кстати, по дороге в лес я хочу собрать кое-какие особые травы, но перед поездкой я проверил, и, кажется, в той местности видели гоблинов и огров. Наш путь будет немного длиннее, чем обычно. Пожалуйста, будьте начеку, — Энфри не казался таким нервным, каким должен быть, учитывая его хрупкий вид, и в глазах Аинза он явно заработал несколько баллов за выдержку.

Питер оглянулся на Аинза, который шел сзади повозки.

— Это ваш первый выход, так что простите за вопрос, но вы двое уверены, что с вами всё будет в порядке?

Брита рассмеялась над вопросом, прежде чем Аинз или Люпусрегина успели ответить:

— Я же говорила тебе, Питер, он швырнул Большого Ричарда, как тряпичную куклу, беспокоиться не о чем.

— Сила — это здорово, но, Брита, ты должна понимать, что это далеко не всё, — беспокойство Питера не ослабевало.

— Не волнуйтесь, мы справимся со всем, с чем можем столкнуться здесь, — голос Аинза был ровным и спокойным. Люпусрегина также высказалась:

— Я обещаю, что мы не опозорим вас перед клиентом... слишком сильно.

— Ваша доброта так трогательна! — сказал Лукрут, приложив руку к груди.

— Осторожнее, мальчик, я «трону» тебя, и тебе будет больно! — Люпу посмеялась над ним, затем, наклонившись, взяла в ладонь небольшой камень, протянула его ему, и пока он смотрел на неё, медленно сжала его пальцами.

Мгновение спустя она разжала руку, и камень оказался раздробленным на мелкие кусочки. Она наклонила ладонь, позволив камушкам рассыпаться по земле. Для пущей убедительности она втоптала их в землю ногой. Но улыбка не сходила с ее лица.

Мужчины, случайно оглянувшиеся назад, сочувственно поморщились от ее демонстрации.

В этот раз Лукрут ничего не сказал на тему того, что ему «такое по нраву».

— Давайте остановимся здесь, — предложил Энфри, когда они проходили мимо медленно текущей реки. Спокойные воды не издавали никакого шума, они просто текли, казалось, без конца. Постоянный низкий гул повозки и топот лошадей прекратились через несколько мгновений, когда они съехали с грунтовой дороги на мягкую траву, закончив свой объезд на берегу реки.

У воды Аинз наблюдал, как медленно плывёт мёртвый лист. Его тут же охватило любопытство, и он огляделся. Лист был явно мёртвым, коричневым, чего можно было бы ожидать от осени, но здесь был разгар лета.

Энфри поднял глаза от того места, где он поил лошадей, и увидел, как взгляд Аинза следует за ним.

— Что-то не так, господин Момон?

Аинз покачал головой.

— О, нет, я просто заметил, что лист мертв, но всё остальное кажется живым…

— О, вы никогда раньше не были у Длинной реки? — сказал Энфри, поглаживая белую шею пьющей лошади.

— Нет… не был. А что? — Аинз наклонил голову в ответ на вопрос.

— Ну, эта река, или так говорят, пересекает весь континент, я видел эти листья раньше, в них действительно есть немного магии, никто толком не знает, откуда они берутся и почему они обладают магией. Но откуда бы они не приплыли, там, должно быть, осень, и они проплыли весь путь сюда. Когда я был маленьким, я хотел дойти до конца реки и узнать, откуда они взялись, но... это невозможно. Не со Страной Зверолюдей и Империями, что стоят на пути.

Аинз ничего на это не сказал, и Энфри воспринял это как осуждение, вернув своё внимание к лошади и отвернувшись от высокого авантюриста.

— Наверное, для вас это звучит глупо, да?

— Нет, нет. На самом деле это не так, — ответил Аинз. — Давным-давно, там, откуда я родом, была история о людях, которые жили в ядовитом мире, и всё, что они хотели сделать, это увидеть места, чистые от этого яда. Поэтому они создали воображаемые миры, просто ради того, чтобы исследовать их и увидеть что-то новое. Я думаю, что любой человек, загнанный в рамки, хотел бы увидеть большее. Разве не поэтому большинство людей становятся авантюристами? — Аинз смотрел на листок, пока тот не скрылся из виду, краем глаза замечая, как Люпусрегина, в свою очередь, смотрит на него.

— Я никогда бы не подумал, что вы поэт, господин Момон, — Нинья склонил голову перед Аинзом и сказал. — Я стал авантюристом не поэтому, но я бы солгал, если бы сказал, что не получаю удовольствия от нахождения в компании моих друзей. Мне очень повезло, и благодаря моему таланту я могу быть тем, кто познаёт мир. Даже если это опасно, пока я со своими друзьями, это того стоит. Благодаря моему таланту и им, я не умру безымянным крестьянином, никогда не уехавшим дальше полей моей семьи.

Нинья покраснел и дико замахал руками, когда взгляды остальных членов его команды устремились в его сторону.

— Не то, чтобы я мягкотелый или что-то в этом роде!

Большая часть его команды рассмеялась, но Лукрут подошел, обнял товарища за шею и ткнул костяшками пальцев в макушку Ниньи.

— Я знал, что мы тебе очень нравимся, но теперь ты в этом признался напрямую!

— Ааааа! — сказал Нинья и вяло сопротивлялся, пока Лукрут наконец со смехом не отпустил его.

Вскоре они снова шли и болтали, и пока они это делали, Аинз почти мог видеть в них своих друзей, когда их гильдия только зарождалась, это было ещё до появления Назарика.

«Друзья мои, находитесь ли вы в этом мире… где-нибудь?» — эта тоскливая мысль не давала ему покоя, пока он не почувствовал как атмосфера перестала быть беззаботной.

Придурошный тон их лидера пропал, глупое выражение Лукрута стало серьезным и хищным, когда он оглядел повозку.

— Они идут, — сказал он ровным голосом.

— Откуда? — спросил Питер, глядя вперед, чтобы их преследователи не поняли, что их заметили.

— За холмом, справа от нас, их должно быть не меньше тридцати, — предположил Лукрут.

Аинз взглянул на Люпусрегину, она постучала по носу, указала одним пальцем «вверх», а затем показала десять пальцев.

«Сорок», — понял Аинз. — Лукрут, в итоге, оказался не просто клоуном.

Питер немедленно взял командование на себя.

— Мистер Барел, лучшее, что вы можете сделать, это спрятаться в повозке. Лукрут, оставайся на расстоянии и вытаскивай черепаху из панциря, Нинья обеспечит поддержу сзади, а ты, Дайн, оставайся рядом и используй свою магию, чтобы замедлить любого, кто проберется мимо нас. Брита и я будем стоять впереди и использовать мой навык «Крепость», чтобы сдерживать их, пока они не будут уничтожены.

— Понятно, — сказали они вместе, в то время как Энфри останавливал повозку.

— Какие у вас сильные стороны? — спросил Питер, взглянув на Аинза и Люпус.

— Просто оставайтесь сзади, мы справимся, — ответил Аинз, и Люпусрегина широко улыбнулась и показала знак «V» указательным и средним пальцами.

— Спокойно, не волнуйся об этом, Момон и Люпу придут на помощь, даже извращенцам и мошенникам, — она свела пальцы вместе, словно чикнула ножницами, заставляя Лукрута нервно усмехнуться, когда он вытащил свой лук и натянул первую стрелу.

— Хорошо… но не волнуйтесь, мы не сбросим на вас всю работу, вы можете рассчитывать на нашу поддержку, — пообещал Питер, пока Лукрут пустил первую стрелу.

Она прошла примерно половину пути до гоблинов и огров, появившихся из-за линии деревьев, и вонзилась в траву. Это заставило существ остановиться, а потом громко рассмеяться, благодаря чему Аинз смог хорошенько их рассмотреть.

Огры были явно выше его, а гоблины были размером с человеческих детей. Огры были пыльно-коричневого цвета и несли большие отломанные ветви деревьев в качестве дубинок, а гоблины — лесного зелёного и были вооружены мечами, ножами и топорами. Огры не носили ничего, кроме набедренных повязок, в то время как гоблины носили пёстрый набор различных доспехов, собранных где попало.

Враги мчались по полю, их шаги грохотали, как далёкий гром, и Лукрут выпустил вторую стрелу, она полетела, как птица, из которой было сделано оперение, и пронзила глаз гоблина, мгновенно опрокинув его навзничь.

[Опутывающие корни] сказал Дайн, и зелёные лозы выросли там, где ступил огр, начав обвиваться вокруг ноги и тела, крепко удерживая его, пока другая стрела летела по воздуху, чтобы поразить другую цель.

«Что они делают…» — задался вопросом Питер, прежде чем отрубить голову маленькому гоблину, который полагался больше на скорость, чем мастерство. Он не успел закончить свою мысль, как на него налетел другой, размахивая мечом. Питер поймал удар на свой щит, а затем ответил выпадом, вогнав меч в грудь гоблина.

Брита могла лишь усмехнуться от его недоверия к небрежности Момона и его спутницы.

«Я говорила тебе, но ты мне не поверил. Что ж, думаю, «увидеть» это будет проще», — подумала авантюристка железного ранга, расчленяя гоблина, напавшего на Питера сзади.

Гоблин рухнул на землю, когда Момон выхватил свои клинки, и тут на него налетел огр, массивная дубина поднялась вверх, и, к изумлению Питера, Момон тоже. Тёмный воин вскочил с земли, намного выше огра, а затем, крутанувшись на пути вниз, под действием инерции своего клинка и силой собственной руки, разрубил людоеда вертикально посередине.

— Клянусь четырьмя… — пробормотал Дайн, когда Момон, быстрее, чем он успел заметить, налетел на другого огра и разрубил его пополам по пояс, а затем еще одного под углом. Людоеды с силой пяти нормальных людей были разорваны пополам, с такой же легкостью как бумага.

Кровь брызнула в воздух, а затем они увидели, как Люпу приступила к работе, она выхватила свою булаву, и на мгновение Лукрут почувствовал желание окликнуть красивую женщину в беде.

Затем взмахнула булава, и рыжеволосый клирик сломала дубину огра. Треск дерева был похож на треск кости. И если кому-то нужно было сравнение, то она дала его, когда крутанулась мимо огрызка дерева, снова подняла булаву и сломала людоеду руку. Он завыл от боли, когда кость руки пронзила его плоть изнутри от силы её удара.

Милая улыбка не сходила с её лица, когда она снова ударила его, на этот раз по ребрам с другой стороны тела, и полностью их раздробила. Он упал со стоном, а не с криком, так как его собственные ребра пробили легкие и лишили огра жизни.

«Орихалк? Или адамантит?» — задался вопросом Нинья, выпуская свою волшебную стрелу и поражая связанного корнями людоеда в лицо.

Благодаря Момону и Люпу битва превратилась в кровавую бойню: булавы разбивали головы в фарш, а мечи собирали урожай, превращая одного гоблина в двух с каждым взмахом. Путь их продвижения можно было проследить по следам тел и связанных с ними частей, оставленных на их пути.

Ни один гоблин или людоед не покинул травяное поле, окрашенное в красный цвет, живым.

http://tl.rulate.ru/book/63718/1890735