Готовый перевод Lang'ya Bang / Список Ланъя: Глава 19. Канувшее в дымке прошлое

— О чем ты говоришь? — от изумления Мэн Чжи резко поднялся на ноги. — У Его Высочества Ци-вана есть ребенок?!

— Разве ты не знаешь об этом? — опешил Мэй Чансу. — Неудивительно. Цзинъянь действительно держал это в тайне. Если хоть малейший слух дойдет до наследного принца или Юй-вана, это будет стоить Тиншэну жизни...

— То есть это — правда? — Мэн Чжи никак не мог поверить в услышанное. — Все слуги поместья Ци-вана были убиты. Женщин отправили в скрытый двор. А тех, у кого было хоть какое-то положение при дворе — менее чем за год довели до смерти. Как же удалось выжить сироте?

У Мэй Чансу был очень тяжелый взгляд. Глубоко задумавшись, он ответил:

— Я тоже пока не могу разобраться в деталях. Однако, супруга старшего брата была остроумна и всегда принимала исключительно верные решения, а несравненная сестрица Сютун не уступала в храбрости мужчинам. К тому же, в то время в стране царила смута. Не исключено и то, что они, рискуя жизнью, оберегали кровь старшего брата Цзинъюя, втайне спрятавшись в скрытом дворе. Если посмотреть на то, как Цзинъянь заботится о Тиншэне он, должно быть, уже понял, какое положение занимает это дитя. И он не ошибся.

— А его облик? Он похож на Ци-вана?

— Трудно сказать. Его пытали с самого раннего детства и морили голодом, он истощен и имеет болезненный вид. Но все же, иногда в глазах и бровях Тиншэна можно увидеть тень старшего брата Цзинъюя.

— Раз уж Цзин-ван знает о сироте Ци-вана, не мог он о нем получше позаботиться? Это дитя пережило столько страданий! — не удержался от жалобы Мэн Чжи.

— Он ничего не мог поделать. Если бы он без всякой причины и повода начал заботиться о маленьком дворцовом рабе — это бы вызвало подозрения. Если по неосторожности личность Тиншэна раскроется, как ты думаешь, наследный принц и Юй-ван вот так вот просто оставят его в покое и пощадят?

— Но мы же ни в коем случае не можем сидеть сложа руки и позволить ребенку остаться в таком месте, как скрытый двор! — взволнованный Мэн Чжи поднялся на ноги и широким шагом начал ходить по комнате взад и вперед. Фэйлю уселся на постели и настороженно уставился на него холодным взглядом.

— Фэйлю, ложись спать, — повернув голову, попросил Мэй Чансу, затем продолжил, вновь обратившись к Мэн Чжи: — Брат Мэн, для начала сядь, пожалуйста. Ты волнуешься, но неужто ты думаешь, что мы с Цзинъянем не переживаем? Мы должны спасти Тиншэна, а потому в нашем плане не должно быть ни одного промаха из десяти тысяч, мы должны вытащить его оттуда без единой царапины.

— У тебя уже есть план? — тревожно поинтересовался Мэн Чжи.

— Есть одна грубая мысль, но мне все равно нужно обдумать каждую мелочь. Это очень важное и срочное дело, но чем быстрее хочешь достигнуть цели - провалишь все дело*, — бросив косой взгляд на Мэн Чжи, Мэй Чансу вскинул брови. — Брат Мэн — непревзойденный мастер во всей Великой Лян, несущий на своих плечах тяжелую ответственность по защите Его Величества. Как-то в Ланчжоу я слышал, как жители восхищались твоим спокойствием и железной волей. Но отчего сегодня ты утратил власть над собой?

У нас известна похожая поговорка: поспешишь — людей насмешишь

Мэн Чжи, почесывая голову, тяжело вздохнул и ответил:

— Я тоже не знаю отчего. При любых других обстоятельствах, даже если бы рухнула гора Тайшань*, я бы смог сохранить самообладание. Но сейчас, разговаривая с тобой, я словно вернулся в те годы, когда я был совсем юным, неотесанным мальчишкой, который без устали прорывался напролом вперед... Ты еще помнишь битву при ущелье Хулу*? Если бы не три собственноручно написанных Его Высочеством Ци-ваном приказа - усмиривших мои поводья - боюсь, что я бы уже давно попал во вражескую ловушку. Если бы ущелье Хулу пало, твой отец оторвал бы мне голову и с силой бы отправил ее ногой в полет.

— Гора Тайшань — провинция Шаньдун, одна из пяти священных гор даосизма.

— Хулу можно перевести как "тыква-горлянка". Любопытное наблюдение: если добавить один иероглиф, мы получим название музыкального инструмента "хулусы" (葫芦丝) - губной орган из провинции Юньнань. Название «хулусы» — комбинация слов «хулу» и «сы», где первое значит «тыква», а второе — «шёлк».

Хулусы делают из бамбуковых трубок, которые скрепляются высушенной тыквой-голянкой. Тыква выполняет роль резонатора.

Представители народности Дай, проживающие на юго-западе Китая, называют инструмент биландао. Звучание у хулусы мягкое и приятное, потому дайцы используют его для объяснения в любви.

— Отец действительно тогда не очень тебе доверял. Но потом он признался, что его способность разбираться в людях ни в каком сравнении и рядом не стоит со способностями Ци-вана. Из сотен рядовых Ци-ван выбрал одного тебя, пусть ты и не смог одержать победу в военном испытании боевых искусств. Тут проницательность моего отца уступала Ци-вану...

— Но кто сравнится с твоим уважаемым отцом, как с искусным воином и грозным командиром? Кто не трепетал от страха, от могущественной силы армии Чиянь?* — говоря о событиях прежних лет ,впервые за столько времени, Мэн Чжи испытал невероятный подъем духа. Досадно лишь то, что перед ним не стояло вина. Вместо этого, Мэн Чжи схватил пиалу с чаем и сделал большой глоток. Вздохнув от тяжелых переживаний, он сказал:

В переводе означает: красное пламя. Можно также перевести как армия алого пламени.

— Ненавижу тот день, когда меня принудительно перевели из армии Чиянь. Если бы я мог еще несколько лет служить и оттачивать свои навыки под началом Ци-вана и твоего отца, сейчас я был бы более способным воином.

Вздохнув, Мэй Чансу сказал:

— Потеряв что-либо, ты неизбежно получишь что-нибудь взамен. Если бы тебя тогда не перевели из армии Чиянь, даже если бы тебе удалось избежать полного разгрома двенадцать лет назад, ты не стал бы главнокомандующим императорской гвардии просто потому, что был подчиненным армии Чиянь.

Слова Мэй Чансу напомнили Мэн Чжи о другом деле. Он невольно стиснул зубы и сердито сказал:

— Не совсем. Разве сейчас при дворе не стоит один из прежних подчиненных армии Чиянь, окруженный расположением и благосклонностью со стороны правителя, известный также как "опора императорской власти"?

Лежащая на столе рука Мэй Чансу задрожала, но в ту же секунду дрожь утихомирилась. С силой он сжал пальцы на окрашенной в красный столешнице, точно собирался оставить на ней оттиск своих пальцев.

— Притворяться и поддерживать поверхностную дружбу со змеей — нестерпимая тягота, — раздраженно выплюнул Мэн Чжи; его сердце до тошноты будто стянули грусть и тоска. — И ты еще тут. Почему ты решил остановиться здесь?

— Для безопасности, — равнодушно ответил Мэй Чансу.

— Чего? Это здесь-то безопасно?

— По крайне мере, здесь я могу избежать множества неприятностей, — речь его была холоднее льда, стужа которого пробирала до костей. — Я смог вступить в столицу благодаря трем молодым господам, также с их помощью я смог познакомиться с высокопоставленными лицами при управлении императорского двора. В конце концов, это значительно лучше, чем если бы я въехал в Цзиньлин, связанный по рукам и ногам,в качестве советника наследного принца или Юй-вана.

Мэн Чжи задумался над его словами и одобрительно кивнул головой. Однако, обратив внимание на напряженное выражение лица Мэй Чансу, главнокомандующий предпочел не углубляться в разговоры на эту тему. Вместо этого он задал вопрос на другую:

— Что думаешь о состязании женихов для великой княжны Нихуан?

— Резиденция Му в Юньнани — защита южной границы государства. Великая княжна, отбросив весеннюю пору своей жизни*, долгие годы отдавала все свои силы на службу на границе, ради державы. Я лишь надеюсь, что она сможет найти того, кого от чистого сердца сможет одарить искренней любовью и кто взаимно полюбит ее. Остальное неважно.

Весенняя пора жизни — молодость, молодые годы.

— Ты знаешь, что люди наследного принца и Юй-вана тоже приняли участие в состязании? Если один из них одержит победу, у тебя могут возникнуть трудности в твоем деле.

— Помыслы и мудрость великой княжны превосходят мои, потому мне незачем беспокоиться за нее на этом состязании. К тому же, люди Великой Юй и Северной Янь тоже прибыли свататься, вполне осознавая, что их шансы на успех невелики. Возможно, у них в рукаве есть запасной план. Тебе стоит не упустить их из виду.

— Угу!

— Уже поздно. Тебе следует вернуться. Когда я придумаю план, как спасти Тиншэна, я попрошу тебя о помощи. Что касается Вэй Чжэна - я вновь побеспокою тебя, чтобы ты проследил, как он и остальные покинут город, и чтобы они ни в коем случае не вернулись.

Мэн Чжи дал свое слово исполнить приказ Мэй Чансу и встал на ноги. Только он сделал шаг к выходу, как резко остановился, не в силах покинуть это место и расстаться с другом. Развернувшись, он пристально посмотрел на Мэй Чансу. Во взгляде главнокомандующего не было и тени жалости, но в душе он понимал, что у всех есть свои пределы. Он не смог сдержать тяжесть переживаний, раздирающих его сердце и, не задумываясь, решительно протянул руки и сжал Мэй Чансу в крепких объятиях.

Полог над кроватью шелохнулся, и в мгновение ока оттуда вылетел Фэйлю, вытянув ладонь, подобно клинку, направив удар прямо в горло Мэн Чжи. Уклонившись от удара, Мэн Чжи тут же отступил назад, но Фэйлю не остановился, продолжая наносить непрерывную череду атак.

— Фэйлю! — поспешил его остановить Мэй Чансу. — Дядя лишь прощается со мной. Он меня не обидел. Фэйлю, не сердись...

— Фэйлю запрещает! — ярость затмила хладнокровное выражение лица юноши.

— Ладно, ладно, это больше не повторится, — с сожалением в голосе сказал Мэй Чансу, а сам мягко улыбнулся Мэн Чжи. — Брат Мэн, прости меня, наш Фэйлю всегда был таким.

— Ничего, пустяки. Я очень рад, что этот ребенок так тебя бережет, — доброжелательно улыбнулся Мэн Чжи, посмотрев на Фэйлю. — Ты должен как следует защищать его, а!

Фэйлю, не двигаясь ни на шаг, проигнорировал его, продолжая твердо стоять рядом со своим братом Су и защищать его.

— В таком случае, я пойду, — спокойно сказал Мэн Чжи и, вновь взглянув на Мэй Чансу, прошептал: — сяо Шу, береги себя. Ты не должен допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось*, понимаешь?

В китайском языке у этой фразы есть переносное значение - брат Мэн просит, чтобы Мэй Чансу не умер.

Глаза Мэй Чансу обожгло поворачивающимися слезами, но он сдержал себя и лишь молча понимающе кивнул.

Фэйлю продолжил пристально смотреть на Мэн Чжи. Лицо юноши было по-прежнему непроницаемым, но во взгляде можно было отчетливо разглядеть то, что Фэйлю начинает терять терпение. Когда Мэн Чжи ловко перепрыгнул через подоконник и исчез в ночи, Фэйлю сразу же подошел к окну и плотно закрыл створки.

— Что такое? Нашему Фэйлю не нравится этот дядя? — мягко подразнил его Мэй Чансу.

— Не нравится!

— Почему?

— Фэйлю не может победить!

— Ничего страшного, — Мэй Чансу мягко погладил юношу по голове. — Наш Фэйлю еще так молод. Когда ты подрастешь и тебе будет столько же лет, сколько этому дяде, ты непременно сможешь победить и его.

Выражение лица Фэйлю совсем не изменилось, но в его глазах заиграли счастливые огоньки. Мэй Чансу взял его за руку и сам уложил в постель. Укрыв юношу одеялом, он начал напевать ему спокойную мелодию, пока Фэйлю не закрыл глаза и не уснул. Только тогда Мэй Чансу безмолвно поднялся на ноги и отправился в свою постель, на покой.

http://tl.rulate.ru/book/6026/772329