Готовый перевод Lang'ya Bang / Список Ланъя: Глава 45. Убийство посреди ночи

Сегодня Сяо Цзинжуй весь день сопровождал свою матушку, старшую принцессу Лиян, и домой они вернулись достаточно поздно. Узнав из разговора с Се Би о том, что на Мэй Чансу напали, он, не разбирая дороги, бросился в Снежный павильон. У ворот в гостевой дворик Сяо Цзинжуй замер: павильон был погружён во тьму, ни один из фонарей не горел, словно обитатели дома давно отошли ко сну. Как знать, возможно, раньше бы Сяо Цзинжуй наплевал на приличия, ворвался в Снежный павильон и всех разбудил. Однако, невесть от чего, но ему последнее время казалось, что нечто-то всё больше и больше отделяло их друг от друга. В настоящее время правила учтивого поведения и этикета занимали куда больше места, чем в первые дни их некогда крепкой дружбы. И теперь, вглядываясь в кромешную темноту за воротами Снежного павильона, в пляшущие по двору тени дрожащих веток, это чувство лишь сильнее укоренялось в сердце Сяо Цзинжуя. Как будто его старый друг, которым он всё это время искренне восхищался, с каждой секундой отдалялся от него. Брат Су уже не был тем братом Су, с которым они когда-то отправились в совместное путешествие. Не был тем братом Су, с которым они могли смеяться и болтать дни напролёт.

Тяжело вздохнув, Сяо Цзинжуй развернулся и, ступив на вымощенную камнем узкую дорожку, неспешно направился в свою комнату. Ночь была ветрена и холодна, а воздух – тяжёл и влажен. Вполне вероятно, после полуночи снова пойдёт снег. Впервые Сяо Цзинжуй и брат Су встретились в горах Циньлина (*),.. тогда тоже шёл снег. Они быстро подружились, вместе пили вино, болтали обо всём на свете. С тех пор прошёл всего год, но так много воды утекло. Сердце Цзинжуя сковывала неясная тревога, шаги постепенно замедлились. Миновав сад с декоративными каменными горками, он неожиданно почувствовал, как что-то влажное коснулось лица. Дотронувшись, рассеянным движением стёр несколько капель с кожи. Молодой господин запрокинул голову – в тёмном небе теснились хмурые тучи – ничего не было видно. Ещё пара шагов в сторону своих покоев и он заметил медленно кружащие в воздухе едва различимые снежинки.

• Горный хребет в северо-западной части Китая.

Снег пошёл к третьей ночной страже (*). Такими темпами, к утру весь мир спрячется под мерцающим, точно хрустальная крошка, снежным одеялом. Если бы тревоги не снедали сердце Сяо Цзинжуя, он мог бы встретиться с парой своих хороших друзей: они бы собрались у жаровни, наслаждались вином, да любовались снегопадом. Простые радости на фоне зимнего пейзажа. Как жаль…

• Время с 11 часов вечера до 1 часу ночи. 

Глубоко вздохнув, молодой господин покачал головой, точно желая избавиться от всех непрошеных мыслей и сжимавшей его сердце тоски. Он спокойно стёр с лица ещё несколько растаявших снежинок. Продолжив путь к своим комнатам, он краем глаза заметил, как мимо пронеслась чья-то тень. Один миг – и она растворилась, точно порождённый тревогой призрак. Сяо Цзинжуй резко развернулся в надежде увидеть того, кому она принадлежала, но мир вокруг, казалось, застыл в благоговейной тишине.

Цзинжуй не знал, предчувствие то было или обычная бдительность, но он, не шелохнувшись и молча, замер возле рокария, пристально всматриваясь в темноту сквозь щель меж декоративными скалами.

И точно в следующее же мгновение вновь промелькнул чей-то силуэт. На этот раз, сконцентрировавшись, Цзинжуй увидел его совершенно ясно. Он медленно двигался по восточной стене Снежного павильона. Затем перепрыгнул на конёк крыши, присел и замер. Вскоре промелькнул второй силуэт. Картина повторилась ещё несколько раз, пока, в итоге, на крыше павильона не оказалось около десяти человек. Сяо Цзинжуй недоумевал: «Почему Фэйлю бездействует?» Вдруг окошко Снежного павильона раскрылось: её створка едва успела качнуться, как с крыши уже донёсся приглушённый стон – сначала у одного из «гостей» свесилась голова, затем он кулем свалился прямо во внутренний двор. Наконец показался силуэт стройного и гибкого юноши. Подобно чудовищному наваждению, медленно наступая, он оттеснил опозоренных недоброжелателей на крышу восточного крыла Снежного павильона.

На своём наблюдательном пункте Сяо Цзинжуй не смог сдержать улыбки, восхищаясь навыками юного Фэйлю. Вдруг он увидел ещё одну группу людей на южной стене – Фэйлю не заметил их, так как всё его внимание было поглощено первой группой. У Сяо Цзинжуя не было времени, чтобы придумать хоть какой-нибудь план, поэтому он покинул тень и громко крикнул:

– Кто посмел среди ночи вломиться в резиденцию Се?!

Поскольку у Цзинжуя при себе не было оружия, ему только и оставалось, что броситься врукопашную. Противник явно имел некоторое представление о том, кто живёт в Снежном павильоне и никак не ожидал встретить здесь кого-то помимо Фэйлю, это внесло некоторое смятение в их ряды. К сожалению, самообладание вернулось быстро: один из них жестом приказал задержать помеху. А сам, вместе с остальными нападавшими, бросились в тот павильон, где жил Мэй Чансу.

Вот только, несмотря на решительные действия, лидер наёмников уже совершил две ошибки.

Во-первых, он недооценил боевое мастерство Сяо Цзинжуя: когда люди в чёрных одеждах преградили путь, третьим приёмом он отнял у них оружие, а чётвертым повалил всех на землю. Нападавшим не удалось задержать молодого господина Сяо на пути к Снежному павильону. 

Во-вторых, он недооценил безжалостность Фэйлю. Мэй Чансу запретил Фэйлю причинять людям вред, таким образом, создав иллюзию в головах некоторых людей, что этот молодой человек только начал практиковать своё боевое искусство.

Никто и подумать не мог, что этот мальчишка будет воплощением Ша-шэня (*)! Его атаки не оставляли никакой надежды. Он не только молниеносно разил на смерть, его техника и боевое мастерство вселяли неподдельный ужас и трепет!

• Бог убийств. 

В то же время, Сяо Цзинжуй с Фэйлю также совершили одну ошибку – недооценили реальную силу лидера нападавших.

Люди в чёрном осознали, что оказались в невыгодном положении. Их главный тут же отдал приказ дать встречный бой Фэйлю, а сам, обнажив клинок, развернулся к Сяо Цзинжую.

Одно дело, просто держать меч в руках, совсем другое – насколько хорошо ты умеешь им пользоваться. Оружие в руках Цзинжуя принадлежало его противнику: меч совсем не подходил под его руку, чуждый и незнакомый не то что оставшийся в комнатах родственный его душе клинок. Естественно, вражеское оружие отличалось особенной остротой. Цзинжуй достаточно хорошо владел мечом, он с лёгкостью блокировал летящие в него удары. Каждый раз, когда клинки встречались, темноту озарял сноп искр. Улучив момент, Сяо Цзижуй нанёс противнику удар ладонью.

Удар пришёлся на грудь нападавшего и его тело, подобно сорвавшемуся с нити бумажному змею, подбросило в воздух. В тот же миг Сяо Цзинжуй понял: его провели! Но исправлять допущенную ошибку было поздно – лидер наёмников воспользовался силой удара, подобно стреле достиг двери Снежного павильона, и ворвался внутрь.

Сяо Цзинжуй прекрасно знал, что внутри только слабый и немощный Мэй Чансу и подле него никогда не бывает слуг.

– Брат Су! – в ужасе закричал Цзинжуй.

Взлетев по ступеням, он перепрыгнул разбитые в щепки двери Снежного павильона и ворвался во мрак комнаты. В лицо ему ударил резкий запах крови. Молодой мастер отлично видел в темноте, потому и заметил едва различимый в ночном сумраке силуэт, замерший посреди помещения. Беспокойные мысли с новой силой взвились в голове Цзинжуя. Не успел он их как следует обуздать, как перед его глазами вспыхнул маленький огонёк – чья-то рука зажгла стоявшую на столе масляную лампу. Тёплый свет медленно заполнил всю комнату. В длинной меховой накидке, наброшенной на плечи, опираясь ладонью на стол, стоял Мэй Чансу. Ворвавшийся в помещение холодный ветер колыхнул огонёк лампы, и её свет мягко коснулся бледного лица господина Мэй из Цзянцзо – выглядел он мрачно. 

Сяо Цзинжуй осмотрел друга с ног до головы, его взгляд задержался на лежащим на столе маленьком самостреле. Арбалет из красного дерева украшали ажурные узоры и капли белого нефрита, подобные слезам, а его тетива чернотой соперничала с тушью.

– Это “Скорбящее сердце” (*)?..

• Буквально можно перевести как: рисунок печали, изображение скорби. Метафора зародилась в стихотворении династии Тан. Смысл её таков: ты не можешь нарисовать то, от чего сердце твоё сжимается от боли. Если ты не можешь что-то сделать – ты не сможешь это нарисовать. Мир безграничен, ты не сможешь нарисовать грусть. На свете бесчисленное множество великих живописцев, но никто не сможет нарисовать мои страдания (мою грусть). Появилось из произведения “Ночные виды Цзиньлина” (《金陵晚望》). Автор династии Тан – Гао Чань.
• Песню можно послушать тут: https://www.youtube.com/watch?v=iYn8Yi6ek0Y
• Примерный перевод песни можно посмотреть тут: https://lyricstranslate.com/ru/hu%C3%A0-painting-narisuy.html

– Да, его собрали в семье Бань, это арбалет “Скорбящее сердце”, – равнодушно отозвался Мэй Чансу. – Цзиньлин – поистине уникальное место, только здесь я был вынужден прибегнуть к помощи этого оружия.

Сяо Цзинжуй опустил голову, меньше чем в шаге от него лежал труп лидера нападавших. Древко небольшой стрелы торчало из его кадыка, а на груди распласталось огромное тёмно-красное кровавое пятно. Очевидно, что он исторг её сразу после сильнейшего удара Цзинжуя, но никак не от выстрела – стрела в одно мгновенье пронзила горло противника, мышцы глотки тут же сократились, кровь просто не смогла бы поступить ко рту. Можно было только представлять скрытый темнотой облик того, кто выпустил стрелу, блеск его глаз, твёрдость его рук.

– Тебе лучше не смотреть, – хрипло одёрнул Мэй Чансу, заметив, что Цзинжуй присел, чтобы взглянуть на лицо убийцы, скрытое за чёрной тканью. – Уже так поздно, я не ожидал твоего визита.

– Я услышал, что на брата Су сегодня совершили покушение. Я волновался. Как узнал, тут же помчался к тебе, но когда прибежал, понял, что уже очень поздно, – пальцы Сяо Цзинжуя коснулись уголка чёрной ткани, но тут его сердце стиснуло какое-то странное и непонятное чувство. Он замер, колеблясь, и не решился сразу открыть лицо убийцы.

В отличие от Се Би, Сяо Цзинжуй рос в цзянху и жил по их законам – ему уже приходилось убивать людей. Он множество раз становился свидетелем убийств из мести: в цзянху подобное в порядке вещей, можно наткнуться на тело в любом месте. Трупы его не страшили. Как не страшили его и изувеченные, погибшие страшной мучительной смертью. Подобные картины никак не могли напугать молодого господина Сяо, недаром занимавшего второе место в списке молодых господ Архива Ланъя.

Однако брат Су повторил:

– …тебе лучше не смотреть…

Подосланный убийца лежит прямо перед ним, его лицо скрыто повязкой. Увидит Сяо Цзинжуй или нет – всё равно оно не более чем лицо очередного покойника. Это похоже на простые истины – знаешь ты о них или нет, фактом остаётся фактом.

Сяо Цзинжуй стиснул зубы и, наконец, сдёрнул чёрную повязку с лица убийцы. Тонкая и легкая ткань в тот миг весила тысячи цзиней.

Цзинжуй бросил на лицо мужчины всего один взгляд: его глаза широко распахнулись, пальцы медленно сжались в кулаки, а щёки дёрнулись от напряжения.

Сяо Цзинжуй не был знаком с этим человеком лично, однако прекрасно знал, кто это.

Не знаком потому, что Цзинжуй никогда не здоровался с ним, никогда не разговаривал, не знал его имени или должности.

Но хорошо знал кто это потому, что часто видел его рядом со своим отцом. Мужчина всегда следовал за господином Нинго-хоу, всегда был рядом с ним, выполнял его мелкие поручения и приказы.

Если лицо убийцы само по себе не могло дать ответы на вопросы, возникающие в голове молодого человека, то повисшая в Снежном павильоне тишина начала мучительно медленно, цунь за цунем, стягивать сердце Сяо Цзинжуя плотной неразрывной сетью. Чем чище тишина, тем больше в ней возможно различить звуков: завывания ночного ветра, шелест парящих в воздухе снежинок, бешеный стук сердца в своей груди, собственное дыхание… Он слышал звуки, которые не должен был слышать, но не слышал того, что, казалось, доложен был услышать.

Тихой ночью в стенах величественной резиденции Нинго-хоу было совершено покушение на убийство. Крики и звон клинков потонули в тёмном небе: на шум никто не пришёл. Словно чья-то рука бросила камень в старый, давно заброшенный колодец – вода едва колыхнулась, ненадолго разбилась рябью, и всё.

Снаружи Фэйлю уже давно разобрался с оставшимися наёмниками, но в дом пока не возвращался. Неизвестно, чем он там занимался. На холодном ночном ветру пылкая ци начала постепенно слабеть, возвращаясь к долгожданному покою.

Никто не среагировал на шум, никто не пришёл на помощь – в резиденции Се будто ничего не услышали. Словно все её жители как один мирно спали в ожидании нового дня.

– Цзинжуй, – чуть громче привычного обратился к нему Мэй Чансу. Словно не заметив выражения лица молодого человека, его учащённого сердцебиения, он продолжил более спокойным тоном. – Сегодня я ходил на улицу Чанчжи смотреть дом, рекомендованный главнокомандующим Мэном. Дом чистый и крепкий, с мебелью и всем необходимым для проживания. Только сад не очень живописный, я как раз подумываю его полностью переделать. Так что… я должен уехать…

– Уехать… – едва слышно повторил Сяо Цзинжуй, бездумно глядя на лежащий перед ним труп. Прерывисто вздохнув, он пробормотал. – Да, нужно уехать. Снежный павильон больше не пригоден для жизни…

– Цзинжуй, послушай меня, – Мэй Чансу опустил ладонь на плечо молодого человека и слегка сжал его. – Сегодня ты не приходил в Снежный павильон, произошедшее – страшный сон, приснившийся тебе кошмар. Запомнил? Вернись в свою комнату, а завтра проведи весь день с Юйцзинем, развейся и всё будет как прежде, как будто ничего и не было. Не терзай себя, не заставляй матушку волноваться…

– Разве… разве будет теперь как прежде? – Цзинжуй, вскочив, пристально посмотрел в глаза Мэй Чансу. – Я не хочу знать, по какой причине мой отец желает твоей смерти, я лишь хочу знать, почему… Почему ты приехал в Цзиньлин и вмешался в битву тигров и драконов? Я всегда восхищался тобой – удивительным человеком из цзянху, безудержным и свободным…

Улыбка глядящего на дрожащий огонёк масляной лампы Мэй Чансу стала печальной.

– Ты ошибаешься. В этом мире не существует таких людей: пока у тебя есть чувства и желания, ты никогда не будешь свободен.

– Но ведь ты же можешь избежать всего этого!..

– Цзинжуй, – Мэй Чансу посмотрел на друга. Взгляд его сделался пронизывающе холодным. – Ты – не я. Ты не можешь решать за меня. Возвращайся в свою комнату. Рано утром я уеду. Я благодарю тебя за заботу, за все дни, пока я гостил в Снежном павильоне. После переезда, если пожелаешь навестить меня, можешь прийти в любое удобное тебе время.

Молодой господин Сяо поднял растерянный взгляд:

– Я, правда, смогу приходить к тебе в гости?

Мэй Чансу улыбнулся.

– Почему нет? Я лишь боюсь, что ты попросту не захочешь меня навещать.

Цзинжуй окончательно потерялся. Противоречивые мысли не давали ему покоя: слишком сильно всё перепуталось. Он думал о враждебной позиции своего отца, из-за которой они оказался по разные стороны от Мэй Чансу. В сердце его поднялась и воцарилась полнейшая неразбериха: он совершенно ничего не понимал. Молодой господин Сяо был твёрдо уверен, что один только Се Би замешан в войнах фракций, но его младший брат не способен совершать подобные злодеяния, если же вдруг что-то пойдёт не так, то Нинго-хоу и старшая принцесса предоставят ему своё покровительство. Но сегодняшней ночью Сяо Цзинжуй узнал, что Се Юй занимает вовсе не “нейтральную” позицию. Только сегодня Цзинжуй понял, сколь глубоко семья Се вовлечена в борьбу за престол. Он никогда не вмешивался в дела отца, жил в своё удовольствие, много путешествовал. Тем не менее, Цзинжуй – старший сын и часть дома Се: невозможно вечно оставаться в стороне. Подумав об этом, он вспомнил слова Янь Юйцзиня – его друг оказался весьма дальновиден.

– Всё ещё не настолько плохо, к чему заранее так переживать? – Мэй Чансу слабо улыбнулся, он, будто знал, о чём думал его друг. – Ты должен быть сильным и покуда остаёшься верен себе, отличаешь правильное от неправильного, правду от лжи, то какие трудности ты не сможешь преодолеть? Также как снег снаружи: чем дольше идёт, тем сильнее; чем дольше — тем свирепее. Но мы оба знаем, что, в конце концов, он перестанет идти.

Словно в ответ на его слова вслед за порывом зимнего ветра, ворвавшимся внутрь, в вихре снежинок на пороге павильона показалась хрупкая мальчишеская фигура. Фэйлю схватил валяющийся труп и небрежно потащил его наружу. Сяо Цзинжуй пошёл за ним следом и, остановившись у сломанных дверей, смотрел, как Фэйлю перекинул тело за стену Снежного павильона. Затем Цзинжуй окинул двор взглядом и не заметил ни следа недавней схватки с наёмными убийцами, припорошенная снегом земля была совершенно чиста.

– И он так просто возьмёт их и выбросит? – удивился Сяо Цзинжуй.

– Всё хорошо, – ответил Мэй Чансу. – Снаружи о телах кто-нибудь позаботится.

Сяо Цзинжуй не узнавал своего брата Су – голос его, не тёплый, как раньше, был холоднее льда – спина покрылась мурашками и он мелко задрожал.

Вернулся Фэйлю. Он взял Мэй Чансу за руку и сказал:

– Вместе!

– Хорошо, – мягко отозвался Мэй Чансу и улыбнулся уголками губ. Настроение его изменилось в один миг. – Брат Су пойдёт с тобой в западную комнату, и мы ляжем спать. Но сначала проводи брата Сяо, хорошо?

Фэйлю повернул голову и вперился взглядом в оцепеневшего Цзинжуя.

– Не буду!

– Фэйлю…

– Не нужно, не нужно, – очнулся Цзинжуй. Казалось, он полностью пришёл в себя, но его сердце всё ещё снедала горечь. С грустью в голосе он добавил: – Идите отдыхать. Я пойду. Остаток ночи… будьте осторожны.

Мэй Чансу слабо улыбнулся и коротко кивнул, прощаясь. Молодой мужчина провожал взглядом уходящего друга. Тот медленно и тяжёло шагал по занесённым снегом тропинкам. Лёгкую улыбку на лице господина Мэй сменила печаль. Он, не отрываясь, смотрел в спину юноши – голова низко опущена, а некогда прямая спина чуть сгорблена. Как будто некто водрузил на плечи Цзинжуя невидимый груз, который он вынужден теперь нести, страдая от его тяжести. Возможно, один лишь Мэй Чансу знал, с какими трудностями Сяо Цзинжую ещё только предстоит столкнуться. Железной хваткой ледяные тиски задуманных планов сжали сердце главы союза. Он прекрасно знал, что всё то, что он подготовил должно произойти и обязательно произойдёт.

– Это только начало… Цзинжуй,.. надеюсь, ты справишься… – прошептал одними губами Мэй Чансу.

Он моментально подавил волну сочувствия к этому молодому человеку, захлестнувшую на его сердце. Сжимая ладонь Фэйлю в своей, он медленно потянул мальчика и они вдвоём перешагнули порог западной комнаты.

http://tl.rulate.ru/book/6026/1862945