Готовый перевод Lang'ya Bang / Список Ланъя: Глава 42. Господин Шисань

• Господин Шисань в переводе с китайского — тринадцатый господин.

Мэй Чансу ещё о многом предстояло рассказать Мэн Чжи, но он притомился. Молодой господин спокойно опустился на столик, позволяя себе передохнуть. В следующий миг вернулся Фэйлю и сразу же обратил внимание, что Мэй Чансу без движений лежит на столе. Увиденное крайнее его изумило. Юноша подошёл, желая проверить всё ли в порядке, но Мэн Чжи перехватил его руку — не позволяя тем самым разбудить друга — чем вызвал у последнего вспышку гнева. Фэйлю нанёс пронзающий удар: рука его двигалась так быстро, что сложно было уловить даже тень этого движения. Мэн Чжи оставалось только заблокировать нацеленный на него удар. Их движения соперничали в быстроте с молниями. Пусть этот поединок ладоней был короток и стремителен, малейшего шороха их движений хватило, чтобы потревожить неглубокий сон Мэй Чансу. Открыв глаза, молодой господин нехотя выпрямился.

— Брат Су! — Фэйлю тут же потерял всякий интерес к Мэн Чжи и прильнул к Мэй Чансу, заставив сердце главнокомандующего императорской гвардии сжаться от захлестнувшей его тревоги.

Мэй Чансу улыбнулся мальчику и тот достал из кармана в рукаве сочную грушу, что дарил ранее. Заметив ошарашенное выражение лица Мэн Чжи, Мэй Чансу полюбопытствовал:

— Брат Мэн, что случилось?

Мэн Чжи не сводил глаз с Фэйлю.

— Несмотря на то, что я не использовал все свои силы, и не собирался причинить ему вред, мальчишка с лёгкостью смог прервать наш поединок и отступить. У него невероятная техника и легкие стремительные движения: ни шанса подобраться, чтобы нанести удар, и у него сбивается ритм дыхания! Я поражён.

Мэй Чансу коварно усмехнулся.

— Что, дрожишь от страха? Будь осторожен, не то совсем скоро первым в списке сильнейших мастеров Великой Лян станет наш Фэйлю!

— Рановато ему ещё, рановато, — воодушевившись, повысил голос Мэн Чжи и рассмеялся. — Я не посмею недооценивать это дитя. Не стану и бояться. Мне приятно знать, что в нашем мире ещё существует подобное боевое искусство. Вот только движения и техника Фэйлю очень коварны. Как ему удаётся контролировать свою ян?

— Когда он только начинал, эта техника сильно вредила его здоровью. Фэйлю принуждали к исполнению чудовищно жестоких упражнений, что привело к сокращению отведённых ему Небом лет. Сейчас он практикует секретную технику «Сияющее солнце», которая очищает его вредоносную ци, — кратко пояснил Мэй Чансу.

Пусть слова и были произнесены обыденным тоном, Мэн Чжи прекрасно понимал, что для того, чтобы начать изучать что-то новое необходимо забыть всё, что узнал до этого. Кроме того, то, что Фэйлю практиковал ранее, успело нанести тяжкий вред его здоровью, но этот ребёнок — способный, а потому он изо всех сил старается, чтобы избежать своей неминуемой участи. Мэн Чжи никогда не слышал о технике «Сияющее солнце», но ему и пары поединков с Фэйлю хватило, чтобы понять, насколько это удивительная техника, и какую работу над собой проделал мальчишка. Мэн Чжи глодало любопытство: какой совершенномудрый его обучал? Вполне возможно, это искусство — одна из тайн, скрытых в цзянху. Несмотря на то, что Фэйлю и Мэй Чансу связывали почти по-семейному крепкие узы, Мэн Чжи даже мысли не допускал, чтобы выведать какие-либо подробности. Он продолжил крутить в голове свои столкновения с Фэйлю, поражаться его характеру и внутренней силе, и старательно прикидывал планы следующего возможного поединка.

— Ешь! — Фэйлю прекрасно понимал, что эти двое говорят о нём, но юношу совершенно не интересовала беседа. Увидев, что брат Су откусил от груши всего один кусочек, Фэйлю потянул его за рукав, принуждая укусить ещё раз.

Мэй Чансу тепло улыбнулся, опустил голову и медленно откусил от сладкой груши ещё. Мэн Чжи не мог наблюдать спокойно: ему тоже хотелось попробовать этот ароматный манящий плод. Он деланно рассмеялся, решая поддразнить Фэйлю:

— Я ваш гость! Может, и со мной поделитесь, а?

Фэйлю колебался: ему совсем не нравился этот дядька, которого никак не удавалось победить, но он видел, как к нему относится брат Су. Получается, Мэн Чжи был своим человеком? Ну, что он мог с этим поделать?.. С равнодушным выражением на лице Фэйлю сунул руку в карман и бросил в Мэн Чжи долгожданной грушей.

Поймав плод, Мэн Чжи тут же впился зубами в его сочный бочок, но сразу же оцепенел, шокированный. Поднял взгляд и споткнулся о смешинки в глазах Мэй Чансу. Наконец, Мэн Чжи решительно, будто ничего не происходило, откусил сладкий кусочек груши.

Из соседнего бамбукового домика донёслись едва уловимые мягкие и чистые переливы флейты. Мелодия успокаивала мысли. Фэйлю подскочил и молниеносно покинул их. Он вылетел в окно подобно быстрокрылой птице, стремящейся к небу сквозь высокие древесные кроны.

— Мальчишка… всё-таки сварил груши, чтобы разморозить, — Мэн Чжи поглядел на обглоданный огрызок в своей руке. Покачав головой, он вздохнул и сказал. — Эта груша и так несладкая, а после того что он с ней сделал, ещё и дубовая.

Его слова словно не коснулись ушей молодого господина. Мэй Чансу откинулся на спинку плетёного бамбукового стула и медленно опустил веки, внимая переплетению легких порывов ветра и ласковой мелодии флейты. И так замер, до самого её завершения. Наконец, тяжело вздохнув, Мэй Чансу произнёс:

— Я прибыл в столицу, чтобы ввязаться в борьбу тигра и дракона. Ради мира и процветания нашей страны, но мелодия дядюшки Шисаня пропитана скорбью.

Мэн Чжи поражённо вскинул брови, когда из-за пары бамбуковых изгородей, окружавших их домик, показался худощавый старец в тёмно-зеленых повседневных одеждах, скрадывающих его силуэт в зыбкой туманной дымке бамбуковой рощи. В домик старик не зашёл. Приподняв одежды, он опустился на колени у самого порога и глубоким голосом произнёс:

— Шисань приветствует молодого хозяина. Едва вспомнив далёкое прошлое, сердце ничтожного исполнилось печалью. Нижайший слуга не желал портить молодому хозяину настроение. Он заслуживает смерти.

Перед глазами Мэй Чансу пронеслись образы минувших дней. Он тихо сказал:

— Дядюшке Шисаню известно, что у меня на сердце. Оставьте церемонии. Прошу, проходите скорее.

Со скорбным выражением на лице старик покорно поднялся и перешагнул порог. Окинув Мэй Чансу цепким взглядом, он отметил, что тот осунулся, а здоровье его медленно угасало. От этой картины старик задрожал, не в силах сдержать эмоции.

Мэн Чжи прежде служил в армии Чиянь и прекрасно знал, что матушка Линь Шу дружила с одним музыкантом. Тот много лет жил в Цзиньлине и был известен, как господин Шисань из дома Мяоинь. Мэн Чжи и подумать не мог, что этих двоих могло что-то связывать, но сейчас, глядя на них, сердце главнокомандующего болезненно сжалось.

Мэй Чансу удалось унять беспокойные мысли. Он поднял руку и жестом попросил господина Шисаня подойти. Посмотрев на Мэн Чжи, Чансу произнёс:

— Брат Мэн, этот человек — господин Шисань. Старый домочадец дома Линь. Осмелюсь просить главнокомандующего позаботиться о нём в стенах Цзиньлина.

Мэн Чжи всё понял. Коротко кивнув, он ответил:

— Дом Мяоинь, верно? Можешь на меня положиться.

— Заранее благодарю тебя, — усмехнулся Мэй Чансу. — Брат Мэн уже достаточно задержался в этих стенах, а то, что нам с господином Шисанем необходимо обсудить несколько незаконно. Может главнокомандующему пора нас покинуть?

Мэн Чжи фыркнул.

— Я собираюсь узнать твои секреты. Что ты задумал?

Мэй Чансу медленно склонил голову. Некоторое время он молчал, прежде чем сказать:

— Когда будет нужно, я с уверенностью воспользуюсь твоей силой. Как бы там ни было, если подобное произойдёт, я уповаю на то, что твои действия не навлекут на тебя бед. Как-никак, тебе было непросто добиться своего нынешнего положения…

Мэн Чжи пристально глянул на Мэй Чансу и сказал:

— Хочешь знать правду?

— Брат Мэн…

— Несомненно, я весьма дорожу своим нынешним положением и влиянием. Это и продолжило бы оставалось важным, если бы ты не вернулся. — Мэн Чжи твёрдо смотрел в глаза молодого господина. Взгляд его словно был отлит из чугуна. — Однако, сяо Шу, ты — вернулся. И я просто не в силах оставаться в стороне.

Мэй Чансу закрыл глаза, а когда открыл, взгляд его стал спокойнее озёрной глади. Он больше не смотрел на Мэн Чжи, теперь его внимание было всецело направлено на господина Шисаня:

— Дядюшка Шисань, вам удалось разузнать то, о чём я просил?

— Да, — с уважением ответил господин Шисань. — Цинь Баньжо из дома Хунсю — последняя ученица принцессы из народа Хуа, уничтоженного тридцать лет назад. Она заручилась высочайшим доверием Юй-вана. Шисань узнал, что в её подчинении находятся пятнадцать придворных наложниц и жён чиновников. Вот список имён… Её информационная сеть устроена весьма искусно, однако нам удалось внедрить в неё наших людей. Молодому хозяину достаточно отдать приказ, и, можете быть уверены, Шисань сможет подорвать её влияние.

Мэн Чжи нахмурился:

— Использовать наложниц внутреннего двора и жён придворных чиновников… На фоне наследного принца у Юй-вана гораздо больше хитрых уловок.

— Думаешь, наследный принц ему уступает? — Мэй Чансу впервые за продолжительное время повернул голову, чтобы бросить на главнокомандующего короткий взгляд. — Не стоит сейчас трогать Цинь Баньжо. У меня есть (и могут в дальнейшем появиться) сведения, которые неудобно сообщать напрямую Юй-вану, так что придётся побеспокоить барышню Цинь, чтобы она любезно передала их принцу вместо меня. Есть две важные новости; вернитесь и обсудите с Гун Юй, как донести эти сведения до Цинь Баньжо.

— Прошу молодого хозяина дать указания.

— Первое: когда офицер управления Сюаньцзин, Ся Дун, возвращалась с задания в столицу, на неё было совершено покушение. Большинство считает, что за нападением стоит Цин-гогун, но это не так. Убийц нанял лично глава резиденции Тяньцюань — Чжо Динфэн. Второе: та пожилая пара, прибывшая в столицу, чтобы подать жалобу. Они — люди преклонного возраста и слабы здоровьем, однако им хватило сил спастись от наёмных убийц, пересечь четыре округа и добраться до территории Цзянцзо. И это не от того, что им благоволила исключительная удача, а потому что на протяжении всего пути их втайне сопровождали и защищали, — Мэй Чансу выдержал короткую паузу, плотно сомкнув губы. — До самой столицы пожилую пару сопровождали люди, которых также нанял глава резиденции Тяньцюань.

— А? — Присутствующий больше в роли стороннего слушателя, Мэн Чжи озадаченно посмотрел на Мэй Чансу. Он прекрасно понимал, что ему следует помалкивать, но мужчина решительно не мог промолчать: — Это как понимать?

— Эти два события лишь с виду весьма запутанны и не имеют никакой связи, — усмехнулся Мэй Чансу. — Я поясню. Слушай. Когда я упомянул резиденцию Тяньцюань, о каком придворном чиновнике ты в первую очередь подумал?

— Конечно о Нинго-хоу, Се Юе. У них очень крепкие отношения с тех пор, как в этих двух домах появился общий сын.

— Чжо Динфэн — человек из цзянху, и в это дело его мог вовлечь только Се Юй. Подумай. Разве тебе не кажется странным, что Се Юй, использует семью Чжо для сопровождения пожилой пары в столицу, чтобы те смогли подать жалобу императору на Цин-гогуна?

— Есть такое… — глубокомысленно протянул Мэн Чжи. — Несмотря на то, что сам Се Юй держится в стороне от борьбы за престол, его сын и наследник, Се Би, открыто поддерживает Юй-вана. Какой тогда смысл Се Юю помогать той пожилой паре, чтобы они подали жалобу на Цин-гогуна, важнейшего союзника Юй-вана? Если только не… — Мэн Чжи глубоко вдохнул, но тут сердце его тревожно сжалось — его осенило, и он уверенно продолжил свою мысль: — Если только Се Юй на самом деле поддерживает не Юй-вана, а наследного принца!

Мэй Чансу улыбнулся и сказал:

— Дело о захваченных землях в Биньчжоу не такое уж сложное. Его с лёгкостью сможет расследовать любой заурядный человек. Но, к сожалению, император послал Ся Дун. В результате чего она узнала не только всю подноготную этого дела, от начала и до конца, но ещё и невольно выяснила, что ту пожилую пару сопровождали люди Чжо Динфэна. Она, как и ты, конечно же, сразу подумала о семье Се, и о том, что Нинго-хоу, на самом деле, сторонник наследного принца. Этому человеку очень хочется разом ступить в обе лодки (*) и сохранить своё высокое положение. Се Юй ни в коем случае не мог допустить, чтобы Юй-ван узнал о его роли в том деле. Се Юй должен был обрезать все нити и поэтому замыслил избавиться от Ся Дун до того, как она вернётся в столицу.

• Аналогично нашему — усидеть на двух стульях.

Мэн Чжи нахмурил брови и вздохнул:

— Честно говоря, ему совсем не обязательно было заходить так далеко…

— Верно, совсем не обязательно, — взгляд Мэй Чансу смягчился. — Поскольку офицеры управления Сюаньцзин никогда не вмешиваются в политические дела, даже если бы Ся Дун обладала неопровержимыми доказательствами, она бы промолчала… Вот только Се Юй оказался не настолько дальновиден, принял поспешные выводы, и не сразу понял это…

— Но сейчас Ся Дун знает, что за покушением на её жизнь стоит Се Юй?

— Знает…

— Нашёл способ как ей рассказать об этом? — с улыбкой хохотнул Мэн Чжи.

— Она и без моих подсказок всё прекрасно знала.

— Это действительно странно… Ся Дун уже давно вернулась в столицу. И если она с самого начала знала, что именно Се Юй стоит за этим покушением, почему она никому об этом не рассказала? Подобное совсем на неё не похоже — у Ся Дун вспыльчивый характер и она не станет ни под кого прогибаться.

Мэй Чансу незаметно вздохнул и тихо сказал:

— На самом деле я рассчитывал, что она доложит и об этом, но потом, хорошенько подумав, я понял, почему она промолчала…

— И почему же?

— В тот год, когда Не Фэн погиб в сражении, именно Се Юй вернул в столицу его останки и передал их Ся Дун… И за это Ся Дун простила его…

У Мэн Чжи неприятно закололо в груди. Он знал исход событий того года, жалкие крупицы, однако мужчина не решился бы выспрашивать подробности. Когда Мэй Чансу произносил имя Не Фэна, дыхание его было слабым, а выражения лица каменно-спокойным. Мэн Чжи не знал почему, но сердце его ни с того ни с сего заколотилось от страха. Как будто в этот самый момент он смотрел сквозь исхудавшего друга и собственными глазами видел за этой «границей» развернувшуюся бездну преисподней. Зловещий образ лишь на мгновение промелькнул перед его глазами и Мэн Чжи не желал видеть ничего подобного даже в самом страшном сне.

— Раз Ся Дун не хочет об этом рассказывать, тогда это сделаю я, — отрешённо продолжил Мэй Чансу. Как будто ему были неведомы иные чувства. — У Се Юя всё идёт как нельзя лучше, он действительно неплохо устроился. Жаль, но всему приходит конец. Он выбрал сторону наследного принца, я же собираюсь рассказать об этом Юй-вану. Если мы желаем одолеть стоящего на этом пути противника, то стоит обратить внимание на эту «опору государства»…

Мэн Чжи с важным лицом кивнул:

— Этот Се Юй действительно хитёр. Но, сяо Шу, ты уверен, что Юй-ван всё правильно поймёт?

— Не беспокойся, — слегка улыбнулся Мэй Чансу. — Барышня Цинь исключительно умна, сообразительна, очень внимательна к деталям, она и из столь скудных сведений сможет вывести верное заключение. Этого будет достаточно. Жаль, что она выбрала Юй-вана для осуществления собственных притязаний. Со своими талантами она могла бы далеко пойти.

— Раз ты так говоришь, и она на самом деле столь умна, не станет ли барышня Цинь помехой твоим планам?

Мэй Чансу покачал головой:

— Она действует открыто, я же остаюсь в тени. Даже если я вырвусь вперёд, мне нельзя излишне зазнаваться, — с этими словами он, повернувшись, сложил перед собой руки, слегка поклонился и с уважением в голосе обратился к старику: — Когда начнёте передавать сведения, действуйте предельно аккуратно. Нужно улучить подходящий момент. Цинь Баньжо очень хитра, будьте осторожны.

— Слушаюсь, — господин Шисань смиренно склонил голову. — Шисань не подведёт молодого хозяина.

— Хорошо. — Мэй Чансу заметно устал. Он медленно поднялся: — Если что-нибудь случится, свяжитесь со мной старым способом. Дядюшка Шисань, прошу.

Господин Шисань учтиво поклонился, отступил на шаг и, уже собрался уходить, как кое о чём вспомнил. Пошарив под одеждами, он нащупал в кармане подвесной мешочек с изысканной вышивкой и подал его Мэй Чансу двумя руками.

— Молодому хозяину наверняка не спится в этой столице, полной волков и тигров. Гун Юй несколько месяцев собирала ароматные и целебные травы. Она знала, что ваш покорный слуга намеревался сегодня нанести визит молодому хозяину, и попросила прихватить этот мешочек с собой. Прошу господина отнестись к её чувствам с пониманием. Сожгите немного, чтобы успокоить ваш сон.

Мэй Чансу стоял и смотрел: молча, не шелохнувшись. На его бледном лице невозможно было разглядеть ни единой эмоции. Но спустя какое-то время он медленно поднял руку, взял мешочек и, даже не взглянув на него, быстро опустил в рукав.

— Хорошо, — равнодушно бросил он. — Поблагодарите Гун Юй от моего имени.

Господин Шисань ещё раз учтиво поклонился и покинул чайный домик, тут же затерялся в густом тумане, укрывшем бамбуковую рощу.

http://tl.rulate.ru/book/6026/1753428