Готовый перевод Бесконечный путь / Бесконечный путь: Том 1. Глава 5.

Глава 5

Саладин ждал своей очереди. Они стояли на поляне, полной белоснежных цветов. Невероятное и очень красивое место, особенно в контексте сумерек, которыми делился день. Большая часть травы и цветов была уже утоптана произошедшими учебными схватками. Рядом горели костры, свободные от бытовых обязанностей соплеменники с привычным интересом наблюдали за разворачивающейся сценой. Два молодых почти охотника с особым старанием пытались загнать в угол верткого Туро. Серая птица-образ парила рядом с ним, но пока он не использовал весь тактический потенциал, который образ мог принести ему. Важная задача охотника в схватках с молодой порослью больше научить, подтолкнуть к краю, нежели чем победить показав свое превосходство.

Тяжелое дыхание, шорох передвижения по траве, и соблюдаемая тишина в дань уважения стараниям. Саладин внимательно следил за птицей, он редко видел ожившие образы, и никогда еще в прямом противостоянии, этот вид бесконечности был воистину редким. Прошло всего пару дней, но с последнего раза он уже мог заметить различия. Хорошо заметные различия.

Туро тщательно работал над своей птицей, она стала обретать более четкие детали, окрас вместо сплошного серого получил более темные и светлые тона. Говорят, что подобные изменения результат не сколько намеренного желания сделать животное красивее или необычнее, а скорее побочный продукт того, что образ все больше становился самостоятельным. Мастера, достигшие больших высот, имели зверей практически неотличимых от настоящих, так же были и те, чьи образы развивались в совсем ином направлении, делая их внешний образ настолько чуждым, чужеродным, что могло вызывать страх. Целый простор для того, чтобы вложить любые свои воображения в дело, конечно, если грамотно распорядиться этим. Ведь какая польза от косметических изменений? Все в образе стремилось Туро стремилось к практической ценности.

Серый цвет образа сливался, когда он поднимался в небо, делая птицу незаметной и идеальной, как для разведки, так и для внезапного удара. И в данный момент, когда почти наступила ночь, птица-образ так же потемнела, подстраиваясь и адаптируясь к внешним обстоятельствам.

Его одногодки на импровизированной арене не очень интересовали Саладина. Не потому, что ему было плевать, скорее потому, что он отлично знал и их самих, и стиль ведения боя. Сын пахаря, например, пошедший не по стопам отца, отлично справлялся с землей, еще лучше с ее подвидом камнем. Сила и вид использования его стихии была настолько банальна и привычна, что многие по-доброму посмеивались над простаком. Он мог вызвать небольшую дрожь, сбить с ног, а его экзотическая мотыга, или нечто взятое за образец, как мотыга, которой он больше пользовался как дубиной, с виду казалось вовсе неуместной. Особенно в бою. Ровно до тех пор, пока он ей не вдарит.

Саладин должен был признать, что физически сын пахаря был далеко впереди него, сам Сал не решился бы мериться с ним силой без серьезных на то причин лоб в лоб. Сабля не была предназначена для грубого парирования. Сабля не предназначена для колющих ударов. Сабля имела одно простое предназначение – резать и делить. Его дед пользовался саблей, но даже он признавал, что его отношение отличалось от отношения Саладина. Саладин дышал ею, никогда не выпускал свою саблю из прямой видимости, он любил ее. Когда-то он слышал от старейшины Рейна, что подход определяет результат, наверное, в этом есть доля истины. Ведь то как Саладин владел саблей, по крайней мере в деревне, ему не было равных.

- Тать! – крякнул Туро и его птица легко сбила с ног зазевавшегося пахаря.

Его товарищ уже улетел за круг, столкнувшись с большими неудобствами при приземлении, и баюкал ушибленную руку. Копье Туро изящно уперлось в живот бойцу, лежащему на земле и на том все было кончено.

Саладин ждал этого момента и выпрыгнул на арену подгоняемый своим нетерпением. Это не было свойственно ему, но чувство заполненности и возбуждения вело его. Это было похоже на озарение, но более растянутое по времени. В обычных обстоятельствах он бы не позволил себе так действовать, ведь в его основе на первом месте всегда стоит контроль. Но парень чувствовал, что вот он его момент, он столько лет шлифовал свои навыки, раз за разом упрямо шел вперед, делая свои чувства острее, а энергию плотнее. Его отец был лучшим в своем поколении, и хоть Саладин плохо помнил его, разве он мог уступить? Разве он мог отступиться от желания получить еще большую гордость от единственного родственника – дедушки.

Контроль один из главных столпов будущего охотника. Однажды Саладину пришло в голову озарение, что контроль можно держать и при других обстоятельствах, не обрубая свои желания, не обязательно всегда держать голову холодной. Он видел, как люди в состоянии ярости, злости или разочарования могли творить поистине необычные вещи, превосходя свои психические и физические пределы. Энергия словно наполнялось эмоциями. Не всегда это приносило положительный результат, ведь в настолько сильных эмоциях легко потеряться и утонуть, что для адепта бесконечности имеет особенно важную роль. Сознание определяет направление.

Но если ты можешь дать себе взорваться, но при это не захлебнуться, то возможно…

Буря негодования, раздражения, страх от неизвестности, возбуждение перед боем сплелись в тугой неопределимый комок. Все происходило столь непредсказуемо. Энергия забурлила, а Туро отошел в сторону и напротив Саладина вдруг встал Бобболо, который решил размяться.

Бобболо приглашающе махнул рукой.

- Ну, давай!

И Саладин Валид взорвался.

Энергия потекла полноводной рекой. Все что Сал собирал в течения дня и тщательно фильтровал словно обрело сознание, а главное желание.

Вспышка света и Саладин оказался напротив крупного Бобболо, держащего свой топор. Сабля описала полукруг вокруг головы и молнией обрушилась на противника по диагонали. Не встречая никакого сопротивления, прошло совсем рядом с плечом. Бобболо отклонился и зашел за правую руку, пытаясь схватить Саладина за шею ладонью.

Следуя за инерцией, Саладин крутанулся на месте не прерывая удар, энергия ветра помогала направлять оружие, не теряя равновесия и ориентации в пространстве. На этот раз лезвие встретил обух топора, высекая искры огня и металла. Бобболо буквально взорвался криком, откидывая от себя землю и траву.

Саладин вновь мигнул, буквально перетекая в другую позицию. Он никогда прежде так не делал, все стало предельно легко и просто. Но он уже чувствовал, как много сил забирают такие действия. Вспыхнув в ночи снова, он оказался за спиной у Бобболо. Саладин появился там не мгновенно, но скорость его передвижения после вспышки возрастала в разы за счет чего ослепленному противнику казалось, что он буквально воплощается в разных местах.

Звук грома заставил Бобболо поморщится, но он позволил Саладину продолжить атаку, хотя почувствовал его заранее. Бобболо делал все, чтобы подтолкнуть парня к пределам, это был невероятный прогресс, но этого все еще было мало. Все говорило о том, что с него можно было вытянуть больше, заставить выбросить больше, и подняться на уровень достойного.

Выдохнув горячего пара в лицо Саладину, Бобболо схватил топор двумя руками и махнул им горизонтально от себя. Малец его удивил, вспышка света и он проехался по земле на коленях укусив лезвием сабли его ноги.

Закапала кровь. Плоть Бобболо была плотна и крепка, что позволяло ему биться в схватках на истощение, и не обращать внимание на раны. Всего несколько капель крови, но организм Бобболо уже самостоятельно остановил кровь. Но никто из младшего поколения охотников еще не мог ранить Бобболо. Это была не просто разница в мастерстве, нет это был уровень владения силой в его случае. Были и невероятно смертоносные адепты бесконечности, которые могли убивать противников намного сильнее самих себя, но они были невероятно хрупки.

По такому пути шел Саладин. Очень сильный, но в то же время очень слабый. Бобболо захохотал.

http://tl.rulate.ru/book/54815/1397915