Готовый перевод He’s a Dragon / Он дракон: Глава 37

Опасаясь, что Цзян Хуайюй увидит ее, Юнь Цзиньру не решалась следовать за ней вплотную, и только когда все сели в машину и уехали, она поспешила сесть за руль своего автомобиля и поехать за ними.

Был уже обеденный час, то есть час пик, а в таком месте, как город Шанцзин, вы застрянете в пробке, даже если водите дорогую машину.

Они вдвоем сидели в машине, атмосфера была немного напряженной, Гу Миньюй за рулем, она отвлекалась от зеркала заднего вида автомобиля, чтобы бросить взгляд в сторону Лонг Сяо, и заметила, что Лонг Сяо ничего не выражает, увидев несчастный взгляд, сердце внезапно заколотилось.

Когда машина остановилась на красный свет, она повернула голову и посмотрела на Лонг Сяо, открыла рот, чтобы что-то сказать, но не знала что. Она понимала, что как бы она ни защищалась, в глазах ее друзей Лонг Сяо был просто мальчиком, которого она содержит, даже если бы она сказала, что он ее парень, Цзян Хуайюй все равно чувствовал, что Лонг Сяо был мягкосердечным.

"Не обращай на меня внимания, я не хочу сейчас разговаривать".

Лонг Сяо поднял глаза, его темный, глубокий взгляд посмотрел на Гу Миньюй, а затем отстранился, как будто он попал в свой собственный мир, оставив Гу Миньюй за пределами этого мира. На мгновение Гу Миньюй почувствовала тяжесть в сердце, рука, касающаяся руля, немного дрожала.

На самом деле, она боялась, что Лонг Сяо рассердится, независимо от того был ли он изнеженным или приставучим, каждый раз Лонг Сяо был счастлив и заставлял ее чувствовать себя счастливой, но в этот раз, его невыразительный взгляд, как будто она была незнакомкой, сидящей рядом с ним, заставил Гу Миньюй крепко сжать руль. Почему-то ее сердце на некоторое время сжалось, а в глазах начало немного щипать.

Она чувствовала себя беспомощным человеком, не зная, как за себя постоять, она действительно не хотела причинять боль Лонг Сяо.

Но... казалось, что ущерб уже нанесен.

Активные провокации Цзян Хуайюй, фраза Янь Лу о том, что ему нравятся люди или нравятся лица, - все это как никогда раньше разбередило скрытый разум Гу Миньюй, и она почувствовала небывалый страх, потому что только она знала.

Как она боялась, что Лонг Сяо оставит ее.

С самого начала их отношения строились на деньгах, и она изо всех сил старалась наполнить свои чувства деньгами, чтобы угодить Лонг Сяо, но вместо этого она делала вещи, которые, казалось, внезапно причиняли боль ему.

Из-за нее на Лонг Сяо стали смотреть свысока ее собственные друзья.

Гу Миньюй никогда раньше не чувствовала такого. Она пожалела, что пошла сегодня на встречу с Цзян Хуайюй и остальными. Она признала, что это было глупо.

В этом обществе изначально доминируют мужчина. Мужчина, который не зарабатывает деньги и полагается на женщину, это как будто врожденный первородный грех. Но Гу Миньюй хочет того, кто всегда рядом с ней, кто будет рядом с ней при любой возможности, в ком она нуждается, она хотела связать себя с Лонг Сяо и заточить его в золотом доме.

Но в свою очередь Янь Лу и остальные считали, что во всем виноват Лонг Сяо.

Тридцать секунд красного света светофора прошли, и загорелся зеленый, Гу Миньюй снова завела машину и направилась дальше, Лонг Сяо, сидевший сбоку, не смотрел на Гу Миньюй, как будто не замечал ее настроения.

Если бы это было в прошлом, Лонг Сяо сначала обнял бы Гу Миньюй, успокаивая ее страхи и целуя ее дрожащие руки, но сейчас, сидя здесь, лицо Лонг Сяо было лишено выражения, как будто все происходящее не имело к нему никакого отношения.

Он вел себя так, словно был незнакомцем, который раньше не имел ничего общего с Гу Миньюй, кроме денежной сделки.

Несколько переполненная людьми дорога продолжалась долго, настолько долго, что глаза Гу Миньюй уже покраснели, и даже слезы выступили на глазах от волнения, но она упрямо отказывалась сдаваться.

Лонг Сяо, сидевший на пассажирском месте, опустил глаза, размышляя над этим вопросом.

Тридцать миллиардов.

Чтобы построить золотой дом, потребуется не менее тридцати миллиардов долларов.

Эта цифра была огромной, настолько огромной, что после того, как Лонг Сяо просмотрел свои воспоминания об этом теле, он понял, что это были деньги, которые обычный человек никогда не смог бы заработать за всю свою жизнь, не говоря уже о том, что общая стоимость Yating Group была чуть больше десяти миллиардов.

Когда Лонг Сяо пришел в мир людей, его тело было драконом, даже если он «переоделся» в человеческую форму, он все равно был "бессмертным", владеющим магией, превращающим камни в золото, вызывающим ветер и дождь, он был непобедимым генералом, императором, которого чествовали все династии, кокетливым художником, даже поэтом, который напился в цветочном доме...

Эти человеческие вещи ничего не стоят перед заклинаниями, Лонг Сяо никогда не был расстроен деньгами, ему нужно думать только о том, что он хочет делать, что он любит делать, но не как сегодня, когда над ним так издевались люди.

Его не волновал ни сарказм Цзян Хуайюй, ни то, что хотел сказать Янь Лу, ему просто вдруг стало скучно.

Все его наслаждение исходило от женщины, которая обеспечивала ему безбедную жизнь и хотела исполнить все его желания, но его мучила навязчивая идея.

Это называется потерять рассудок, когда любишь кого-то и хочешь делать для него безумные вещи?

Разве не такими должны быть человеческие эмоции? Тепло семейной любви.

Самым сложным из всех человеческих чувств является любовь, страстная любовь и крепкая дружба.

Ему нравится тело Гу Миньюй, ее красивое лицо и ее деньги, что в этом плохого?

Разве любовь к кому-то требует, чтобы все это выделялось?

Как дракон, не понимающий эмоций, он редко думал об этом, своевременное наслаждение было его кредо, но сейчас он думал о том, нужно ли ему ломать присущую ему жизнь ради женщины.

Для дракона невозможно отказаться от удовольствий ради любви.

За 10 000 лет жизни в облике дракона он только и делал, что сражался и грабил; он не знал, как зарабатывать деньги, только как отнимать все у других людей и присваивать себе.

Когда зарождалось все на небе и земле, слабые охотились на сильных, и Лонг Сяо жил в те времена.

Теперь, когда он находится в Зеркале Нефритовой Пустоты, он стал настоящим человеком, с человеческим телом, но его образ мышления по-прежнему остается драконьим.

Он думает, размышляет о том, стоит ли ему изменить себе и пойти на компромисс ради человека.

Это роковой вопрос для дракона, и ответ должен быть очень разумным.

Поэтому он не видел, что Гу Миньюй рядом с ним плачет, не видел, что ее глаза уже стали красными, и просто сидел, размышляя, стоит ли ему отказаться от своей сущности дракона и жить здесь как человек в Зеркале Нефритовой Пустоты.

Дорога была забита надолго, и прошло почти пятьдесят минут, прежде чем их машины прибыли в Анзайджу. К счастью, у Анзайджу была своя автостоянка, иначе, боюсь, не было бы никакой возможности припарковаться.

Цзян Хуайюй и остальные приехали на своих машинах, и когда они припарковались, то увидели Гу Миньюй с красными глазами и Лонг Сяо с холодным лицом.

Казалось, что этот человек внезапно изменился, его прежняя спокойная расслабленность мгновенно превратилась в тысячу тонн льда, казалось, что он не вписывается ни к одному из присутствующих здесь людей.

Янь Лу и Шэн Синг также увидели Гу Миньюй, которая плакала, и Лонг Сяо, который отталкивал людей рядом с ней. Нетрудно было догадаться, что между ними произошла какая-то ссора в машине, иначе как бы такая, как Гу Миньюй, могла обидеться и проливать слезы?

На мгновение Цзян Хуайюй выглядел странно и хотел что-то сказать, но был сразу же одернут Шэн Сингом.

"Миньюй, если ты чувствуешь себя не хорошо, возвращайся, тебе не нужно заставлять себя сегодня, я угощу Янь Лу и Цзян Хуайюй ужином. Ты слишком много работала в последнее время, ты очень устала, девушкам нужно больше отдыхать, я попрошу кого-нибудь упаковать еду и принести ее домой прямо для тебя, как тебе это?

Что вы думаете?"

Шэн Синг вице-президент развлекательной компании, хотя и ушел в отставку, чтобы стать менеджером Лонг Циюнь, обладаел наибольшей проницательностью. Как только он увидел эту ситуацию, он понял, что именно слова Цзян Хуайюй и Янь Лу заставили Гу Миньюй и Лонг Сяо рассориться.

Они никогда раньше не видели, чтобы Гу Миньюй плакала. Внезапно их сердца охватила паника.

"Эн, сначала мы можем поесть сами".

Янь Лу также заговорил, в его глазах было немного больше паники, он не ожидал, что сможет одним словом заставить Гу Миньюй и Лог Сяо поссориться, и так плакать, его глаза были красными и испуганными.

Цзян Хуайюй изначально был очень зол и хотел прочитать Лонг Сяо лекцию, но в этот момент, увидев растерянный вид Гу Миньюй, он смог лишь отмахнуться от своих мыслей и удержаться от высказываний.

Гу Миньюй кивнула и заговорила несколько сдавленными рыданиями в голосе.

"Я не буду есть, вы, ребята, идите и ешьте, я поеду домой, так что вы, ребята, развлекайтесь".

Она горько улыбнулась, что выглядело еще более жалко, зная, что она не сможет съесть эту еду.

Почему все так обернулось?

Гу Миньюй чувствовала себя неуютно, ей хотелось плакать, хотелось, чтобы Лонг Сяо обнял и поцеловал ее, но сейчас Лонг Сяо отказывался даже смотреть на нее.

"Хорошо, тогда ты и Лонг Сяо должны пойти домой".

Шэн Синг поспешно кивнул головой и потянул за собой Цзян Хуайюй и Янь Лу, повернул голову и ушел, боясь, что те скажут что-нибудь еще, чтобы спровоцировать Гу Миньюй, который стояла на месте и ждала, пока трое уйдут, прежде чем повернуться и настороженно посмотреть на Лонг Сяо.

"Ах Сяо, давай сначала пойдем домой, хорошо?"

Она сказала это, но Лонг Сяо не ответил, он просто повернулся и сел в машину, снова заняв место пассажира, а сердце Гу Миньюй стало еще тяжелее, мгновенно, словно миллион иголок пронзили его.

Потому что все, чем она когда-либо наслаждалась, было тепло и энтузиазм Лонг Сяо, и теперь, когда она столкнулась с таким внезапным безразличием, Гу Миньюй была в растерянности, не в силах принять это.

Когда Шэн Синг подошел к парковке, Цзян Хуайюй в ярости оттолкнул Шэн Синга.

"Шэн Синг, почему ты оттаскиваешь меня? Ты даже не смотришь на издевательства этого ребенка, ведь он всего лишь маленький мальчик? Ему платят за то, чтобы он держался?".

Его глаза были полны презрения к Лонг Сяо, а Янь Лу ничего не сказал, только смотрел озадаченно.

Глядя на стоящего перед ним Цзян Хуайюй, Шэн Синг тоже похолодел и перестал быть добряком.

"Цзян Хуайюй! Ты думаешь, что все такие же, как ты, и маленькие детки, которых ты усыновил, не идут на поводу у сердца? Ты думаешь, что все такие же, как ты, что у них нет сердца для тех, о ком они заботятся? Ты даже не видишь как Гу Миньюй заботится о Лонг Сяо! Она любит Лонг Сяо, она влюблена в Лонг Сяо, ты понимаешь?!!!"

http://tl.rulate.ru/book/53548/1724137