Готовый перевод I’ve Transmigrated Into This Movie Before / Я переселялась в фильме раньше: Глава 124. Возлюбленная старшего брата

Когда Вэнь Юй добрался до дома Ли Шань Чжу, там оказалось пусто, – Нин Нин нигде не было видно.

Домовладелец сказал, открывая ему дверь:

— Я же говорил, она ушла с ним.

— С кем она ушла? — спросил Вэнь Юй.

— Вот, — домовладелец взглянул на фоторамку с трещиной, — Вот с этим мужчиной.

Вэнь Юй поднял с пола фото трех людей и задал вопрос:

— Как зовут этого мужчину? Что его связывает с Ли Шань Чжу?

— Я не знаю, — домовладелец покачал головой. — Ли Шань Чжу арендовал квартиру и снимал около полугода. Я думаю, он редко здесь ночевал, но...

— Но что? — спросил Вэнь Юй.

— Каждый раз, бывая в квартире, он выносил два больших мусорных пакета, — домовладелец посмотрел на фоторамку в своей руке. — Тогда я спросил его: «Ты ведь даже не живешь здесь, откуда берется мусор?» Он улыбнулся, не ответив, но я знал... он держал кого-то в квартире.

В то же время открылась дверь из магазина одежды, и оттуда вышла Нин Нин с пакетом покупок.

— Спасибо, — мужчина с фотографии взял у Нин Нин новую кепку с козырьком и надел на голову. Он натянул козырек и улыбнулся. — Теперь меня никто не узнает.

— Шань Шуй, — Нин Нин задала вопрос, — почему ты решил инсценировать свою смерть?

Ли Шань Шуй помолчал, а затем выдавил грустную улыбку:

— Почему? Бегство от долгов.

Даже будучи довольно известным художником, встретившись с транжирой, как Чжан Синь Ай, он быстро перестал сводить концы с концами. Кольца с бриллиантом, дизайнерские вещи, пятизвездочные отели - ее желания были ненасытны. Сбережения Ли Шань Шуя уменьшались день ото дня, и в конце концов, чтобы накопить на свадьбу на Гавайях, которую она хотела, он взял огромный долг.

Мимо проходил человек, и Ли Шань Шуй рефлекторно поднял правую руку. Нин Нин увидела большое количество ран – шрамы, оставленные палками и ножами, старые и новые шрамы, накладываемые друг на друга. Он прикрыл лицо правой рукой. Только когда прохожий удалился, он осторожно опустил руку. Он улыбнулся Нин Нин.

— Как неловко, я перепутал с другим человеком.

— За кого ты его принял? — спросила Нин Нин, — За кредитора?

— Ах, — неопределенно отозвался Ли Шань Шуй, — Где мы остановимся на ночь?

Квартира Нин Нин стала местом преступления, и они не могли вернуться в дом Ли Шань Шуя. Вскоре ключ повернулся в замочной скважине, дверь медленно открылась, включился свет и осветил мольберт и гипсовые скульптуры – два человека вернулись в ателье Ли Шан Шуя.

Первая сцена в ателье, последняя сцена в ателье.

Нин Нин посмотрела на часы на стене – одиннадцать часов.

Она взглянула на Ли Шань Шуя, который стоял рядом с ней, он дважды кашлянул, стоя спиной к Нин Нин, казалось, он вытирает что-то в уголке рта. Затем он повернул голову и улыбнулся ей.

— Дай мне минутку, я тут приберусь.

В ателье стоял диван, на котором человек мог спать, поэтому Ли Шань Шуй открыл шкаф и достал одеяло, улыбаясь.

— Здесь только одно одеяло.

— Я завернусь в одеяло, а ты обнимешь меня.

— Хаха... хорошо, но прежде чем ложиться спать, давай поедим.

Они не стали полноценно ужинать. У них имелись ланч-боксы и пиво, купленные в круглосуточном магазине. Хотя они разогрели ланч-боксы в магазине, они немного остыли, пока их несли в ателье. Но их это не волновало, они съели все до последнего кусочка.

— Меня немного раздуло, я не хочу так скоро ложиться, — Нин Нин потрогала свой живот.

— Тогда постой немного, — Ли Шань Шуй перевел взгляд на мольберт. — Может, мне нарисовать тебя?

— Конечно, — Нин Нин улыбнулась.

Как и бесчисленное количество раз до этого, она стала его моделью, а он – ее личным художником, он взял кисть и встал перед мольбертом.

Телефон в сумочке Нин Нин зазвонил несколько раз. Ли Шань Шуй спросил:

— Не возьмешь?

— Нет необходимости, — Нин Нин посмотрела на часы. Через час наступит выходной, время смерти Чжан Синь Ай приближалось. Кроме Ли Шань Шуя, она не могла вспомнить никого другого, кто мог бы быть убийцей.

В конце концов, у него был мотив, и он уже запустил ряд действий.

— Фоторамка в доме, — Нин Нин посмотрела на Ли Шань Шуя. —Человек, который зачеркнул мое лицо, был не Шань Чжу, а ты?

— … — Ли Шань Шуй продолжал рисовать. Свиш, свиш, свиш, свиш, свиш, свиш – раздавался звук кисти по бумаге. На бумаге появилось голова, без тела, и он с силой зачеркивал лицо.

— Когда ты узнал о... моих отношениях с другими мужчинами? — спросила Нин Нин.

Ли Шань Шуй порвал бумагу, скатал в шарик и отбросил в сторону, сменив на другой лист бумаги.

— Я занял деньги у многих людей, чтобы накопить на желанную тобой свадьбу на Гавайях, — кисть снова опустилась на бумагу, Ли Шань Шуй говорил с деланным безразличием, — Включая старшего брата Хая.

Когда мужчины собирались вместе, они говорили о женщинах – особенно после выпивки, без всяких ограничений по теме разговора. В тот день старший брат Хай, напившись, говорил о своей новой пассии - как он об этом говорил?

— Я недавно сошелся с одной актрисой.

— О? Кто это?

— Чжан Синь Ай! Ха-ха, я бы и не знал, какая она шлюха, если бы не переспал с ней. Чуть не высосала меня досуха. Я хотел лишь побаловаться с ней, но теперь... я просто сражен наповал.

— Действительно смешно, не так ли? — Ли Шань Шуй смеялся за мольбертом, — Я занял почти пять миллионов, но ты спала с другими мужчинами, пока я ходил и занимал деньги.

Он явно смеялся, но его изможденное лицо вызывало у Нин Нин жалость. Несмотря на то, что она лишь играла Чжан Синь Ай, ей пришлось говорить как Чжан Синь Ай:

— Не переживай, у меня есть немного денег, я помогу тебе выплатить долг...

— Хватит!!! — Ли Шань Шуй внезапно бросил кисточку на пол, несдержанно крича на нее, — Ты принимаешь меня за дурака?! Когда это ты тратила деньги на кого-то другого? Ты всегда тратила их на себя, ты никогда не заботилась обо мне!

— А сейчас я не забочусь о тебе? — закричала в ответ Нин Нин, — Я же сказала тебе, что верну долг!

— Хватит шутить, пять миллионов, ты можешь себе это позволить?

— Конечно... всхлип.

С другого конца комнаты на Нин Нин набросили одеяло, закрыв лицо. Белоснежное одеяло, похожее на ткань, в которую заворачивают труп. Ее повалили на диван, руки Ли Шань Шуя давили сквозь одеяло на лицо. Она не могла дышать, не могла говорить...

В то же время в полицейском участке

— Пять миллионов? — Ли Шань Чжу расплылся в странной ухмылке, — Этот долг уже давно погашен.

Полицейский растерялся.

Он закончил брать показания после обеда, но не прошло и двух часов, как стало известно о новом факте. Как оказалось, в доме Ли Шань Чжу жил другой человек – его брат, человек, инсценировавший свою смерть, когда влез в пятимиллионный долг.

Должно быть, он возненавидел Чжан Синь Ай. Он набрался долгов ради нее, но она изменяла ему.

Как сильно он ее ненавидел? Этому уже были доказательства. Человек, который позвонил старшему брату Хаю и Сяо Кэ, человек, который разгласил секреты Чжан Синь Ай, был Ли Шань Шуй. Он скрывался в квартире, подстроив свою смерть, а затем звонил каждому из любовников Чжан Синь Ай, подстрекая их убить ее.

Действительно, источником ненависти являлись любовь и долг.

— Когда его выплатили? — поинтересовался полицейский, — Кто за него заплатил?

Имя, которое меньше всего ожидали услышать, прозвучало из уст Ли Шань Чжу.

— Старшая сестра Сяо Ай. Очень странно? — он рассмеялся, и чем больше он смеялся, тем злей звучал. — Старшая сестра Сяо Ай очень любит моего брата. Ценительница острых ощущений, как она, соблазняла отца с сыном, босса с подчиненным, учителя с учеником, но она не желала прикасаться ко мне, потому что я его брат.

— Брат тоже любил ее. Он поверил мне только тогда, когда я показал ему полуобнаженную фотографию старшей сестры Сяо Ай в свадебном платье, и сказал, что она прислала ее мне... На самом деле, эту фотографию я сделал тайком. Я солгал ему. Я говорил, что старшая сестра Сяо Ай хотела соблазнить меня, что мы – братья, ничем не отличались от других, что мы все были добычей, которая обеспечивала ей острые ощущения.

— На самом деле ничего подобного не происходило. Она была такой же, как и он, также с нетерпением ждала свадьбы. Он потратил все сбережения на свадьбу, она потратила свои деньги, чтобы отдать его долг... — Ли Шань Чжу откинулся на спинку стула, глядя в темный потолок, его глаза окрасились тьмой. — После его смерти она не отменила свадьбу, даже планировала сыграть свадьбу одна на Гавайях. Даже хотела порвать со всеми любовниками. Хаха, какая глупость...

В ателье постепенно наступил покой, человек в одеяле перестал бороться.

— ...Я дурак, — Ли Шань Шуй медленно откинул одеяло. Он опустил голову и посмотрел на безжизненную невесту, его улыбка выглядела сладкой и в то же время горькой. — Сяо Ай, знаешь ли ты, почему я зачеркнул твой портрет?

Кто-то внезапно выбил дверь, в комнату ворвались Вэнь Юй и полицейские.

— Стоять!

— Быстро вызывайте скорую!

Вэнь Юй остановился на месте, когда проходил мимо мольберта.

Это был портрет Чжан Синь Ай.

Несколько бумажных комков были отброшены в сторону. Если бы кто-то раскрыл их, то увидел бы портреты Чжан Синь Ай, перечеркнутые до того, как их закончили. Единственным незачеркнутым портретом оказался поясной портрет на мольберте. Несмотря на то, что всего несколько мазков кисти очертили фигуру, при свете она выглядела реалистично, так очаровательно и привлекательно, казалось, каждая прядь волос сияла светом, она была прекрасна, как богиня любви.

Художник словно говорил своей кистью:

— Моя любовь к тебе льется через кисть. Когда я смотрю в твои глаза, я хочу сказать, что люблю тебя. Когда я слышу твои слова, я хочу простить тебя. Только закрыв твое лицо одеялом, не имея возможности ничего видеть, не имея возможности ничего слышать, я смогу закалить свое сердце и убить тебя...

Взгляд Вэнь Юя переместился с портрета на Ли Шань Шуя, сидящего напротив него.

Он сидел на диване в оцепенении, он даже не отреагировал, когда проходил полицейский. Все, что он делал, это спокойно смотрел на Чжан Синь Ай, его глаза были пустыми, в них ничего не осталось.

— Она была возлюбленной старшего брата.

В полицейском участке Ли Шань Чжу смотрел на потолок с таким же пустым выражением лица, бормоча:

— Она появилась перед ним, она изменилась ради него, в конце концов, она умерла ради него. С самого начала и до конца я не смог заменить своего брата.

Внутри кинотеатра Жизни Нин Нин открыла глаза.

...В прошлом она всегда открывала глаза на стуле, в этот раз она открыла глаза посреди руин.

— Что случилось? — Нин Нин огляделась вокруг. Прежде чем она поднялась с обломков, протянулась пара рук и грубо оторвала ее от пола.

Лисья маска, длинные и вьющиеся волосы, это была Чжан Синь Ай.

— Что ты делаешь? — мужская ладонь вытянулась из-за спины Нин Нин, сопровождаемая дразнящим тоном.

Ладонь шлепнула Чжан Синь Ай по руке, и другой рукой он притянул Нин Нин в свои объятия. Мужчина в нефритовой маске смотрел на Чжан Синь Ай, уголки его глаз походили на цветки персика.

— Фильм уже закончился.

— Нет! — Чжан Синь Ай потянулась и схватила Нин Нин за руки, — Почему ты ни разу не убила Ли Шань Чжу, хотя умирала триста шестьдесят два раза! Только один раз! Одного раза достаточно! Шань Шуй и я…

Она резко заплакала:

— Мы бы спаслись.

По спине Нин Нин пробежал холодок. Так вот оно что, вот какая у нее была идея. Не говорить ничего, чего бы она не сказала, не делать ничего, чего бы она не сделала, - это гарантировало, что она попадет в заговор Ли Шань Чжу по ее убийству, а затем в бесконечную смерть, в нескончаемый цикл. От повторов Нин Нин оцепенела, истощилась, сломалась. Стоило Нин Нин не выдержать и убить Ли Шань Чжу...

Тогда Ли Шань Чжу, который должен был быть жив в будущем, умрет в фильме.

— Даже если бы Ли Шань Чжу умер, судьба Ли Шань Шуя и тебя не сильно изменилась бы, — голос Ши Чжун Тана раздался сбоку, он сказал, — Ни один мужчина не смог бы вынести, когда его делают рогоносцем столько раз. Ты ошиблась с самого начала. Если ты хочешь изменить будущее, то должна изменить себя...

Он рассмеялся.

— Но об этом уже бесполезно говорить. У тебя больше нет билета. Как человек в маске, потерявший билет главного героя, ты должна понимать, что с тобой будет, верно?

http://tl.rulate.ru/book/52113/2914282