Готовый перевод I raised a nine-tailed fox wrong / Я неправильно вырастила девятихвостого лиса: Глава 10.2

— Итак, выбирай с умом. Хороший, сильный, долгоживущий компаньон, понял?

Она сдвинула брови в неподдельной тревоге.

— Насколько печально было бы, если бы твой компаньон вскоре умер? Или если бы она поиграла с тобой и оставила тебя…

Ран, который слушал Сциллию, опустил глаза и облизал лапу влажным розовым языком. Он был так сосредоточен, что прижал уши. Ран перешел к другой лапе и нетерпеливо облизывал ее, пока Сциллия говорила:

— Не могу успокоиться. Я волнуюсь о том, какую партнершу ты выберешь. Когда это случится, ты ведь навестишь меня? Я присмотрю за твоим спутником.

Сейчас она пыталась сыграть роль свекрови. Кроме того, что значит «при выборе спутника»?

Девятихвостая лиса не выбирала своего компаньона. Это часть инстинкта.

Разве не похоже на человеческую любовь?

Хорошо это или плохо, но когда тебя к кому-то влечет, ты не можешь не влюбиться, как не можешь не промокнуть насквозь, провалившись под воду прямо в одежде.

Девятихвостая лисица отличается от человека лишь тем, что не может вечно избегать этой любви.

Ран был еще детенышем, но это было в нем с рождения, как и охотничий инстинкт, которым он обладал, едва появившись на свет.

Разве Сциллия только что не сказала нечто подобное? Инстинкт. Это было правильное выражение.

«У моей матери был монстр, который был ее компаньоном всю жизнь».

Его отец был шестисотлетним змеиным монстром, колоссальным змеем. Он погиб, защищая мать Рана, но при жизни был мудрее любого человека.

В большинстве случаев, когда монстры были разной крови, при рождении детеныша преобладала только одна из двух рас.

Ран унаследовал лисью кровь.

Но иногда он замечал дремлющую змеиную кровь, а змеи были расой, знаменитой такой же одержимостью своими товарищами, как и девятихвостые лисы.

«Партнер…»

Рану вдруг захотелось поскорее вырасти. Ему казалось странным, что каждый ра при виде Сциллии его желание быстро повзрослеть усиливалось.

— Ты позволила девятихвостой лисе свободно разгуливать по дому?

В этот момент рядом с входной дверью раздался резкий голос. Ран поднял голову и посмотрел туда.

Вошла Шула.

— Я попросила ее прийти, чтобы проверить, хорошо ли ты растешь и нет ли у тебя болезней.

Сциллия любезно объяснила лису.

Настоящая же причина была в её обеспокоенности, не было ли физических отклонений, из-за которых не происходило превращения в человека. Однако вслух об этом сказано не было, и изумленная Шула осталась позади, а Сциллия принесла клетку со своей жертвой.

— Как насчет того, чтобы поесть сегодня в своей комнате? Тебе здесь будет неуютно, верно?

Животные, как и призраки, чувствуют, нравятся они кому-то или нет.

Ран тоже был таким. Он был оскорблен Шулой, которая относилась к нему как к бомбе замедленного действия, готовой взорваться в любой момент. Грубая священница была настолько же враждебна к Рану, насколько добра к Сциллии.

— Командир, как ты можешь вот так выпускать девятихвостую лису из клетки?

— Он не будет нападать. Ран слишком ласковый.

Сциллия теперь знала, как можно сделать непринужденное лицо перед Шулой.

Шула, уставившись на ее прелестное личико, проворчала, почесывая свои красные щеки.

— В любом случае, даже если так, ты же не выпускаешь его из клетки, когда спишь, правда?

— Не волнуйся.

— Но он мужчина.

Шула посмотрела на Рана и облизнула пересохшие губы.

— Каким бы ласковым он ни был, не теряй бдительности. Животные повинуются инстинктам. Никогда не знаешь, когда они могут внезапно начать действовать.

Шула многозначительно посмотрела на Рана, который пристально смотрел на Сциллию.

— Похоже, он действительно стал ласковым. Но это не то, о чем я хотела тебя предупредить…

Глаза Шулы сузились.

В отличие от прямолинейной Сциллии, Шула была довольно чувствительной. У нее был зоркий глаз, способный уловить любые врожденные инстинкты и импульсы самца девятихвостой лисицы.

«Похоже, он влюблен в командира».

Шула постепенно подводила к этому ответу.

— Разве он сейчас не выглядит коварно?

— Сегодня я принесла курицу, которая живет только в регионе Пифлос. Она достаточно крупная, верно?

Не замечая напряжения между Раном и Шулой, Сциллия с улыбкой протянула клетку с его добычей. Трудно было поверить, что она превратится в другого человека, когда отправится в бой.

— Давай, пойдем в комнату.

Ран тихо направился в комнату Сциллии.

Она оставила клетку с цыплятами открытой и вышла в гостиную.

Курица была напугана и застыла на месте. Ран неторопливо сжал тело цыпленка и укусил его за загривок, высасывая жизненную энергию.

Обычно он утолял свой голод, поедая мясо после того, как поглотит жизненную силу своей жертвы, но сегодня ему особенно не хотелось этого делать.

«Мой дух недостаточно силен. Если останусь в таком состоянии, я не смогу стать взрослым даже по прошествии года».

Быть взрослым на двадцатом году жизни было стандартом для монстра-лисы, который питался человеческой жизненной силой.

Но единственное, что ел Ран — это животные.

Неведомое чувство безотлагательности подобралось к нему так близко, что могло схватить за хвост. Даже когда люди издевались над ним, он не хотел становиться взрослым так искренне, как сейчас.

«Почему я так расстроен?»

Один только вид лица Сциллии заставлял его сердце разрываться от нетерпения.

Иногда она бледнела и запиралась в своей спальне. Тогда она не впускала внутрь даже Рана.

Через некоторое время она появлялась, вся в холодном поту, и уходила в ванную, чтобы принять душ.

В такие моменты от Сциллии пахло болью.

Каждый раз, когда Ран чувствовал этот запах, он испытывал ужасный голос.

Такой сильный, что ему хотелось облизать все ее тело, чтобы прочувствовать этот запах.

http://tl.rulate.ru/book/49183/2414768