Граф Чехилб Семонд.
Когда я раньше рассказывала о нем в присутствии Генриха и других, поклялась, что больше никогда не столкнусь с ним.
Даже если бы мне пришлось встретиться с графом Семондом еще раз, в этом была своя прелесть: я считала, что он больше не может мне ничем угрожать.
Ведь я больше не скромная служанка, которая жила в его особняке и терпела гадкое обращение.
Поэтому думала, что даже если увижу его снова, по крайней мере, он будет игнорировать меня или что-то в этом роде.
— О, боже мой! Дорогая!
За широко распахнутыми воротами сада ко мне бежал граф Семонд, который вышел из своего экипажа с таким лицом, словно вот-вот разрыдается.
Я сразу же побледнела, и не было времени спрятаться за Генриха.
Граф Семонд сжал мою руку и присел на одно колено.
Он говорил с трепетом, словно родитель, только что встретивший ребенка, о котором так мечтал.
— Вы не представляете, как долго я вас искал! Да, вы исчезли внезапно, так что я был удивлен!..
Глядя на его лицо, залитое слезами, я действительно застыла, и тогда граф Семонд попытался притянуть меня в свои объятия.
Но Генрих встал между ним и мной.
— Что это такое, граф Семонд? — сурово произнес он.
Мне удалось приподняться на трясущихся ногах, ухватившись за его одежду.
Казалось, что мое лицо побледнело. Даже голова опустела — я не могла ни о чем думать.
После того как граф Семонд закончил причитать, он поднялся с таким лицом, словно из последних сил сдерживал слезы.
— Простите меня, простите. Ваше Превосходительство, я перестану быть грубым…
Не успела я опомниться, как темные тучи, лившие дождь где-то на дальнем крае неба, добрались до нас и начали медленно осыпать каплями.
Генрих приказал слугам проводить графа Семонда в гостиную в замке.
Я хотела вернуться в комнату, но меня позвали по приказу Генриха. Казалось, ему нужно было о чем поговорить со мной.
После прибытия в гостиной некоторое время стояла тишина.
— …Вы так многому научили мою дочь, — спустя долгое время Генрих заговорил спокойным и низким голосом. — Я до сих пор помню тот день, когда доверился вам и оставил свою дочь на ваше попечение. В то время я очень доверял вам, поэтому не сомневался, что вы воспитаете мою дочь без недостатков.
— Ваше Превосходительство…
— Даже после того как я показал, что жив, вы беспокоились о моем состоянии, поэтому я продолжал доверять вам. Но моя дочь была найдена в аукционном доме рабов, а не в вашем особняке.
Его голос, который до этого был только холодным, внезапно обрел мощь.
Исказившееся яростью лицо Генриха выдавало его истинные чувства.
— Когда я спросил о полученном ею образовании, она рассказала о работе по дому, которую должны выполнять служанки. Она также не получила никакого образования, на ее руках мозоли, ее волосы плохо ухоженные… Я получил все, кроме прекрасно воспитанного ребенка.
Я не могла не удивиться.
Так как понятия не имела, но Генрих внимательно наблюдал за мной.
— Если вы не объясните все происходящее как следует, не сможете сегодня выйти из замка. Вы знаешь, что на днях я пыталась расправиться с вашей семьей.
На лице и даже под подбородком графа Семонда выступили капельки холодного пота.
Я задрожала от страха перед необычно низким и холодным голосом Генриха.
— Позвольте мне все объяснить…
Ба-бах… Ба-бах!
Между громовыми раскатами бури небо снаружи быстро темнело.
— Как бы это сказать… — Это было сказано со смущением, но граф Семонд продолжал очень отчетливо. — Сколько лет я служил ей? Вам, наверное, хорошо известно, что ваша дочь воспитывалась как приемная и что она не испытывала недостатка ни в чем. Но мне очень, очень жаль, что вы воссоединились в таком плохом месте.
Затем он пустил слезу, за которой последовал гротескный вскрик.
— Если бы я только не отвлекся в тот день, когда вас похитили!..
Граф Семонд вместе с семьей отправился на пикник, а потом сказал, что меня похитили работорговцы.
Затем он якобы объехал всю страну в поисках меня, но «не смог» найти, и только некоторое время назад узнал, что я нахожусь у герцога Венсгрея.
Это все ложь.
Меня чуть не зарезали в тот день, и я обварила колени кипятком, когда меня схватили и продали работорговцам.
Я сжала руки, дрожащие от гнева.
— Кроме того, положение приемной дочери беспокоило ее, и она подражала работе служанки. Ситуация, когда некоторые из слуг, которым я доверил заботу о детях, осмелились грубить в присутствии госпожи, была выявлена, и я уже наказал их за это, но…
Затем он спихнул часть прегрешений на графиню, сказав, что она не одобряет строгое воспитание или чрезмерную опеку детей, кроме собственной дочери.
Возможно, именно поэтому я испугалась графини, а граф Семонд показал себя любящим приемным отцом, который поддерживал меня и искренне заботился обо мне.
— Она также ваша дочь, и я не мог дать ей имя без разрешения. Вы сказали мне позаботиться о ней, в то время я думал, что вы уже умерли… Я не осмелился дать ей какое-либо имя.
В конце своей речи он устремил свой взгляд на меня.
— Ты лучше всех знаешь, как я ценил тебя. Разве не так?
Как только я встретилась взглядом с его сверкающими глазами, тут же вспомнила прошлое.
Всплыли воспоминания о том, как граф Семонд бесчисленное количество раз избивал меня, когда я была служанкой.
Пинал ногами, бил большой ладонью по затылку, лупил ремнем по всему телу.
— Это правда? — услышала я вопрос Генриха и сильно закусила губы.
Покорность, усвоенная за последние семь лет, подсказала мне в этот момент.
Я должна солгать.
Страх и беспомощность вопили во мне.
— Говори правду.
Генрих последовал примеру, понизив голос, но мой ответ уже был готов.
Я говорила тихо, опустив глаза.
— Граф… хорошо заботился обо мне, как я уже говорила.
— Ты уверена, что это правда?
— … — На этот раз я только кивнула.
Генрих, который с минуту смотрел на меня, не говоря ни слова, вскоре со вздохом отвернулся.
— Понятно. У меня еще есть разговор с графом, так что тебе лучше вернуться в свою комнату.
http://tl.rulate.ru/book/49139/1693803
Сказали спасибо 20 читателей