Готовый перевод Beautiful Bones: Sakurako's Investigation / Красивые Кости: Расследование Сакурако: Кость 3

В кафе, расположенном рядом с квартирой, интерьер очень домашний, так как оно было переоборудовано после того, как его владелец достиг пенсионного возраста. Внутри кафе выглядит как гостиная, так что это больше похоже на поход в гости к друзьям, чем в магазин.

— Ну что ж... Надеюсь, это поможет успокоиться.

Звон колокольчика застает меня врасплох, когда я вхожу в помещение. Интересно, у жены хозяина магазина хобби — лоскутное шитье? Разноцветные ткани украшают стены и столы. Вся деревянная мебель ручной работы, а декоративные растения — разноцветные. Я вдруг вспоминаю, как госпожа Киёми любила растения, и чувствую, что сейчас заплачу.

— Здесь холодно, присаживайтесь, пожалуйста! — говорит пожилой седовласый хозяин магазина, жестом приглашая нас и улыбаясь. Мы направляемся к окну. Меню на столике написано от руки, поэтому его трудновато прочитать. Через окно мы видим патрульную машину, стоящую перед квартирой.

Несмотря на то, что мы обычные люди, мы можем попросить господина Аривара дать нам информацию о расследовании. Тем не менее, я хочу увидеть как можно больше своими глазами. Хотя беседовать с полицейскими было бы хлопотно, я жалею, что не остался понаблюдать за ходом расследования... расскажет ли мне полиция всё, что я хочу знать?

— Два горячих шоколада.

— А?

Пока я был слишком занят своими мыслями, Сакурако-сан вдруг заговорила, и я поднял глаза.

— Горячий шоколад? Будет исполнено!

Я не успеваю договорить. Продавец заканчивает принимать наш заказ и повторяет:

— Два горячих шоколада...

Я улыбаюсь ему.

— Хм-м... горячий шоколад?

— Что?

Почему Сакурако-сан решила за меня? Подумать только, горячий шоколад... Я проглатываю недовольство.

— Ничего страшного... Я просто обычно пью кофе.

Отвечаю с угрюмым выражением лица, и Сакурако-сан сердито надувает щеки.

— Я не очень люблю кофе. Разве он не пахнет неприятно? В этом аромате содержится метилмеркаптан. Разве тебя не воротит от запаха трупов?

— Это не важно. Зачем было делать заказ вместо меня?

Тот же запах, что и у трупа... Такое, конечно, шокирует. Но это мелочи — со многими напитками то же самое. И это не повод угощать меня горячим шоколадом.

Она показывает мне на картинку в меню.

— Смотри, зефир.

— А?

— Сколько раз я просила бабушку положить зефир в мой горячий шоколад…

Наверное, дело в зефире? Конечно, такая высокопоставленная дама могла бы просто купить зефир. В большинстве супермаркетов зефир продается за 100 йен, и даже если есть какой-то высококлассный зефир, он не может стоить больше 1000 йен, верно? Сакурако-сан, кажется, поняла вопрос о того, как я его задал.

— Когда я была маленькой, в принимающей американской семье, где я жила, часто пили горячий шоколад с зефиром. Он был таким сладким и таял на языке! Очень вкусно, но бабушка говорит, что слишком много зефира вредно. Сколько бы я ни просила, она делает только обычное какао.

— Я понимаю... Но почему я должен его пить?

— Он будет вкусным, поэтому ты и выпьешь.

Спорить дальше бессмысленно... Я просто сдаюсь и вздыхаю. Раз уж Сакурако-сан пытается быть милой, давая мне что-то вкусное, я, пожалуй, выпью это. Ничего не поделаешь. Я стараюсь вести себя по-взрослому, поэтому успокаиваюсь. Во всяком случае, нет причин отказываться от угощения Сакурако-сан. Глубоко вздохнув, я смотрю на улицу. Под лестницей в квартире мою маму, похоже, окружили полицейские и обсуждают какие-то сложные темы.

— Шесть человек. Учитывая ситуацию, они прислали очень много людей!.. — удивленно говорит Сакурако-сан.

Полицейские оставляют двух человек с моей матерью, а остальные четверо поднимаются наверх.

— Что-то случилось? — спрашивает нас хозяин магазина, наморщив лоб, когда приносит нам воду.

— Да ничего... вор... ну, знаете, это опасный мир. — пробормотал я, разглядывая подставки из лоскутной ткани.

— Вот уж точно. В последнее время в этом районе развелось много извращенцев. Появляется человек в одном пальто. Даже в начальной школе, куда ходит мой внук, это стало такой проблемой, что моя дочь не разрешает ему играть на дороге!

— Хм...

— Со всеми этими неприятностями в районе будет сложнее ходить в магазин за обедом, тем более что на улице так холодно. Когда у моего внука поднялась температура, моей жене пришлось помогать дочери, чтобы она могла сходить за ужином. Говорю вам, это была очень «кавайная» история.

Я не мог понять, что имел в виду продавец, говоря «кавай», — «страшный» или «утомительный» на хоккайдском диалекте, — но решил не задумываться об этом. Мне нужен был собеседник, но продавец с энтузиазмом делает всё, что нужно. Кроме того, меня весьма настораживает упоминание извращенца. Интересно, тот ли это человек, который напал на Киёми-сан? Я и не знал, что в этом районе появился такой опасный человек. Интересно, что делает полиция? Почему они до сих пор не задержали извращенца?

Сакурако-сан тихо сидит, прижавшись губами к стакану, и слушает продавца, пока тот не говорит:

— О, ваш заказ скоро подадут!

Мне становится не по себе, но я испытываю некоторое облегчение от того, что больше не придется слушать его рассказы, так как они немного утомляют.

Мигающие фары полицейской машины тоже начинают меня раздражать. Я закрываю глаза, и в воспоминаниях мелькает силуэт Киёми-сан. Меня тошнит, когда я вспоминаю её страдальческое лицо. Она словно спрашивает: «Почему ты не помог мне?». Я знаю, что не должен винить себя, но ничего не могу с собой поделать.

— Спасибо, что подождали.

Продавщица приносит нам два горячих шоколада. В бисквитные кружки горячий шоколад налит до краев, сверху лежит зефир.

— Выбирайте. Корица — это классика, но хорошо идет также с японской гвоздикой или перцем чили.

Небольшая миска со взбитыми сливками и ротанговая корзинка, наполненная специями…

Хозяин магазина тут же встает. По выражению лица, которое он не пытается изменить, глядя на нас, видно, что он относится к нам с подозрением. Конечно, мы с госпожой Сакурако вместе представляем собой уникальную пару. Разница в возрасте между нами слишком мала, чтобы нам быть матерью и сыном, но достаточно велика, чтобы быть любовниками. Кроме того, Сакурако-сан гораздо красивее меня.

— М-м, пахнет вкусно.

Пока мы сидим вместе, Сакурако-сан отпивает горячий шоколад и добавляет три ложки взбитых сливок, немного пригубив.

— Ты уверена, что это не вредно?

Сколько сладости для неё будет слишком много? Мой горячий шоколад очень теплый и насыщенный, но он не слишком сладкий, и сладость зефира тоже не мешает. Возможно, о зрелости человека можно судить по тому, какой топпинг он использует. Несмотря на то, что я должен быть взрослым, у меня детские привычки, поэтому я добавляю две ложки сливок. И хотя кажется, что он недостаточно сладкий, я решаю пить его именно так, потому что молочный жир обладает комфортной гладкостью.

Никаких специй я не пробую. Не склонный к авантюрам, я не настроен пробовать что-то новое в своем напитке. Не похоже, что госпожа Сакурако тоже использовала какие-либо специи. Некоторое время мы молча пьем горячий шоколад. Я не против выпить, но мне не хочется разговаривать, поэтому я просто смотрю на свою чашку. Перевожу взгляд на часы, чтобы проверить время, и вижу, что уже три часа.

— Спасибо…

— За что?

— Спасибо за составленную компанию.

Всё было бы хорошо, если бы мы молчали, но мне кажется, что хозяин магазина наблюдает за нами, поэтому я решаю поговорить с Сакурако-сан бодро.

— Тебе не за что меня благодарить.

Сакурако-сан смотрит на меня так, будто передумала откровенничать, но я всё равно продолжаю диалог.

— Ну, если бы тебя там не было, я бы ещё больше расстроился.

Это правда. Конечно, если бы я был один, я бы не смог так спокойно разговаривать. Рядом с ней и хорошо, и плохо.

— Или я должен быть в обиде?

Я накланяюсь к столу.

— Что?!

— Благодаря твоему присутствию я смог увидеть труп.

Даже если я благодарен, почему я чувствую такую ненависть?

— Ха-ха-ха-ха!

— Что смешного?

Я вздрагиваю от внезапного смеха.

— Да я просто вспомнила женщину, которая сказала то же самое, что и ты однажды…

— То же самое?

— Мою биологическую мать.

Сакурако-сан говорит с полным ртом шоколада.

— Извини, у меня не было никакого злого умысла.

Я принимаю к сведению то, что мне больше не следует болтать попусту.

— Нет, все в порядке. Правда.

— Но...

— Всё в порядке. Я знаю, что у моих ног всегда лежат трупы.

— Сакурако-сан...

Я не знаю подробностей. Однако уверен, что упоминать о «биологической матери» госпожи Сакурако — табу. Я сожалею, что говорю такие банальные вещи. Поэтому молча допиваю горячий шоколад, пока госпожа Сакурако не допила свой. Когда я смотрю на Сакурако-сан, она смеется и улыбается. Несмотря на то, что она отвратительный человек, причина номер один, по которой нельзя ненавидеть, — это её улыбка. Несмотря на её положение в обществе, Сакурако-сан — не очень приятная личность, но улыбка милая.

— Пожалуйста, перестань повсюду носить с собой одноразовые пластиковые перчатки. — говорю я, наблюдая за тем, как Сакурако-сан радостно добавляет в горячий шоколад взбитые сливки.

— Разве они не удобны? Они сделаны из нитрила, поэтому стоят немного дороже латексных перчаток, но более устойчивы к химикатам и маслу, поэтому их можно использовать не только для работы с трупами. — она выпячивает губу и дуется, а я смотрю на неё. — Кроме того, я же не ношу их с собой на случай, если увижу человеческий труп, это маловероятно. С другой стороны, кости все время вокруг нас, и даже внутри нас. Мне нравятся кости. Однако мне не нравится отнимать жизнь у живых существ. Поэтому я просто беру кости животных, которые нахожу на улице.

— Когда ты делаешь такие вещи, разве бабушка не сердится на тебя?

— Да. Однажды, когда мне было десять лет, я впервые подобрала ласку, умиравшую на дороге.

— Десять лет…

Даже в таком юном возрасте своей внучки бабушке приходилось сталкиваться неприятностями... Я думаю о проворной и молодой бабушке.

— Благодаря Даме, бабушка очень устала. — она много улыбается, но ей тяжело.

Для меня Сакурако-сан — гений, которого я уважаю, даже если она немного странная. Как будто для Сакурако-сан время течет по-другому, и она видит то, чего не видят другие люди. Она гений, но в то же время и эксцентрик. Мне кажется, что граница между ними неоднозначна. Для такого обычного человека, как я, постоянно попадать в изматывающие ситуации, испытывать ненависть и удивление — не может не надоесть. Это как наркотик.

http://tl.rulate.ru/book/44891/3371984