Готовый перевод Rock Life / Рок - моя жизнь: Глава 56

В середине лета в Цзин Чжоу стало особенно жарко. Хотя был уже вечер, прохладного воздуха по-прежнему не было. После обеда Цинь Фэнге съел ледяное мороженое и включил вентилятор. Это несколько охладило и успокоило его.

Как только Цинь Фэнге почувствовал небольшое удовлетворение, Ван Шийин по телефону попросила его встретиться с ней в отдалённом парке.

Издалека Цинь Фэнге увидел Ван Шийин, стоящую на тротуаре перед парком. На ней была белая футболка и красно-чёрный килт, небольшая сумка, перекинутая через плечо, и большой мешок с вещами в руке.

 Цинь Фэнге вытер пот со лба и сказал с лёгким негодованием: «Почему ты пригласила меня в такой жаркий день? Если хочешь встретиться со мной, ты должна была выбрать день по прохладнее».

Ван Шийин не засмеялась, но сказала легкомысленно: «Сегодня не свидание. Есть другие дела, так что давай войдём» и кивнула в сторону входа в парк.

Цинь Фэнге пошёл в кассу, стал в очередь и купил билеты в парк. В то же время он подумал про себя: «Как ни странно, Вики обычно становится интровертом только тогда, когда оказывается на связи с музыкой. Что с ней сегодня не так?»

Купив билет, Цинь Фэнге вернулся к Ван Шийин. Вики передала ему большую сумку и сказала: «Неси это».

Цинь Фэнге поднял сумку, она была тяжёлой. Он открыл её… и увидел, что в ней находится не менее десяти банок пива.

Фэнге спросил: «Почему ты купила столько пива?»

Ван Шийин не посмотрела на него и равнодушно сказала: «Почему ты так много спрашиваешь? Просто прими».

Из-за удалённости парка посетителей было немного. Они вдвоём подошли к небольшой беседке у озера. Ван Шийин нашла чистое место, чтобы сесть, а Цинь Фэнге сел рядом с ней.

Вокруг никого не было, что делало это место исключительно тихим. Ван Шийин вынула из сумки банку пива и передала Цинь Фэнге. Она сказала только одно слово: «Пей», потом и сама взяла банку пива и начала молча пить.

Было очевидно, что это пиво долгое время подвергалось воздействию солнца. На вкус оно было очень невкусным. Цинь Фэнге с трудом глотал «горячее пиво», время от времени наблюдая за каждым движением Ван Шийин.

 А Ван Шийин сидела, глубоко задумавшись, время от времени пила по глотку пиво.

Они просто сидели и молча пили горячее пиво. Эта атмосфера и глубокий взгляд Ван Шийин заставил Цинь Фэнге почувствовать страх.

Несколько раз Цинь Фэнге порывался расспросить Шийин, что её беспокоит, но он не посмел сказать это вслух.

Когда небо постепенно потемнело, Ван Шийин вынула из сумки сигарету и зажгла её. Она прошептала: «Маленький Цинь, сегодня мне восемнадцать».

«День рождение?» услышав слова девушки, Цинь Фэнге был чрезвычайно шокирован и пристыжен. Он и раньше спрашивал Ван Шийин о её дне рождения, но совершенно забыл о нём.

Фэнге смог только смущённо объяснить:

«Мне очень жаль, что не запомнил дату твоего рождения, поэтому я не приготовился и пришёл без подарка. Извини меня, бестолкового такого. Но поскольку сегодня твой день рождение, почему ты такая несчастная? Разве ты не позвонила ребятам, чтоб собраться и отметить твой день рождение?»

Ван Шийин покачала головой: «Нет, я не несчастна. На самом деле, я хотела прийти сегодня одна, но в глубине души немного боялась, поэтому позвала тебя».

«Ты хотела прийти одна? Что бы ты здесь сама делала?» - в замешательстве спросил Цинь Фэнге.

«Вспоминала б…»

«Вспоминала что?»

«Вспоминала б о прошлом, о прекрасном, но коротком детстве». Ван Шийин выдохнула глоток дыма и грустным тоном сказала: «С сегодняшнего дня я больше не ребёнок».

«Ты хочешь остаться ребёнком навсегда?»

«Конечно, Маленький Цинь. Разве ты не скучаешь по своему детству? Детская коляска, маленькая деревянная лошадка, маленькая горка, маленькие качели ... Я помню, что внизу в моем доме были маленькие качели, и я раньше качалась там в одиночестве, играя весь день, пока мама не уговаривала меня поесть наверху. А потом вспомнила, как я возвращалась домой…

Иногда я думаю, что, если бы я была качелями, я бы никогда не забыла ощущение полёта в воздухе.»

Услышав её слова, воспоминания о детстве постепенно всплыли и в голове Цинь Фэнге. Это правильно! Детство было несравненно прекрасным, и с течением времени это прекрасное чувство постепенно угасало, становилось размытым и, наконец, исчезало.

Думая об этом, Цинь Фэнге, вероятно, понял причину печали Ван Шийин и эмоционально сказал: «Верно. Мы все были беззаботны, когда были детьми. Научившись спать днём, как у нас могло быть столько неприятных вещей?»

«Мало того, в детстве мы не замечаем проблем», - добавила Ван Шийин, - «я чувствовала, что в то время это было довольно просто, а концепция правильного и неправильного была очень ясной.

Хороший человек - хороший человек, а плохой человек - плохой человек. Маленький Цинь, ты думаешь, мы хорошие или плохие люди?»

Цинь Фэнге покачал головой:

«Как ты и сказала, грань между хорошими и плохими людьми очень размыта. Я думаю, что мы из тех людей, которые находятся на грани. Есть хорошая поговорка: выбираете музыку, выбираете образ жизни. Если вы выберете рок-н-ролл, то вашей юности суждено быть другой».

«Замечательно!» Ван Шийин достала две банки пива, передала одну Цинь Фэнге и открыла одну себе. Затем она сказала: «Маленький Цинь, пью за наше потерянное детство!»

Цинь Фэнге посмотрел на Ван Шийин, а она довольно быстро выпила целую банку пива, и подумал, что девушка, должно быть, очень расстроена.

Ван Шийин отложила пустую банку в сторону, подошла и медленно оперлась на плечо Цинь Фэнге, бормоча: «Взрослый мир слишком сложен, я не хочу расти. Сяо Цинь, что ты можешь сделать с этим? Ты сможешь сделать мою жизнь навсегда семнадцатилетней?»

Способ был, но Цинь Фэнге не упомянул о нём. Он боялся, что Ван Шийин совершит какую-нибудь глупость, услышав эту идею, потому что этот метод был - самоубийством!

Цинь Фэнге вздохнул и сказал: «Отказ от взросления - это всего лишь лозунг. Как бы мы ни сопротивлялись, в конце концов, наши тела и разум всё равно будут созревать шаг за шагом, становясь лицемерными и проницательными».

Услышав это, Ван Шийин грустно заплакала: «Отказываюсь вырастать…Какое жестокое слово! Маленький Цинь, просто обними меня покрепче, ладно? Позволь мне почувствовать твою искренность.»

Цинь Фэнге обнял её крепче. «Вики, тебе рано или поздно придётся испытать жестокость взрослого мира. Но не бойся, пока я с тобой, тебе никогда не причинят вреда».

Ван Шийин кивнула и спросила: «Маленький Цинь, я только что рассказала тебе о своём прошлом. А каким было твоё детство?»

Цинь Фэнге подумал и сказал: «Когда я был маленьким, то был очень озорным, а также глупым. Помню, как я обычно вставлял палочку от эскимо в замочную скважину автомобиля или мотоцикла, а затем прятался на небольшом расстоянии, глядя, как хозяин машины топает ногами от гнева.

Также помню уроки природы. Учитель сказал каждому ученику взять дождевого червя и разрезать его пополам перед тем, как положить его в небольшую коробку. Несколько дней спустя дождевые черви других студентов были живы и здоровы, за исключением моего дождевого червя. В то время стало ясно, что все дождевые черви других школьников были разрезаны горизонтально, по пояску, а мой - вертикально ...»

Услышав это, Ван Шийин рассмеялась. «Ха-ха-ха, я тоже делала подобные глупости, когда была маленькой. Теперь, когда я думаю об этом, понимаю, что это было действительно по-детски».

Однако вскоре смех Ван Шийин прекратился. Она открыла ещё одну банку пива. Цинь Фэнге не останавливал её, потому что знал, что девушка сегодня не в хорошем настроении.

Было уже совсем темно. В тусклом свете далёкого уличного фонаря Цинь Фэнге увидел, что Ван Шийин снова печально плачет. Она медленно вынула что-то красное из своей сумки и показала Цинь Фэнге: «Маленький Цинь, ты помнишь, что это?»

Цинь Фэнге присмотрелся и обнаружил, что это был мятый красный галстук. Очевидно, это был галстук, который носила Ван Шийин в детстве.

Цинь Фэнге уже забыл, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел этот предмет. Он смутно мог вспомнить, что в тот день, когда он присоединился к команде Юного Мастера, солнечный свет был ещё более ослепительным, а воздух был чрезвычайно свежим.

В тот момент, когда на него нахлынули воспоминания, Ван Шийин достала зажигалку и положила красный галстук на землю, чтобы сжечь его. Фэнге ничего не сказал, а вместе с ней смотрел, как галстук превращается в пепел.

После этого Фэнге спросил Шийин: «Что именно ты сожгла этой ночью? Веру? Или воспоминания детства?»

Ван Шийин ничего не ответила, но Цинь Фэнге уже знал ответ.

http://tl.rulate.ru/book/42649/1052799