Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 74

МакГонагалл провожает меня немного растерянным взглядом, но не останавливает.

– Ну сколько можно? Мы уж думали, ты не придешь, – говорит Рон, когда я приближаюсь к тому же месту, где мы были днем. – Принес?

– Ага. – Я достаю книгу из-под мантии и передаю ее Гермионе. Она некоторое время листает пожелтевшие от времени страницы, а затем широко улыбается.

– Отлично. Как раз то, что нужно! Спасибо тебе.

Девушка убирает книгу в сумку, и некоторое время мы просто стоим, глядя друг на друга, и гриффиндорцам явно не терпится поскорее избавиться от меня и покопаться в своей книге.

– Ну, мы, наверное, пойдем, – наконец говорит Гермиона, когда пауза затягивается.

– Неужели? – я поднимаю брови. – Так вы не собираетесь рассказать, зачем вам нужна эта книга? Мне хотелось бы знать, ради чего я рисковал.

– Рисковал? – недоверчиво переспрашивает рыжий. – У тебя же есть пропуск в Запретную секцию! Тебе ничего не грозило.

– Мерлин, Рон, включи мозги! – не выдерживаю я, и от такого обращения Уизли на мгновение задыхается, что дает мне возможность продолжить: – Как думаешь, почему я не хотел даже обсуждать это в замке? Да если Дамблдор узнает, что я нарушил обещание и теперь по моей вине книга из Запретной секции попала к студентам, он вряд ли сможет это понять.

– О, – только и говорит Рон, и на его лице медленно проступает понимание. – Так ты у директора вроде как… любимчик? В самом деле, с чего он делает тебе такие поблажки?

– Нет, конечно, не мели ерунды, – с раздражением отвечаю я. – Просто я – не один из студентов, забыл? Так что не все школьные правила действуют для меня так же, как и для остальных. И прежде, чем ты спросишь – нет, это не потому, что Дамблдор меня слишком опекает. Просто это было одним из условий, на которых я согласился остаться здесь.

Я прикусываю язык, понимая, что последнее было явно лишним. Рон округляет глаза, а Гермиона хмурится, словно пытается сложить между собой что-то, что никак не сходится.

– Вы так и не ответили, что с книгой, – я поспешно увожу разговор в сторону. – Зачем она вам?

– Ты уже прекрасно знаешь, зачем, – говорит Гермиона, поспешно заправляя за ухо выбившуюся прядь волос, и этот жест выдает ее нервозность. – Ты стоял рядом, когда я объясняла это профессору Люпину. Книга необходима для нашего задания по Чарам.

Почему-то это причиняет боль. Разве прежние Рон и Гермиона когда-нибудь лгали мне, хотя бы раз? Но прежние Рон и Гермиона также никогда не выкладывали все, что у них на уме, чужакам, говорю я себе, но от этого ничуть не легче. Что-то внутри меня кричит, что я не могу быть для них чужаком, что это неправильно, просто немыслимо, и этому чему-то совершенно неведомы доводы рассудка. Наверное, поэтому мои губы чуть дрожат, когда я криво улыбаюсь и говорю:

– Не надо лгать мне, Гермиона. Вы можете попытаться провести чем-то подобным преподавателей, но скажи, если это всего лишь обычное школьное задание, почему вы ищите информацию тайком? Не сходится, верно? Просто скажи правду. Я никому ничего не разболтаю, обещаю. Я хочу помочь.

Я устремляю на Гермиону испытующий взгляд, и в ее глазах возникает неловкость напополам с досадой. Она явно колеблется, и на помощь приходит Рон.

– Эй, ты помог – мы сказали спасибо, – грубовато произносит он, оттесняя меня от девушки. – Что ты еще вынюхиваешь?

Рон угрожающе нависает надо мной, его крупные руки сжимаются в кулаки, и я иду на попятный.

– Ладно, не хотите говорить – не надо. Ничего я не вынюхиваю. Я хотел помочь, только и всего, ведь мне не трудно.

Я разворачиваюсь спиной, чтобы Рон не догадался, не прочитал по моим глазам, насколько я задет. Все должно было быть совсем по-другому, но я никак не могу понять, где, в чем, ради Мерлина, я опять напортачил. Я иду по грязным, пахнущим гнилью листьям и так ни разу и не оглядываюсь назад, на Рона и Гермиону. Они – не мои друзья, больше нет. Эта мысль, ясная и отчетливая, как день, наваливается на меня всей своей тяжестью. Я ни при чем, я не виноват, что ничего не вышло. Просто они двое – не те люди, которых я знал. Это всего лишь пара незнакомцев, напомнивших мне моих старых друзей, заставивших меня считать, что они не умирали. Но это тоже ложь, такая же чудовищная, как и моя глупая уверенность в том, что я могу все исправить.

Не знаю, каким образом, но я вдруг ловлю себя на том, что стучусь в дверь хижины Хагрида, хотя совершенно точно не собирался к нему идти. Я несколько растерянно оглядываю гигантские тыквы рядом с домом, обещающие к Хэллоуину раздуться еще больше, но тут дверь хижины отворяется, и на пороге возникает лесничий. Увидев меня, Хагрид расплывается в улыбке.

– Гарри, не ждал тебя сегодня! Ну заходи, не стой на пороге. Садись за стол, мы с Клыком как раз решили выпить чаю, – великан улыбается, но затем внимательно смотрит на меня и спрашивает: – Чегой-то на тебе лица совсем нет, а? Случилось что?

Я привычно мотаю головой, пытаясь улыбнуться, но когда открываю рот, то неожиданно для самого себя говорю совсем не то, что собирался.

– Не знаю, Хагрид. Мне больше не с кем было поговорить.

Не имею понятия, что такого Хагрид видит в моем лице, но он молча подталкивает меня к столу, сует мне в руки дымящуюся чашку размером с небольшое ведро и придвигает ближе тарелку со своей фирменной зубодробильной выпечкой. Затем, секунду подумав, великан достает из кухонного шкафа бутылку с огневиски и плескает немного мне в чай. Клык залезает под стол и кладет свою тяжелую голову мне на колени, заливая слюнями мантию, а Хагрид садится напротив и обеспокоено смотрит в глаза.

– Ну, рассказывай, чегой-то там у тебя стряслось, – наконец предлагает он.

Мгновение я думаю обо всем, что начало копиться уже давно и теперь вконец измучило меня, о чем я так не разу и не рассказал никому, даже Ремусу, потому что оборотню достаточно и собственных забот. Я думаю о бывших друзьях, которым я совсем не нужен, которые кажутся счастливее без меня, о студентах Хогвартса, наивных, никогда не знавших потерь и страха, не в этой реальности, но в то же время таких жестоких в собственной правде, каким никогда не был я сам.

– Я не знаю, Хагрид, – беспомощно повторяю я, сжимая кружку в ладонях с такой силой, будто от этого зависит моя жизнь. – Просто… по-моему, я ужасно запутался… Я больше не знаю, что мне делать. Я… я не думаю, что мне действительно есть место здесь, в Хогвартсе.

Я не знаю, о Господи, не знаю, должен ли я оставаться здесь, не станет ли от этого все только хуже, не запутается ли еще больше… Потому что однажды я уже навлек беду на дом, который почти начал считать своим, и я не хочу, больше всего на свете не хочу, чтобы это повторилось снова. И это грызет, сжирает меня изнутри, висит над головой, словно проклятие, от которого не спрячешься, как не пытайся.

– Я чужой в этом замке, понимаешь? – глухо продолжаю я, не отрывая глаз от чашки. – Мне тяжело здесь находиться, это место, оно буквально душит меня… А еще все эти идиотские разговоры вокруг меня, эти любопытные на каждом углу… Дело даже не в них, но они тоже достали уже до чертиков, мне ведь и раньше всего этого хватало. Ты даже не представляешь, каково это – настолько отличаться от других.

На некоторое время в комнате повисает тишина, которая кажется мне такой же вязкой и безнадежной, как и невысказанные слова.

– Да неужели? – вдруг иронично переспрашивает великан. Я поднимаю на него взгляд, и меня ожигает стыдом при мысли о том, какую глупость я только что сморозил.

– Ох, прости, – бормочу я. – Я вовсе не имел в виду…

– Послушай, Гарри, – мягко перебивает меня Хагрид. – Я лучше кого бы то ни было знаю, каково быть непохожим на других, уж поверь на слово. И знаешь, у нас с тобой не так мало общего, как тебе кажется. Я ведь тоже не слишком-то в ладах с магией. Свои ТРИТОНы сдал хуже всех на курсе, да и чего еще можно было ожидать, с моей-то мамашей? Я и сейчас не особенно колдую, по правде сказать. И мне тоже было непросто найти друзей, когда я поступил в Хогвартс. Я был выше своих сверстников раза в полтора, а вширь и того больше, так что первокурсником мне пришлось пересекать озеро на лодке одному, чтобы не потопить ее, – Хагрид хрипловато смеется, когда вспоминает об этом. – Но ко мне в конце концов привыкли, и к тебе скоро тоже все привыкнут, иначе и быть не может. Со временем все увидят, какой ты на самом деле хороший человек, а все остальное и неважно, так ведь?

Хагрид тепло улыбается в бороду, его черные, похожие на пару жуков глаза поблескивают, и я ловлю себя на том, что очень хочу ему поверить. Им нужно просто привыкнуть ко мне, вот и все. Нам всем нужно привыкнуть.

– Да, наверное, – наконец говорю я. – Может быть, ты прав, Хагрид. Спасибо, – я не уточняю, за что благодарю его, но великан и так все понимает без слов.

*****

Я еще некоторое время провожу у Хагрида, а затем прощаюсь и направляюсь в сторону замка, чувствуя, как карманы мантии оттягиваются под тяжестью ирисок, которые лесничий всучил мне напоследок. С гор дует совсем по-осеннему холодный ветер, на лицо ложится едва заметная морось – еще не дождь, но уже и нельзя сказать, что ясно. Я плотнее кутаюсь в мантию, ежась от холода, и ускоряю шаги. Но попасть в замок мне так и не удается, потому что стоит мне поравняться с теплицами профессора Спраут, как посреди тропинки словно из ниоткуда вырастает чей-то одинокий силуэт в школьной форменной мантии. Я подхожу ближе и с удивлением узнаю в нем Рона.

– Эй, привет! – я машу ему рукой и растерянно улыбаюсь. – Что ты здесь делаешь?

Но Рон вовсе не кажется расположенным пообщаться. Он протягивает руку и самым что ни на есть наглым образом сгребает меня за воротник, после чего буквально пришпиливает спиной к стене теплицы.

– Ну, что, уже обо всем рассказал, да? – гневно спрашивает он.

– Ты о чем, Рон? – я ошеломленно моргаю, не в силах понять, что происходит. Лицо Рона багровеет и он усиливает хватку так, что стискивающий шею ворот мантии мешает мне глубоко вдохнуть.

– Не смей называть меня по имени, – хрипло произносит он. – И не надо делать вид, что не понимаешь, о чем идет речь. Мы с Гермионой прекрасно видели, как ты помчался к Хагриду прямо от озера. Не слишком-то благоразумно с твоей стороны, да? Ну, и что ты ему наплел? Придумал историю о том, как мерзкие студенты силой заставили тебя достать запрещенную книгу?

Я смотрю в налитые бешенством глаза друга, и где-то секунду или больше мне по-настоящему хочется его ударить. Ударить Рона.

– Что, не можешь решить своих чертовых проблем сам, да? Тут же в слезах бежишь к старшим? – продолжает гриффиндорец, и моя последняя мысль уже не кажется столь абсурдной.

http://tl.rulate.ru/book/36380/792341