Под конец этой защитной речи голос Оберона звучит смущенно и обессилено, заставляя меня испытать укол вины. Магия, значит. Что ж, мне следовало предвидеть и такое. Действительно, вряд ли директор оставил бы меня в волшебном замке без надежной охраны, полагая, что я совсем не владею магической силой. А то, что мой охранник может при этом вынюхивать и докладывать – так, пустяк, небесполезный бонус. Но было бы слишком жестоким наказывать за это самого Оберона, разве нет? Я запускаю руку в волосы, задумчиво кусая нижнюю губу.
– Магический обет, – наконец медленно произношу я. – Любопытно… Кажется, я что-то читал об этом. Значит, говоришь, ты обязан защищать своего хозяина?
– Всеми силами, – подтверждает волшебное зеркало. Судя по всему, его паника понемногу отступает, поскольку в голос вновь возвращаются привычные высокомерные интонации.
– А хозяином ты признаешь того, кто живет в этих комнатах?
– Именно. Ну, и к чему ты ведешь? – нетерпеливо спрашивает Оберон.
– А к тому, что если уж я – твой хозяин, то могу отдавать тебе приказы, – самодовольно сообщаю я.
На миг зеркало задыхается от возмущения.
– Приказы – мне? – недоверчиво переспрашивает оно. – Да как ты мог вообразить, что я стану…
– Это магия, ясно? – перебиваю я, в корне пресекая поток возмущения и брани, который Оберон явно намерен вывалить на мою многострадальную голову. – Ты дал обет, и ты не можешь его нарушить. Я – твой хозяин, а ты обязан заботится о моем благополучии, поэтому – ради своего же собственного благополучия – я запрещаю тебе хоть кому-то рассказывать о том, что ты видишь и слышишь в этих комнатах. Еще вопросы?
Некоторое время в комнате висит ошеломленное молчание. Наконец, Оберон произносит непривычно робким голосом:
– Но как же так? Ты не можешь строить приказ столь категорично. А вдруг ты в самом деле попадешь в беду? Тогда я никому не смогу сообщить. Ты будешь в опасности. Ты должен придумать что-нибудь еще.
Я непреклонно качаю головой.
– Ну уж нет, мне прекрасно известно, насколько вы, волшебные предметы, изворотливы. Стоит дать вам хоть крошечную лазейку, и будете использовать ее без малейшего зазрения совести. Так что либо ты остаешься за своей занавеской навсегда и молчишь, либо принимаешь то, что я предложил, и прекращаешь препираться на этот счет.
Зеркало по-прежнему молчит, и я не выдерживаю:
– Эй, я не собираюсь попадать в беду, ясно тебе? Почему все в этом замке уверены, что я стеклянный и развалюсь на куски от первого же неосторожного прикосновения? Я могу постоять за себя. Так что хватит дуться. Лучше бы восхитился моей изобретательностью.
– Когда-нибудь, – медленно произносит Оберон, – ты действительно пожалеешь о том, что отдал мне этот приказ. Когда-нибудь тебе понадобится моя помощь.
– Заделался местным прорицателем? – я фыркаю. – Не надо, тебе не идет. И, кроме того, в Хогвартсе и так более чем достаточно предсказателей.
Оберон делает еще несколько попыток «образумить меня», как он выражается, но я легкомысленно от них отмахиваюсь. В самом деле, что такого страшного со мной может произойти здесь, в Хогвартсе? Да и не способно какое-то волшебное зеркало защитить от серьезной опасности, раз уж на то пошло. Так что единственное, что напрашивается на ум – Оберон просто не хочет терять связи с директором. Но это уже совершенно точно не мои проблемы.
*****
Ровно без десяти минут пять я стою перед дверью в комнаты Ремуса, стараясь успокоить слишком быстро колотящееся сердце и не решаясь постучаться. Редкие студенты, проходящие по коридору, смотрят на меня с любопытством, но я не обращаю на них внимания. Ну же, Поттер, это не так сложно. Просто постучись и войди, а потом будь настороже и поменьше болтай. И самое главное – держи себя в руках. Ради Мерлина, ты ведь уже виделся сегодня с Ремусом, еще одна встреча тебя не убьет. Но на самом деле, по ощущениям это почти то же самое, что и заставить себя зайти в ледяную воду. Утром меня просто толкнули туда, вот и все. Это было неожиданно, неприятно, шокирующее – да, но это было не самым сложным. Заставить себя погрузиться туда же самостоятельно, шаг за шагом – куда труднее.
В конце концов, от необходимости поднять сжатую в кулак руку и постучать меня освобождает сам Ремус. Он просто открывает дверь и с улыбкой приглашает меня войти внутрь, будто заранее знал, что я стою на пороге. При этой мысли я даю себе хорошего пинка. Ну разумеется, он знал. Он же оборотень. Вероятно, он мог почуять меня еще задолго до того, как я подошел к двери.
– Я боялся, что ты не придешь, – говорит Ремус после того, как мы произносим слова приветствия. – Утром ты выглядел не особо расположенным к общению, м? – оборотень чуть приподнимает бровь, обезоруживающе улыбаясь.
– Зато вы показались мне очень даже настроенным пообщаться, профессор, – говорю я, без приглашения запрыгивая на диван и с интересом осматриваясь.
Комната как раз такая, какой я и ожидал ее увидеть. Немногочисленная мебель, стопка пергаментов с ожидающими проверки работами студентов на столе, несколько потрепанных книг, аккуратно расставленных на полках. На кресле в углу лежит старенький плед, кое-где настолько протертый, что кажется почти прозрачным, а через спинку стула небрежно перекинута мантия. В прозрачной стенке приземистого толстоногого серванта виднеется пара кружек, жестяной чайник и коробка с заварочными пакетиками. Вещей слишком мало даже для такой небольшой комнаты, поэтому кажется, что хозяин не просто раскладывал их по своим местам, а старался заполнить ими пустоту. Ремус еще не успел здесь толком обустроиться, поэтому я не вижу никаких темных существ, приготовленных для дальнейших уроков. Но, вне сомнений, очень скоро оборотень исправит это упущение: на широком подоконнике и полках шкафов уже виднеются клетки для не слишком крупных тварей и пара аквариумов.
Удовлетворив свое любопытство, я продолжаю:
– Так какова же причина того, что я здесь? Вам правда настолько необходим помощник? А может, это простой интерес, или что-то другое? Мне было бы интересно послушать, профессор.
Это почти похоже на нападение. Правда в том, что я на взводе. Я нервничаю и напуган, а попытки скрыть это делают меня наглым и агрессивным, но с Ремусом я могу себе это позволить. Разве можно представить себе человека терпеливее него?
Как я и ожидал, он лишь глубоко вздыхает и говорит:
– Я не делаю из этого секрета, Гарри. Я на самом деле давно хотел поговорить с тобой. Видишь ли, когда-то я знал твоих родителей. Именно поэтому я искал возможность познакомиться с тобой поближе.
– Это ничего не значит, – равнодушно говорю я, пожимая плечами. – Здесь многие знали моих родителей. В конце концов, они когда-то учились в этой школе. Так что, напротив, было бы довольно странным, если бы никто их не знал. Если честно, профессор, то за эти месяцы в Хогвартсе мне рассказывали о родителях больше, чем за всю мою жизнь.
Мне хочется добавить, что это не всегда просто – слушать о них. Слушать и знать, что на этот раз мне рассказывают не о тех отважных борцах со злом, которые решительно пожертвовали своими жизнями ради единственного и горячо любимого сына. Теперь мне говорят о женщине, которая умерла, рожая меня, и о мужчине, который зачем-то играл в войну, когда войны не было, и в конце концов это его убило. Я не могу знать, почему Джеймс Поттер делал это – ходил на аврорские рейды даже после того, как на одном из них погиб Сириус. Было ли для него настолько непереносимым оставаться в одном доме со мной, убийцей его жены и возлюбленной, что он пытался сбежать от этого и в конце концов преуспел? У меня нет ответов. Зато теперь я знаю, что когда кто-нибудь говорит: «Твои родители очень сильно любили тебя, Гарри», поверить в это гораздо труднее, чем раньше. Я хочу поделиться всем этим с Ремусом, а еще многим, многим другим, но молчу. Он – не тот человек, которого я когда-то знал и который знал меня. И, кроме того, впервые в своей жизни мне страшно, что Ремус может меня не понять.
Я не успеваю заметить, каким образом оборотень умудряется заварить чай в большой кружке с отколотым краем, не отходя при этом от меня, но ловлю себя на том, что благодарно принимаю ее из рук Ремуса и делаю осторожный глоток.
– Это другое, – с мягкой улыбкой возражает оборотень, неизвестно как истолковавший мой отсутствующий вид. – Мы с твоим отцом были очень близкими друзьями, Гарри. Я знал и тебя самого, когда ты был совсем еще малышом, – Ремус улыбается, вспоминая то время, а может быть просто для того, чтобы расположить меня к себе. – Мы с Джеймсом тогда могли лишь представлять, каким ты станешь, когда вырастешь. После того как тебя усыновила твоя тетя, я и не надеялся, что увижу тебя снова. А теперь ты сидишь передо мной, совсем взрослый. Может быть, это не слишком правильно, учитывая обстоятельства… но сейчас я рад, Гарри. На самом деле рад, что мы снова встретились.
Я криво улыбаюсь, не зная, как реагировать на эту неожиданную откровенность. «Мы могли лишь представлять, каким ты станешь» – эта фраза неприятной тяжестью оседает на сердце, но я не могу понять, почему, и просто отмахиваюсь от этого ощущения.
На некоторое время между нами повисает вязкая тишина. Я чувствую, что мне непременно надо что-то сказать: оборотень вправе рассчитывать на ответную откровенность. Но в голову как назло приходят только такие вещи, о которых лучше молчать, и поэтому я делаю вид, что очень занят своим чаем. Вскоре чашка совсем пустеет, и Ремус заговорщицким тоном говорит:
– Итак, если ты уже допил свой чай, думаю, ты не откажешься помочь мне в моей сегодняшней охоте.
После повисшей между нами тишины столь резкая перемена темы кажется чересчур заметной, но я с облегчением подыгрываю, радуясь, что Ремус не пытается лезть мне в душу.
– На кого будем охотиться?
Вопрос звучит по-деловому и совершенно обыденно, поэтому Ремус улыбается уголками губ, когда отвечает:
– Я хочу поймать кое-какое существо, чтобы продемонстрировать его студентам в понедельник. Уверен, что в замке их должно быть несколько, здесь много мест, которые могут прийтись им по нраву. Но пока что все мои поиски заканчивались неудачей, поэтому я серьезно рассчитываю на твою помощь.
– Я с радостью помогу вам, профессор, – искренне говорю я, внутренне обрадованный тому, что у нас нашлось общее дело, которое даст мне возможность побыть рядом с Ремусом, но при этом освободит от необходимости разговаривать с ним слишком много. – Так что мы будем искать?
http://tl.rulate.ru/book/36380/791537
Сказал спасибо 91 читатель