Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 63

Я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать от досады. Прекрасно! Директор решил вызвать меня к себе для очередной длительной и изматывающей беседы непонятно о чем. Впрочем, он же сам сказал, что я могу зайти в любое удобное для себя время. Значит, это может и подождать.

С такими мыслями я возвращаюсь к прерванному чтению. Сова Дамблдора некоторое время смотрит на меня немигающим взглядом, но поняв, что я не собираюсь писать ответ или кормить ее совиными лакомствами, с низким уханьем вылетает в окно.

Вскоре я понимаю, что двухтомное сочинение по сложным щитовым чарам, которое еще накануне казалось мне интересным, прямо-таки феноменально занудно. Еще через несколько минут я в раздражении отбрасываю книгу в сторону. Прекрасно, директор одним коротким письмом умудрился испортить мне весь день, и теперь я даже читать не могу, представляя себе грядущую аудиенцию… Поймав себя на этой мысли, я на секунду замираю, а затем невольно фыркаю. Возникшая было злость мигом испаряется, уступая место легкой досаде. Ну с какой стати, а? Веду себя, словно чертов подросток, ей богу. Но на самом деле, в известной степени я и есть чертов подросток, со всеми вытекающими из этого факта вспышками ярости и резкими перепадами настроения. Так уж работает моя биологическая оболочка, которой глубоко плевать на то, что творится у меня в голове и на сколько лет я себя ощущаю на самом деле.

Так и получается, что вопреки самому себе (или какой-то упрямой и раздражительной части себя) полчаса спустя я уже направляюсь в директорский кабинет, по возможности стараясь настроиться на миролюбивый лад. Студентов в коридорах почти нет, но меня это не удивляет. Еще не пробило и десяти, а насколько мне известно, большинство из них предпочитает отсыпаться по субботам до одиннадцати, а то и больше, вознаграждая себя за целую неделю мучительного недосыпа.

По пути к каменной статуе горгульи мне встречается лишь кучка хаффлпаффских первокурсников, занятых попытками вспомнить дорогу до гостиной своего факультета, да пара равенкловцев, всецело поглощенных обсуждением домашнего задания по Рунам. Поэтому когда я подхожу к знакомой горгулье, настроение немного улучшается.

– Сливочные тянучки, – машинально говорю я, и статуя отскакивает в сторону.

Витая лестница неторопливо вращается по кругу, приближая меня к директорскому кабинету. Оказавшись наверху, я коротко стучу в дверь и, не дожидаясь ответа, поворачиваю позолоченную ручку. В распахнутые настежь окна врывается яркий солнечный свет, отражаясь от сотни крошечных вертящихся и тоненько звенящих магических приспособлений. После полумрака коридора свет кажется болезненно ярким, и на миг я прищуриваю глаза. А когда вновь открываю их, то моя заранее приготовленная приветственная улыбка вмерзает в лицо.

Прямо перед собой я вижу Ремуса. Он сидит в кресле перед директорским столом и смотрит на меня спокойно и дружелюбно, а я застываю на пороге, не зная, как поступить. У директора и нового учителя по ЗоТИ явно шел какой-то разговор до того, как в кабинет ворвался я.

– О, – наконец произношу я. – Простите, сэр, я не знал, что вы сейчас не один. Я зайду позже.

– Все в порядке, Гарри, – заверяет меня директор. – Мы совсем не возражаем против твоего присутствия. Правда ведь, профессор Люпин?

Ремус сдержанно кивает, и Дамблдор расплывается в жизнерадостной улыбке. Его глаза так мерцают, что у меня возникает подозрение, что за этим приглашением кроется что-то еще. Возможно, директор хочет, чтобы мы с новым преподавателем по ЗоТИ нашли общий язык? Я сглатываю. Всю неделю я старательно отгонял от себя мысли о Ремусе, попутно избегая его в коридорах и в Большом зале. Хогвартс – по-настоящему большой замок, так что нет ничего удивительного в том, что за всю неделю мне удалось не перемолвиться с оборотнем ни единым словом. Вообще-то, не только с Ремусом. Я также не видел Джинни, Рона, Гермиону… да что там, почти весь пятый курс Гриффиндора. И дело не в том, что я на самом деле не хочу этого. Просто все они для меня – по-прежнему больная тема. Я до сих пор не могу разобраться с той мешаниной эмоций, которая возникает у меня при их виде. В мозгу словно загорается какой-то стоп-сигнал, который вопит: «Беги! Тебе было слишком больно, когда ты видел их в последний раз. Тебе этого показалось мало? Спасайся!». Даже сейчас я смотрю на Ремуса и чувствую, как в груди у меня натягивается и скручивается все сильнее какой-то тугой узел, который словно давит изнутри, мешая глубоко вдохнуть.

– Присаживайся, мой мальчик, – говорит тем временем директор, взмахивая палочкой.

Перед его столом возникает еще одно кресло. Оно расположено не слишком близко к первому, но с таким расчетом, чтобы, заняв его, я оказался повернут в пол оборота к Ремусу. Как раз настолько, чтобы казалось невежливым разговаривать только с директором, не обращая особого внимания на оборотня. Мое лицо каменеет.

– Спасибо, сэр, – говорю я, проходя к предложенному месту.

При ближайшем рассмотрении кресло оказывается ужасающим. Оно здоровое, яркого бордового цвета, с огромным количеством крошечных подушечек на сидении. Когда я опускаюсь в него, то чувствую, что просто-напросто утопаю во всем этом варварском великолепии. Зато в нем оказывается почти невозможно принять напряженную позу. Поэтому сидя там, среди мягких бордовых подушек, под доброжелательным взглядом Дамблдора и заинтересованным – Люпина, я выгляжу отстраненным и слегка замкнутым, но не напряженным.

Дамблдор снова взмахивает палочкой, и на столе появляется небольшая круглая скатерть, уставленная чашками и вазочками со сладостями. Пузатый заварочный чайник сам по себе поднимается в воздух и разливает дымящуюся янтарную жидкость по чашкам. Когда мы все принимаемся потягивать ароматный чай с бергамотом, директор говорит, обращаясь ко мне:

– Гарри, ты, вероятно, уже успел познакомиться с профессором Люпином, нашим новым преподавателем ЗоТИ?

– На самом деле, мы почти не виделись, профессор, – спокойно отвечаю я.

Директор выглядит изумленным. У него почти получается убедить меня в том, что это удивление – искреннее, но только почти. Мне прекрасно известно, насколько хорошо Дамблдор осведомлен обо всем, что происходит в замке. И обо мне, вероятно, тоже.

– Ну что ж, значит, все еще впереди, – наконец говорит он, подмигивая. – Думаю, у вас найдется много общего. Можно сказать, что профессор Люпин, как и ты, Гарри, «новенький» в Хогвартсе. Мне кажется, вы могли бы немного помочь друг другу здесь освоиться, как считаешь?

Директор смотрит на нас, улыбаясь, и мне не остается ничего другого, кроме как деревянно улыбнуться в ответ и сказать:

– Думаю, это было бы неплохо, сэр. Но вам, вероятно, лучше сначала спросить самого профессора Люпина.

Я вопросительно смотрю на Ремуса, и тот с мягкой улыбкой говорит, что был бы этому очень рад. Похоже, искренне. В конце концов, хоть один из нас здесь должен быть искренним, правда? Я грею слегка онемевшие кончики пальцев о теплый бок чашки. Сейчас еще только первая неделя сентября, на улице совсем тепло, но в груди у меня как будто бы застыла ледяная глыба, из-за которой я никак не могу согреться. Мне хочется уйти из директорского кабинета, поэтому я спешу перейти к делу:

– Итак, профессор, вы мне писали что-то про мои учебники. Они уже у вас? Я хотел бы поскорее начать заниматься, чтобы не отстать от программы.

– Да, Гарри, разумеется, – спохватывается директор. – Их прислал Джонатан Венгерд. Он профессор Итона, одного маггловского колледжа, и мой давний друг.

Я прячу насмешливую улыбку. Мне хочется сказать, что я прекрасно знаю, что такое Итон, в конце концов, я довольно долго был магглом. Но я сдерживаюсь, и Дамблдор продолжает:

– Ты в любое время сможешь отправить ему письмо с совой, если у тебя возникнут какие-то вопросы или просто захочешь с ним пообщаться. Вот, держи, – он протягивает мне небольшой сверток в коричневой оберточной бумаге. – Там все необходимое.

Я забираю сверток, глядя на него с некоторым сомнением. Там должна быть чертова уйма книг, в конце концов, мне ведь надо чем-то заниматься весь год. Если Дамблдор уменьшил их, то как, по его соображениям, я должен вернуть им прежний вид?

– Откроешь его, когда будешь в своей комнате, – добавляет директор. – Сразу после этого книги вернутся к своему нормальному размеру.

– Спасибо, профессор.

Я улыбаюсь, и на этот раз в этом нет ни капли лицемерия. Вероятно, меня никогда не перестанет удивлять то, с какой легкостью Дамблдор делает такие вещи. В своем прошлом я видел его настоящее могущество во время сражений с Волдемортом, и это в любом случае было поразительным. Заклинания высшей магии, искусное нападение, непробиваемая защита – в общем, все те вещи, которыми обычно измеряют магическую силу волшебника, были у директора на высоте. Ничего другого ожидать и не следовало, в конце концов, титул величайшего мага дается не просто так. Но не это приводило меня в изумление. Я и сам когда-то прекрасно умел превращать свою магию в смертоносное оружие. По-настоящему восхититься меня заставляли вот такие мелкие, почти незаметные чудеса, для которых требуется немалая сообразительность и сноровка.

Пожалуй, директор всегда был таким же виртуозом в «искусстве размахивания волшебной палочкой», как когда-то выразился наш Мастер Зелий, каким сам Снейп был в области зельеварения. Дамблдор мог сам, без всяких подсказок вроде раскрытого перед носом учебника, играючи совмещать различные типы магии, сходу изобретать новые заклинания и с такой же легкостью забывать их в следующую секунду, чтобы потом придумать что-то новое. Это выходило у него так же легко и естественно, как дышать. Он сам не уделял таким вещам никакого внимания, считая их самими собой разумеющимися. И именно поэтому, наверное, эти маленькие чудеса казались мне по-настоящему захватывающими. В конце концов, ведь настоящая магия – это прежде всего то, чему не находится рациональных объяснений, ведь так?

Я чуть качаю головой, когда кладу сверток в карман мантии.

– Гарри, ты будешь учиться по маггловской школьной программе самостоятельно? – спрашивает Ремус, вопросительно подняв брови. Он обращается ко мне, но смотрит при этом на Дамблдора. – Но ведь от успехов в учебе зависит твое будущее! Не думаю, что это разумно – оставлять тебя со всем этим один на один. Учителя нужны не просто так, они…

– Поверьте, профессор Люпин, мне известно обо всем этом, – вежливо, но твердо говорю я. – И все же я считаю, что смогу справиться со всем сам. Это было в большей степени мое собственное решение, а не директора.

http://tl.rulate.ru/book/36380/791534