Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 25

Я бегу вперед, расталкивая в стороны людей. Вокруг мелькают бесконечные мантии: красные, белые, черные. Цвета мантий – это все, что отличает друг от друга членов Ордена, авроров и Упивающихся. Вокруг летают опаляющие своим жаром вспышки заклинаний. Люди бросаются друг на друга, словно дикие звери. У них в глазах – жажда крови и бешенное, всепоглощающее стремление выжить. В моей правой руке крепко зажата волшебная палочка. Я машинально отражаю летящие в меня заклинания щитом, а в голове бьется лишь одна мысль: успеть, только бы успеть.

Я преодолеваю последние футы, расталкивая людей в черных мантиях. Красных и белых цветов среди них я больше не вижу, но мне плевать. Я так боюсь опоздать…Но когда я оказываюсь на свободном пространстве, все внутри меня замирает и обрывается. В нескольких шагах от меня стоит Лорд Волдеморт собственной персоной. А своей длинной костлявой рукой он вцепился в длинные рыжие волосы. Джинни. Этот ублюдок все-таки схватил Джинни, и теперь она бьется в его магических путах, не в силах вырваться.

– Ну, и что теперь, Гарри Поттер? – спрашивает он с садистским весельем. – Как ты поступишь?

– Отпусти ее, Том, – хриплый голос с трудом вырывается из вмиг пересохшей глотки. – Убей лучше меня.

– Хорошо, – с улыбкой соглашается он. – Брось палочку и поприветствуй свою смерть, Гарри.

Я поднимаю руку и медленно выпускаю из онемевших пальцев палочку.

– Видишь, я безоружен. Отпусти ее.

– Влюбленный глупец, – он смеется леденящим душу хохотом, как и в ту ночь, когда убил мою мать. Кто-то из Упивающихся произносит Инсендио, и моя палочка вспыхивает снопом искр. – Уверен, тебе понравится мое маленькое представление.

Он вытаскивает нож. Длинный, острый серебряный клинок. Я бросаюсь вперед, но Упивающиеся подхватывают меня под руки, не позволяя вырваться. Они глумливо смеются, с предвкушением глядя на острое лезвие.

– Только попробуй ее тронуть, мерзавец! – я понимаю, что мои крики ничего не дадут, что я ошибся, опять, черт побери, ошибся. Глаза застилают слезы ярости и беспомощности. – Ты же, черт подери, обещал!

– Гарри, Гарри, Гарри, – он цокает языком и качает головой, словно разговаривает с нашкодившим ребенком. – А ты все так же предсказуем. Дамблдору следовало получше выдрессировать своего щенка. Ты такой доверчивый. Тобой так легко управлять, не так ли?

Медленно и театрально, Волдеморт поднимает нож и подносит к нежной шее Джинни.

– Пожалуйста, не надо! – я готов на что угодно. Угрожать. Просить. Умолять на коленях. Даже умереть. – Только не Джинни, Том. Не убивай ее, прошу, – я будто со стороны вижу, как мои онемевшие губы размыкаются, чтобы возносить униженные мольбы в адрес убийцы моих родителей.

– Ты сам виноват, Гарри, – он говорит с лицемерным сожалением в голосе, и меня передергивает. – Надо было принимать мое предложение. Но, увы, теперь уже поздно. Ты должен понять, что бывает с теми, кто смеет перечить Лорду Судеб!

Он вонзает ей нож прямо в горло. Кровь бьет фонтаном. Джинни захлебывается и несколько раз конвульсивно дергается в его руках, прежде чем затихнуть. Я трепыхаюсь в руках упивающихся, но не могу вырваться. Я чувствую, словно тоже корчусь в агонии и умираю, вместе с Джинни.

– Зачем так, Том? – беспомощно спрашиваю я. Я сам не знаю, что имею в виду. Зачем так вульгарно, так по-маггловски? Зачем так жестоко?

Он небрежно кидает Джинни на землю. Магические путы спадают, и она остается лежать неподвижно, с удивленно распахнутыми глазами и беспомощно раскинутыми в стороны руками. Упивающиеся отпускают меня, и я обессилено падаю на колени. Из моей груди вырывается отчаянный, нечеловеческий крик.

– Гарри, проснись, пожалуйста!

Я резко вырываюсь из тисков сна. Ошалело оглядываюсь вокруг, натыкаясь взглядом на лица Дерека, Сары, Дадли, Пирса. Их очертания странно размываются. Я провожу руками по глазам и с удивлением обнаруживаю, что лицо у меня все мокрое от слез. Принимаю сидячее положение и смущенно встречаю их испуганные взгляды.

– Что? – вопрос звучит хрипло, отдаваясь болью в горле. Черт, кажется, я сорвал голос. Зато сразу получил ответ. – Я кричал, да?

– Кричал – это не то слово, – испуганно выдыхает Дерек. – Звучало так, словно тебя режут.

Я не знаю, что ответить, поэтому просто отвожу взгляд. Я позволил себе крепкий сон без заглушающих чар впервые за годы. Пожалуй, это было не самой хорошей идеей. Но в этом проклятом магическом заповеднике по-другому просто нельзя.

– Что это было? – требовательно спрашивает Дерек.

– Просто ночной кошмар, – я криво усмехаюсь. – Я же говорил, что мне не стоит спать.

– Ты кричал… – Дадли испуганно сглатывает и продолжает, – кричал, чтобы кого-то там не убивали. П-почему тебе снятся такие странные вещи?

– Неважно. Это был всего лишь глупый сон. Это не по-настоящему.

Возможно, если я буду повторять эти слова достаточно долго, то смогу поверить в них сам.

Меня колотит. Ненавижу свои сны. Мне хочется уйти куда-нибудь, скрыться ото всех. Ненадолго, просто чтобы прийти в себя. Чтобы сбросить боль, ярость, горечь и безысходность, что принесли с собой воспоминания.

– Знаете, ложитесь-ка вы, досыпайте. Извините, что перебудил, – я рассеянно запускаю руку в спутанные волосы. – А я пока схожу за какими-нибудь деревяшками для костра, а то потухнет.

Я встаю и поспешно иду в лесную чащу, игнорируя оклики остальных. Отхожу от лагеря подальше и принимаюсь машинально собирать сухие ветки и трухлявые поленья. Глаза все еще горят от слез, горло саднит. На душе погано, как не было уже давно. Холодно, пусто, безнадежно. Какой подробный, какой реальный сон. Раньше заставить меня пережить этот день в деталях могли только дементоры. Я так долго, так старательно пытался забыть…

После того, как меня заставили смотреть на убийство Джинни, во мне что-то оборвалось, перегорело. Красноглазый ублюдок позволил мне подойти к ней близко-близко, заглянуть в пустые глаза. А потом приказал своим прихвостням схватить меня. Я был безоружен, сломлен, уничтожен. Я представлялся им легкой добычей. Они и подумать не могли, что пока я буду смотреть на то, как медленно уходит тепло из тела моей возлюбленной, пробудится моя сила. В тот день я впервые использовал беспалочковую магию. В тот день я принял брошенный Волдемортом вызов. В тот день я поклялся, что не успокоюсь, пока не убью его. Возможно, убив Джинни, он сам вырыл себе могилу.

Я с силой бью кулаком по дереву, изгоняя из головы непрошенные воспоминания. Снова, снова и снова врезаюсь в жесткую кору. До боли, до крови, до треска в суставах. Собранные мной ветки для растопки костра летят прочь, я вновь и вновь обрушиваю удары на равнодушную древесину. Мне хочется отомстить, ударить, причинить боль. Пусть даже самому себе. Возможно, боль в руках заставит меня отвлечься от этой пустоты на сердце, которая могильным холодом распространяется по венам.

– Ублюдок, – шепчу я, захлебываясь ненавистью. – Почему ты не сдох раньше, Том? Почему только после того, как отнял у меня все?

Чьи-то сильные руки хватают меня под руки, оттаскивают прочь. Черт, опять Дерек. Все-то он лезет, когда не просят. Через мое тело электрическим разрядом проходит судорога. Мне так погано, так тошно. Мне все противны, я сам себе сейчас противен.

– Отпусти, пожалуйста, – голос неожиданно слабый, и Дерек не слушается. – Не трогай меня, только не сейчас, прошу, – я дрожу от напряжения, глаза зажмурены так сильно, что из-под плотно сомкнутых век выступают слезы.

– Не отпущу, пока ты не объяснишь, какого черта с тобой происходит, – решительно заявляет десятиклассник.

Он обходит меня кругом, так и не выпуская из рук, и садится передо мной на корточки. Смотрит изучающим взглядом, глаза в глаза. Его сильная хватка на моих предплечьях не дает вырваться, наверняка оставляя синяки. Весь его вид ясно говорит о том, что он не отступится, пока не выяснит все до конца. Я молчу, сейчас все мои силы уходят на то, чтобы справиться с дрожью и остатками истерики. Здесь, в этом проклятом лесу, где я не имею возможности использовать магию, в стальной хватке Дерека, под его пытливым взглядом, я чувствую себя до ужаса беспомощным. В какой-то момент, глядя в эти внимательные карие глаза, я ловлю себя на мысли, что где-то в глубине души хочу все ему рассказать. Я так долго держал всю боль в себе, что она переполняет меня через край. И если я выговорюсь, то, возможно, призраки прошлого наконец-то выпустят меня из своих удушающих объятий. В конце концов, Дерек не даст мне уйти, пока не узнает правду. Мысль о том, чтобы не пытаться быть сильным хотя бы немного, оказывается неожиданно соблазнительной… Я встряхиваю головой, прогоняя глупый порыв. Мерлин, я просто жалок.

Замечая, что я не собираюсь говорить, Дерек начинает задавать вопросы:

– Что тебя испугало, Гарри? Что тебе снилось? Кто такой Том?

Я не знаю, что видит Дерек в моих глазах, но он вдруг отпускает мои руки и отшатывается назад. А меня захлестывает волна боли и горечи.

– Ты. Ни. Черта. Не. Знаешь! – раздельно говорю я хриплым шепотом. – Не лезь в мою жизнь.

– Не знаю? Так объясни, я больше ничего не прошу!

– Зачем? Ты все равно ничего не сможешь сделать. Ты хочешь, чтобы я потешил твое любопытство? – я неприятно усмехаюсь, и Дерека передергивает.

– Я просто хочу понять, какого черта с тобой происходит, ясно? – он начинает выходить из себя.

– О, поверь, ничего такого, что касалось бы тебя!

Я подбираю брошенные в порыве злости ветки и быстрыми шагами возвращаюсь в лагерь, оставляя Дерека мучиться любопытством. Когда я подбрасываю дерево в огонь, из-за кустов терновника ко мне выползает Силенси. Я шепотом с ней переговариваюсь, с удивлением обнаружив, насколько мне без нее было неспокойно.

Теперь мы идем к магическому барьеру, придерживаясь берега реки. Я с удовлетворением отмечаю, что Королевский Лишайник встречается все чаще, плотно облепляя основания деревьев. Еще несколько дней – и мы забудем это изнурительное путешествие, словно страшный сон.

Когда мы останавливаемся на очередную ночевку, я снова готовлюсь охранять лагерь от возможных незваных гостей. Прислушиваясь к негромкому сопению ребят, я блуждаю взглядом по темному небосклону и окрестным деревьям. И тут впервые за долгое время мне становится по-настоящему, до дрожи, до тошноты, страшно. По неспокойной поверхности реки проложена желтая дорожка тусклого света. Все мое существо громко сигнализирует о неотвратимо приближающейся опасности. Близится полнолуние. Огромная луна, окруженная туманной дымкой, выглядит зловеще. А я вместо желтого почти круглого диска вижу оскаленную в отвратительной предвкушающей усмешке морду оборотня. Еще чуть-чуть – и охоту можно объявлять открытой.

http://tl.rulate.ru/book/36380/788421