Готовый перевод Learning To Live As A Cultivator / Учиться жить как культиватор: Глава 5

Глава 5. Я читаю книгу и узнаю, для чего нужен котелок

Леон взял не просто какую-то книгу, а дневник, дневник с множеством записей и крошечными иллюстрациями. У автора был своеобразный почерк: не наклонный и не прямой, а какой-то средний. Леон только чудом разбирал слова. Несмотря на то, что эти слова связывались в предложения, в записях в целом не удавалось найти никакого смысла.

Он вытащил книгу наугад, и ему казалось, что этот дневник был у автора не первым. Леон спросил себя: была ли конкретно эта книга частью коллекции, хранящейся в сундуке, а если это так, то не значит ли, что предыдущий владелец тела и есть автор дневника?

Просмотрев страницы, Леон заметил, что большинство записей были посвящены каким-то диковинным растениям, ни об одном из которых он прежде не слышал. Это, однако, не было так уж и необычно: знания Леона о растениях не простирались дальше деревьев и сортов древесины, которые из них получаются. Однако он был совершенно точно уверен, что никогда прежде не слышал о пятилепестковом призрачном зверобое или среброязыкой ночной тени.

Первое растение имело мелкие цветки с опьяняющим ароматом, Его измельчённые листья, нанесённые на кожу человека, перебивали этот запах, а длинный корень обладал пищевой ценностью, но на пробу он был жёстким и обладал тем же вкусом, что и цветки, если их прокипятить.

Другое растение при неумном ухаживании становилось ядовитым. Его стебли и корни при употреблении могли вызвать смерть, как и серебряные листья, если употребить их в увеличенной дозе; с другой стороны, к этому яду можно было постепенно выработать невосприимчивость. На самом деле это растение так высоко ценилось из-за одного любопытного побочного эффекта: человек, съевший серебряные листья, в течение некоторого времени безостановочно говорил только правду.

Леон отложил книгу и сконцентрировался на расчёсывании своих всё ещё влажных волос. Он спрашивал себя - отчего автор дневника так интересовался растениями. Конечно, не весь дневник был заполнен их описаниями: тут также имелось достаточно поэтичное описание одного утра, когда туман клубился у стволов и, казалось, свободно болтался на молодых деревьях и кустарниках, как подобранная не по размеру мантия. Солнце, вопреки обыкновению, выглядело не как огненный круг; а, скорее, напоминало яркую луну, подвешенную в туманном небе.

Всё ещё завёрнутый в одеяло, Леон переместился в хижину и взял другую книгу. Ему пришлось пропустить несколько: они были совершенно пусты, - прежде чем наткнулся на дневник, который, как он полагал, был у автора первым.

Слова, что он использовал, казалось, больше подходили юному, простому человеку, а почерк отдавал некоторой неуверенностью. Однако автор с огромной радостью говорил о том, как он был выбран для обучения в академии, о том, как его дедушка подарил ему множество книг с пустыми страницами, которые старик изготовил сам. Это была его работа: производить книги, которые исписывали ученики, но для своего единственного внука он желал иной дороги в жизни. Он был слишком стар для того, чтобы постичь письмо и чтение. Все свои знания он передал автору, ребёнку очень чуткому и жадному до науки. Дедушка отправил его в ближайший город, где шёл набор в академию, снабдив небольшим кошельком с деньгами, и мальчик преуспел.

На следующих страницах автор описывал своё путешествие в школу, которая располагалась на лесистом горном холме. Автор рассказывал, как делил большую хижину с множеством других мальчишек, большинству из которых исполнилось шестнадцать или семнадцать лет (впрочем, там было и несколько ребят постарше). В академии они все были новичками и должны были обучаться совместно. Когда у мальчиков проверили их боевые навыки, способности к каллиграфическому письму, уровень знаний о выживании в дикой природе и магии…

Леон отложил книгу. Магии?

* * *

Академия была разделена на пять школ, но все они носили одно название: Восходящий Горный Институт. Первая школа была военной и специализировалась на всех видах боевых искусств: с применением оружия или же без оного. Вторая школа уделяла особенное внимание приручению животных: сюда поступали те, кто много знал обо всех тварях в этом мире, об их боевых возможностях, о том, как их убить, как приручить, как дрессировать. В третьей школе, школе магии, естественно, обучали, как подчинить своей воле и использовать природные элементы. Четвёртая школа – школа учёных – собирала под свои знамёна всех, кто горел неутолимой жаждой знаний, желал заниматься прорицанием или земледелием. В пятой школе, школе алхимии, главной дисциплиной была наука о растениях, создании зелий и таблеток.

Поскольку автор дневника не был физически силён, не обладал крепким духом, обширными знаниями и каллиграфическим почерком, он отправился в школу алхимии, поскольку больше ему выбирать было не из чего. На самом деле, ему повезло, что его вообще хоть куда-то приняли. Ходили слухи, что школа алхимиков не пользовалась особой популярностью: люди в основном были одержимы желанием драться или возделывать землю.

Мальчик не возражал и радостно занял своё место в академии. Его привели в однокомнатную хижину на лесистом холме, где располагалась школа, и дали котелок, с помощью которого ему надлежало изготавливать зелья и таблетки. Его также снабдили семенами трав, чтобы он попробовал их вырастить. Хоть ему и недоставало таланта, он обладал огромным рвением к учёбе, записывал все рекомендации старших товарищей в свои дневники. Страницы заполнялись детально расписанными методами создания простейших таблеток и зелий и подробными описаниями трав. Он делал всё в соответствии с инструкциями. Его труды постепенно начали приносить свои плоды. Мальчик уверенно создавал зелья и таблетки по инструкциям и распознавал травы. Его творения были среднего качества. Он никогда не производил ничего плохого, но, если его просили создать что-то необычное, он всегда с этим заданием справлялся.

Преподаватели его заметили. К несчастью, его также заметила и горстка одноклассников, которая завидовала получаемому им вниманию. Когда стали распространяться слухи о том, что его могут перевести во внутреннюю школу (с более высоким уровнем преподавания и более компетентными учителями), человек по имени Кэприан нашёл его.

Кэприан всегда отличался от прочих студентов: он происходил из богатой семьи. Более того, это была семья алхимиков. Правда, мальчишка не блистал талантами и был достаточно ленив. Его родня купила ему место в академии в надежде на то, что Кэприан одумается и начнёт учиться и работать, но Кэприан не видел смысла что-то менять. Привычка получать всё, что ему хотелось, испортила его. Он испытывал отвращение к плохим условиям жизни во внешней школе, но также его не устраивали и требования, предъявляемые к студентам, желающим попасть во внутреннюю школу (а требовали от них усердного труда). Так что Кэприан заставлял других студентов работать на себя, отдавая ему свои таблетки.

Автор дневника подчиняться не желал. Он упорно работал над своими таблетками и втайне экспериментировал с рецептами, и плоды его труда нужны были ему для разнарядки. На самом деле, никакой реальной стоимостью они не обладали, он желал доказать свою значимость, обменивая созданные таблетки на травы, но старшекурсники вели записи, в которых отмечали, насколько успешны были студенты в создании таблеток. Его успех в создании таблеток и зелий был чуть более семидесяти процентов на первом базовом уровне и пятьдесят процентов – на втором. Половину созданного мальчик отдавал школе, а другую половину оставлял себе. Это была та половина, которую он откладывал, чтобы расходовать травы, экспериментируя.

Один из прихвостней Кэприана пронюхал о запасах мальчика, поскольку те были спрятаны ненадёжно. Всё, что автор дневника отложил, было разграблено, пока сам он занимался в библиотеке. Эти действия подверглись осуждению. Конечно, старшие обещали найти виновника, но мальчик понятия не имел, что все они были подкуплены. Старшекурсники также порекомендовали ему переселиться в новую комнату, так как замок на дверях старой был сломан, и не известно было, когда его починят. Мальчика переселили в хижину вдали от центрального корпуса и изолировали от других учеников в точном соответствии с инструкциями Кэприана. Но мальчик не возражал: он считал, что лучше будет экспериментировать здесь. Теперь он куда осторожнее обращался со своими книгами, котелком и записями об успешных экспериментах над зельями и таблетками и прятал всё это добро надёжно.

На этом месте дневник закончился, и перед глазами Леона замелькали пустые страницы. Кэприан, должно быть, пришёл, чтобы добыть больше таблеток, и, разумеется, он их нашёл, но для порядка избил мальчика до смерти, дабы получить то, чего ему хотелось. А Леон по какой-то непонятной причине очутился в теле студента, которого уже не было в живых!

Леон положил дневник в сундук и, оставив в покое волосы, задумчиво уставился перед собой. Хотя он и не знал точного возраста мальчика, он был уверен, что тот ещё не достиг возраста, в котором полагается седеть. Он был студентом алхимической академии не дольше двух лет, и, вероятно, серебристые пряди прочертили его чёрные волосы из-за испытанного им шока. Леон вздохнул. Он находился в чужом мире, в школе, где старшекурсникам и преподавателям заплатили, чтобы те о нём забыли, не имея никакого представления о том, как здесь выживать, и он всего лишь ожидал своей второй смерти.

Значит, он должен был начать с того места, на котором остановился мальчик. Леона мучил один-единственный вопрос: где ему достать травы, необходимые для приготовления таблеток и зелий?

http://tl.rulate.ru/book/28262/598092