Готовый перевод Brimstone Fantasy / Серная Фантазия: Глава 32

Мое зрение уже размылось, когда мы вошли в большую комнату со стенами, заполненными белыми символами, которые я и не пытался прочитать.

Боквен повел нас к двери сзади, махнув людям в комнате, чтобы они остались на месте. Мы прошли через коридор, а затем оказались в гораздо меньшей комнате с кроватью.

На самом деле это была не кровать, а целая куча меха, положенная на каменный блок, вырезанный в стене.

"Вот, пожалуйста" услышал я его голос. "Увидимся когда ты снова встанешь на ноги."

Я  сел на мех и положил Икун Оми на колени.

Я вспомнил, что думал, что меч не был чем-то особенным, когда я впервые поднял его, но теперь, когда мои пальцы медленно гладили его холодную сталь, я мог легко почувствовать связь между нами двумя.

И она становилась все сильнее, так что я чувствовал себя более зависимым от нее, чем мне хотелось.

Я поднял голову и увидел, что Боквен ушел. Ардос сидел с обеспокоенным выражением лица, а женщина-инструктор все еще стояла в коридоре, прижимая руки к груди.

"Я буду рассчитывать на тебя" сказал я ей с извиняющейся улыбкой.

Она просто старалась не смотреть мне в глаза и не отвечала.

"С тобой все будет хорошо" сказал Ардос. "В мое присутствие с тобой ничего не произойдет, так что ты можешь попытаться успокоиться."

Я кивнул, думая, что это не далеко от истины.

Я держался за меч не потому что был обеспокоен или напуган. Я держался за него, потому что в настоящее время я чувствовал, что не было ни одного существа или препятствия, которое я не смог бы разрезать пополам и я не хотел выяснять, были ли эти чувства моими или ее.

Успокаивающее высокомерие, породившее приглушенную жестокость. Как акула или лев, хихикающие над добычей, не заслуживающий их клыков.

До меня дошло, что у меня пропал слух, и я понял, что больше нельзя тянуть. Я приготовился положить Икун Оми обратно в свой инвентарь.

Это будет сука, как больно, подумал я, вспоминая боль, последовавшую за моим просветлением.

Однако я даже не почувствовал боль. В одно мгновение я сидел в комнате незнакомца, а затем наступила темнота.

***

Я родился в небольшой деревне в Западной Африке. Деревне рыбаков приютившейся между великой рекой и бескрайним синим морем.

Она была гаванью, святилищем, почти не затронутым "модернизмом" и великими открытиями, сделанными по всему миру. Дом для мужчин и женщин, которые уважают и ценят традиции превыше всего. Хорошо это или плохо.

Меня учили всегда приветствовать других с улыбкой. Каждого пожилого человека называли "дядя" или "тетя", а другие дети были "братьями" и "сестрами".

Жизнь тогда была проста. Моим миром была моя семья. Моей единственной мечтой было победить моего старшего брата в гонке с пляжа домой и однажды стать достаточно большим, чтобы бросить вызов морю с отцом и другими мужчинами.

Люди всегда говорили мне, что я слишком хочу повзрослеть, что это еще не все, казалось, что я должен просто подождать, чтобы увидеть великие вещи, которые Судьба приготовила мене. Но это было не то, что я хотел делать, хотя Судьба, казалось, сыграла важную роль в обстоятельствах самого моего рождения.

Мои родители встретили друг друга в этой уединенной деревне, но моя мама была не отсюда. Она была даже не с этого континента. Хотя у нее был такой же оттенок кожи, как и у других, ее предков забрали из их домов куда-то очень далеко. Она была первым членом своего рода, что смог вернуться.

Как ангел, она прилетела по небу с земли называемой "Америка", страны свободы, где земля и растения были заменены бетоном и сталью, где люди работали с машинами в башнях пронзающих небеса.

Я любил слушать рассказы о ее стране, но я не хотел туда. Она говорила, что можно долго не видеться и не разговаривать с семьей, и что старики часто переезжали из дома. Я не мог представить себе жизнь без своей семьи.

Она была врачом и пришла с другими, чтобы помочь деревне. Когда ее друзья уехали, она решила остаться и построить семью со старшим сыном вождя.

Что мне казалось странным, так как они были полными противоположностями. Он был спокоен и аналитичен, она была энергичной и импульсивной. Он был хранителем традиций, а она любила инновации, даже способствовала строительству единственной школы в деревне с учителем из города.

Когда я спросил его об этом, мой отец просто рассмеялся и сказал мне, что она на самом деле сильно смягчилась и приложила усилия для интеграции в общину. И что даже если бы она этого не делала, она спасла жизнь достаточному количеству людей, чтобы заслужить место среди них.

Мои родители постоянно ругались, но всегда с улыбкой на губах. Как будто каждый из их аргументов был просто перефразировкой старой песни, с которой они были знакомы, но все же любили выступать так, как будто это было в первый раз.

Я знал, что многие женщины немного обижались на мою маму за то, что она осталась. Мужчина мог иметь до пяти жен, но мой отец никогда не брал вторую.

Когда я ночью слушал рыбаков, пьяных от пальмового вина, вместо того, чтобы спать, как должен был, я иногда слышал, как они издеваются над моим отцом. Затем они говорили, что их сестры, вероятно, были бы не против его. На что он просто смеялся и говорил, что его жена уже и так была женщиной, с которой он не мог справиться.

На это мой брат однажды прошептал мне, что мама, вероятно, убьет его, если он попытается жениться на ком-то еще.

Я был из тех детей, которые ненавидели школу, но мы были вынуждены ходить в нее. Я хотел пойти поиграть на пляже с большинством других детей или понежиться под солнцем, пока ел фрукты с обильных деревьев, что росли повсюду.

Моя мама говорила мне, что ходить в школу необходимо, если я однажды хочу стать "кем-то". Теперь, когда страна стала независимой, ей скоро понадобятся более образованные люди, чтобы помочь ей встать на ноги.

Я ей не поверил. Никто из родителей моих друзей не ходил в школу, и они, безусловно, были "кем-то". Папа был в школе, но вскоре он станет таким же вождем, как мой дедушка, который не был в школе. Так в чем был смысл?

В конце концов, ей удалось выиграть эту битву, познакомив меня с книгами. Они заставили меня осознать, что в мире есть нечто большее, чем просто мой дом. С этого момента я знал, что мне нужно больше учиться, чтобы понять более сложные из них.

Конечно, чем больше было книг для чтения, тем больше становилось для учебы. Какой-то момент в этом бесконечном цикле меня зацепили, и с него все мои воспоминания о том, как я бездельничал под солнцем, включали в себя то, что я что-то читал.

Что касается воспоминаний, мой старший был одним из тех кто играл в хижине моей бабушки. Должно быть, мне было четыре года или, может быть, меньше. Хотя она не должна была готовить внутри, она всегда что-то быстро делала, когда присматривала за мной.

Она готовила и весело пела одну из тех вечных песен, которые пели мужчины, когда тащили на лодках сети, наполненные рыбой.

Я помню, как я прервал чтение, чтобы послушать ее песню. Вскоре она подняла меня в панике и спросила, что случилось. По моему лицу текли слезы, и я безудержно рыдал.

В то время, я не знал, почему я плакал. Я понял это только много лет спустя.

Делали ли вы когда-нибудь шаг назад, чтобы осмотреться вокруг? Чтобы действительно оглядеться? Это как опыт вне тела, в течение которого вся сцена запечатлевается в вашем мозгу навсегда вместе с абсолютно всеми ощущениями.

Я до сих пор помню каждое зерно пыли, танцующее в свете, проникающем под соломенную крышу. Я до сих пор помню голоса моих родителей, любовно подшучивающих на улице. Я до сих пор помню запах соуса, кипящего в котле. Соль в воздухе. Чистую простоту всего этого.

Я до сих пор иногда слышу ее прекрасную песню, поздно ночью и сон ускользает от меня. И я никогда не забуду внезапную уверенность, которая прочно завладела моим молодым сердцем.

Вещи, никогда не будут, столь же хороши, как они были в тот момент.

Я не знаю, что вызвало эту мысль, или почему она вообще пришла в голову молодому мальчику, который, к счастью, вскоре забыл об этом. Но потом я прожил сравнительно долгую жизнь, и она не была опровергнута.

С другой стороны, вполне возможно, что к тому времени, когда другие сравнимые моменты снова произошли, я был слишком поврежден, чтобы оценить их.

***

Я проснулся с чувством крайней усталости, но, к счастью, не от боли.

Моим первым рефлексом было проверить состояние моей руки. Она больше не была сломана, но я чувствовал, как болит все остальное тело. Хотя я не собирался жаловаться.

Несколько раз, казалось, что я спал и не спал, а может, даже бредил. У меня были воспоминания о том старом сне, который я видел прошлыми ночами, и о том, что я каким-то образом оказался в своей комнате в храме.

Но я определенно все еще был в маленькой каменной комнате, в которую нас привел подозрительный медведь.

Как его звали... Брокен? Бокрен?

Женщина-инструктор спала в кресле рядом с кроватью. У нее были круги под глазами, и я пообещал себе, что найду способ отплатить ей за ее усилия... ну, по крайней мере, правильно выучу ее имя.

Я потратил несколько секунд, чтобы разобраться в своих мыслях, и с удовлетворением отметил, что они больше не были кровожадны. Насколько я мог сказать, я вернулся к своему обычному себе... хорошо это или плохо.

Кровать из меха не была неудобной, но вызывала у меня зуд. Со стоном мне удалось сесть, и женщина открыла глаза.

"Привет" неуверенно сказал я.

Во рту у меня пересохло... Мне нужна была вода.

"Привет" ответила она, все еще неряшливо. Затем она поняла, с кем разговаривала, и выпрямилась на своем месте. "Ты очнулся! Как ты себя чувствуешь?"

"Да и я чувствую боль... Что не так плохо, как я ожидал. Как долго я спал? Где Ардос?"

"Была чрезвычайная ситуация и ему пришлось вернуться. Одна из твоих подруг принесла это для тебя на днях, хотя я не уверена, для чего ты можешь это использовать" сказала она, указывая на большой предмет в углу комнаты.

Это был Тамин пустой кристалл маны.

Я посмотрел на женщину в замешательстве.

"...На днях?"

"Ах, да. Прошло три дня с тех пор, как мы пришли сюда."

http://tl.rulate.ru/book/17095/452225