Готовый перевод Warden who guards the witches / Надзиратель, охраняющий дьяволиц: Глава 11. Письма с просьбами

Письма с просьбами

— Этого... — Вероника на мгновение замерла, а затем покачала головой. — Этого не может быть! 

— Почему ты так уверена? 

— В тот день хранилище охранял новичок, о котором я уже рассказывала раньше. Мы с ним были в хороших отношениях. Именно я нашла способ всё исправить, когда он попал в переделку. Я была добра к нему. Он знал, что я оборотень, но всё равно уважал меня, и он... 

— В таком случае ты убила человека, — Эйден не смог удержаться от смешка. 

— Я сказала, что никто не убивала! — подчеркнула с некоторым недовольством Вероника. 

— Если убийства не было, значит, он лжесвидетельствовал. Либо ты убила человека. Тебя действительно предали, а ты продолжаешь считать деньги, — сказал Эйден нескрываемо насмешливым тоном. — Разве ты не знаешь, почему суд приговорила тебя к смертной казни? 

— Не потому ли, что я оборотень? 

— Может быть, у них и есть предубеждения из-за того, что ты оборотень, но как можно осудить кого-то на смертную казнь без явных доказательств? Я читал твоё дело, и ключом к приговору были показания человека и пистолет, использованный в качестве вещественного доказательства. Он сказал на суде, что ты вернула оружие в двенадцать тридцать, торопясь, и что он не осматривал твоё оружие. Это правда? 

— Это... действительно правда, в тот день в полночь пошел сильный дождь, и я торопилась вернуться в свою квартиру, чтобы поменять одежду, Брюс... новичок, и он позволил мне пройти, не проверив оружие на месте. 

— Ну, это свидетельство можно принять за неудачное совпадение. Тогда проблема заключается в пистолете, который был уликой. Подумай, в пистолете, который ты сдала в хранилище, не хватало пули. Если кто-то её украл, то кто бы это ни был, он не мог обойти человека, охранявшего хранилище. Как ты могла не заметить чего-то столь очевидного? — уверенно сказал Эйден. — Ты же сама офицер полиции, отбрось свои личные чувства и воспользуйся мозгами. 

Вероника хотела что-то ответить, но, немного подумав, с удивлением обнаружила, что действительно, со стороны Эйдену виднее. 

Ей уже доводилось работать в хранилище, и она сама прекрасно знала, насколько надежна там защита. Вместо мысли о том, что кто-то может обойти человека, обслуживающего хранилище, и украсть пулю из пистолета, она считала более вероятным, что кражу совершит именно тот, кто обслуживает хранилище. 

— Мой опыт работы в тюрьмах научил меня, что превращение обычного человека в преступника – лишь вопрос времени. Каждый может совершить ошибку, и есть множество преступников, которые по своим словам и поведению не похожи на тех, кто совершил бы что-то плохое. Ты должна сомневаться в каждом, если действительно считаешь себя невиновной, — напомнил ей Эйден. 

— Но... но почему он это сделал? — Вероника невольно повысила голос от волнения. — Я была добра к нему, у него нет причин подставлять меня! 

Эйден на мгновение задумался: — Что ж, возможно, сначала стоит подумать о настоящем виновнике. 

— Настоящем виновнике? 

— Конечно, если ты не убивала человека, то где-то есть настоящий виновник. Я читал в материалах дела, что следственная группа остановилась на конной полиции после изучения гильзы, оставленной на месте преступления. Разве у конной полиции не уникальное оружие? 

— Да, конной полиции иногда приходится формировать почетный караул на фестивалях, праздниках и тому подобных мероприятиях. Поэтому наше оружие не такое, как у других подразделений, оно изготавливается на заказ. А совсем недавно наше подразделение перешло на новую модель Маузера... — Вероника вдруг резко отреагировала на середине предложения. — Вы имеете в виду... 

— Если настоящий преступник не ты, скорее всего, это один из других конных полицейских, — естественным образом продолжил Эйден. — Если учесть, что в тот день охраной хранилища занимался новичок по имени Брюс, то убийцей мог быть другой полицейский. Он мог лжесвидетельствовать, не обязательно для того, чтобы уличить тебя, но укрыть настоящего преступника. Настоящий убийца и новичок, охранявший хранилище, нашли способ повесить вину на тебя. 

«…» Вероника была в полном замешательстве. 

С самого рождения её притесняли из-за того, что она оборотень. Она бесчисленное количество раз проклинала свой род, и в этот раз, когда её несправедливо посадили в тюрьму, подсознательно обвинила в этом проклятие, которое преследовало её с рождения. 

Это привычное мышление ограничивало её кругозор.  

От откровенного гнева до опустошения и ненависти к себе, – в тюрьме она день за днем проклинала несправедливость судьбы, не задумываясь о том, кто её подставил. 

Подсказки Эйдена даже нельзя было назвать сложными рассуждениями; как полицейский, она давно должна была понять, как всё просто. 

Если было стереотипом, что другие относились к ней иначе, потому что она оборотень, то разве не стереотип, что она сама видит в этом корень всех проблем? 

— Я... — после долгого молчания нерешительно произнесла Вероника, — хочу встретиться с этим человеком. 

— Этого нельзя сделать, — решительно ответил Эйден. — Сейчас ты заключенная, а как заключенный может видеться с кем хочет? У заключенных нет свободы. 

Вероника стиснула зубы. 

И тогда Эйден перевел разговор в другое русло: — Но я могу встретиться с ним для тебя. 

Вероника рывком поднялась и схватилась за решетку железной двери. 

— Вы... можете... найти... — бессвязно говорила она, сглатывая пересохшим от волнения горлом, — вы можете найти способ... оправдать меня? Вы можете... придумать способ? 

Вероника прижалась лицом к перилам и с нетерпением уставилась на Эйдена – впервые Эйден увидел в её глазах желание жить. 

— Я не могу дать никакой надежды, но могу попытаться проверить твоё дело. Если ты действительно не убийца, я сделаю всё возможное, чтобы оправдать тебя. 

Спустя долгое время Вероника заговорила и спросила: — Почему? 

— Почему? — риторически переспросил Эйден. — В своей тюрьме я держу только преступников, так что, если ты не преступница, то мне незачем тебя держать здесь. 

— Я имею в виду, почему вы готовы мне поверить? — серьёзно спросила Вероника. — Большинство людей, которых я встречала, смотрели бы на меня, как на преступницу, только потому, что я оборотень.  

— Я же сказал, что не верю тебе, просто выслушал, — пожал плечами Эйден. — Что ж, признаюсь, я не каждому преступнику даю такой шанс. Я решил присмотреть за тобой из-за личных чувств... Ой-ой, не смотри сразу так странно, я не это имел в виду под личными чувствами! 

Эйден вздохнул, достал из кармана пачку отсортированных писем и протянул их через «глазок» для передачек в камеру: — Ты поймешь, когда прочтешь их. 

— Что это? 

— Письма с просьбами, несколько таких попали в мой почтовый ящик в тот день, когда тебя посадили в тюрьму, — спокойно объяснил Эйден. — Каждое письмо подписано настоящим именем жителя твоего участка. В своих письмах они умоляют за тебя, а некоторые даже не верят, что ты совершила преступление. 

Глаза Вероники расширились в ошеломленном молчании, прежде чем она протянула руку и осторожно взяла письма, как будто они написаны так давно, что бумага давно пожелтела и стала хрупкой, и малейшее усилие разрушит их. 

— Эти люди убеждены, что ты хороший полицейский, и полагаю, им следовало направить это в суд. Как бы сказать... я ведь не такой уж беспристрастный человек, правда? Честно говоря, по этим письмам у меня сложилось впечатление, что тебя действительно могли подставить. Поэтому я слежу за этим делом, — Эйден надел шляпу и встал. — Имей в виду, что, хотя некоторые люди и настроены против тебя, есть и те, кто помнит о твоих усилиях. 

— Ну что ж, пора на смену, — с этими словами Эйден ушел в другой конец коридора, оставив Веронику в одиночестве и безмолвии смотреть на письма в своих руках. 

http://tl.rulate.ru/book/100692/3491357