Готовый перевод The Witcher: The Wolf Lives / Ведьмак:Волк жив: Глава 9

Голубые горы, к востоку от Дол Блатанна.

Хотя на лице его сохранилось обычное выражение стоицизма, ведьмак был удивлен. Он только что вошел во вход в сырую пещеру среднего размера и, оглядевшись, увидел два или, самое большее, три дюжины эльфов. «Неужели это все, что осталось от Эн Сейдхе», — подумал он? Конечно, нет. Наверняка в горах собирались сотни других эльфов. Наверняка там были десятки и десятки других разведчиков и воинов, бродивших по лесу в поисках захватчиков в свои владения. Но если нет… если это все, что осталось… тогда он почувствовал жалость.

Он всегда чувствовал определенное родство с Эн Сейдхе. Хотя он действительно не знал почему, ведь они ему не особенно нравились. По правде говоря, их может быть довольно сложно полюбить. В общем, они были невероятно высокомерны, считая себя значительно превосходящими человеческую расу — вообще-то, превосходящую любую расу. Они питали к людям столько же предубеждений, сколько люди относились к ним. А для некоторых из них – например, для Иорвета – их предрассудки были жестокими, кровавыми и беспощадными. Во многом их высокомерие напоминало Геральту Ложу Чародеек, почти каждого члена королевского и дворянского сословия, которого он когда-либо встречал, нильфгаардцев и эльфов Аэн Элле — всех групп, к которым он питал глубокое презрение. Итак, он не был уверен, почему он не причислил к ним и Эн Сейдхе. Он предположил, что это произошло потому, что при его жизни Эн Сейдхе всегда были аутсайдерами, подвергавшимися остракизму. И хотя первые группы находились у власти и всегда были готовы на все, чтобы добиться большего, по его опыту, Эн Сейдхе просто пытались выжить. Они просто хотели создать нацию, которую они могли бы назвать своей, и чтобы ее оставили в покое. И ведьмак не мог их винить. Он своими глазами видел, как преуспели те, кто решил пойти на компромисс и попытался ассимилироваться в человеческом обществе. Погромы, поджоги, избиения, систематические преследования... но тут его мысли были прерваны.

«Сюда, Ватт'герн», — приказал Иорвет.

После приветствия в лесу эльфийский командир поинтересовался, почему Геральт возится в землях Аэн Сейдхе. В этот момент ведьмак представил Иви и объяснил, что они ищут ее бабушку. Узнав, что в венах Иви течет кровь Aen Seidhe, она почувствовала десятки эльфийских глаз, оценивающих и изучающих, меняющих ее путь. Теперь, когда они знали, что она «дворняжка» – как ее много раз называли, – она не была уверена, испытывают ли они сейчас к ней большее или меньшее презрение. Но к этому она привыкла за годы. Спросив имя бабушки, Иорвет кивнул головой, приказал своим людям продолжить патрулирование в лесу, а затем сопроводил Геральта и Иви в одиночку выше в горы. На протяжении пятнадцатиминутной прогулки, пока солнце уже начало садиться, не было практически никаких дискуссий. Геральт в начале короткого путешествия задал Иорвету вопрос о том, чем он занимался последние два года, но взгляд эльфа быстро переместился на Эви, прежде чем снова взглянуть на Геральта и коротко ответить: , "Позже." Геральт понял. Хотя он в некоторой степени заслужил доверие Иорвета благодаря их временному и маловероятному союзу во время своего пребывания во Флотзаме и Вергене два лета назад, он знал, что историк до сих пор этого не сделал.

Иви, стоявшая сейчас у входа в пещеру, впервые за последние несколько часов чувствовала надежду. Тот факт, что этот эльф не сразу сообщил ей о смерти ее бабушки, заставил ее поверить, что она на самом деле могла быть жива. Следуя за Иорветом и Геральтом через пещеру, она оглядела окрестности. Она заметила три очень толстые каменные колонны, замеченные тут и там внутри пещеры. У этих колонн были очень толстые основания, они немного сужались по мере подъема, но затем постепенно снова утолщались, соединяясь с потолком пещеры. Она посмотрела вверх и вправо и увидела, что колонна, ближайшая к входу, на самом деле вообще не была соединена с потолком.

Она также заметила, что по всей относительно большой пещере было четыре-пять небольших палаточных лагерей. Каждый лагерь на самом деле представлял собой не что иное, как небольшой костер, окруженный горсткой эльфов разного возраста и пола. Но она не увидела никаких палаток, ящиков или бочек с припасами, которые обычно ассоциируются с лагерем. Как бы она ни была полна надежды, когда она посмотрела в лица эльфов, она увидела прямо противоположное. Благодаря дюжине или более посещений своего «Наина» за эти годы она узнала, что Эн Сейдхе были гордой расой. Раса, которая считала себя уникальной и особенной. Она всегда чувствовала в них неукротимый дух. Но теперь, когда она смотрела на них, сидящих с сгорбленными плечами и разговаривающих шепотом, они казались ей сломанными. Однажды во время своих путешествий она наткнулась на лагерь беженцев – людей, которые были вынуждены покинуть свою опустошенную войной землю, имея только то, что они могли нести и носить. Люди, потерявшие своих близких, свои дома, свое чувство идентичности. Глядя на этих эльфов, она напомнила ей о них. Она не могла видеть типичный «огонь» в их глазах или решительный набор челюстей. Они выглядели, за неимением лучшего слова, смирившимися со своей участью. Это было поразительно для нее.

Иви подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что Иорвет и Геральт остановились перед ней.

«У тебя гости, Лидиал», — громко объявил Иорвет, прежде чем повернуться лицом к Геральту. «Я скоро вернусь. Я уверен, что аудиенция будет востребована».

Затем он повернулся и пошел к группе эльфов в задней части пещеры. Следя глазами за отступающим эльфом к месту назначения, Геральт услышал одновременно два крика – полувопрос-полувосклицательный крик.

«Эванджелина?» «Ангел?» раздались два голоса позади него.

Ведьмак повернулся и увидел, как две фигуры поднялись со своих мест вокруг костра и бросились к Эви. Они обняли ее в долгих объятиях, во время которых Геральт пристально смотрел на них. Несмотря на то, что Лидиал выглядела всего на пять-десять лет старше Иви, ведьмак знал, что она, вероятно, примерно его возраста. Хотя ожидаемая продолжительность жизни эльфов, казалось, уменьшалась с каждым новым поколением, они все еще были способны прожить два или три столетия. Она была довольно высокой, примерно такого же роста, как и сам Геральт. У нее были рыжевато-каштановые волосы, которые она носила в традиционном стиле Эн Сейдхе – длинные и струящиеся, с тонкой косой, берущей начало на каждом виске и свисающей за линию подбородка. Геральт видел чистую радость, исходящую от ее лица, когда она обнимала внучку.

Одежда и прическа мужчины были эльфийскими, но черты лица ясно давали понять, что он человек. Он был самым высоким из троих, с цветом волос, почти таким же, как у Иви. Похоже, он тоже был очень рад видеть Иви, что, к удивлению Геральта, вызвало странный прилив эмоций, поднявшийся изнутри ведьмака. У него возникло внезапное желание встать между ними и прекратить их объятия.

— Баркен? Что… что ты здесь делаешь?

Геральт услышал шокированный вопрос Эви, все еще находясь в трехстороннем объятии. Услышав это имя, ведьмак тоже растерялся. Из предыдущих разговоров он знал, что Баркейн — один из старших братьев Иви. Но, если он правильно помнил, Баркейн был кадровым солдатом нильфгаардской армии. Он мог бы поклясться, что это был другой брат, Абеляр, имевший тесные связи с Эн Сейдхе.

Однако вместо ответа Баркейн вышел из объятий и кивнул ведьмаку. «Кто твой друг, Ангел?»

Геральт поднял бровь, глядя на Эви. «Ангел?»

Она пожала плечами, но на ее лице появилась легкая, несколько смущенная улыбка.

«Только этот парень – и мой другой брат – зовут меня так. Всю мою жизнь все звали меня Эванджелиной. Вот почему я решила называть меня Иви, когда…» А затем она остановилась, глядя на двух других. «Ангел — это просто сокращенная версия моего имени. Вот и все».

«О, нет, нет, нет», — со смехом вмешался Баркейн, глядя на Иви с озорной улыбкой на лице. И затем он повернулся к Геральту. «Это потому, что она была идеальным маленьким ребенком. Она не могла сделать ничего плохого. Всегда старалась угодить. «Да, мама. Да, папа. Чем еще я могу помочь?» Она была довольно очаровательной… и раздражающей». Иви слегка хлопнула его по плечу.

Баркен рассмеялся вместе с Иви, а затем шагнул вперед и протянул руку. «Баркен ВандерБош».

«Геральт из Ривии».

— Приятно, друг, — с улыбкой ответил Баркейн, пожимая ведьмаку руку.

Следующие несколько минут они вчетвером сидели вокруг небольшого костра. В соответствии с обычаями гостеприимства Аэн Сейдхе, Лидиал занялась завариванием чая и достала из своих скудных запасов лепешки с пряностями для гостей. В группе было много оживленных дискуссий и смеха, но Геральт действительно не обращал внимания на разговор. Он сосредоточился на Иорвете и трех других эльфах, с которыми разговаривал. Они располагались в самом конце пещеры. По выражениям их лиц он легко мог убедиться, что их разговор был далеко не таким беззаботным и веселым. Внезапно в то же время головы трех других эльфов повернулись в сторону ведьмака. Один из эльфов – с длинными белыми волосами – посмотрел на него с явным презрением. Геральт не узнал ни его, ни другого эльфа-мужчину, но он легко вспомнил эльфийку-женщину посередине.

Впервые он увидел Франческу Финдабаир на балу магов на острове Танедд много лет назад. Ее золотистые волосы, лазурные глаза и безупречная фигура тогда поразили ее красотой, и невозможно было ошибиться в том, кем она является сейчас. Он и королева-волшебница несколько секунд смотрели в глаза через пещеру. В конце концов она снова переключила свое внимание на напряженный разговор вокруг нее.

Белый Волк мельком взглянул на Лидиала и Баркейна, а затем начал смотреть на Иви. Его взгляд быстро скользнул к четырем эльфам в задней части пещеры, а затем снова вернулся к Иви. Взглянув на профиль ее лица, он подумал о том, с чем они оба только что столкнулись на территории эльфийского дворца. Он подумал о том, свидетелями чего они стали в лаборатории на третьем этаже, и у него появилось очень плохое предчувствие от пребывания там. Было заблуждением, что ведьмак «приносил» с собой неприятности, куда бы он ни шел. Правда заключалась в том, что мир уже был полон неприятностей, и, как правило, в большинстве случаев, какие бы неприятности ни случались с людьми, они сами их навлекли. Тем не менее, поскольку на него смотрели как на человека, который решил проблемы, он неизбежно был втянут в них. И в большинстве случаев ведьмак не возражал. В конце концов, именно так он и зарабатывал на жизнь. Но что он действительно возражал, так это то, что его друзья были втянуты в драку не по своей вине и не по их собственному выбору . Он знал, что будучи другом ведьмака, он заслуживал выплаты за работу за опасные условия, что могли подтвердить Лютик, Мильва, Регис, Золтан и еще несколько его друзей. Он не хотел, чтобы Иви тоже узнала об этом прискорбном факте. Она и так подвергалась достаточной опасности со стороны нильфгаардцев.

Внезапно ведьмак быстро встал. Трое вокруг него немедленно прекратили разговор и посмотрели на Геральта.

«Извините. Надо проверить лошадей. Я сейчас вернусь». Он еще секунду смотрел на Иви, прежде чем повернуться и направиться к выходу из пещеры.

«Знаешь, Ангел, твой спутник не самый общительный человек», — с ухмылкой заявил Баркейн.

«Да. У него немного на любителя», — ответила она с улыбкой, глядя, как он уходит.

Геральт спокойно и медленно обходил различные костры, не обращая внимания на взгляды Аэн Сейдхе, сидевшего на полу пещеры под ним. Он вышел из пещеры и направился к Плотве, чьи поводья ранее были брошены на низкую развилку ближайшего дерева. Он быстро размотал поводья и схватился за верхнюю часть седла, готовясь вставить ногу в стремя. Но он этого не сделал. Он просто стоял неподвижно рядом с ней.

« Что я еще здесь делаю?» подумал он про себя. Он помог Иви найти ее бабушку. Настало время двигаться дальше по Пути, потому что работа была завершена. Затем он поправился. Черт, он даже не был на работе. Иви не заплатила ему за это. Он помогал ей только потому, что… ну, он даже не знал, почему. По какой-то причине его просто тянуло к ней, он чувствовал ответственность за нее. Он слегка покачал головой, и на его лице появилось выражение растерянности. Он вообще этого не понимал. Несмотря на это, он знал, что самым разумным и безопасным решением для Иви было бы двигаться дальше. Иви встретилась со своей семьей. Теперь она могла предупредить их о любой потенциальной опасности со стороны нильфгаардцев, а затем она – и, возможно, они – могли снова скрываться в каком-нибудь отдаленном городке к северу от реки Понтар, вдали от присутствия нильфгаардцев.

Ведьмак вспомнил, что обещал себе накануне – не причинит ей вреда. Но это было другое. Он оставил ее не из-за неуверенности и трусости – из страха за себя – как это было у него в прошлом. Он оставил ее из страха за нее. Он знал, что если она останется в его жизни, то в конце концов умрет из-за него. И при этой мысли в его памяти мелькнуло лицо Цири, и он почувствовал укол боли в груди.

Эгоистичная часть его не хотела уходить. Он действительно начал заботиться о женщине; хотя, честно говоря, это напугало его до смерти. Но он был готов уйти в качестве жертвы ради нее. И поскольку это была жертва, разве это не облегчило уход? Он кивнул головой в пользу своей логики, но ногу в стремя так и не поставил. Он продолжал стоять рядом с Роучем, неподвижно… он не знал, как долго. В конце концов, он склонил голову и глубоко вздохнул, осознав две вещи: во-первых, он не собирался уходить, и во-вторых, он вернется в тот эльфийский дворец. И он знал, что сделает это охотно, без протеста, потому что будь он проклят, если позволит им использовать ее. Если бы они хотя бы намекнули причинить ей вред в качестве средства принуждения, то пролилась бы кровь. Он поднял голову, услышав позади себя звук шагов. Затем он уловил слабый запах ванили, закрыл глаза и глубоко вдохнул.

"Все в порядке?" в конце концов он услышал тихий вопрос Иви.

Геральт обернулся, и его глаза медленно рассмотрели ее лицо, каждую деталь. Он не мог этого объяснить, но не думал, что она когда-либо выглядела более красивой. Он знал, что, объективно говоря, внешность Иви бледнела по сравнению с внешностью Франчески – и, если уж на то пошло, с внешностью любой другой волшебницы. Но для него не было никакого соревнования. Она не была похожа ни на одну другую женщину, которую он когда-либо встречал. Иви обладала теплотой, состраданием, уязвимостью, честностью, мудростью, юмором, храбростью и… освежающей искренностью. Какими бы недостатками она ни обладала, какими бы достоинствами она ни обладала, он знал, что видит ее настоящую. Никакого обмана не было. Никакого лукавства. Никакого прикрытия. Была только она. Просто Эви. Он протянул левую руку, снял перчатку с правой и заправил ее за пояс. Затем он сделал то же самое с левой. Но его глаза все время не отрывались от нее.

— Эви, — просто, почти шепотом, произнес ведьмак.

Когда он не продолжил, на ее лбу появилась небольшая морщинка, а на лице появилась робкая улыбка.

«Да… Геральт», — неуверенно ответила она. И затем она увидела голод в его глазах.

Он сделал два шага вперед, схватил ее лицо обеими руками и глубоко поцеловал. Она тут же обняла его и прижалась к нему. Они продолжали несколько минут, страстно целуясь в лунном свете, время от времени из ее горла вырывались стоны. Один страстно прошептал имя другого между губами, быстро и отчаянно встречаясь снова. В конце концов кашель сзади заставил их разорвать поцелуй. Оба они довольно тяжело дышали.

«Ненавижу перебивать», — сказал Иорвет. Хотя никто из них не смотрел на него, они «слышали» улыбку на его лице.

«Гвинблейд, когда у тебя будет минутка, королева Энид захочет поговорить».

Геральт посмотрел на Эви, все еще сжимая ее лицо в ладонях, его большие пальцы слегка касались кожи под ее висками. Ее глаза внезапно наполнились беспокойством. Он посмотрел поверх ее головы на Йорвета и кивнул ему. Затем он снова посмотрел на Иви.

«Все будет хорошо», — заверил он ее.

ооо

«Блин, надоело быть правым», — подумал про себя ведьмак.

Там стояли три больших бревна, сложенных в форме треугольника с небольшим костром посередине. Он сидел на одном из бревен один, напротив Иорвета, Франчески и двух других эльфов. Разумеется, они допрашивали его о том, что он видел на территории дворца и в самом дворце. Седовласый эльф, казалось, задавал большинство вопросов, и казалось, что ведьмак ему сразу не понравился. Геральт знал, что это просто вопрос времени, когда они выдвинут свои требования; однако он думал, что это, вероятно, будет сформулировано как предложение о контракте, по крайней мере, на начальном этапе.

«Мало что видел. Мертвые тела, которые выглядели замороженными. Вот и все», — ответил Белый Волк.

— Больше ничего? Во дворце ничего? — резко спросил седовласый эльф, который до сих пор даже не удосужился представиться.

Он смотрел на ведьмака прищуренными глазами, как будто пытался прочитать его мысли. Из-за глаз-бусинок эльфа, острого носа и маленького поджатого рта Геральт решил, что будет называть его просто «Крысиное лицо», пока не узнает его настоящее имя. Возможно, и потом тоже.

Геральт не собирался ничего упоминать о третьем этаже, даже если бы они подняли этот вопрос, что, похоже, они не собирались делать добровольно. Он не знал точно, что происходит в этой лаборатории, но выглядело это не очень хорошо. А если это было что-то слишком гнусное – а он думал, что это возможно, учитывая присутствие кричащего, огнеметного шара света – тогда они могли бы просто решить убить его и Иви прямо здесь и сейчас, чтобы скрыть то, что они хотели. было до.

«Нет. Мы пробыли там всего около минуты, когда почувствовали, что температура вокруг нас упала. Мы ничего не видели, но чувствовали что-то перед собой. Иви вскрикнула и бросилась бежать. Я бросил пару бомб перед нами. меня, а затем выбежал прямо за ней».

Геральт надеялся, что эта ложь звучит правдоподобно. Он все еще понятия не имел, что убило обнаруженные им «замороженные» трупы, поэтому старался говорить как можно более расплывчато и обобщенно. Франческа посмотрела в глаза седовласому эльфу, который не только покачал головой, но, судя по выражению его лица, выглядел так, как будто он только что понюхал чей-то метеоризм. Затем она посмотрела на другого эльфа и, наконец, на Иорвета – оба утвердительно кивнули головами.

«И вот оно», — подумал Геральт.

«Ватт'герн, - начала королева, - мы явно могли бы воспользоваться услугами кого-то с вашими навыками. Конечно, мы были бы готовы заплатить».

«Да, мы знаем, что ваш вид не будет работать бесплатно», — ехидно заявил Крысиный, вкладывая в это слово как можно больше насмешек.

«Ну да… Я ведьмак . Я беру на себя контракты. Не благотворительность… для слабых и бессильных», — ответил Белый Волк, глядя прямо на Крысиную Морду, когда говорил последнее.

Геральту было трудно сдержать в своем голосе и сарказм, и презрение. Ради Иви он хотел, чтобы разговор был как можно более непринужденным, но седовласый эльф очень усложнил задачу. Чего действительно хотел ведьмак, так это снять с шеи Крысолицого голову.

— Ты, ничтожный червяк. Тебе даже не следует… — начал Крысиная Морда.

— Хватит, Аллендор, — авторитетно сказала Франческа седовласому эльфу.

Судя по всему, его сарказм и презрение все-таки проявились. «Наверное, надо было исключить и «слабую и бессильную» часть», — подумал ведьмак. Тем не менее, он, черт возьми, совершенно точно не собирался извиняться перед крысиным эльфом.

Затем королева Энид повернулась к Геральту.

«Итак, какова цена удаления сущности с территории дворца?»

Геральт опустил взгляд и потер затылок. Это была самая сложная часть. Правда заключалась в том, что он сделал бы это бесплатно, просто чтобы гарантировать, что Иви останется в безопасности, но он, черт возьми, точно не собирался им этого говорить.

«Двести новиградских крон или эквивалент в драгоценных камнях».

«Возмутительно!» — прошипел Крысиный Мордой.

«Нет, вообще-то это не так», — спокойно парировал Геральт. «На самом деле, я, вероятно, беру слишком мало».

— И почему ты так говоришь, Гвинблейд? — спросил Йорвет с ухмылкой на лице. Эльф, казалось, наслаждался происходящим.

«Потому что я знаю тебя, Иорвет. Я видел боевые навыки, которыми обладаешь ты и твои люди. И я также знаю, что королева Энид — очень могущественная волшебница. И я предполагаю, что ты уже пытался это сделать. удалите эту сущность сами… и не удалось. Это говорит мне о том, что это весьма опасно. Так что цена, вероятно, должна составлять от четырех до пятисот крон. Но я даю скидку «друзьям и семье».

Ухмылка Иорвета стала шире, и он издевательски хлопнул в ладоши перед собой. «Я же говорил тебе, что он не глуп, Аллендор».

ооо

Иви наблюдала за Геральтом все время, пока он разговаривал с королевой Энид и тремя другими эльфами. В конце концов она увидела, как он поднялся с того места, где сидел, осторожно вышел из пещеры, а затем вскоре вернулся с двумя большими седельными сумками. Он вернулся туда, где расположились лагерем Иви, Лидиал и Баркейн, сел рядом с Иви и повернулся к Лидиалу. Когда он собирался заговорить, он почувствовал, как Эви протянула руку ему под мышку и положила руку на его предплечье. Он посмотрел ей в глаза и не смог сдержать улыбку. Это была легкая улыбка, но тем не менее она была там. Затем он повернулся и посмотрел на бабушку Иви.

— Лидиал, я знаю, что Эн Сейдхе очень скрытны в отношении… ну, всего, но я надеюсь, что ты дашь мне некоторые ответы. Я не доверяю той группе, которая скажет мне, что вода мокрая.

Лидиал долгое время молчал. — Ты возвращаешься во дворец, не так ли? наконец спросила она.

Ведьмак только кивнул головой. Лидиал посмотрела на него, а затем на внучку. То, что она увидела на лице Иви, было безошибочно.

"Что вам нужно знать?" наконец спросила она.

В этот момент ведьмак вытащил нож из ножен.

«Как насчет того, чтобы начать что-нибудь не слишком навязчивое?»

Затем он подбросил нож в воздух, поймал его за плоскую часть лезвия и протянул рукоятью Лидиалу. Он попросил ее нарисовать на земле план территории. Она говорила, рисуя ножом, указывая расположение конюшен, главной кухни, жилых помещений для прислуги и тому подобного. Затем он попросил ее нарисовать, насколько ей известно, схему самого дворца, особенно всех дверных проемов, ведущих внутрь и наружу. Она не знала точных подробностей дворца, но была в нем несколько раз и могла дать ему общую планировку. Оказалось, что дворец квадратной формы «выдолблен» в центре. Дворец был построен вокруг большого открытого сада. В этом месте можно было сидеть и, в зависимости от времени суток, видеть над головой солнце или звезды.

— Хорошо. Следующие вопросы, — продолжил ведьмак. «Этот монстр или зверь во дворце – ты его видел? Можешь ли ты его описать? Когда он впервые появился?»

«Ну, я увидел это — думаю, каждый из нас впервые увидел это — было меньше двух недель назад», — сказал Лидиал. «Но это началось, по крайней мере, шесть месяцев назад».

Затем она посмотрела на Баркейна, который кивнул в знак согласия. Геральт просто молчал и слушал. Он знал, что иногда худшее, что он может сделать, если кто-то пересказывает историю, — это перебить его.

«Эту «штуку» трудно описать. Я видел ее только один раз, в ту ночь, когда мы все сбежали с территории дворца. У нее не было определенной формы или формы. Например, она не выглядела как эльфийка. ", волк или птица. Это не было похоже ни на одно живое существо, которое я когда-либо видел - просто как сгустившийся, густой туман - но и не совсем так. Но это самое черное из черного, которое я когда-либо видел. Как я уже сказал, я видел это ночью, поэтому все было уже темно. Единственная причина, по которой я мог что-то сказать, это то, что оно было намного темнее, чем ночное небо вокруг него. Вы знаете, как обычно свет рассеивается тьмы? С этой штукой у меня такое ощущение, что все с точностью до наоборот. У меня такое ощущение, что если бы я увидел ее днем, она бы просто втянула в себя весь свет вокруг себя, сделав все остальное вокруг темно».

«И холодно», — добавляет Баркейн. «Когда оно появилось, я почувствовал холодок до костей, которого я никогда не испытывал даже в самые холодные дни. Однажды я провел зиму в Повиссе и никогда не чувствовал ничего подобного».

Лидиал кивнул. «В ту ночь, когда он напал, там, в наших хижинах у оружейной, я проснулся от каких-то криков и дрожал в своей постели. Мы все выбежали на улицу. Когда мы увидели это, мы все побежали к воротам. Я услышал крик сзади, и когда я оглянулся, я увидел, что Лорриан упал на землю. «Существо» тогда выглядело по-другому. Типа, оно стало более твердым или плотным, а затем просто обернулось вокруг Лорриана и… Мэй Эссеа, благослови его душу». Она не стала продолжать, просто перевела взгляд на огонь.

«Оно не говорило, не шумело?» — спросил Геральт.

Лидиал и Баркейн переглянулись, покачивая головами.

«Не то, чтобы я когда-либо слышал», ответил Баркейн.

«Вы сказали, что это началось шесть месяцев назад. Что заставляет вас так говорить, если вы видели этот черный туман только на прошлой неделе?»

— Ты зашёл туда, да? — спросил Лидиал. Увидев, что Геральт кивнул головой, она продолжила. «Тогда ты знаешь, как здесь темно и холодно. Но не только это, ты чувствуешь себя… ужасно».

Баркейн подхватил эту историю. «Мы тогда этого не заметили. Я имею в виду, что вы действительно не заметите, если температура упадет всего на один градус. Вы можете даже не заметить, если температура упадет на десять градусов, если это будет происходить постепенно на один градус в день. только обратите внимание, если это было резкое падение за короткий период времени. Но на прошлой неделе, с тех пор как мы сбежали, мы обсуждали это - почти без перерыва. Мы вспомнили, что сделали друг другу комментарий несколько месяцев назад – когда мы должны были наслаждаться началом весенней погоды – зима в этом году казалась особенно длинной и удручающей. Тогда это не казалось важным, но теперь это так».

«Но на самом деле это могло начаться даже за несколько месяцев до этого», — добавил Лидиал. «Скорее всего, мы, вероятно, даже не заметили бы этого, если бы это было постепенное изменение. Теперь, когда я действительно думаю об этом, холод, темнота и уныние, возможно, начались прошлым летом, но не в такой степени, как сейчас».

Геральт внимательно слушал, положив локти на колени и сцепив руки перед собой.

«Геральт, я в замешательстве. Черный туман, который они описывают, совсем не похож на то, что мы видели», — шепотом вмешалась Иви.

Он повернулся к ней, кивнул головой и тихо сказал: «Я добираюсь».

Она снова посмотрела на него и кивнула головой. В конце концов, это была его область знаний. Она подчинится ему.

«Я знаю, что группа эльфов недавно вернулась. Ты что-нибудь об этом знаешь?»

Лидиал повернулся и посмотрел на Баркейна.

«Да, я был одним из тех, кто вошел — нас около двадцати», — сказал он.

«Была ли королева Энид частью группы?»

— Да, и Ида Эман тоже. Она тоже волшебница. Геральт кивнул, что знает. «Они разделили группы. Группа, в которой я был, обыскала нижний этаж дворца. Группа королевы Энид и Иды сказала, что займет верхний этаж. Мы договорились, что пройдем через комнаты и встретимся посередине. ."

«Дай угадаю, этого никогда не было».

Баркен покачал головой. «Мы были во дворце минут десять-пятнадцать, когда сверху услышали хаос. Мы побежали к главной лестнице в передней части дворца и направились вверх, но к тому времени, когда мы достигли второго этажа, мы встретили другого группа уже спускалась. Из их группы осталось только четверо».

«Кто еще, кроме королевы, выжил из этой группы?»

«Аллендор, Йорвет и Нуремель». Баркейн сделал паузу на мгновение, прежде чем добавить: «Те четверо, с которыми вы разговаривали ранее».

Ведьмак кивнул головой. Эта информация его ничуть не удивила.

«И я готов поспорить, что они ни с кем не обсуждали то, что произошло, пока они были на верхнем этаже».

«Это пари, что ты выиграешь».

— Хорошо, — сказал Геральт, снова обратив внимание на Лидиал. «Я ценю то, что вы мне сказали. Здесь вопросы становятся более трудными, более личными». Он на мгновение остановился, слегка наклонился вперед и тихим голосом спросил: «За последние шесть-двенадцать месяцев происходило ли что-нибудь еще в этом сообществе? Что-нибудь необычное – драки, пропавшие эльфы, странные сны». , странные звуки по ночам, кровь, падающая с неба – что-нибудь в этом роде?»

Лидиал просто смотрел на ведьмака.

— Нейн, — мягко сказала Иви, — ты можешь доверять ему. Я обещаю.

Лидиал посмотрел на Баркейна.

Через мгновение он пожал плечами и сказал: «Кьеза?»

Она вздохнула, кивнула головой и посмотрела Геральту в глаза.

«Что ты знаешь об эльфийском репродуктивном цикле?» она спросила.

«Давайте притворимся, что я ничего не знаю, и начнем с этого».

В течение следующих десяти минут Лидиал давал ведьмаку ускоренный курс по тонкостям размножения Аэн Сейдхе, особенно в отношении самок этого вида. Эльфы-мужчины были почти идентичны людям в отношении развития половых органов. Оба, казалось, повзрослели и обрели способность производить потомство еще в раннем подростковом возрасте. И, как и люди мужского пола, эльфийский аналог мог сохранять эту способность производить детей на очень позднем этапе жизни. Однако женщины Эйн Сейдхе сильно отличались от своего человеческого аналога. И именно эти различия привели к вымиранию Эн Сейдхе.

Первое отличие заключалось в том, что самки Aen Seidhe начали производить жизнеспособные яйца только в возрасте от 40 до 50 лет. Учитывая опасности мира – болезни, голод, преследования и войны – многие женщины просто не дожили до репродуктивного возраста. Во-вторых, хотя общее количество потенциальных яиц, производимых людьми и эльфами, было примерно одинаковым в течение их жизни, «окно» фертильности у них было совершенно разным. Типичная женщина может оставаться фертильной в течение тридцати и более лет, овулируя ее примерно раз в месяц. С другой стороны, у эльфийки было всего от пяти до семи лет, чтобы родить детей, хотя, что удивительно, в течение этого времени она производила одно яйцо каждую неделю. В-третьих, по сравнению с девятимесячным периодом беременности человеческого плода, эльфам требовалось около восемнадцати месяцев развития между зачатием и рождением. Таким образом, даже в лучшем случае в семье Эн Сейдхе было бы очень редко иметь более двух-трех потомков. В совокупности стало ясно, почему люди смогли победить эльфов и вытеснить их с их земель. Aen Seidhe были просто ошеломлены способностью людей производить потомство. При прочих равных условиях в войне на истощение всегда побеждает более густонаселенная нация.

«Интересно», — заметил ведьмак. Затем он поднял брови и спросил: «И?»

«Оглянись вокруг, Геральт. Нас осталось очень мало. Конечно, для нас это не новость. Как сообщество, мы годами обсуждали, как мы можем изменить ситуацию. Одним из наиболее очевидных решений было получить собственную нацию. Землю, где мы были бы свободны от преследований. Но это никогда не получалось. Даже когда нам дают землю, люди, в конце концов, приходят. Приносят свои болезни и вытесняют нас».

«А другие решения, которые были предложены?»

Лидиал вздохнул. «С предлагаемым указом о принудительной беременности возникли… споры».

Глаза Эви расширились, и Геральт кивнул. "Бьюсь об заклад."

«Теперь не поймите неправильно. Я не говорю о том, что женщину забрали против ее воли. Те, кто облечен властью – королева и ее советники – собирались позволить женщине выбрать того, кого она хочет в качестве отца. ошибка – в указе было ясно указано, что женщина будет беременеть, и будет беременеть столько раз, сколько возможно, до тех пор, пока она сможет».

— А если бы она решила не делать этого? — спросил ведьмак.

Лидиал пожал плечами. «К счастью, до этого так и не дошло. Было… всего несколько плодородных эльфов, и все они решили забеременеть добровольно. Таким образом, указ так и не был приведен в исполнение. Но это просто показывает, насколько отчаянными стали дела».

Геральт покачал головой. «Интересно, почему королева и ее советники вообще подумали, что такой указ вообще необходим. Я думаю, что женщины Аэн Сейдхе хотели бы иметь как можно больше детей просто из гражданского долга».

«По большей части я согласен», — заявил Лидиал.

«Черт возьми, королева Энид могла бы даже стимулировать происходящее, если бы у нее была небольшая внешняя мотивация. Предлагать товары, землю или услуги каждому рожденному ребенку».

Лидиал кивнул. «Да, это был бы гораздо лучший подход, чем диктаторский указ, лишающий нас личных свобод», — ответила она с преуменьшением.

«Проклятая политическая элита. Клянусь, у них нет здравого смысла», — покачал головой Геральт.

- Но на этом все не заканчивается, не так ли?

«Нет. Несмотря на то, что указ не был принят, события действительно создали раскол в сообществе между ессеями и остальными. Ну, это не создало раскол. Просто увеличило его».

Геральт нахмурил бровь. «Эссеи? Я никогда о них не слышал».

«Это те, кто верят, что Ессея — Бог».

«Подожди, я думал, что Эйн Сейдхе верят в бога Дану Мидбха?»

Лидия кивнула. «Некоторые из них так делают, а некоторые нет. В этом отношении Эйн Сейдхе похожи на другие расы. Наши религиозные верования охватывают весь спектр — от атеизма до многобожия. Но эссеи — фракция Эн Сейдхе. которые верят, что Ессея — единый, истинный, живой Бог и что все остальные существа — как духовные, так и земные — подчинены Ему».

«Хорошо, это определенно новое знание, но почему этот предложенный указ вызвал раскол между ессеями и другими? Я думаю, что такой спорный закон объединил бы всех».

«Потому что ессеи верят в святость семьи, красоту брака. И что дети должны быть зачаты только в пределах этой священной семьи. Когда ребенок рождается в этом мире без любящих отца и матери… всегда есть негативные последствия. последствия… для ребенка и для нашего общества в целом».

«Я до сих пор не понимаю проблемы. Вы сказали, что все женщины решили забеременеть, чтобы указ не был принят».

«Действительно, они решили забеременеть, но не все решили пожениться».

«Ах», — ответил ведьмак. Через мгновение он продолжил. «Итак, что же на самом деле было… или это план ессеев по заселению Эн Сейдхе?»

«Просто верить в Него, в то, что Он предоставит убежище Своим избранным. Нам просто нужно доверять Ему и подчиняться Его повелениям».

"Мы?" — спросил Геральт.

Лидиал улыбнулся. «Да, я верю, что Ессея — единственный истинный Бог».

Геральт вздохнул и посмотрел на небольшие группы эльфов, сбившихся в кучу вокруг пещеры.

«Без обид, Лидиал, но похоже, твой бог забыл о тебе».

Она тепло улыбнулась Геральту. «Я признаю, что это действительно так. Но я считаю, что это просто испытание нашей веры».

— Вера? В чем именно?

«В Его верности нам. Это проверка, чтобы увидеть, действительно ли мы верим в обещания, которые Он дал нам – Его обещание сохранить нас, никогда не оставлять нас. Довольно легко следовать и полагаться на Бога, когда мой в жизни нет бед. Легко сказать, какой он тогда хороший. Хотя, по правде говоря, в те минуты утешения вполне свойственно отдаляться от Него и совсем о Нем забывать. Но, когда жизнь ужасна, когда у нас раздавлены, когда мы не можем справиться с бурями самостоятельно, отчаиваемся ли мы и теряем надежду? Отворачиваемся ли мы от Него… или обращаемся ли мы к Ессее, который находится там с распростертыми объятиями, чтобы сказать: «Покойся в Мне.'?"

Геральт покачал головой. «Ну, оглянись вокруг… Я бы сказал, что дела обстоят ужасно. Итак, собирается ли он расколоть небо или расколоть землю и сотворить какое-то чудо, чтобы спасти Эн Сейдхе?»

Лидиал рассмеялся. «Это было бы потрясающе, не так ли?» На ее лице была радостная улыбка. «Геральт, я не знаю Его планов. Он мог бы действовать явно видимым образом. Мне бы очень хотелось, если бы Он это сделал, чтобы увидеть мощь Его славы на дисплее, как Он делал это в прошлом для Aen Seidhe. ... Но Он также мог действовать самыми легкими и тонкими прикосновениями. Глоириневеллиенн может передвигать землю всего лишь шепотом».

"ВОЗ?"

«Извините, это другое имя Эссеи».

Ведьмак на мгновение задумался и несколько раз провел рукой по бороде. В конце концов его взгляд снова вернулся к Лидиалу.

«Хорошо. Хоть это и увлекательно, но ведет ли это куда-то?»

Внезапно лицо Лидиала приняло очень серьёзное выражение. «Да была ли одна самка, которая бы отказалась забеременеть?»

«Подожди, ты сказал, что указ был отменен, потому что все эльфы решили стать матерями».

Лидиал покачала головой. «Я прошу прощения за то, что ввел вас в заблуждение. Все доступные эльфы решили забеременеть, но Кьеза в это время пропала. Нам сказали, что она оставила записку, в которой указывалось, что она направлялась на юг, в более теплый климат и чтобы уйти от предложенного Указ. Но я никогда не видел записки и не верю ей. Я ни разу не слышал, чтобы она говорила об отъезде.

«А вы точно знаете, что она бы не забеременела, даже если бы указ был принят?»

Лидиал кивнул и грустно улыбнулся. «Да. Она была набожной ессеянкой… и она не была замужем. Так что нет, она никогда бы не родила ребенка добровольно».

Лицо Геральта было мрачным. Он откинулся назад, посмотрел на Баркейна, затем на Иви, прежде чем снова обратить взгляд на Лидиал.

«Черт возьми», — прошептал он про себя.

ооо

Ведьмак только что закончил расчесывать шерсть лошади Иви и уже собирался приступить к Плотве, когда услышал тихую музыку, доносящуюся ближе из леса. Затем он заметил, как Иорвет подошел и прислонился к стволу ближайшего дерева, играя скорбные ноты на своей флейте. Пока эльф продолжал играть, Геральт ухаживал за своим скакуном. Наконец коммандос закончил свою песню, и ведьмак заговорил.

«Я удивлен видеть тебя здесь, в горах, Иорвет».

«Почему так, Ватт'герн? Я Эйн Сейдхе, и теоретически это земля Эйн Сейдхе».

«Просто не думал, что ты когда-нибудь прекратишь борьбу с людьми».

«Моя битва – наша битва – никогда не была конкретно против д'ойна, Гвинблейда».

«Да? Я думаю, они бы не согласились – особенно те, кого ты положил в могилу».

Иорвет покачал головой. «Тогда ты ничего не понимаешь. Эн Сейдхе никогда ни против чего не боролись. Наша борьба всегда была за что-то – за независимость, за свободу; за свободу жить так, как нам нравится, за свободу от тирании и преследований других. случается, что тирания и преследования всегда исходят от д'ойнов. Но я бы так же яростно боролся против гномов, халфлингов или любых других, которые попирали бы наши права во имя прогресса».

«Думаю, это одна из точек зрения».

«Действительно… и какова твоя точка зрения?»

Геральт лишь покачал головой, продолжая расчесывать Роуча.

«Знаешь что… это не имеет значения. Для одного террорист – это борец за свободу для другого. Так… почему тогда ты до сих пор не сражаешься за свою свободу».

После долгой паузы эльф ответил: «Я понял, что мой бой где-то по пути зашел в тупик».

Это привлекло внимание ведьмака. Геральт перестал касаться Плотвы и посмотрел на Иорвета, который в какой-то момент запрыгнул на низкую развилку дерева. Через мгновение Геральт снова повернулся к своей лошади.

«Ты слышала это, девочка? Эльф, проявляющий некоторое смирение. Да, я знаю… я тоже боюсь».

«Я рад видеть, что ты наконец нашел себе интеллектуального равного, Ватт'герн», — ответил Иорвет со своей покрытой шрамами улыбкой.

Геральт ухмыльнулся в ответ. «Знаешь, я думаю, что Роуч может быть оскорблен этим комментарием больше, чем я. В любом случае… ты сказал, что заблудился?»

Эльф кивнул, и его лицо стало серьезным. «Да. Одно дело, когда мы воевали с нильфгаардцами против Севера во время Второй войны, потому что мы верили, что помогаем достичь нашей конечной цели – свободы. Но тогда, конечно, нильфгаардцы проявили себя предателями, типичными всего д'ойна. И тогда для нас имело смысл снова сражаться – на этот раз с Саскией – потому что, опять же, это поможет нам обрести свободу. Но… вы знаете, чем это закончилось. После Лок Муинне я продолжил какое-то время сражаться, убивая д'ойна при каждой возможности. Но, как я уже сказал, в конце концов я понял, что сбился с пути».

"Как же так?"

«Моя ревность к свободе… где-то в процессе превратилась в простую ярость – ярость против д'ойна, против мира… против несправедливости всего этого. Это ослепило меня в отношении моей первоначальной цели. Вместо того, чтобы бороться за свободу, Я убивал просто из мести. Я понял, что превратился в то самое существо, которым д'ойн всегда называл меня».

«Итак, ты положил свой меч и лук и пришел сюда? Просто так?»

«Да, я не собирался позволять д'ойну быть правым в чем-либо», — сказал он со смехом, хотя в этом не было особой радости.

— Итак, ты вернулся сюда и…?

«…и старался быть продуктивным членом нашего маленького общества. Использовал свой лук, чтобы доставлять еду, а не убивать».

«Звучит… достойно».

«Возможно, но, скорее всего, бесполезно».

"В каком смысле?"

«Пожалуйста, Гвинблейд, даже ты видишь, что мы обречены». Он сделал паузу, а затем сказал голосом, едва слышимым шепотом: «Я думаю… Эн Сейдхе просто прокляты».

Геральт не знал, что на это ответить, поэтому ничего не сказал. В конце концов Иорвет нарушил молчание глубоким вздохом.

«Знаешь, Ватт'герн, хотя бы один раз… хотя бы один раз я хотел бы оказаться на стороне победителей. Уснуть сном праведного победителя».

Ведьмак кивнул головой. «Да… мне это тоже приятно, Иорвет», — ответил он, глядя на эльфа.

«Ну, ва фаил, Гвинблейд», — сказал он, спрыгнув с дерева. «До следующего».

Уходя, он начал тихо играть на флейте.

Ведьмак смотрел на спину Аэн Сейдхе, пока тот, наконец, не исчез в лесу. Он оставался молчаливым и неподвижным, пока не перестал слышать мрачные ноты панихиды эльфа.

ооо

Иви перевернулась на своей койке и снова вздохнула. Она подумала, что, должно быть, это был по крайней мере сотый раз, когда она перевернулась за последние два часа. Она открыла глаза, села и оглядела очень темную пещеру. Почти все костры погасли, хотя в большинстве из них еще горели тлеющие угли. Однако в изолированном углу пещеры, вдали от всех остальных, все еще горел один небольшой костер. Перед огнем преклонил колени ее ведьмак. Она улыбнулась при этой мысли, что это «ее» ведьмак. Когда это произошло? Она точно не знала, и, честно говоря, ей было все равно. Она просто знала, что это звучит правильно. Это было правильно. Она продолжала наблюдать за ним на расстоянии, пока он варил, смешивал и создавал все, что создавал. Она заметила, как дым от его небольшого костра поднимался все выше и выше. Затем она поняла то, чего раньше не замечала. В потолке пещеры, примерно в двадцати футах над полом пещеры, было несколько отверстий, которые вели к горной местности наверху и служили вентиляционными отверстиями для выхода дыма от костров. В конце концов она встала и начала тихо идти в его направлении. Оказавшись в нескольких ярдах от нее, она заметила, что Геральт слегка приподнял голову. Она улыбнулась этому. Она знала, что никогда не сможет подкрасться к нему.

«Я не могу спать», — прошептала она. «Могу ли я присоединиться к вам?»

Ведьмак повернул голову. «Да, я закончил с завариванием. Это безопасно. Сначала позволь мне освободить для тебя немного места».

Он начал переносить различные предметы с левой стороны на правую. Иви заметила, что он обращается с ними очень осторожно.

Она села на землю рядом с ним, поджав под себя обе ноги. Она наклонилась к нему, обняла его левую руку и положила голову ему на плечо.

«Геральт, пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь, что происходит. Ты знаешь, что это за черный туман? Ты сражался с чем-то подобным раньше? Ты знаешь, как его убить? Это связано с тем, что мы видели на третьем этаже?»

«Много вопросов, Иви». Она услышала веселье в его голосе.

«Прости. Мне просто… страшно. И я чувствую себя бесполезным… потому что не знаю, как тебе помочь».

Геральт высвободил руку из ее хватки, повернулся к ней и обнял.

— Ты никогда не был женат, верно? она спросила.

— Что? Э… нет. Ведьмака этот вопрос совершенно сбил с толку. — Почему ты спрашиваешь меня об этом?

«Потому что я не могу себе представить, как твоя жена могла оставаться дома и не сойти с ума, зная, что ты занимаешься тем, чем занимаешься».

Геральт сразу подумал о Йеннифэр и о некоторых их ссорах за эти годы. Многие – прямо или косвенно – вращались вокруг этой самой проблемы.

«Да, это будет тяжело», — ответил он. «Я знаю, что не смог бы этого сделать, если бы все поменялось местами».

Некоторое время они ничего не говорили. Они просто держались друг за друга, находя утешение в близости.

Наконец она нарушила молчание. — Итак, ты знаешь, что это такое?

Ведьмак протянул правую руку и медленно почесал покрытую бородой челюсть.

«Я не уверен, потому что сам никогда с ним не сталкивался, но думаю, что это цирнабауг».

Иви разорвала их объятия и слегка откинулась назад, лицом к ведьмаку. "Что это за фигня?"

«Это имя дал ему Весемир. Я думаю, это… зло, Иви».

— Ну да, это явно зло, Геральт. Но это какое-то привидение или — как ты мне сказал, что это одно — гимн?

Он покачал головой. «Нет, ты неправильно понимаешь. Я думаю, что это зло…воплощение».

«Что? Типа, настоящее зло? Как это вообще возможно?»

Ведьмак слегка пожал плечами. «Я помню, как Весемир однажды рассказывал мне о чем-то подобном».

— Он смог убить его?

«Забавно, я спросил его о том же».

"Что он сказал?"

«Он сказал: «Ты не можешь убить зло, Геральт. Оно живет в сердцах людей. Ты не можешь убить его так же, как ты не можешь убить зависть или гордость».

На лице Эви внезапно появилось очень недовольное выражение. «Ну, это просто здорово, Геральт. Зачем ты туда идешь, если эту тварь невозможно убить?»

«Говорили, что его невозможно убить. Никогда не говорили, что его нельзя победить».

Эви покачала головой. "Я не понимаю."

«Возможно, я не смогу убить его, но я надеюсь отправить его туда, откуда он пришел».

Через мгновение она спросила: «Вы знаете , откуда оно взялось и почему оно здесь?»

«У меня есть догадка, но это все, что есть сейчас. Когда Весемир испытал свой опыт, он сказал, что это призрак какого-то культового храма, спрятанного в какой-то глухой местности. Были всевозможные жертвоприношения – девственницы. резня, ритуальный каннибализм и тому подобное. Весемир предположил, что зло и разврат там были настолько сконцентрированы, что просто проявлялись физически. Стало осязаемой сущностью».

«Но как это возможно?»

«Точно не знаю. Весемир тоже не знал. По правде говоря, если его гипотеза верна, что зло может воплощаться, то я не знаю, почему это не происходит чаще. То, что я видел …» Но он не договорил.

«Почему именно ты думаешь, что это зло, а не просто какой-то призрак или другое чудовище?»

«Пара вещей. Во-первых, трупы. Я никогда не видела ничего подобного. У них не было крови, Иви. вампир уйдет».

«Ладно, это очень странно… и пугающе, но я до сих пор не понимаю, почему ты думаешь, что этот монстр — воплощение зла».

«Послушай, Иви, я могу ошибаться, но я никогда раньше не видел ничего подобного, и я занимаюсь этим уже долгое время. И такого нет ни в одном бестиарии, который я когда-либо читал. Итак, я спросил себя. Чего зло хочет больше всего на свете? Оно хочет убивать, разрушать. Оно хочет разрушить отношения. Оно хочет разрушить близость. Оно хочет разрушить мир, надежду и мечты. Удовлетворенность и радость. Но, в основном, он хочет разрушить жизнь. Все это. В свое время я встречал нескольких мужчин, которых я считал чистым злом. И все, что они хотели сделать, Иви, это смотреть, как горит весь мир.

«Итак, — подумал я, — какие вещи связаны с «жизнью»? Ну, есть кровь. В нашей крови есть жизнь. И эта штука, я не знаю как, просто высасывает все это. Еще есть тепло, связанное с жизнью. Чтобы жить, нам нужно тепло. А еще живые существа выделяют тепло. Вы знаете, что что-то мертво, когда холодно, как камень. Еще есть свет. Чтобы по-настоящему жить здоровой жизнью, нам нужен свет. И эта штука... является полной противоположностью всему этому. Вы заметили, что на территории того дворца не было ничего живого?

Эви кивнула головой.

«И есть еще кое-что… и я знаю, что ты почувствовал это, когда был там».

Она снова кивнула. «Да. Это заставило меня почувствовать, что я просто хочу свернуться калачиком и умереть».

На этот раз Геральт кивнул головой. «Эта штука не похожа ни на одного монстра, которого я когда-либо встречал».

Она посмотрела ему в глаза, слегка покачав головой.

«Воплощение зла… это просто здорово, Геральт. Я пришел сюда, потому что был напуган до смерти, думая, что, возможно, разговор с тобой меня успокоит. Черт возьми, мне следовало просто остаться там, где я был». Она наклонилась вперед, чтобы снова обнять его. «Пожалуйста, скажи мне, что у тебя, по крайней мере, есть план».

Ведьмак оглядел себя на земле, а затем прошептал Эви на ухо.

«Да. Я так и делаю».

ооо

Ведьмак открыл глаза и увидел совершенно темную и почти тихую пещеру. Он слышал, как течет вода из ручья, находившегося где-то неподалеку. Он также мог слышать тихое дыхание Иви прямо перед собой. Ночью она положила рядом с ним свой спальный матрас и, наконец, смогла заснуть, в основном из-за чистого истощения.

Он наблюдал за ней, пока она спала, и внезапно понял, насколько усталым он себя чувствует. Он должен был чувствовать себя отдохнувшим после сеанса медитации, но по какой-то причине он почувствовал усталость в костях. Он знал, что для нормального человека сто лет — это очень много, да и для ведьмака прожить так долго тоже было довольно редко. Поговорка: «Ни один ведьмак никогда не умирал в своей постели» — это лишь половина дела. Большинство ведьмаков также умерли молодыми. Несмотря на подготовку ведьмаков и повышенные физические навыки, в итоге монстры всегда побеждали. Все, что потребовалось, — это одна простая ошибка, одно несвоевременное парирование, одна оплошность. Геральт знал, что редко можно увидеть ведьмака, дожившего до тридцати или сорока лет. Теоретически, из-за их мутировавших тел, сто лет для ведьмака даже не средний возраст. Он не знал точного возраста Весемира – старый скряга никогда его не раскрыл – но Геральт знал, что ему должно было быть по меньшей мере три столетия, когда он наконец умер прошлым летом. Итак, опять же, в ведьмачьи годы Геральт знал, что он еще довольно молод. Тем не менее, он также знал, что на самом деле дело не в годах. Это был износ. Он понял, что его невероятные навыки — палка о двух концах. Они сохранили ему жизнь в опасных столкновениях, в которых большинство других ведьмаков погибло бы. Но чем дольше он оставался в живых, тем большее наказание принимало его тело. Напоминанием об этом были швы, которые он все еще чувствовал на спине. Он знал, что на его теле недостаточно неповрежденных тканей, чтобы сделать даже приличный абажур.

Но, как бы он ни был утомлен физически, он думал, что, возможно, он чувствовал себя еще сильнее морально. Постоянное осознание того, что он всегда в одном шаге от руки смерти, неослабевающий стресс от вечной жизни на грани, честно говоря, утомляли. И хотя неизбежность смерти была верна для каждого живого существа, он знал, что большинство людей просто предпочитали не думать об этом. Он знал, что большинство из них, хотя они, очевидно, знали, что однажды умрут, редко, если вообще когда-либо, задумывались об этом дне. Это была просто какая-то далекая теоретическая концепция. Это было не по-настоящему. Они могли бы спрятать свою неизбежную судьбу глубоко в своей душе, где им не пришлось бы обращаться к ней, бороться с ней, фактически смиряться с ней. И у них была такая роскошь, учитывая их безопасную и беззаботную жизнь. Но это была роскошь, которой у него не было. Похоже, он был вынужден лицом к лицу сталкиваться с перспективой своей смертности еженедельно, а иногда и ежедневно. Он понял, что вся его жизнь, по сути, вращалась вокруг смерти. Намеренное, энергичное стремление вызвать это и столь же решительное, намеренное избегание этого для себя. И это был трудный способ жить. Честно говоря, это было муторно.

Хотя тьма внутри него наслаждалась убийством, на самом деле была еще одна часть его, которая, как ни странно для ведьмака, ненавидела это. Эта часть его всегда предпочитала, насколько это зависело от него, выполнить контракт любым другим способом, кроме меча. К сожалению, это было редко возможно. «Столько убийств, столько смертей», — подумал ведьмак. В жизни должно быть нечто большее, чем просто выполнение одного контракта на убийство за другим, верно? Затем он снова посмотрел на мирно спящую Иви. Он смотрел на нее с тоской несколько минут, просто потерявшись в комфорте, наблюдая за ее спокойным лицом и слыша, как она медленно и ритмично вдыхает и выдыхает. Он подавил желание наклониться и нежно поцеловать ее в щеку. Он боялся, что может разбудить ее. Наконец он кивнул головой, закрыл глаза и вздохнул. Он почувствовал сильное желание просто лечь позади нее, взять ее на руки и заснуть вместе с ней. Но он этого не сделал и знал, что не сделает – по крайней мере, не сейчас. У него была работа, и чем скорее она будет закончена, тем скорее они смогут уйти.

Прежде чем она заснула, у них наконец-то появилась возможность подробно обсудить, что, по их мнению, находилось в лаборатории на третьем этаже и что, по его мнению, на самом деле представлял собой огненный шар. После этого он посоветовал ей, пока он будет на территории дворца позже в тот же день, она – и ее бабушка и брат, если они захотят – покинуть Дол Блатанна и отправиться на север. Он не знал, как отреагируют королева Энид и Крысиная Морда после того, как он победил цирнабауга, но в этом-то и заключался смысл. Он просто не знал. Он сказал ей, что хочет, чтобы она прошла как можно дальше, на случай, если они в следующий раз попытаются потребовать, чтобы он сразился с монстром с третьего этажа, или если они откажутся от сделки. Он не хотел, чтобы они каким-либо образом использовали ее против него. Конечно, Иви и слышать об этом не хотела.

«Я ни за что не уйду отсюда, пока ты все еще в этом дворце», - ясно дала ему понять она.

Он только что посмотрел на нее с легкой, печальной ухмылкой. «Я знал, что ты скажешь: «Нет», но мне все равно пришлось попытаться».

Теперь, глядя на нее сверху, он жалел, что не старался больше. С глубоким вздохом стареющий ведьмак поднялся на ноги и вышел в утренний лунный свет. Две седельные сумки у него висели через левое плечо, а в левой руке он держал большую, явно полную сумку. Учитывая то, что он нес, он не стал садиться на Роуча. Он знал, что идти пешком будет безопаснее.

Через полчаса ведьмак подошел к воротам дворца. Он остановился в двадцати футах перед ними, глядя на территорию дворца. Поскольку до восхода солнца оставался еще как минимум час, а над головой висел густой туман, для обычного человека по этой территории было бы невозможно пройти. Он полез в боковой мешочек и вытащил три ведьмачьих эликсира, одним из которых был Кот. Он собирался выпить их, когда тишину прорвал знакомый голос, голос, доносившийся из тени.

«Похоже, ты действительно справишься с этим».

Ведьмак повернул голову в сторону голоса. Он мог только различить форму эльфа в темноте.

«Это то, что я делаю, Иорвет».

Эльф рассмеялся. «Тебе действительно так нужна монета? Лично я бы не стал винить тебя, если бы ты ушел с прекрасной мисс Иви посреди ночи».

«Я дал слово».

Эльф снова рассмеялся, но на этот раз в этом не было веселья. — Одно слово? Ты правда заботишься о чести, Ватт'герн?

Ведьмак пожал плечами. «У меня не так уж много… поэтому я хотел бы сохранить то, что у меня есть».

После минуты молчания эльф спросил: «Ты когда-нибудь терял это, Гвинблейд?»

«Иорвет, у меня нет на это времени».

— Конечно, любишь. Монстр может подождать. Честь, Геральт. Ты когда-нибудь терял свою?

Ведьмак вздохнул. «Да… больше раз, чем я могу сосчитать».

Эльф кивнул. — И ты когда-нибудь заслужил его обратно?

Он долго молчал. Наконец он сказал: «Нет, никогда не пробовал. Сколько бы я ни старался».

Командир Аэн Сейдхе несколько раз медленно кивнул Геральту.

«Я… к сожалению, согласен, Гвинблейд». После долгой паузы он продолжил. «Теперь пойдем и убьем жуткоползущего, ладно?»

Ведьмак покачал головой. «Не думай. Я работаю один».

«И я не приму «нет» за ответ».

Геральт был растерян и раздосадован. «Какого черта, Иорвет? Ты пытаешься вернуть утраченную честь?»

Эльф наконец вышел из глубокой тени и оказался в небольшом лунном свете.

— Нет, Геральт. Мы уже установили, что это невозможно.

«Тогда почему? Зачем туда идти? Ты молодец, Иорвет, но эта штука… она не из твоей весовой категории. Возможно, она не из моей».

«Совершенно верно».

"Почему?"

«Покаяние, Гвинблейд. Покаяние».

— Тогда тебе нужно поговорить со священником, а не с ведьмаком. После долгого вздоха он спросил: «За что тебе нужно покаяние?»

— Не для чего, Геральт. Для кого.

Эти двое просто долго смотрели друг на друга. Когда ведьмак понял, что никакой информации больше не будет разглашаться и что он не сможет изменить мнение эльфа, он медленно покачал головой, но затем сказал: «Ладно. Дай мне хотя бы сказать тебе, что план таков, чтобы ты не испортил все восемь способов до воскресенья».

Десять минут спустя они оба вошли на территорию дворца, закрыв и заперев за собой ворота.

http://tl.rulate.ru/book/100010/3412550