Глава 4
Портовый город был небольшим, а жизнь текла довольно медленно. Люди парами-тройками возвращались с работы домой на велосипедах по улицам. Чэнь Ханьшэн и Ван Цзыбо неторопливо прогуливались в лучах заходящего солнца. Вечернее небо освещалось завораживающим светом, а тени дуэта простирались далеко впереди них.
Чэнь Ханьшэн с большим интересом рассматривал пейзаж. Через какое-то время некоторых из этих зданий уже не будет. Поэтому лучше всего было насладиться ими сейчас.
Любуясь пейзажем, он вдруг услышал звонок позади. Чэнь Ханьшэн оглянулся и невольно проворчал про себя: "Почему я постоянно с ними связываюсь в первый же день после перерождения?"
Так как дуэт шёл очень медленно, Сяо Жунъюй и группа студентов легко догнали их на своих велосипедах.
Ван Цзыбо даже вежливо помахал рукой в знак уважения. Но Чэнь Ханьшэн посчитал их надоедливыми, отвернулся и притворился, что не видит их. В конце концов, Сяо Жунъюй пришлось остановить его.
— Чэнь Ханьшэн, Ван Цзыбо, только вы двое не оставили записей в моей тетради.
Сяо Жунъюй достала из сумки изящный блокнот в твёрдом переплёте и сказала: — Напишите что-нибудь простое. Пусть это будет что-то вроде сувенира на память.
Поначалу Чэнь Ханьшэн не заинтересовался, но его отвлекла прекрасная и нежная душа Сяо Жунъюй, отражённая в её красивом овале лица.
Когда Сяо Жунъюй улыбалась, на её щеках едва заметно проявлялись ямочки. Как можно было не влюбиться в такую? Недаром её называли школьной красавицей.
— Чэнь Ханьшэн, ну давай же, пиши в моём блокноте. Куда ты смотришь?
Гао Цзялян поначалу не хотел связываться с дуэтом. Но когда Сяо Жунъюй сказала это, он заметил, как Чэнь Ханьшэн смотрит на Сяо Жунъюй.
Это так разозлило Гао Цзяляна, что он начал ругаться. Даже Ван Цзыбо был озадачен. Чэнь Ханьшэн мог быть довольно беспечным. Но как бы сильно он ни любил Сяо Жунъюй, он всегда уважал её как личность и никогда прежде не осматривал её таким образом.
Но Сяо Жунъюй тоже была не из робкого десятка. Она заметила, как Чэнь Ханьшэн смотрит на неё, и сердито сказала: — Если ты ещё раз так на меня посмотришь, я вырву тебе глаза. Знаешь что, я ещё и миссис Чэнь расскажу.
Чэнь Ханьшэн не мог отрицать, что Сяо Жунъюй начала превращаться в женщину. Тем не менее он взял блокнот. Когда он открыл его, чтобы написать своё послание, он заметил сообщение от девушки:
[Что бы ни произошло в будущем, пожалуйста, береги каждую минуту, проведённую с нами. Сколько бы реинкарнаций мы ни пережили, я всё равно буду твоей подругой.]
Кто-то также оставил поэтическое послание:
[Выпускной не положит конец дружбе. Расставания не остановят судьбу. Конец света никогда не сотрёт наши благословения и воспоминания друг о друге.]
Кто-то другой оставил более простое послание:
[Желаю Сяо Жунъюй быть всегда счастливой в университете.]
Ещё кто-то написал короткое стихотворение:
[Зелёные холмы и чистые воды юности,
Мы были вместе несколько лет.
Никаких других подарков,
Только благословение на память.]
Затем Чэнь Ханьшэн увидел любовное стихотворение Гао Цзяляна:
[Любовь моя, как я хотел бы, чтобы мы были белыми птицами на морской пене!
Свет метеора, тускнеющий и гаснущий, утомляет нас;
Когда голубая звезда заката висит низко в небе;
Грусть в наших сердцах, любовь моя, пробудилась.
— Гао Цзялян]
Какой бесстыдник этот Гао Цзялян! Он явно плагиатит "Белую птицу" Уильяма Батлера Йейтса и при этом смеет ставить свою подпись в конце.
Сяо Жунъюй увидела, как Чэнь Ханьшэн читает чужие послания, и покраснела. — Не подглядывай за другими. Найди пустое место и быстро напиши своё!
Чэнь Ханьшэн передал блокнот Ван Цзыбо. — На, ты первый пиши.
Ван Чжибо ломал голову, пытаясь придумать фразу, которая произвела бы глубокое впечатление на красавицу Сяотун Юй. Взволнованный, он взял ручку и недовольно проворчал: “Я еще не придумал этого”.
Ван Цзыбо не был готов написать это так скоро. В конце концов, он просто написал официальное и отстраненное сообщение:
[[Пусть Сяо Дунъюй всегда будет красивой и счастливой.]
Наконец, настала очередь Чэнь Ханьшэна. Изначально он хотел написать: "Я бы хотел, чтобы вы смогли вернуться к своей молодости на полпути к жизни".
Но это было слишком загадочно и недостаточно интересно. Так, он писал: “Для жизни в пруду вьюн может быть уродлив, но он творит чудеса; жаба может быть неряшливой, но она может приносить радость; улитка может быть скользкой, но у нее доброе сердце. Маленький карась - ваша богиня”.
Гао Цзяньлян стоял чуть поодаль. Но как только Чэнь Ханьшэн отложил ручку, он забеспокоился и поспешил посмотреть, что тот написал. В конце концов, он прочитал только слова, описывающие существ в пруду. Он презрительно улыбнулся и сказал: “Даже ученики начальной школы пишут сочинения лучше”.
Но другая девочка из группы покачала головой и сказала: “Не обязательно. На первый взгляд это выглядит очень скучно, но если внимательно прочитать, то в этом есть довольно глубокий смысл. Чэнь Ханьшэн, ты называешь Жунъюй своей богиней?”
Гао Цзяньлян, возможно, временами ведет себя как избалованный ребенок, но, будучи учеником Первой средней школы Портового города, он неплохо владел языком. Он знал, что девушка права, но отказывался признать это. В конце концов, он нетерпеливо сказал: “Небо почти потемнело. Давайте поспешим домой”.
Сяо Жуньюй обратила внимание на красоту сообщения Чэнь Ханьшэна. Однако она не была слишком удивлена. Чэнь Ханьшэн всегда был гением.
Классный руководитель, мистер Сюй, как-то сказал, что если бы Чэнь Ханьшэн только сосредоточился на этом и успокоился, он определенно добился бы успеха в будущем.
“Ты пишешь сносно. Я пока воздержусь от разговора с миссис Чен. Вам лучше больше не курить.
Только после того, как группа ушла, Ван Чжибо, который всегда был трусливым, оскалил зубы на Чэнь Ханьшэна. “Я не был готов прямо сейчас, но ты, черт возьми, заставил меня написать первым”.
Чэнь Ханьшэн не стал его опровергать. Он только спросил: “Ну, не имело значения, насколько блестяще ты написал. Главный вопрос в том, собираешься ли ты преследовать Сяо Жунъюй?”
“Как это возможно?!” Ван Цзыбо был шокирован. “Я набираюсь смелости говорить о ней, только когда ее нет рядом. Я даже не осмеливаюсь поднять голову в ее присутствии”.
Что ж, по крайней мере, Ван Цзыбо осознавал себя и признавал это. Чэнь Ханьшэн улыбнулся и обнял своего друга за шею, совсем как семнадцать лет назад.
“Тогда давай покончим с этим дерьмом. В другой раз сходим в Shuangqiao Plaza, где недавно открылся Mcdonald's”.
“Почему бы не сходить туда сегодня вечером?”
"Макдоналдс" все еще был большой редкостью в Портовом городе.
“Не сегодня”.
Чэнь Ханьшэн наотрез отказался. “Я хочу поужинать со своими папой и мамой”.
Ван Цзыбо на мгновение остолбенел. “Разве они не всегда раздражают тебя?”
“Все в порядке. Ты все равно не поймешь”.
Чэнь Ханьшэн помахал Ван Цзыбо на прощание. “Иди домой”.
Когда фигура Чэня Ханьшэна исчезла из света тусклых уличных фонарей, у Ван Цзыбо возникло ощущение, что Чэнь Ханьшэн хочет сказать гораздо больше.
http://tl.rulate.ru/book/90524/3922151
Готово:
Использование:
