Готовый перевод Tearmoon Empire Story | Tearmoon Teikoku Monogatari ~Dantoudai kara hajimaru, hime no tensei gyakuten story~ / История империи Тиамун: Глава 1. Гильотина

Небо было пропитано багровым светом заходящего солнца, которое сердито бросало свои лучи с горизонта на Великую площадь Имперского города. В центре этой знаменитой площади вырисовывалась гильотина, ее грубый и ржавый клинок был обагрен кровью.

Единственная принцесса Империи Тиамун, Миа Луна Тиамун, стояла перед смертоносным инструментом, тупо глядя на окружающих ее людей. Голоса, резкие и неумолимые, пронзали ее уши. Они были полны ярости и злобы, нападая и осуждая ее, и обидные слова больно впивались в ее сердце.

«Как? Как могло дойти до этого?..»

Она не могла понять — почему её, единственную принцессу гордой Империи Тиамун, постигла такая ужасная участь? Было ли это потому, что когда люди сказали ей, что хлеба нет, она засмеялась и ответила им, чтобы они ели мясо? Было ли это потому, что когда ее достижения были отвергнуты, от разочарования она ударила свою соперницу, дочь состоятельного дворянина? Потому ли, что она ненавидела янтарные помидоры и когда ей принесли блюдо с ними, она тут же уволила повара?

Она продолжала размышлять над этим вопросом – как будто не замечая, что сама уже почти ответила на этот вопрос – когда смотрела на толпы людей и слышала ненависть в их выкриках.

Перед толпой стоял молодой человек, который своими серебряными волосами будто чертил утонченные фигуры в воздухе, раздавая указания окружающим его солдатам. Это был Сион Сол Санкленд, наследный принц Королевства Санкленд.

Рядом с ним стояла молодая девушка такого же статуса. Известная как Святая Тиамун, она была дочерью бедного дворянина, который управлял отдаленной областью на окраине Империи. С помощью Сиона она начала революцию, чтобы спасти людей от их страданий. Это была Теона Рудольвон. Ее презрение к Миа однажды разожгло пламя ненависти в сердце принцессы, но теперь это пламя рассыпалось и погасло, не оставив ничего, кроме пепла пустоты и смирения.

«Как... как до этого дошло...»

Одни и те же слова чуть слышно шептали губы Мии.

Вскоре к ней подошел солдат и заставил ее встать на колени. Она подняла голову и нашла ею грубую доску из дерева. Три отверстия, вырезанные в нем, должны были удерживать приговоренного на месте. Грубая поверхность доски вонзилась в кожу, оставляя болезненные занозы.

«Как... как до этого дошло...»

Вопрос, заданный в третий раз, нашел ответ.

– Это ради Империи. А сейчас, будь хорошей принцессой и умри.

Она подняла голову и увидела, что солдат, который привел ее сюда, смотрит на нее сверху вниз холодным и враждебным взглядом. Это была глаза, желающие ей смерти. Что-то будто схватило ее изнутри. Холод ужаса пробежал по ее позвоночнику, но не смог дойти до ее головы. Тяжелый железный клинок гильотины уже упал.

Раздался глухой стук, и мир начал вращаться... Единственная личная вещь, которую ей позволили сохранить, ее исписанный дневник, упал на землю. Медленно, очень медленно его потрепанные страницы впитывали цвет кроваво-красного неба.

Так умерла Миа Луна Тиамун.

Ей снился сон.

«Аааааааааааах!»

Миа закричала. Это был крик, лишенный всякой утонченности и который совершенно не соответствовал высокому статусу принцессы Империи.

«М-м-м-м-моя голова! Моя голова моя голова моя головаааа!»

Они лихорадочно схватилась за свою голову, проверяя каждый сантиметр поверхности, чтобы убедиться, что все на месте. А потом она проверила еще раз. Просто чтобы убедиться. Я здесь. Я в порядке. Я в порядке.

Затем она поспешно осмотрела свое тело. Плотной и рваной ткани, которая покрывала ее, нигде не было видно, ее заменила роскошная ночная рубашка из тонкого материала, приятного на ощупь. Рубашка была мягкой и удобной, почти вычурной. Ее кожа, изуродованная большими и маленькими шрамами, снова была безупречно гладкой. Она подняла руки. Они были меньше, чем они были в её... сне. Как будто они принадлежали ребенку...

Все еще ощущая тяжесть в голове, она медленно встала с кровати и подошла к зеркалу во весь рост. Когда она вгляделась в свое отражение, ее голубые глаза расширились от удивления. Ее длинные волосы были аккуратно отстрижены до плеч, а щеки сияли румянцем здоровья. Девушка, смотрящая на нее из зеркала, была отражением ее самой, только в одиннадцати- или двенадцатилетнем возрасте. Тогда еще Империя славилась богатством и процветанием, и ей не было равных на всем континенте...Это невероятно странно... Я помню себя, когда мне было двенадцать лет...

Она нахмурилась. Мне было семнадцать, когда они поймали меня при попытке к бегству. Затем меня заключили в темницу на три года... и...

Воспоминания об этих мучительных днях всплывали одно за другим. Она вспомнила свои муки. Рыдания. Она вспомнила ощущение жесткого каменного пола темницы и холодной сырости своего одеяла. Внезапные воспоминания были поразительными. Она смутилась, но почувствовала невероятное облегчение.

«О-о... Как ужасно правдоподобно!» – она хихикнула про себя, как будто пыталась смехом прогнать ночной кошмар.

«Ничего подобного не было. Как это могло быть? Просто глупый сон. Детский во всех отношениях. И как по-детски с моей стороны было поверить в него.»

Она продолжала смеяться, настолько отчаянно пытаясь наполнить комнату чем-то, кроме тишины, что ей даже в голову не пришел очень простой факт: настоящие дети не считают свои кошмары детскими.

Затем краем глаза она заметила что-то возле своей подушки.

«Ой?..»

Она с любопытством осмотрела этот предмет. При более близком рассмотрении она поняла, что это старый дневник. На самом деле это был ее дневник. Она узнала обложку. Это был тот самый, что она вела с десяти лет. По какой-то причине он выглядел намного старше. Его страницы были истрепаны и порваны... И почему он был покрыт темными пятнами?

Дневник был похож на тот, который она видела во сне перед тем, как проснуться. Она протянула дрожащую руку и коснулась выцветших страниц.

Медленно, очень медленно она открыла обложку, чтобы посмотреть на страницу, пропитанную чем-то темным и красным. От начала и до конца он был исписан горестными каракулями, которые описывали ее сон слово в слово. Они описывали ее горький и мучительный опыт в красочных деталях, от ее агонии в темнице до ужаса гильотины.

«Ааааааааааах!»

Миа снова закричала. Затем ее глаза закатились, и она тут же упала в обморок на кровать.

http://tl.rulate.ru/book/34369/749350