Готовый перевод Elsewhen, and elsewhere / Где - то и Когда - то: Глава 3. Вот гигант, истекающий кровью

Мульти-легкое Харумана сражалось с облаком едкого дыма, окутавшего изголовье командного кресла, пока его сознание боролось с беспамятством контузии за власть над избитым телом. Он сидел, откинувшись в своем кресле, находящегося слева от Капитанского, силовой доспех удержал его в сидячем положении, и из-за него же он травился дымом. Наконец, сознание победило, и офицер Космодесанта с кашлем и брызгами слюны пришел в себя. Первое, что он сделал, это наклонился вперед и выхаркал загустевшую слизь из двух обычных легких. Затем убедился, что плазменный пистолет все так же находится на его правом бедре, а силовой меч — на левом. Запустив диагностику силового доспеха, он с удивлением узнал, что все системы брони работают нормально. Его полночно-чёрный доспех, в котором он столетиями сражался в яростнейших битвах, даже не поцарапало. Но оглядевшись, он понял, что не всем так повезло.

С "Sword of Lycurgas" было не хорошо. По крайней мере, судя по тому, что творилось на мостике. Главный обзорный экран вышел из строя. Не осталось ни одного целого монитора или командного пульта. Обильно искрил пульт управления вооружением. Лейтенант Коммандер Лукреций валялся на нем с наполовину почерневшим лицом. Если он выживет, то потом ему не обойтись без пластики.

"Если выживет"… — эта мысль вывела Харумана из оцепенения. Он был командиром этого корабля, и у него был долг перед своими людьми. Он взглянул на капитанское кресло, оно было пусто и, конечно же, перед ним лежал на полу Капитан-Опекаемый Рамси. Одна из его рук ниже плеча была выгнута под углом в девяносто градусов. Перелом, и очень не простой.

Капитан Космодесанта вздернул себя на ноги и, сделав три шага до лежащего капитана корабля, опустился рядом с ним на колени. Усиленный слух Харумана уловил звук его прерывистого дыхания,  и космодесантник перевел дыхание. Рамси был жив, хоть и в плохом состоянии. Снова поднявшись на ноги, он дотянулся до пульта, соседнего с командирским, и включил общесудовую поисковую связь.

— Медиков в …

Вызывная станция не работала. Харуман попробовал снова с тем же самым результатом. Затем он попытался связаться через систему связи силовой брони.

— Все, кто слышит,  это два-ноль-альфа, проверка связи, прием.

Десять секунд спустя. Ничего. Ни одного слова, ни даже шипения статики. Харуман проворчал проклятие и выполнил ритуальный удар в верхнюю часть грудной плиты силового доспеха прямо над блоком связи и попробовал снова.

— Всем, кто слышит, это два – ноль – альфа. Проверка связи, прием.

В этот раз отозвались все. Двое из трех братьев-лейтенантов. Восемь из десяти сержантов отделений. Были потери. Погибло трое братьев космодесантников. Один из них — брат-сержант. Раненых было намного больше. Но они — Космодесант. Если они не мертвы, то, скорей всего, выживут.

— Разделиться и проверить состояние команды. Апотекарии, исполняйте волю Императора. И если можете, то быстро. Наш экипаж сейчас не в состоянии выполнять свой долг, а без них нам будет непросто исполнить волю Императора. Техно-жрецы, осмотрите "Sword" и сделайте всё, что в ваших силах, чтобы мы могли оборонить себя. А теперь, приступайте к своим обязанностям.

 

Снова многоголосица подтверждений, многие с упоминанием Императора, и Харуман позволил себе испытать гордость. И тут же подавил её. Гордость, оправданная или нет, — грех, позволяющий демонам хаоса проникнуть в твердыню разума. Его рота боеспособна. Экипаж, судно, их способность достичь пункта назначения, сейчас не важны. Рота боеспособна. Его первоочередная задача выполнена. Убедившись в этом, он отправился осматривать раненных, а таковых на мостике хватало. Никто, за исключением облаченного в силовую броню брата–капитана не избежал ранений. После быстрого осмотра стало ясно, что большинство ранено весьма серьезно. Лукреций, у которого обуглилась половина лица, был среди тех, кому досталось больше других. Шок от подобной раны  сам по себе может убить, так, почти наверняка, к ней добавится и заражение, что тоже не ускорит его выздоровления. В любом случае, ему понадобится что-то наподобие восстановительной хирургии или бионический имплант.

Им всем нужна немедленная помощь. Но не похоже, что она скоро прибудет, так как судовой лазарет не отвечает на запросы. Как бы не измочалило "Sword", предположил Харуман, лазарету тоже досталось не меньше. Какое-то время четверо ротных апотекария будут недоступны. Но они выдержат, на то они и Космодесант.

 

Секунду спустя скользнула в сторону еще работающая дверь, и на мостик проникла свежая порция дыма и искр, прежде чем индикация на ней выключилась. Брат-Сержант Шенявин посмотрел на задымившую дверь, качнул головой, усмехнулся и зашел на мостик. Он протянул руку, которую пожал Харуман, при соприкосновении пласт-сталевые перчатки слегка звякнули. Левой рукой Шенявин похлопал брата-капитана по правой плечевой пластине. Только очень немногие могли позволить себе такую близость с братом-капитаном. Но Шенявин и Харуман три столетия назад были скаутами в одном отделении. За эти три столетия не много было такого, чего бы боевые братья не разделили. Да и некому здесь было следить за соблюдением устава.  

— Как у нас дела, сэр?

— Дерьмово, Майк. Крайне дерьмово. 

— Зубы Императора, да что с нами случилось?! Последнее, что я помню, это Рамси, приказывающий "приготовиться к столкновению", так я и сделал… и очнулся… десять минут назад. Ты не знаешь, что в нас влетело? Я думал, мы разделались с пиратом… — не закончил Шенявин. Все же, устав, есть устав.

— Мы и разделались. Они попытались протаранить, и Лукреций остановил их, но повредил их варп-движки. Майк, нас задело взрывом варп-ядра.

Тишина была лучшим ответом, чем любые слова. Считалось, что быть затянутым в варп — это схоже на то, как людей засасывает водоворот, когда тонет корабль. Неизбежная гибель. Но, вот он, "Sword", относительно целый и незапятнанный путешествием через варп-пространство без щитов. Это что-то на подобии того, как Бисмарк внезапно появился в Тихом океане только с небольшими повреждениями главных орудий, а ведь он затонул.

Следуя распространенному в Империуме представлению, то же случилось и с "Sword of Lycurgas". Досталось ему не слабо, и путешествие через варп наверняка оставило на нем свои следы, но он все еще был цел.

Несколько секунд спустя на мостик трусцой вбежал Брат-Апотекарий Дилан, один из четырех ротных медиков. И все они были очень хороши в своей работе. Благодаря опыту в более чем сотню лет. Он остановился у двери и осмотрелся, пробормотав что-то про себя, прежде чем достал ауспекс из чехла на правом бедре и просканировал члена команды, ближайшего к двери. После сканирования ауспексом,  к шее был приложен безигольный инжектор, и медик пошел дальше. Рамси был следующим. Апотекарий нахмурился, затем склонился над распластавшимся человеком. Дыхание хриплое. Возможно, схлопнулось легкое. Не важно. У него их два. Выживет, а все остальное подправим после. Он повернул регулятор на инжекторе и приставил его к шее Рамси. Мощное обезболивающие позволит справиться с шоком от сломанной руки. Но это  тоже не смертельно, пока он жив, все остальное поправимо. Кроме повреждений мозга… но не похоже, что они у него есть.

Дилан взглянул вверх и увидел, как Брат-Сержант Шенявин и Брат-Капитан Харуман с беспокойством наблюдают за его работой над Рамси. Дилан улыбнулся. Насколько он знал, у Харумана был достаточно простой для капитана Космодесанта характер, и  он всегда заботился о своих людях, несмотря на полную готовность пожертвовать ими во имя Императора. И за это его люди любили его. Эти стремления столь явно различались, но что еще более удивительно, среди Космодесанта подобное было достаточно широко распространено. "Брат - капитан", "брат - сержант", "брат" — это не просто ранги и приставки. Орден Космодесанта крайне сплоченная организация, всего лишь тысяча человек, воинская элита, отобранная среди миллионов.  А учитывая контролируемые Приносящими Смерть системы, окружающие их домашний мир, то числа становятся и того больше. И с продолжительностью жизни намного, намного большей, чем у обычного человека, космодесантники выковывали между собой прочнейшие узы. И Эдвард Харуман был заслуженно любим воинами второй роты.

Дилан улыбнулся, зная, что никто из старших по званию не увидит этого под его шлемом, и ответил на не заданный вопрос.

— С ним все будет в порядке, сэр  брат-сержант. Он сильно пострадал, и нужна будет операция, но он выживет.

Краткость кивка Харумана скрыла испытанное им чувство облегчения, но глаза его выдавали. Вместе с Рамси Харуман сражался во время компании в Бета Митры, где Харуман заслужил Крест Человечества. Не один раз вовремя примененная огневая мощь Leonidas спасала взвод тогда еще брата-лейтенанта. И по рекомендации Брата-Капитана Лисандера, наставника Харумана, Опекаемый-Капитан Рамси был награжден. Друзьями Рамси и Харуман не были, но они были больше чем приятелями. Затем Харуман указал Дилану, кого осмотреть следующим. 

— Опекаемый-Лейтенант Лукреций в плохом состоянии. Предлагаю вам заняться им.

Дилан взглянул в указанном Харуманом направлении и увидел человека, лежащего на пульте управления. Затем брат-апотекарий резко выдохнул. Ого! До этого вид на тело перекрывали два массивных бронированных силуэта. Сразу было видно, что он серьезно пострадал. Предварительный осмотр с помощью ауспекса тоже показывал мало хорошего – человека ожидала скорая встреча с шоком. Внутренние повреждения. Ужасные ожоги. Надо доставить то, что от него осталось в лазарет. Но сначала апотекарий должен был стабилизировать всех остальных.

Ауспекс. Мультиспрей. Остеостимулятор. Прижигатель. Три минуты. Затем апотекарий просто взвалил Лукреция на плечо и рысцой убежал. Двое космодесантников смотрели, как их брат покидает мостик. Тишина была почти оглушающая. 

Не глядя на него, Харуман заговорил с Шенявиным:

— Проверь своих, брат, и пусть займутся проверкой снаряжения. Нас не должны застигнуть врасплох.

Шенявин посмотрел на своего старого друга. Целиком погружен в дело. И это хорошо. Значит, он смог взять себя в руки. Они выдержат. Они — Космодесант. Брат-сержант вскинул правую руку к левой стороне груди, и его кулак звякнул в салюте о грудную пластину.

— Как прикажешь, брат-капитан. Как прикажешь, во имя Императора.

Харуман смотрел, как его старый друг уходит с мостика размеренными быстрыми шагами, что давали неверное представление о тяжести носимых человеком  ста сорока килограмм пластали, адамантия и керамита.

Давняя беда командирства. Приказы отданы. Задания распределены. Время, когда командир может присесть и посомневаться в себе перед тем, как навалятся новые беды. И пока еще не время для этого, ради блага и уверенности своих людей в тех же самых приказах, надо показывать все ту же непоколебимость и уверенность. "И веру", — мысленно добавил он. Веру в Императора и его мудрость, силу, божественность и благосклонность. Вера была важнейшей составной частью психологии космодесантников, духовным доспехом, моралью и решимостью. Ему нужно выказывать веру, подавая своим людям пример. Он нажал переключатель передатчика.

— Старших братьев в мою комнату для совещаний через час.