Глава 334   - Неплохо выглядишь, чужак, - над “ванной” наклонился тот самый пузан, заслонивший Хаджара от огненного заклинания Рыжей ведьмы. Теперь, когда Хаджар мог разглядеть его поближе, то увидел весьма прозаичную картину. Слегка обвисшие, заплывающие жиром щеки. Такие совсем не присущи даже самым слабым практикующим. Во время тренировок, даже без учета медитаций, фигура приобретает пусть и не черты бога красоты, но вполне себе достойные. Только у тех, кто уже давно сошел с пути развития, мог появится лишний жирок на боках. Ну или тех, кому он требовался в рамках выбранного Пути. От пузана ничем из вышеперечисленного не веяло. Пусть Хаджар и не был даже истинным адептом, оставаясь на ступени Трансформации, но, если постараться, мог почувствовать присутствие частички Духа в другом человеке. Так, в Эйнене, он ощущал влияние Духов Посоха и Копья. В себе - Духа Меча. Что же до пузана, то в нем не было ни посоха, ни копья, ни дротика, ни, демоны и боги, палки. Ничего из того, что было бы знакомо Хаджару. Тем не менее, он держал в руках боевой, железный жезл с цветным камнем в навершии. Сила же от него исходила вовсе не начальных стадий развития, а вполне себе крепкого практикующего, стоящего на грани становления Небесным Солдатом. - Что вы хотите от нас? - спросил Хаджар, не прерывая зрительного контакта. - Мы? - удивился пузан. - от вас? Видят Вечерние Звезды - ничего. Это вам, чужакам, понадобилось нарушить наш покой. - Тем, что оказались около входа в ваш город? - подал голос Эйнен. - если бы вы почаще высовывались из своей норы, то заметили бы, что мы появились из пространственного разлома. Пузан повернулся в сторону соседней ванны, смерил Эйнена оценивающим взглядом и пожал плечами. - Появились ли вы из разлома, прискакали на Пустынных Воронах, прилетели на летающем ковре или вас сюда бережно опустил Яшмовый Император - не имеет никакого значения. Чужакам вход в Подземный Город запрещен. Хаджар мог поспорить с данным утверждением. Он знал как минимум одного такого “чужака”, который проник сюда и, более того, стал учеником Мудреца. - Южный Ветер, - произнес Хаджар. - мой учитель Южный Ветер - он был учеником Мудреца. Его печать со мной. - Южный Ветер, - повторил пузан, делая вид, что пытается кого-то вспомнить. - Южный Ветер… Южный Ветер… не помню никого с таким именем. - Он сменил имя на Вечный Ручей, - не оставлял попыток Хаджар. - А еще, на Лидуский манер, называл Море Песка - Жаркой Долиной. - Все еще ни о чем не говорит. Пузан продолжал разглядывать ванну, порой проверяя что-то, понятное и очевидное только ему самому. Делал он это весьма буднично. Простыми, отработанными движениями. Будто уже далеко не впервой ему заниматься подобной работой. - Тогда Сера, - Хаджар заметил, как невольно вздрогнул странный мужчина. Это внушало оптимизм. - Ведьма Сера. Она была женой моего брата. Не очень долго, правда, но все же! А мне - хорошим друг… Хаджар не смог договорить. Пузан провел пальцами по жезлу и в ту же секунду по животу Хаджара будто настоящий гигант вломил железным кулаком. Невидимым, тяжеленным, воздушным кулаком. Вместе с хрипом из глотки Хаджара вырвалась струйка крови. Утекая по уголкам губ, она растворялась в зеленой жидкости. - Мы нашли её амулет в твоих одеждах, чужак, - голос незнакомца пропитался сталью и обернулся в холод. - Серу многие здесь любили и уважали, так что не советую больше произносить её имени. - Но… И еще один удар заставил Хадажра задергаться в рефлекторных попытках защититься. В этот момент он весьма отчетливо представлял себя на месте гулпой мухи, запутавшейся в цепких паучьих сетях. - Не знаю, как ты одолел одну из лучших учеников Мудреца, но твоя ложь будет очевидна всем, кто хоть немного был знаком с Серой, - мужчина поднялся, повернулся к Эйнену и наградил его точно таким же невидимым воздушным ударом. - Меня-то за что… - просипел островитянин, так же сплевывавший кровью. Проигнорировав стенания Эйнена, пузан вернулся взглядом обратно к Хаджару. - Сера никогда не любила… мужчин, - сказал он. - и многочисленные её любовницы тому свидетельство. И не знаю какую судьбу ты себе выберешь, но не советую попадаться на глаза её сестре. В то, что ты смог убить Серу, не верит никто из знавших её, но Тилис это не остановит. Она поклялась, что отмстить за смерть сестры. С этими словами мужчина развернулся и пошел куда-то в сторону, недоступную взору Хаджара. Внезапно вспышка памяти пронеслась в сознании и на его поверхность всплыло имя. - Рамухан! - окликнул Хаджар. Звук шагов стал тише, а потом и вовсе прервался. - Видят Вечерние Звезды, знает Великая Черепаха, слышат Демоны и Боги, я бы тоже этого хотел… отомстить за её смерть. Вот только, увы, нет того смертного, жизнь которого можно было бы положить на её погребальный костер. Некоторое время в помещении висела гробовая тишина. Даже летучие мыши, до того весьма активно нарушавшие покой безмолвия, испуганно затихли. - Расскажешь об этом Тилис, - слегка насмешливо ответил пузан и, еще более насмешливо, добавил: - если доживешь. Шаги вновь возобновились, а за ними и глухой стук каменной двери. Или, быть может, заслонки. Воображение Хаджара, разгулявшееся за время проведенное в лицезрении неизменного потолка, и вовсе нарисовало откидной мост. - А ты уверен, что у тебя был брат, а не сестра? - с явной болью в голосе, спросил Эйнен. - В брате я уверен, - хмыкнул Хаджар. - а вот в тебе - не особо. - Удивлен, что тебя это интересует. Я слышал на севере все строго с мужеложцами. Говорят, они у вас не доживают и до сорока весен. - Никогда этого не понимал, но, тем не менее, за полгода ни разу не видел тебя обнаженным. - Демонстрация наготы, - лицо островитянина, судя по тону, наверное перекосило как от судороги. - все же, ты действительно варвар. На моей родине человека голым видят только его родители, пока о еще не может самостоятельно помыться. А затем, либо жена, либо муж. - У всех свои причуды… Еще некоторое время они спорили на тему наготы и варварства отдельно взятых регионов. Хаджар никак не мог понять, что такого уникального островитяне обнаружили в наготе, а Эйнен наоборот - давил на термин “срам”. Таким легким, пустым диалогом, они пытались снять стресс и напряжение. Все же, чем сильнее воин, тем труднее ему дается осознание собственного бессилия. А в данном случае, это самое бессилие было щедро приправлено темнотой и темницей. - Постой, Хаджар, - голос Эйнена стал серьезным. Хотя, островитянин вообще был скуден на эмоции, но Хаджар уже давно научился различать мелкие тонкости в его интонациях. - Что он имел ввиду под выберем судьбу? И, в очередной раз, будто горожане только и ждали момента, чтобы эффектно появится, в темноте зазвучали шаги.   http://tl.rulate.ru/book/6918/246226